***
Так как они заснули вчера рано, Гермиона проснулась еще до рассвета, а через час её срочно вызвал Кингсли. Один из патрулей её отдела должен был арестовать волшебника, который пользовался магией при маглах. Ничего опасного, поэтому мракоборцев не вызывали. Но в итоге конфликта испуганный магл выстрелил из пистолета, а пострадали её люди. Один отделался, можно сказать, царапиной, но второго тяжело ранило в руку, и его отправили в Мунго. Поэтому она все утро разбиралась с этим делом. Так как на работу её вызвали вне смены, она решила уйти намного раньше, закончив со срочными делами. Помимо работы, весь день её голова была забита вчерашней близостью с Малфоем. Ей казалось, что она совершила ошибку, подпустив его так близко к себе. Он назвал её по имени, что ей не пришлось по душе. Со своими нижними она всегда держала некую дистанцию с помощью обращения к ней на «Вы». Это помогало им не забывать, что в этих отношениях решения всегда принимает она, проявляют к ней таким образом уважение. И, конечно, её это заводило. Он стоит на коленях, обнаженным, называет её «мисс Грейнджер». Люциус Малфой, ледышка всея Британия, признает (хотя бы на словах) её выше него. Она не так любит садизм, как унижения. Тогда человек находится сто процентов в её власти. Ему не больно физически, а стыдно психологически. Это намного интереснее и намного более сексуально! Она задумала для его наказания кое-что интересное. Для этого она заглянула в магловский магазин для взрослых и купила несколько вещей, которые точно не понравятся Люциусу. Скорее всего, он бы спокойно отнёсся к избиениям и обычным по его меркам наказаниям. Но ей такое было не интересно. Сбросить напряжение таким образом можно, и она умела управляться кнутом на отлично. И все же это было не то, зачем она согласилась на контракт Люциуса. Как бы то ни было, каждый должен был получить, что хотел. Он — жизнь, она — удовольствие.***
— Мистер Малфой, Хозяйка вернулась домой и ждет вас на втором этаже, в комнате, смежной с вашими покоями. Люциус несколько удивился этому. Обычно они встречались только в гостиной, но, видимо, не в этот раз. Мужчина решил не спешить, закончил читать документы, подписал, где было необходимо, и только через двадцать минут поднялся наверх и зашел в, как оказалось, новое помещение в его особняке. Раньше это был дополнительный кабинет, ближний к его спальне, а сейчас он представлял собой нечто странное. Письменного стола тут уже не было, взамен появился большой и бархатный диван синего цвета, чем-то напоминающий ложе. Рядом стоял массивный черный кожаный стул и небольшой столик рядом. С другой стороны комнаты была пустая темно-зеленая стена, если не считать крюков, проделанных сверху и снизу. На стенах продолжали висеть картины с натюрмортами и несколько живых картин, на которые могли перейти его почившие родственники. В углу стоял шкаф, что внутри — было неизвестно. Пол оставался паркетный, как и было до этого. В остальном комната была пустой, в ней оставалось много свободного пространства. Гермиона сидела на том самом ложе, по обыкновению закинув ногу на ногу. На ней был белый топ на бретельках, сквозь который просматривалась упругая грудь и соски, а также черные магловские джинсы. Они обтягивали её длинные ноги, как вторая кожа. Рядом с ней на диване лежали какие-то вещи. Когда мужчина зашел, она подняла на него недовольный взгляд. — Мне пришлось долго тебя ждать, Люциус. Когда я тебя зову, ты должен явиться как можно быстрее. И где твои манеры, лорд в N-поколении? Прежде чем зайти — необходимо постучаться и дождаться разрешения. — она сделала паузу, внимательно посмотрев на него. — Позже мы потренируемся правилам хорошего тона для раба. Этот месяц я была занята работой, но думаю, что возьму недельный отпуск и займусь твоим воспитанием. Эта мысль пришла ей в голову неожиданно. Странно, что она не задумалась об этом раньше. Раньше, с другими нижними, у неё не было такой нужды, ведь они не были новичками. Но в её обществе тематиков была распространена такая практика полного погружения. Госпожа или Господин выстраивали правила и нон-стоп тренировали своих новых рабов. Выдержка, сексуальные предпочтения, сломить гордость и прочее. Это и правда отличная идея. «После наказания я напишу Кингсли, что возьму выходные до конца этой недели. Но если будет что-то срочное, я всегда буду на связи». — Прошу прощения, мисс Грейнджер. Дела бизнеса заставили меня задержаться. — ответил он холодно. — Там сгорел какой-то из моих заводов или зданий? Потому что, если нет, то это не веская причина. Запомни это. — девушка поправила выбившиеся пряди из хвоста. — А сейчас раздевайся. И новое для тебя правило: в этой комнате ты можешь быть или полностью голым или в той одежде, что дам тебе я. Люциус начинал понимать, что его утренняя идея взять верх над Гермионой Грейнджер тает на глазах. Иногда он уже и сам не знал, что ему нужно на самом деле. Мужчина без смущения снял с себя одежду. Она уже видела его голым до этого, и он знал, что выглядит отлично, ему не было чего стыдиться. Люциус не был возбужден, и его член находился в спокойном состоянии между его ног. А Гермиона, как всегда, наслаждалась видом его шикарного тела. За этот месяц на его животе стали более заметны мышцы, видно, он больше времени уделял тренировкам и своему здоровью. Это её радовало. Она любила мощных и привлекательных мужчин. В его возрасте многие отрастили уже животик и расплылись от сытой жизни последних лет. Гермиона была эстетом. И некрасивых мужчин возле себя не держала. Она планирует в дальнейшем выходить с Малфоем в свет, и он нужен ей в лучшей своей форме. — Отлично. — она развернула вещи, которые приготовила, и продемонстрировала ему. — Твое сегодняшнее наказание никак не будет связано с болью. Но я уверена, что ты осознаешь свои ошибки и впредь не будешь их совершать. — она протянула ему «одежду». — Надень это. Люциус сначала не понял, что она ему дает. Он видел, но не осознавал. А потом до него дошло. В одной руке Гермиона держала кожаную сбрую, что одевалась на торс, а в другой — черные колготы в крупную сетку. Малфой сделал шаг назад и зло посмотрел на Миону. В его глазах полыхал гнев. — Этого не будет. Я не надену это на себя!! — Ты подчинишься. Иначе я сделаю это с помощью контракта, который ты сам подписал, а затем придумаю более жестокое наказание. И вот оно тебе точно не придется по душе. Люциус продолжал упрямо стоять и сверкать своими льдистыми глазами на Гермиону. Девушка несколько минут жадно наблюдала за ним, оценивая его упертость. И в конце концов решила, что нужно надавить на него. Люциусу необходимо смириться с тем, что решения тут принимает исключительно она, а он только подчиняется. Она обратилась к магии контракта, и Люциус, как кукла, начал двигаться к ней. Было видно, что он сопротивляется. Это не было похоже на Империо. Он не подчинялся безоговорочно и не испытывал легкости, нет. Люциус все осознавал и не хотел этого делать, но тело не слушалось. Ведь принадлежал оно всецело Гермионе Грейнджер. Мужчина подошел к девушке, забрал вещи и начал надевать их на себя. Сбруя оплела верхнюю часть его тела. Она чем-то напоминала топ или жилет: две кожаные бретели уходили под грудь и соединялись с еще тремя, что параллельно друг другу опоясывали талию. Потом пришел черед колгот: сетка была крупная, поэтому надевать их было не очень удобно. Они ничего не скрывали, в одну из прорезей лег его член с яйцами, все эти черные линии на его алебастровой коже только подчеркивали его обнаженность перед ней. После того, как он закончил, магия отпустила его, и он, тяжело вздохнув, упал на одно колено. Сопротивление отняло много его сил. Если голым он чувствовал в себе мужскую уверенность, то «одетым» он ощущал себя выставленным напоказ, будто над ним издевались. А тело его не слушалось, им воспользовались, как игрушкой, и он чувствовал себя от этого ужасно подавленным. Скрывать эмоции стало намного сложнее. Гермиона встала и, подойдя к Люциусу, встала за его спиной. Она положила руки на его плечи, чтобы добавить веса своим словам: — Я не маленькая девочка, которой ты меня помнишь до войны. Многое поменялось, и я точно больше не милая. Не добрая. Не мягкая. Ты пришел ко мне сам и предложил этот контракт. Я взяла на себя обязательства перед Магией и родом Малфоев, обязуясь выполнить свою часть сделки. Но ты, видимо, забыл, что это не веселые каникулы. Ты теперь мой раб. И должен мне подчиняться. Я считаю, что тебе еще повезло. Я не пытаю тебя в темнице, и ты не пошел по рукам всех, кому не лень. Ты в тепле, добре, занимаешься тем же, что и до рабства. Я позволяю тебе это. Но взамен ты должен и отдавать. Отдавать мне себя. Гермиона потянула его ремешок для волос и распустила их. Шелк заструился по плечам. Она запустила в них руки, нежно перебирая, а затем потянула назад, запрокидывая его голову назад. — А теперь извинись и пообещай, что выполнишь дальнейшие указания самостоятельно. Иначе! Я трахну тебя с особым удовольствием и особой жестокостью, а с помощью магии заставлю тебя подмахивать и скакать на моем резиновом члене, как заводная кукла. Люциус с прежней яростью и злостью продолжал смотреть на девушку, но все же произнес: — Простите, мисс Грейнджер, я подчинюсь вашим указаниям. В его голове шумело. Когда магия им управляла, он испытывал премерзкое чувство. Чувствовал себя использованным. И он знал, что Гермиона права. Ведь если бы она оказалась в его руках в схожем положении, то он бы и подавно не относился к ней так, как она к нему. Да, он это признавал. Легче от его согласия с речью Гермионы не становилось. И эту битву он проиграл. Сегодня сил сопротивляться больше не было, этот контракт вытянул из него запас магических и физических сил.