Вы ошибаетесь, когда говорите, что знаете меня. Каждый знает меня настолько, насколько я позволяю себя узнать.
Было воскресенье, к большому облегчению Джеймса. Сегодня никаких занятий. Он может либо делать то, что действительно хочет, и избегать Гарри, либо поступить правильно и отвести его в сторону, чтобы поговорить с ним. Ему действительно больше нечем заняться, особенно сейчас, когда Римус и Сириус ушли. Сегодня рано утром они оба отправились в Долину на поиски пропавшего фрагмента таблички. Лунатик уволился с работы в книжном магазине; теперь, когда Салли Харш ушла, ему было слишком больно. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что он винил себя в ее смерти. Он даже планировал навестить Элизу, чтобы проведать ее, узнать, как она справляется с печальной кончиной своей тети. Его друзьям пришлось заставить его сделать это. Он должен был испытывать чувство вины, чтобы увидеть Элизу. Он хотел, но не чувствовал, что это было правильно. К счастью, Сириус и Джеймс, казалось, поняли его. Блэк взял отпуск на неделю. Когда Римус и Сириус были свободны, их работа заключалась в том, чтобы найти недостающую деталь, оставив Джеймса одного, чтобы подойти к Гарри. Гарри прекрасно выглядел вчера за ужином. Он разговаривал со своими друзьями, и все вокруг смеялись и улыбались. Может быть, Гарри уже говорил об этом со своими друзьями, и он ему не нужен. Или, скорее всего, Гарри отталкивает это в сторону и пытается вести себя «нормально», как будто этого не произошло. В таком случае Джеймс должен поговорить с ним, прежде чем сын спрячет это глубоко внутри себя. Это очень нездорово — делать это. В конце концов ты лопнешь, сдерживая свою боль, в чем Джеймс хорошо разбирается. Джеймс вздохнул и отодвинул стопку работ студентов, которые он проверял. Он ничего из этого не делал. Он откинулся на спинку стула в задумчивости Ему действительно следовало поговорить с Гарри, но он все еще не знал, что сказать. Ремус вчера был не очень-то полезен. После того, как шок от всего этого прошел, Римус сказал ему «следовать своему отцовскому инстинкту» и «плыть по течению», и, возможно, все, что ему нужно сделать, это «быть рядом с Гарри» в качестве «успокаивающего средства, говорящего Гарри, что он не один». Когда Джеймс упомянул, что он даже не знает, с чего начать, Римус сказал: — Начните со своих чувств по этому вопросу. Верно, как будто Джеймс сделал бы это. Сириус тоже ничем не помог. Возможность потерять одного из своих друзей, казалось, сильно ударила его. Он даже на некоторое время вышел из комнаты. Он был не из тех мужчин, которые показывают, как некоторые вещи влияют на него эмоционально, даже своим друзьям. Он изо всех сил старается скрыть свои истинные эмоции, особенно когда это негативные эмоции. Джеймс всего несколько раз видел, как он ломался, но сейчас это не важно. Просто вид Сириуса, выходящего из комнаты, показывает, как сильно на него повлияла мысль о потере друзей. В противном случае он бы остался в комнате в рассеянном молчании. Когда Сириус вернулся, он нес шесть бутылок огненного виски, к большому облегчению Джеймса. Сохатый встал с усталым вздохом. Он ничего не добьется, просто думая об этом. И эти мысли не уйдут, пока он не поговорит с Гарри.***
В комнате общежития шестого курса, Гарри молча лежал на кровати, повернувшись спиной к двери. Наконец-то немного тишины и покоя! Гермиона была в библиотеке, помогая Невиллу с домашним заданием, которое Гарри уже закончил. Рон был…хрен знает, где? Дин был с каким-то своим другом из Когтеврана. Он не ожидал, что кто-нибудь из них вернется еще какое-то время, оставляя ему время подумать. Он хотел вернуться домой, но часть его хотела остаться здесь. Эта часть его становится все больше и больше с каждой секундой. Действительно ли он хотел вернуться домой и быть пораженным внезапной потерей Сириуса и Римуса…а его отец? У Гарри никогда не было подходящего времени, чтобы оплакать смерть своего крестного отца. Казалось, Сириус никогда не покидал его, по крайней мере, здесь, со своим коллегой. Как только его Сириус умер, его заменили этим Сириусом, не дав ему времени до конца понять, что его крестный отец мертв. Он знал это, он принял это, но у него не было шанса, чтобы это действительно поразило его. Если Гарри вернется в свой мир… Он покачал головой. Он не хотел думать о боли, через которую ему придется пройти. Что касается Римуса. Его Римус был жив, когда он оказался здесь. Гарри пришлось отделить двух Люпинов друг от друга. Этот Римус не заменил Римуса в его мире, как Сириус, бессознательно, конечно. Так что его смерть ударила по нему сильнее, чем смерть Сириуса. Кроме того, у Гарри все еще был двойник Римуса, который был здесь с ним. Что слишком усложняет для Гарри скорбь… Гарри прервал ход своих мыслей, вспомнив вечер пятницы. Когда он сломался и заплакал, было ли это должным образом оплакиванием его смерти? Или это было что-то вроде траура? Он все еще не чувствовал, что закончил оплакивать Римуса. Наконец, его папа. На протяжении всего его пребывания здесь, были и взлеты, и падения, касающиеся его отца. Были времена, когда Гарри казалось, что между ними установилась связь, но на следующий день он был разочарован, когда его отец проигнорировал то, что произошло. Независимо от того, на каких эмоциональных американских горках он был, он не хотел оставлять его. С другой стороны, Гарри скучает по своим друзьям. Он скучает по своему Рону, верному дружелюбному Рону. Рон, который был его лучшим другом с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать. Он скучает по своей Гермионе. Он скучает по тому, как она его знала. Она так хорошо его знала. Эта Гермиона — хороший друг, да, но она не его Гермиона. Эта Гермиона не знала его так, как знала его Гермиона. Он скучает по всем Уизли. Идеальная, милая семья. Первая семья, которая в основном приняла его как сына, и первая семья, которая узнала Гарри, не Гарри Поттера, мальчика-который-выжил, а Гарри; просто Гарри. Семья, которая стала похожа на его собственную. Наконец, он скучает по Дамблдору. Дамблдор отправил его к Дурслям, но он также спас его от них, позволив ему поступить в Хогвартс. Дамблдор, дедушка, которого он никогда не имел возможности узнать. Да, он не сказал ему о пророчестве, если пророчество существует в его мире, и он был зол из-за этого, но Гарри может и простит его за это. К тому же, если пророчество существует в его мире, то Гарри должен был вернуться домой. На нем лежит ответственность. Он не мог взвалить это на чьи-то другие плечи, чтобы выполнить свою ответственность. Волдеморту пришлось пасть. Внезапно он услышал, как открылась и закрылась дверь комнаты в общежитии. Он ничего не думал об этом, думая, что это был сосед по общежитию, но он был разочарован тем, что его мир и покой закончились так скоро. «Может быть, тот, кто его прервал, просто брал учебник или что-то в этом роде», — с надеждой подумал он. Гарри услышал шаги, идущие дальше по комнате, направляясь к нему. Человек остановился прямо рядом с его кроватью, и Гарри почувствовал, как кровать сдвинулась, когда человек сел на край. С любопытством Гарри обернулся и, к своему удивлению, увидел профессора Поттера, сидящего на краю его кровати спиной к нему. Гарри сел, опираясь на спинку кровати, чтобы поддержать спину. — Сэр? Было странно видеть профессора в комнате общежития, гораздо более странно знать, что профессор — его отец. Поттер старший едва взглянул на него. Вместо этого, к большому замешательству и удивлению Гарри, профессор переместился, пока не сел рядом с Гарри, прислонившись спиной к спинке. Он вздохнул, уставившись на свои ноги, вытянутые перед ним. Целую минуту он ничего не говорил. Он скрестил руки на груди, почти защищаясь. — Я дружу с Римусом с одиннадцати лет. — Он вздрогнул. — Мы встретились в поезде, идущем в Хогвартс. — Он усмехнулся при этом воспоминании. — Потребовалось всего несколько дней, чтобы сблизиться. Во время учебы в Хогвартсе мысли о том, чтобы потерять друг друга, были… — Он снова усмехнулся, почти печально, качая головой. — Ну, это никогда не приходило нам в голову. Мы думали, что будем жить вечно; не было никаких шансов умереть такими молодыми. Мы делали опасные вещи, которые могли бы убить нас, и просто смеялись над этим. — Затем мы покинули Хогвартс и отправились на войну. Вероятность того, что один из нас умрет, стала более заметной, но по какой-то причине мы все еще верили, что переживем это. Даже когда нас поймали Пожиратели Смерти, у которых почти не было шансов спастись. А потом случился Хэллоуин. Лили и…и Гарри умерли. Смерть была для нас так близко от дома. Но мы были друг у друга; Сириус, Римус и я. Мысль о потере одного из моих братьев стала моим следующим страхом, но проходят годы, а с ними ничего не происходит. Этот страх покинул меня, не совсем, заметь, но я не беспокоился об этом. — Мы через многое прошли вместе. Я не могу представить, чтобы они исчезли из моей жизни. Битва за битвой, и мы все еще выживаем. Я думаю, что это чувство…вечной жизни никогда по-настоящему не покидало нас, когда мы делаем один смелый шаг за другим против Волдеморта. — Профессор вздохнул и провел рукой по волосам. — Узнав, что в каком-то альтернативном мире все мы трое мертвы… — Он покачал головой. — Я не был готов это услышать, — он посмотрел на Гарри. — Я…мне очень жаль. — сказал он с некоторым трудом. Он быстро отвел взгляд, явно не привыкший извиняться или просто неудобно извиняться. — За что, сэр? — тихо спросил Гарри. Профессор неловко заерзал на стуле. — Ты…открылся мне, и я… Я оттолкнул тебя, не помогая пройти через это, не проверив, все ли с тобой в порядке. Ты…ты в порядке? Джеймс мог бы пнуть себя. Это было не то, что он собирался сделать, когда пришел поговорить с Гарри, но тишина действовала на него, заставляя чувствовать себя еще более неловко, что он просто начал говорить, не совсем понимая, что говорит. Эти слова неловко сорвались с его губ. Мальчик пожал плечами, и Джеймсу захотелось уйти прямо сейчас, принимая нерешительное пожатие Гарри, но затем он заговорил. — Со мной все будет в порядке, профессор. Это… — Гарри остановился, как будто не был уверен, стоит ли ему заканчивать предложение. — Неважно. Спасибо, что проверили меня, но со мной все будет в порядке, сэр. Джеймсу хотелось оттолкнуть свою совесть и уйти. Он знал, что что-то все еще беспокоит мальчика, и его тело отказывалось вставать с кровати. Его глупая совесть по какой-то причине не позволяет ему уйти, не зная, что было не так. Он посмотрел на мальчика и вздохнул. Гарри захотелось пнуть себя за то, что он почти признался, что беспокоился о возвращении домой. Он говорил профессору правду. С ним все будет в порядке. Было легче, не просто, но легче, забыть, что его Римус умер, когда он здесь, а не в мире, где все будут оплакивать его, где будет ощущаться его отсутствующее присутствие. Он вдруг почувствовал руку на своем плече, заставившую его вопросительно уставиться на серьезного профессора рядом с ним. — Гарри, я знаю, что вел себя не очень хорошо как… — Предложение профессора оборвалось, как будто он подыскивал лучшее слово для использования. — …твой отец, — закончил он, сопровождаемый удивлением Гарри. — И я не знаю тебя так, как должен знать. — Он продолжал говорить медленно, как будто хотел убедиться, что не скажет того, чего не хотел. — Но я могу сказать, что тебя что-то беспокоит, — он быстро поднял руку, чтобы остановить Гарри от протестов. — Ты не можешь этого отрицать, Гарри. Ты не обязан мне говорить, но не думай, что мне все равно. Профессор нервно провел рукой по волосам. — Это не имеет никакого отношения к тому, что мы обсуждали, но это нужно сказать, и если я не скажу этого сейчас, я бы никогда себе этого не простил. Дело в том, Гарри, что я боюсь…***
Гермиона закрыла книгу и прижала ее к груди. — Серьезно, Невилл, это не так уж сложно, как только ты привыкнешь к этому и забудешь о способности профессора Снейпа или ее отсутствии преподавать. Невилл усмехнулся. — Что? — Она спросила. — Я думаю, ты только что оскорбила учителя. Гермиона Грейнджер оскорбила профессора! — Он снова рассмеялся. — Я этого не делала! — Она отрицала это, кладя книгу с зельями себе на колени, так как у нее не было стола, на который ее можно было бы поставить. Подростки вернулись в угол библиотеки, где Гарри вчера рассказал ей правду о себе. Она не хотела слышать грубых замечаний от тех, кто был в библиотеке. Она боялась, что они посмеялись бы над Невиллом за то, что он получил помощь от всезнайки Грейнджера. Чтобы избавить его и ее от неловкости, она предложила им приехать сюда учиться и делать домашнее задание. — Я просто предложила… — Она замолчала, не в силах придумать, как выбраться из этой передряги. Девочка скрестила руки в знак поражения и нахмурилась. — Ну и что, что я оскорбила его. Все знают, что он не может так хорошо преподавать. — Он может преподавать, только не перед большим классом. Их прервал чей-то голос. Гермиона и Невилл подскочили. — Гарри! Мерлин, Гарри, тебе не нужно было нас пугать. — сказал Невилл, держа руку перед бьющимся сердцем. Затем он внимательно посмотрел на Гарри. — Гарри, все в порядке? Ты выглядишь рассеянным. Он моргнул, оторвавшись от своих мыслей. — Хм? — рассеянно спросил он. Затем он кивнул после того, как его мозг обработал вопрос Невилла. — О, да. Я в порядке. Я просто спустился, чтобы забрать вас двоих. Ты же знаешь, сейчас время обеда. — Уже? Мы действительно пробыли здесь пять с половиной часов? — удивленно переспросил Невилл. Гарри кивнул. — Думаю, да. Не дожидаясь их, он повернулся и пошел прочь. Двое друзей переглянулись. — Интересно, что случилось. — Невилл высказал свои опасения. — Есть только один способ узнать. — сказала Гермиона, вставая. Она накинула сумку на плечи и последовала за Гарри. Невилл быстро последовал за ней. «Я боюсь подойти слишком близко». «…смирился с тем, что давно потерял сына». «…смирился с тем, что никогда не верну ни его, ни свою жену». «Мне трудно смириться с твоим присутствием здесь». «Ты бы все равно ушел». «Какой смысл приближаться только для того, чтобы снова потерять тебя?» «Я устал от боли». «…боль от потери кого-то настолько близкого никогда по-настоящему не проходит». «…не могу не хотеть убедиться, что с тобой все в порядке». «Часть меня хочет узнать тебя получше». — Гарри! Гарри вырвался из своих воспоминаний. — Что? — спросил он встревоженного Невилла. — Я уже больше минуты зову тебя. Ты уверен, что с тобой все в порядке? Поттер кивнул. — Да, Нев. Я в порядке. Просто есть о чем подумать. Невилл не выглядел убежденным, но позволил теме уйти. — Вот еще одна вещь, о которой стоит подумать. Рора Уизли все время смотрит сюда. — Гермиона сказала это раньше Невилла. Гарри посмотрел на стол, за которым сидели Рора Уизли с Роном и Джинни. Она перекладывала еду на своей тарелке, казалось, глубоко задумавшись. Потом она смотрела на них. Гарри не мог описать выражение ее лица. Как будто она что-то искала или ждала, что что-то произойдет. Оглянувшись во второй раз, она поймала его взгляд. Она быстро отвела взгляд, покраснев от того, что ее поймали. — Это странно. Ты думаешь, она что-то знает? — спросил Невилл. Гарри пожал плечами, его это не особо волновало. Он посмотрел мимо Роры Уизли на пустое место слева от Дамблдора. Неудивительно, что его не было здесь на обеде, особенно после того задушевного разговора, который у них состоялся. »…было бы намного проще, если бы ты не появился».» …мне было бы легче».»…часть меня рада видеть, кем мог бы быть мой сын». «Лили воспользовалась бы этим шансом, чтобы узнать тебя получше. Она бы сразу ухватилась за этот шанс, но я не Лили». «…слишком больно». «…просто нужно было время, все еще нужно время». — Гарри! «Время для чего?» — Гарри! «Принять. Только тогда я смогу быть таким отцом, каким ты хочешь, чтобы я был». — Гарри! Он снова переключил свое внимание на Невилла. — Что? — Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты продолжаешь отдаляться. — Мы трижды звали тебя. — сказала Гермиона, выглядя обеспокоенной. Гарри заставил себя улыбнуться. — Я в порядке. Я просто задумался. — Он отодвинул тарелку. — Я не голоден. Я собираюсь…а-а-а…закончить домашнее задание. Он солгал. Он встал и пошел прочь. — Но ты сказал, что закончил все свои… Гарри! — крикнул Невилл. Он обменялся обеспокоенным взглядом с Гермионой. — Мы должны просто дать ему время, как ты думаешь? — Девушка кивнула. — Может быть, он тоскует по дому. Даже несмотря на то, что он здесь с начала лета. — Он продолжал говорить.***
Он не мог поверить, что сказал все это. Как он мог так излить свою душу? Он только хотел сказать, как ему жаль, что он не может быть ему отцом, и что он боялся покинуть свою зону комфорта и принять то, что произошло, но вместо этого все вышло наружу. Начав, он уже не мог остановиться. Хотя ему хотелось бы держать рот на замке, он не мог отрицать, насколько лучше он себя чувствовал. Сказать все это Гарри было все равно что признаться. Он все равно не чувствует, что ведет Гарри за собой. Он уставился на свой коричневый стол и вздохнул. Хотя Римус наверняка одобрил бы это. Джеймс мог даже представить, как Сириус одобряет это. Их друг наконец-то открылся. Он закатил глаза. Неужели ему действительно нужна альтернативная версия его мальчика, чтобы снова открыться?***
Неделя пролетела для Гарри довольно медленно. Он сдерживал улыбку, игнорировал странные взгляды Роры Уизли и шутил со своими двумя «новыми» друзьями, но внутри его мысли были о смерти его родителей, смерти Сириуса и, наконец, смерти Римуса. Память обо всех четырех их смертях запечатлелась в его сознании. Ночью это было все, о чем он мог мечтать, и это повлияло на его сон, что, в свою очередь, повлияло на его оценки. Его друзья не знали его достаточно хорошо, чтобы заметить, и это само по себе причиняло боль. Это было напоминание о том, что они не его настоящие друзья, они просто их двойники. Как бы жестоко это ни звучало, это правда. Буквально на днях Гермиона жаловалась на то, насколько трудным будет определенное испытание, и Гарри, не задумываясь, сказал: — Это будет проще, чем пройти через эти защиты, чтобы добраться до Волшебного камня и этого тролля. Выражение ее лица было бы забавным, если бы Гарри не отвлекли воспоминания и осознание того, что это была не та же самая Гермиона. Была суббота, и Гарри снова удалось сбежать от Гермионы и Невилла, чтобы прогуляться по школе. Он хотел полетать, это помогало ему лучше думать, чем идти пешком, но это означало бы пройти мимо своих друзей, чтобы получить свою молнию. Что-то, чем он не хотел рисковать. Как раз в тот момент, когда он проходил мимо класса ЗОТИ, дверь открылась, и вышел профессор Поттер. Гарри не остановился, это было достаточно неловко. Он опустил голову и продолжал идти. — Гарри. — сказал профессор, привлекая его внимание. Гарри остановился и посмотрел на него. — Да, сэр? Профессор ничего не сказал, просто кивнул головой в сторону своего класса, приглашая Гарри войти. Смущенный и заинтересованый Гарри последовал за профессором в комнату. Он не разговаривал с парнем с воскресенья, и тот последний разговор был достаточно неприятным. Он провел Гарри в свой кабинет и, что еще больше смутило Гарри, в его личную комнату. О чем бы профессор Поттер ни хотел с ним поговорить, это, скорее всего, не было связано со школой. — Сядь, Гарри. — сказал он, садясь в кресло. Гарри осторожно сел на диван, подальше от своего папаши — профессора. Он ждал, что тот заговорит, но вместо этого наступило неловкое (по крайней мере, со стороны Гарри) молчание. Гарри уставился на все в комнате, кроме профессора. В то время как профессор уставился на него, как будто чего-то ожидал, чего-то ждал. Это заставило Гарри поежиться. — Сэр, вы хотели меня видеть? — наконец спросил Гарри. Профессор кивнул, но ничего не сказал. Гарри заерзал на стуле. — Чего вы ждете, сэр? Не сводя глаз с Гарри, он ответил: — Ты. Гарри вопросительно посмотрел на него. Профессор Поттер выпрямился в кресле и наклонился вперед, пристально глядя на Гарри. — Я жду, когда ты начнешь говорить. Твои оценки резко снизились… — Гарри застонал и ссутулился в кресле, ожидая вопроса «почему». Он не был так уверен, что сможет ответить. — …и я полагаю, что знаю почему, но я здесь не для того, чтобы читать лекции, задавать вопросы или комментировать. — Тогда почему я здесь, сэр? Он пожал плечами. — Таким образом, ты можешь кричать, кричать, пинать, плакать, смеяться или просто разговаривать, чтобы никто не снимал с тебя очки, не наказывал или не утешал бессмысленными, словами, которые только разозлили бы. Поттер старший небрежно откинулся в кресле, снова ожидая. Младший не знал, что и думать, не говоря уже о том, что сказать. Никогда ему не давали такой возможности просто разглагольствовать. — Вы собираетесь просто сидеть там? — спросил он в замешательстве. — Нет. Я собираюсь выслушать, и все. Все зависит от тебя. Если ты не хочешь этого делать, можешь уйти. Часть его говорила: «Не делай этого! Почему ты должен это делать? Ты не из тех людей, которые вот так выплескивают свою душу! И это тот самый человек, который так смутил тебя с тех пор, как ты попал сюда», в то время как другая часть говорила: «Ты хочешь отца или нет? Возможно, это его способ сказать, что он принимает тебя, и он дает тебе выбор прямо сейчас, чтобы посмотреть, примете ли вы его. Он действительно выложил тебе все начистоту. Верни услугу». Гарри еще не решил, на чьей стороне была победа в продолжающемся мысленном споре. Он оглянулся на него. Профессор просто сидел там, терпеливо ожидая, и Гарри внезапно почувствовал себя в ловушке.