***
Миона еще днем решила, как накажет мага за проступок. И у неё была идея сделать так, чтобы Магия на все сто засчитала это, как наказание, но и чтобы можно было сделать это интересным для неё самой. И, если повезет, даже расшевелить Малфоя и его желание. Ну а вдруг? Теперь мужчина стоял перед ней в белой рубашке со спущенными до щиколоток брюками. Его член был в спокойном состоянии, но и так можно было понять, что он будет хорошего размера при возбуждении. О, и большие яйца, как Гермиона и любила. Девушка облизнула свои губы и слегка приоткрыла рот, сделав вдох. — Теперь иди сюда и ложись животом ко мне на колени. Ноги оставь на полу, а телом ляг на диван. Руками обопрись у изголовья. — она давала четкие указания, которые понять как-то иначе было невозможно. Девушка слегка раздвинула ноги, чтобы было больше места для нужного положения. Люциус подходил к ней небольшими шагами, но не из-за страха, а из-за того, что штаны внизу не позволяли больше. Такого у него ещё не было. Люциус чувствовал себя отвратительно — ему совсем не нравился его внешний вид. Он со злостью посмотрел на девушку и лег, как она приказала. Шикарная, слегка подкачанная задница оказалась прямо под рукой Мионы, и она положила на неё ладонь, слегка погладив. У Люциуса была нежная кожа, и не только на пятой точке, Гермиона заметила — все его тело было бледным и нежным. Люциус замер от её движения, все его мыщцы были напряжены, а сам мужчина кусал губы от злости. — Тебе следует с завтрашнего дня больше заниматься физическими нагрузками. — не смогла его не уколоть. — Я люблю когда тут, — она шлепнула по одной из половинок, — более объемные формы, — а второй рукой провела по торсу, — и здесь как можно меньше жира и больше мышц. — Постараюсь, мисс Грейнджер, больше радовать ваш взор. — съязвил Малфой. «Нет, ну что думает эта девчонка! Мое тело в отличной форме». Ему все больше не нравилось собственное положение. Где это видано, чтобы аристократ и чистокровный лежал на коленях грязнокровки? Хотя Люциус лояльно относился к маглорожденным, сейчас он ещё больше разозлился. — Хах, отлично, Люциус. Рада, что мы понимаем друг друга. — она сделала небольшую паузу. — Сегодня тебе не нужно считать. Я закончу, когда посчитаю нужным. Гермиона стала наносить равномерные хлопки то по одной ягодице, то по другой. Через несколько минут она увидела слегка порозовевшие половинки и сменила технику. Она стала наносить более сильные удары, после каждого делая небольшую паузу, с оттяжкой. И силу удара увеличила магически. Она не собиралась тут потеть над телом Малфоя, и, в отличии от самого Люциуса, физической силы у неё было не много. Когда она услышала, что дыхание мужчины слегка участилось, она запустила руку в его белоснежные волосы и распустила их. Она периодически оттягивала их, чтобы лучше видеть выражение лица мужчины. Он лежал с закрытыми глазами, погрузившись в свои мысли. Еще через какое-то время Гермиона после каждого хлопка стала поглаживать раскрасневшуюся задницу мага. После того, как она почувствовала коленями заинтересованность Люциуса, она прекратила экзекуцию и обеими руками массажным движением провела выше ягодиц по пояснице мужчины, надавив на поясничные ямочки. Малфой глубоко втянул воздух и слегка приподнялся. — Лежи, Люци, и не двигайся. — в её голосе слышалась хрипотца. Малфой приподнял бедра, ища более удобное положение для своего вставшего члена, и затем снова опустил, глухо простонав. — Ты такой чувствительный. — она провела рукой по ягодице и снова начала шлепать в половину силы. Тем более, кожа уже была горячая, и любое прикосновение отзывалось более ярко. — Расскажи, за что я тебя наказываю. — Я ослушался вашего приказа, — прерывисто ответил мужчина. На самом деле сейчас его мысли были далеко от причины наказания, больше всего его волновал свой возбужденный член. — и вышел из мэнора. — И тебе стыдно за свой поступок, Люци? — Гермиона специально подгадала момент и снова провела руками по чувствительному месту на бедрах. — Да… — хрипло произнес он. — Что да? — усмехнулась Мио и шлепнула. — Да, мисс Грейнджер! — Хороший мальчик. — девушка вернулась к более отрывистым ударам с периодическими поглаживаниями и через минут пять завершила сильным хлопком. — На этом все, Люциус. Можешь встать. — как ни в чем не бывало произнесла Гермиона. Мужчина был в легком шоке от своих чувств, каких-то необычных, которые испытывало его тело. Сейчас он немного понимал тех маглов из клуба, которые играли роль рабов. Он был зол, смущен и возбужден. И видимо, помочь кончить ему никто не собирается. «Стерва». Гермиона сладко улыбнулась и кивнула головой на его член: — Можешь принять холодный душ, чтобы остыть. И к следующему разу избавься от всех волос на теле, кроме головы. Люциус возмущенно посмотрел на неё и потянулся к штанам. — Нет, брюки оставь как есть. До своей комнаты иди так. Пускай портреты полюбуются на своего потомка. Хоть они были и давно мертвы, но у портретов были развязаны языки, и поболтать они любили. «Я возбужден, как мальчишка в пубертатный период, и теперь меня ждет аллея славы. Отлично». И он направился к своей спальне, сдерживая рвущийся из его груди то ли рык, то ли крик. — Эта девушка хорошенько тебя отшлепала, Люциус! — Ты заслужил это, внук. Теперь хоть кто-то займется твоим воспитанием. — Грязнокровка, но как изобретательна! — Красные, как спелые яблочки! — Как тебе не стыдно тут щеголять в таком виде, Люциус?! Мужчине пришлось выслушать издевки с десяток портретов. Он старался идти как можно быстрее. Малфой не сомневался, если сейчас наденет брюки, Гермиона об этом узнает, и будет еще хуже. Не иначе, ползти заставит. Он заскрипел зубами от злости, но в глубине Люциус даже восхищался изобретательностью подруги Поттера. Но признаваться себе в этом он не хотел и не собирался.***
Гермиона откинулась на диван с томной улыбкой на губах. Она провела рукой по своей груди, животу, затем спустилась к поясу халата и откинула полы в стороны. Указательным и средним пальцем дотронулась до полупрозрачных трусиков и погладила половые губы. Там было влажно. И, все же, она не захотела сейчас заниматься самоудовлетворением. Лучше она дождется, когда ей в этом поможет Люциус. Ожидание ведь подогревает желание.