Сердце дракона

      С гор спустился холодный северный ветер. Видно, он сильно разошёлся, как дитя, давно не бывавшее на улице. Задувает везде! Мелкий снег липнет к щекам и шее, я глубже ныряю в капюшон старенькой шубки, но это не спасает. Начинаю злиться! От злости, мои глаза становятся чёрными, а зрачки светлеют. Кто увидит - мигом перекрестится и, с воплями «Ведьма!», так же крестясь и спотыкаясь, побежит за вилами и единомышленниками. Конечно, одному же страшно, на ведьму-то идти! Особенно, с учётом того, что я - не ведьма. Но, мне повезло с выбором города: это не юг, где утром и вечером улицы не остаются пустыми, это город у подножия грозных гор, окутанный пеленой древнего, густого леса, убаюканный весенними ручьями, обогрет краткими летними объятиями - Северин.       Весною здесь хорошо: зелено да пряно. Лето короткое, но изобильное. А вот осенью и зимой, все жители Северина утопают в раннем снегу и морозных ветрах. Честно говоря, это моё любимое время, можно не скрываться. Можно выпустить свои крылья на волю и пролететь над хребтом древних гор! Да! Как здорово летать! Только не сегодня. Сегодня я хочу добраться к своей хижине и исчезнуть в одеяле.       Фонари не зажигались, в такую погоду, всё равно погаснут. Слишком ветрено. Даже самый злой хозяин всех собак в дом пустил, а я иду. В валенки уже набрался снег, скатался комочками и хорошенько бодрил меня, буквально на каждом шагу. Ветер усиливался. Я скрестила руки на груди и продолжала идти. Кажется, так делают люди, когда им холодно?! Пытаются уберечь крохи тепла руками?! Интересно, а им это помогает?! А то мне - нет. Я так сосредоточилась на своих мыслях, что не заметила ворот города и затормозила прямо об них. Лбом. В сопровождении громкого такого, раскатистого металлического стона, я упала назад и знатно выругалась. - Стоять! Что надо среди ночи за воротами? - проснулся часовой, который, как бы и не должен спать. К моему лицу разлюбезно подсунули факел, чтобы рассмотреть. Была бы человеком, обожгли б. Хорошо, что я успела сменить цвет глаз на человечий. - А! Симара! Снова тебе аптекарь покою не давал! - Помог бы встать. - Снег во всех частях одежды помешал мне быть вежливой. - Симара, давай мы тебе дом в пределах города найдём? А в свою лесную хижину летом наведывайся, раз уж так нравится! - присоединился второй часовой, взяв меня под белы рученьки и помогая подняться. - Спасибо вам, любезные, за заботу, но мне б пройти. Пока я тщетно пыталась струсить с себя снег, часовые открыли мне свою калитку, чтобы гулом железных ворот не беспокоить округу. Глупые они мужички, но неплохие. Особое уважение я заработала, среди них, когда одному помогла справиться с газами, а другому - с похмельем.       Вышла. За воротами Северина, я чувствовала себя свободнее. Моя хижина совсем близко! Ещё немного, совсем чуть-чуть по хрустящему снегу пройти и я дома.       Дом выбрала на окраине тоже не спроста: удобнее сверкать пятками, когда нет препятствия в виде городских стен. Сколько лет живу, столько и скитаюсь. Тяжелее всего было на юге...но это было давно, я была ребёнком, помню только страх и полёт. Может, и хорошо. Но, не надо сейчас о грустном, я же нашла для себя Северин. Хижину, у самого леса, мне определил городничий, даже челом в пол бить не пришлось. Его.       Здесь никто давным-давно не жил, да до меня и не собирался. По этому, проблем не возникло. За недолгие три года в Северине, я уже обжилась и привыкла, научилась себя контролировать. Холод прекрасно в этом помогает: ни один дурак не захочет себе крылья отморозить! Вот и я не хочу. Особенно сегодня.       Хижину я отремонтировала, сначала своими силами, потом и мужички из Северина подтянулись: кто печь выложить, кто крышу укрыть. Девушки и жёны ревновали только поначалу. А когда поняли, что помощнице местного аптекаря можно шепнуть на ушко, получить нужный пузырёк и порадоваться своему замужеству, стали со мной почтительными, улыбаются и здороваются на улице. Отшибной перестали называть через месяц.       Аптекарь наш, у которого работаю, дяденька неплохой, конечно, но не всегда ромашку полевую от сушёного одуванчика отличает. Вот и выходит у него, что снадобьями от запоров медвежью болезнь лечит, а страдают простые люди.       Дверь моей хижины скрипнула, вместе со мной, в скромную комнатку вошла зимняя стужа. Угольки в печи еле тлели с прошлой ночи, но для меня это не беда. Я положила побольше заготовленных дров сверху на угольки и, придерживая руками, подула. Долгожданный огонь ласково обнял мои руки, я начала отогреваться. Ещё один плюс жизни на отшибе - никто в окна не заглядывает, а то было бы мне «Ведьма! Ведьма!» и всё туда же, креститься, спотыкаться, бежать за вилами и звать собутыльников, то есть, товарищей по несчастью, чтобы нежить гадкую прогнать. Конечно, в чём-то люди правы: какая нежить, в здравом уме, пойдёт жить среди людей, да ещё и лечить их?! Вон, оборотни, почему-то, не хотят. Недавно один мне жаловался, что на него кражу кур спихнули. Так расстроился, бедный! Сказал, что хоть бы девицу, так нет же, кур! Сами, горожане, поподъедали своё недюжинное хозяйство, а некоторые так вообще проиграли, но кто виноват?! Волк. Лешему, вон, приписали пропажу ягнёнка. Бедный дедушка, из-за этого, всё наше, Северинское, недолгое лето проплакал и грибов не вырастил, так расстроился. Загляну к нему, когда будет время. Варенья понесу, пусть полакомиться. Может, снова тяга к мелким лесным пакостям проснётся.       Я нырнула под любимое одеяло и, с удовольствием, потянулась. Ко мне присоединилась кошка. Её жители Северина посчитали нежитью, за глаза разного цвета, но она очень даже жить, ничего сверхприродного. Обычный зверёк, каких много по дворам бегает, но этой с даром от Матушки-природы не повезло, по этому её и загнали. А я, тихонько, подобрала. Иногда думаю, если прийдется и из Северина бежать, не оглядываясь, забрать её с собой?! Домовой точно бежать не согласиться. Я его и так еле уговорила жить у меня, чтобы городские не гоняли.       Тучи разогнала луна. Близится полночь. Ветер стих, наверное, вернулся в горы. Я обняла кошку, тоже свернулась калачиком и, под мягкое потрескивание дров в печи, выпустив крылья, уснула. А завтра наступит новый день и я ещё не знаю, что подумаю о том, как сегодня мне было хорошо.