***
Гарри застонал, и его глаза открылись. Он не мог не застонать снова, когда заметил до боли знакомый белый потолок лазарета Хогвартса. Вокруг него было много шума, разговоров, стонов и плача. Раздались звуки шагов, стучащих друг о друга флаконов с зельями и пружин кроватей, когда обитатели меняют положение. Он поднял голову и заметил, что он не был одним из тех, кто лежал на кровати. Он отдыхал на куче одеял на земле. Его голова откинулась на подушку, он слишком устал, чтобы попытаться встать. Прямо над глазами у него болела голова из-за истощения. Он вздрогнул и потер грудь. У него было очень странное тянущее чувство прямо там. Он посмотрел вниз, наполовину ожидая чего-то там, тянущего его. Там не было ничего, кроме его грязной, рваной футболки. Он поерзал на одеялах. Ощущение было довольно неприятным. — Мистер Джеймсон, приятно видеть, что вы проснулись. — Гарри вскинул голову, услышав голос Дамблдора. Директор стоял над ним. Он выглядел усталым, но крепким. — Джеймс, Сириус и Римус очень волновались. Гарри изо всех сил пытался сесть. Дамблдор взмахнул палочкой, и позади него появились подушки. Он благодарно улыбнулся, устраиваясь на множестве подушек позади себя. — Спасибо, сэр. — сказал он хрипло. Поттер младший кашлянул, чтобы откашляться, и рядом с ним хлопнул стакан с водой. Он с благодарностью выпил чашу. — Еще раз спасибо, сэр. — сказал он, и его голос звучал намного тверже. — Как… как долго я отсутствовал, профессор? — Он спросил. Дамблдор наколдовал себе стул и сел. — Примерно двадцать два часа, мистер Джеймсон. Битва выиграна, и, пока мы говорим, авроры разбираются с оставшимися Пожирателями Смерти, которые бросились бежать. Гарри не слышал, чтобы прошло много «двадцати двух часов». — Почему я так на долго потерял сознание, сэр? Когда я практиковал заклинание, я терял его всего на около часа или двух. — Да, это правда. Однако ты никогда раньше не практиковал его на живом магическом объекте. Это дало тебе больше. Как ты думаешь, почему я хотел, чтобы ты продолжал практиковаться, несмотря на успешное выполнение заклинания в первые несколько раз? Подготовив свое магическое ядро. — Он ответил, не дав и Гарри шанса. — Это было похоже на прокачку вашего ядра, подготовив его к борьбе с магией Волдеморта Гарри кивнул. Он снова потянулся и потер грудь прямо там, где почувствовал притяжение. — Профессор, есть ли у заклинания побочные эффекты? — Он спросил. Дамблдор покачал головой. — Нет, я не думаю, что должны быть какие-то побочные эффекты. Ты что-то заметил?» — спросил он, глядя на него так, будто пытался найти побочный эффект, о котором спрашивал Гарри. Гарри продолжал тереть грудь и кивнул. — Тянет меня за грудь, профессор. Вот здесь. — Он сказал, указывая на место на груди, где он чувствовал это больше всего. Это было прямо там, где находилось его сердце. Дамблдор откинулся назад в раздумьях, кивнув головой, как будто соглашаясь со своей собственной мыслью. Он наклонился вперед. — Мистер Джеймсон, я не думаю, что это побочный эффект заклинания. Это… — Он огляделся в поисках возможных подслушивающих. Несмотря на то, что никто не смотрел на них, он наклонился к Гарри и понизил голос. — Я считаю, что то, что вы чувствуете, — это обратная дорога к вашей реальности. Глаза Гарри расширились. — Вы имеете в виду, что я могу пойти домой сейчас? Н-как? Как мне это сделать? — Он спросил. Дамблдор кивнул. — Вы выполнили свою задачу здесь, мистер Поттер. Чтобы вернуться домой, вы должны отправиться туда, где вы появились. Согласно Годрику Хамасону, то есть. Гарри кивнул, прежде чем задуматься. — А где именно я появился? — спросил он, поняв, что ему никто не сказал. Или, если ему сказали, он, конечно, не помнил. Ждать. Верно. Он покачал головой от собственной глупости. — Когда мне идти? — спросил он, не уверенный, хочет он идти прямо сейчас или нет. — Я не знаю, мистер Джеймсон. Годрик Хамасон не вдавался в подробности о своем возвращении домой. Он говорил об этом довольно расплывчато. пройдет время, пока вы больше не сможете с этим бороться. Надеюсь, у вас будет время полностью восстановиться, прежде чем это произойдет. — ответил директор. Гарри кивнул, оглядывая переполненный лазарет. — Кого… кого мы потеряли? Дамблдор откинулся на спинку кресла, выглядя таким же старым, как и его годы. Он грустно вздохнул. — Несколько горсток авроров, включая Кингсли. Несколько членов Ордена, таких как Бенджи Фенвик, Эльфиас Дож и Марлен Маккиннон. Мы также потеряли Хагрида… — Гарри издал тихий звук отчаяния. — …и Алису Долгопупс. — Гарри задохнулся, его глаза расширились. — Из сотрудников Хогвартса мы потеряли Роланду Хуч и Помону Спраут. Мы также потеряли пятерых студентов Хогвартса, четверых на шестом курсе и одного на седьмом курсе. Мне ужасно жаль, Гарри. Боюсь, мы потеряли Гермиону Грейнджер. Фрэнка Долгопупса, наступившего перед Смертельным проклятием, когда он отвлекся, когда его жена упала. Гарри задохнулся, и его сердце вдруг стало таким тяжелым. — Она… Гермиона мертва? — недоверчиво спросил он. Дамблдор кивнул ему. Гарри откинул голову на подушки и посмотрел на потолок, на самом деле не видя его. Он чувствовал себя оцепеневшим от этого осознания. Гермиона. Умная, интеллигентная Гермиона. Это была его вина. Он не должен был позволять ей драться. Его глаза сузились от гнева на самого себя. Тупой. Тупой. Он должен был больше настаивать на том, чтобы она осталась. Он чувствовал себя крайне виноватым, осознавая, что на самом деле рад, что это была не его Гермиона, Гермиона из его мира. Его живот ужасно скрутило, он чувствовал себя ужасным человеком. И Невилл. Бедный Невилл. Он потерял не только друга, но и мать. Он почти потерял отца. Он был так близок к тому, чтобы стать сиротой. Гарри был рад, что он этого не сделал. Он слишком хорошо знал, каково это. Мало того, он скоро потеряет и Гарри. Он поднял голову. — Нев… Невилл. Как он? — Он спросил. — Проходит. Он сейчас с отцом и бабушкой. Он был ранен, но с помощью Авроры Уизли и мадам Поппи он сможет полностью выздороветь. — Дамблдор ответил. — Рора? — спросил он. — Да. Очевидно, она решила остаться и помогать в лазарете. Со вчерашнего утра она находится под опекой своего отца. Что-то мне подсказывает, что вы как-то к этому причастны. — сказал Дамблдор, весело глядя на Гарри поверх очков-полумесяцев. — Гарри! Ты проснулся. — Голос прервал их прежде, чем Гарри успел придумать ответ. Гарри посмотрел через плечо Дамблдора и увидел, что Сириус мчится к нему. За ним был Римус. Джеймса Поттера нигде не было. Гарри надеялся, что он не был одним из раненых. В то же время он надеялся, что не избегает его. Альбус встал. — Что ж, я оставлю вас, чтобы вы пообщались с Сириусом и Римусом. Дамблдор отправился поговорить с другими ранеными учениками Хогвартса. Римус быстро занял стул, оставленный Дамблдором, оставив Сириуса сидеть на земле рядом с Гарри. — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — спросил Лунатик. — Потертым, но в порядке. — Он ответил, не зная, стоит ли упоминать о том, что его дергает за грудь. Он внутренне нахмурился. Как он сможет им сказать? Они, конечно, знали, что теперь о Волан-де-Морте позаботились, если он вернется домой, но это была не совсем та тема, которую он хотел поднимать. Не сразу после падения Волдеморта.***
Джеймс сидел на своем диване в своей кабинете с пакетом со льдом на виске после того, как его бросили на скалу во время битвы. Он бы отправился в лазарет, но Поппи была слишком занята более серьезными проблемами, чем беспокоиться о своей шишке на голове. Он заперся в своих комнатах, так как помогал доставлять в замок раненых и мертвых. Большой зал использовался как временный морг, а лазарет казался домом Уизли на Рождество, только без веселья и остролиста. Это было очень печальное зрелище. Он не мог остаться. Он дал своим друзьям понять, что пытается пережить все смерти, и заперся в своей комнате. Если бы они только знали… если бы они только понимали, что означало окончание войны. Они, конечно, знали, но до них еще не дошло. Они должны были сосредоточиться на своих потерях и окончании войны. С одной стороны, он был рад и испытал огромное облегчение от того, что все наконец-то закончилось, но… Джеймс покачал головой и наклонился вперед, упершись локтями в колени и поддерживая одной рукой больную голову, а другой прижимая к виску пакет со льдом. Он чувствовал себя таким противоречивым. Он позволял себе принять мальчика. Он задумался, затем мысленно покачал головой. Нет. В конце концов он принял его, но теперь… он вздохнул… теперь он собирался уйти. Джеймс не знал, что делать. Будет ли это снова похоже на Лили и Гарри? Неужели он снова впадет в отчаяние? Он бросил пакет со льдом на коктейльный столик и встал. У него не было возможности официально попрощаться со своей семьей до вчерашнего дня. Он не собирался снова совершать ту же ошибку. Он взмахнул палочкой в воздухе. — Темпус. Время подошло перед ним, и он понял, что еще ранний вечер. Он снова сел на диван и взял пакет со льдом. Он решил подождать допоздна, чтобы увидеть Гарри. Он хотел, чтобы в лазарете было меньше толпы. Он застонал и встал, когда что-то пришло к нему. Он не хотел посещать лазарет, когда там было так многолюдно, но прямо сейчас он мог сделать кое-что еще. Северуса Снейпа больше не было в лазарете. Джеймс видел, как он вернулся в бой ближе к концу. Это был бы идеальный момент, чтобы спросить его о его благосклонности.***
Гарри проснулся внезапно, сам не зная почему. Снаружи было темно. Он мог видеть половину луны из окна. Должно быть, было поздно. В лазарете было тихо, если не считать тихих стонов тех, кто в тумане кошмара, и шевеления тел во сне. Он повернул голову и увидел темный силуэт, сидящий на стуле, оставленном рядом с ним. Без очков он не мог хорошо разглядеть профиль человека. Гарри потянулся в сторону и снова надел очки на лицо. — Профессор? — спросил он, когда его глаза привыкли к слабому освещению кабинета Поппи. Неудивительно, что со всеми своими пациентами она все еще находилась в своем кабинете. Джеймс Поттер подпрыгнул на своем месте, очевидно, он не понял, что Гарри проснулся. — Гарри, я тебя разбудил? Гарри сел; рад, что он не боролся, как он сделал сегодня днем. Он потянулся к другой стороне груды одеял, чтобы схватить другие подушки. Он положил их позади себя и откинулся назад. Он покачал головой. — Все в порядке, сэр. — Он говорил тихо, понимая, что раненые нуждаются в отдыхе. — Я же говорил тебе, Гарри, что ты можешь звать меня Джеймсом, когда мы будем одни. — Он сказал. Гарри отвернулся и кивнул. — Извините, сэр… ммм, Джеймс. Было все еще странно называть его по имени, но и называть его профессором тоже казалось неправильным. Неловкое молчание опустилось на них, оба изо всех сил пытались найти что-то сказать. Гарри услышал, как Джеймс поерзал в кресле. — Как… как ты, Гарри? — Отлично. — Гарри ответил быстро. — Эмм, я имею в виду, я в порядке. Я просто немного устал. — О, если ты устал… — Джеймс сделал движение, чтобы встать со стула. — …Я могу просто уйти. У Гарри закружилась голова. — Нет! Я имею в виду, ты… ты не должен идти, если не хочешь. Я в порядке, правда. Джеймс медленно опустился на стул и нерешительно посмотрел на Гарри. — Ты уверен? — спросил он. Гарри кивнул, и они снова погрузились в неловкое молчание, прежде чем Джеймс снова заговорил. — Итак, Гарри, когда… я имею в виду, ты знаешь, когда уходишь? — Он спросил. — Ты должно быть счастлив вернуться домой? Гарри воспользовался моментом, чтобы обдумать вопрос. Это был второй раз, когда мужчина задавал такой вопрос. Ответ был таким же. Были еще плюсы и минусы. Это не изменилось. Он не хотел показаться повторяющимся в своем ответе. Он кивнул, когда понял, что Джеймс все еще ждет ответа. — Не знаю, когда я уезжаю, сэр… Джеймс. — Он мысленно сжался от своего промаха. — Извиняюсь. — Он быстро пробормотал. — Но я буду рад, наконец, вернуться домой, я полагаю. Я скучаю по своим друзьям. Джеймс кивнул. — Это понятно. Не знаю, что бы я делал без Сириуса и Римуса. Гермиона Грейнджер… — Он сделал паузу и грустно посмотрел на него. — Кстати, мне жаль ее. Я слышал, что она погибла героем. Гарри понимающе кивнул, чувствуя потерю друга, которого он приобрел здесь, в этом мире. — А как звали другого твоего друга? — Он вопросительно посмотрел на Гарри. — …Рон Уизли? Так ли это? Гарри кивнул. — Они больше похожи на семью, чем на друзей? Гарри кивнул и не мог не улыбнуться при мысли о своих друзьях. — Они лучшие, Джей… Джеймс. — сказал он, спотыкаясь о его имя. — Они для меня, как Сириус и Римус для тебя. — Он указал. — Гермиона похожа на Римуса. Рон похож на Сириуса… — Он остановился на этом, но намек остался. Гарри заметил, что Джеймс неловко поерзал на стуле, и кивнул. — Таких хороших друзей трудно найти. Тебе повезло, что в твоей группе не было Питера Петтигрю. — тихо сказал он. — Что… Что с ним случилось? Его поймали? — нерешительно спросил Гарри, зная, что это сложная тема. Джеймсу потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Его глаза сверлили глаза Гарри, прежде чем ответить. — О нем позаботились. Он всегда будет сожалеть о том, что предал нас. — сказал он горько. — Он побежал за Волдемортом, который был взят под стражу, но через два часа был пойман Сириусом. Он гниет в Азкабане с некоторыми предосторожностями, чтобы не сбежать, используя свою анимагическую форму. Я не верю, что ты когда-либо рассказывал мне о своих друзьях, Гарри. Скажи мне, какие они? Как ты с ними познакомился? — сказал он, быстро меняя тему разговора. Гарри расслабился, говоря о чем-то знакомом и позитивном. Он рассказал Джеймсу о поездке на поезде в Хогвартс в его первый год, когда он встретил Рона и Гермиону. Он рассказал ему о том, как Рон был полон решимости не подружиться с ней и как они спасли ее от тролля во время праздника Хэллоуина. Он рассказал ему об их приключении с Философским камнем и их растущей дружбе во время этого приключения. Он не осмелился затронуть тему того, что он видел в Зеркале Еиналеж, не желая говорить об этом или поднимать более серьезную тему. Затем он рассказал ему о своих наблюдениях за растущей привязанностью Рона и Гермионы друг к другу, что заставило Джеймса задаться вопросом, что Гарри чувствовал по этому поводу, чувствовал ли Гарри неловкость в те моменты, когда напряжение начинало проявляться. Гарри согласился, что это было неловко, но он был рад за них. Он хотел, чтобы они были счастливы, что он был расстроен тем, что ни один из них ничего не сказал о своих растущих чувствах. Джеймс слушал его с интересом. Он усмехнулся, когда Гарри пожаловался, что его друг избегает их чувств друг к другу. Он даже упомянул мать Гарри, сказав, что синтезировался с ним. Ему пришлось ждать, пока Лили признает свои чувства к нему. Он был возмущен, когда Гарри рассказал ему о профессоре Снейпе. Он чувствовал себя виноватым за то, что издевался над профессором зелий еще в школе, зная еще до того, как Гарри успел сказать ему, что он был причиной того, что Снейп был так строг с Гарри. На самом деле он упрекнул Гарри за то, что в конце первого года обучения он ринулся прямо в опасность. Казалось, он не возражал против того, чтобы Гарри ковырялся вокруг, пытаясь выяснить, что происходит. Он казался почти гордым и удивленным тем, что Гарри понял это, но он, конечно, не был счастлив, что Гарри рисковал своей жизнью, сталкиваясь с профессором Квирреллом и Волан-де-Мортом. После этого Джеймс долго не задерживался. Он сказал Гарри отдохнуть и тоже ушел спать.***
Гарри проснулся на следующее утро и, к своему облегчению и замешательству, обнаружил себя в постели. Он поднял голову и огляделся. Лазарет был намного пустее, чем вчера. Все кровати были заняты, но на полу никого не было. Когда мадам Помфри пришла проведать его, он спросил ее. — Ну, мистер Поттер… — обратилась она к шокированному Гарри. — …Святой Мунго наконец-то смог лечить более тяжелые случаи. У вас не тяжелый случай, мистер Поттер. — Мадам… — тихо прошипел он, оглядываясь вокруг, чтобы посмотреть, не заметил ли кто-нибудь ее оговорку. Никто не обращал на них никакого внимания. — …не надо меня так называть. А вдруг кто-нибудь услышит? Она закатила глаза, на самом деле закатила глаза на него. — Пожалуйста, мистер Поттер. Вы отсутствовали более шести часов. Вы не проснулись, чтобы снова принять свое зелье. Люди заметили, что вы очень похожи на профессора Поттера. Глаза Гарри расширились. — Что? И профессор Поттер только что одобрил это? — Он спросил. — Это он предложил просто проболтаться, как сказали бы магглы. А теперь позвольте мне проверить вас, мистер Поттер. — Она взмахнула палочкой и посмотрела на плавающий кусок пергамента рядом с ее плечами. Надпись начала появляться на нем, и она пробормотала себе под нос. — Ну… — сказала она, заканчивая заклинание. — … Я думаю, еще один день, и ты можешь уйти. Гарри разочарованно вздохнул, готовый уйти. Притяжение к его груди стало более сильным, и его было труднее игнорировать. Он не смел тереть его, зная, что это только привлечет внимание мадам Помфри. Его мысли продолжали думать о его старой детской комнате и его друзьях. Он мог ясно представить детскую в своем воображении, что было странно, потому что единственный раз, когда он был там, он был без сознания. Он даже никогда не видел его на фотографии, но мог ясно представить поврежденную комнату. Притяжение усилилось, когда он представил себе свою старую детскую. — Гарри. Тихий голос рядом с ним вырвал его из раздумий. На мгновение он понял, что мадам Помфри ушла и что Невилл теперь стоит там, где стояла она. Гарри быстро сел. — Невилл. — сказал он с тревогой. Невилл выглядел старше. Его глаза стали более мертвыми, и Гарри знал, что это из-за того, что он потерял мать. Гарри сел в конце своей кровати лицом к мальчику. — Ты в порядке, Нев? Я… я слышал о твоей матери и Гермионе. Невилл грустно улыбнулся. — Сейчас я не в порядке, но я буду в порядке. Гермиона… она… она спасла жизнь моему отцу. Я никогда не забуду ее, и мой отец тоже. Я был тем, кто сказал ее родителям, и они были обезумели, но горды. Мама… — он вздохнул. — …Мне будет не хватать. Папа скучает по ней. Я скучаю по ней. что бы я сделал, если бы оба моих родителя… умерли. В его глазах стояли слезы, но Гарри видел, как он пытается сдержать их. Он посмотрел вниз. — Я тоже буду скучать по тебе, Гарри. Гарри вздохнул. — Да, Нев. Я тоже буду по тебе скучать. Невилл снова посмотрел на него. — Ты знаешь, когда уйдёшь? При этом напоминании Гарри потер грудь, и его мысли вернулись в детскую. — Очень скоро, но я не знаю, как скоро. — Он покачал головой. — Не думаю, что протяну неделю, если что. — Так что, возможно, это последний раз, когда мы разговариваем перед тем, как ты уйдешь. — сказал Невилл. Гарри посмотрел на него. — Что ты имеешь в виду? Я уверен, что мы сможем увидеться, прежде чем я уйду. Невилл покачал головой. — Семья моей матери родом из Франции. Я поеду туда на похороны. Она будет похоронена здесь, чтобы быть с моим отцом, когда придет его время, но церемония пройдет во Франции, с ее семьей. не вернусь до следующей недели. — Ой. — печально сказал Гарри. — Когда ты уезжаешь во Францию? Невилл бросил извиняющийся взгляд. — Я хотел посмотреть, как ты себя чувствуешь перед отъездом. — Он сказал в ответ. Гарри разочарованно вздохнул. — Ты уезжаешь сейчас? — Невилл кивнул. — Я буду скучать по тебе, Нев. — повторил Гарри. — Я тоже буду скучать по тебе, Гарри. Я не забуду тебя. Я хотел поблагодарить тебя за… за то, что ты был мне хорошим другом. У меня никогда не было близкого друга до тебя. Все думали, что я дурак, всегда заикаюсь среди взрослых и в тишине. Но благодаря тебе мне стало лучше. Почти не заикаюсь. Ты помог мне обрести уверенность, Гарри. Гарри пожал плечами, не зная, что на это сказать. — До свидания, Нев. Позаботься сейчас и сохрани ту уверенность, которую ты обрел. Невилл улыбнулся ему. — Прощай, и удачи, Гарри. И не беспокойся обо мне. Думаю, Рора Уизли подружилась со мной. Она не позволит мне потерять доверие. Гарри поднял брови на это, но улыбнулся; рад, что не оставил Невилла без друзей. Гарри с грустью наблюдал, как Невилл выходит из лазарета с опущенной головой, зная, что теряет еще одного близкого друга. Двери лазарета закрылись за ним, закрыв Гарри обзор.