Романофф/Максимофф

      Понедельник. Пятая неделя жизни двойняшек Романофф. Их фактический возраст, пять лет – это период дошкольного детства, в который дети активно получают знания из разных областей жизни. У них развиваются познавательные процессы, формируется характер, происходит становление личности.              Особенности этого возраста отлично на себе прочувствовали как минимум трое взрослых на базе, где собственно девочки и встретили своё 5-"летие", а не дома в окружении семьи, как многие другие дети. Этими тремя взрослыми, хотя, если считаться с мнением Капитана Америка, скорее просто совершеннолетними, оказались близнецы Максимофф и мама сестёр. Девушки попали под категорию "просто совершеннолетние", потому что им "всего" по 26 лет. А Пьетро...Пьетро попал туда, потому что он Пьетро Джанго Максимофф. Тут и объяснять ничего не надо.       Натали и Венди, будто унаследовав от матери приобретённый навык скрытности уровня одного из лучших шпионов мира, оказывались в месте рядом с кем-либо из уроженцев 1989 года нашей эры, ни издавая никаких звуков, ни неся за собой какого-то ярко выраженного аромата, и в принципе ни выдавая своё присутствие до того момента, пока это им самим не понадобилось бы. Выдавали они обычно его своим общим голосом, и очень часто обращаясь к кому-то с вопросом.        К маме они чаще всего подкрадывались со спины, и почему-то их вопросы выпадали как раз на те моменты, когда мама пила кофе, и девушка от неожиданности чуть не опускала из рук горячий напиток прямо на себя. Но рефлексы и ловкость её не подводили, и поэтому она успевала поймать чашку до падения. Выдыхая, мысленно считая до десяти, чтобы не злиться на дочерей, она разворачивалась к детям лицом и с улыбкой отвечала на их вопросы по типу: "Почему трава зелёная?", "Почему небо голубое?", "Почему кровь красная, а вены синие?"...       И тут не было того же самого, чего и с историей про появление детей. Тут отвечать можно было без заумных фраз и сложных терминов. Получив ответ, Романофф уходили в неизвестную для их мамы сторону.       Уходили они дальше, по порядку уменьшения возраста, к белобрысому старшему близнецу. Имя они узнали от мамы, хотя поначалу называли спидстера "дядя Пьетро", но он, почувствовав себя старым как Соколиный Глаз или того хуже, Кэп, просил их обращаться к нему по имени. Они согласились.              Парень как-то подтягивался на одном турнике в спортзале, а двойняшки неожиданно появились сидящими прямо на двух соседних от его головы перекладинах. Своим общим обращением они заставили его упасть с турника:       — Пьетро.       Грохнувшись, чертыхнувшись про себя, и выругавшись на зоковианском, он приподнялся на локтях и спросил у девочек, чего они хотят от него. Своими вопросами, такими как: "Почему уши держатся?", "Почему глаза не отваливаются?", "Какого вкуса камни?" сёстры заставили его повторить недавние действия после падения. Втихую негодуя он всё-таки ответил. Они приняли ответы на их вопросы и ушли к Максимофф, но уже к Ванде.       Для Ванды, читающей книгу, внезапное появление Натали и Венди оказалось (или могло бы оказаться) не таким болезненным как у брата и блондинки. В худшем случае просто уронила бы вещицу на ноги. По итогу она получила лишь лёгкий испуг и потерю выпавшей закладки. Не велика потеря.       К девушке, в отличие от парня, они обращались "тётя Ванда", так как та не чувствовала кого-то особенного подчёркивания её возраста таким обращением. Потому что хорошо осознавала тот факт, что их пятинедельный жизненный опыт, по сравнению с её, длинною в 26 с половиной лет, который почти в 277 раз больше, является сущей мелочью.       К ней они пришли с вопросами: "Почему кристаллы прозрачные?", "Почему золото считается дорогим?", "Почему божью коровку называют так?"... Ей и тут повезло больше, чем брату и русской. Сёстры, получив ответы, ушли.       Они ходили от одного человека к другому с целью убить побольше времени, вместо того чтобы задать все вопросу кому-то конкретному, или хотя бы использовать скорость рыжей. И этим делом они занимались до приезда доктора Чо, которая приехала к слову, в полдесятого утра. Сёстры познакомились с учёной уже в её специально отведённом кабинете в медицинском отсеке.       Блондинка привела их к доктору, когда она разложила все переносные медицинские приборы и настроила технику. Этот кабинет встретил двойняшек светлыми стенами, дорогим врачебным оборудованием, мебелью в стиле модерн. Девушка положила руки на плечи дочерей, кашлем привлекла внимание кореянки, и произнесла:       — Девочки, знакомьтесь: доктор Хелен Чо. Она врач и учёный, который поможет нам исследовать ваши способности.       — Здравствуйте, доктор Чо.       — Здравствуйте. Я так понимаю, – девушка сначала указала ладонью на рыжую, а потом на шатенку – Венди и Натали?       Меж пальчиков Ви засветились небольшие красные огоньки, в добавок к глазам. Такими же огнями стала охвачена рука кореянки, вплоть до запястья. Сначала Романофф-младшая (самая младшая) слегка двинула рукой левее, тем самым двигая ещё и ладонь врача, и заговорила:       — Я – Венди, – девочка двинула рукой правее, – она – Натали.       Указав на себя и на сестру ладонью телекинезом, девочка перестала пользоваться способностями. По крайней мере, отложив их использование до следующих распоряжений матери или доктора Хелен.       Натали также не использовала силы, пока её не попросила кореянка. До этого момента был небольшой медосмотр, состоящий из взятия анализов (благо, ни одна из сестёр не боялась ни иголок, ни крови), измерения роста, веса, температуры и давления. Результаты показывали, что двойняшки абсолютно здоровы. И тогда уже начались испытания их способностей.       В начале не было никаких сложностей. Венди попросили передвинуть несколько колб сразу, а Натали дали небольшую головоломку уровня детсадовца. С выполнением каждого задания сложность увеличивалась. Сложнее стало, когда Венди попросили поднять несколько более тяжёлых предметов, а скорость Натали проверяли на уровне: "Сможет или нет растереть лист до такой степени, что он загорится?". Рыжая справилась со своим заданием на ура, ей для этого даже особых усилий не понадобилось, она один раз так случайно сожгла фальшивые документы своей матери, что стало одной из основных причин её отъезда пару дней назад. А вот Венди...Она пыталась держать стол, за которым сидела Хелен, стул, на котором она сидела, дюжину колб, всю канцелярию, стакан в котором они находились, и ещё 15 листов бумаги в разбросанном состоянии, в воздухе. Это было не самой лёгкой задачей. Сконцентрироваться на таком количестве вещей довольно сложно, чтобы поднять их все вверх одновременно усилий нужно ещё больше, а уж о том, чтобы держать их в таком состоянии больше 1-2 минут с её небольшим опытом было сродни заставить ребёнка, только-только попавшего в детсад, после таскать несколько мешков доверху наполненных картошкой.       — Не могу...больше....держать...       И она, потеряв достаточно сил, прижала руки к коленям, опустив взгляд вниз и начала восстанавливать дыхание. После такой нагрузки на мозг хотелось лечь и отдохнуть. Но перед сестрой, которая явно заметила её напряжение во время использования телекинеза, она говорила:       — Подышу поглубже, и всё будет хорошо.       В стенах слева и справа от входной двери кабинета были небольшие окна, через которые можно увидеть проходящее действо в кабинете. Ни доктор Чо, ни двойняшки не обращали внимания на тех, кто стояли за окнами и наблюдали за опытами кореянки.       Сначала за ними стояла только Ванда. Девушка видела всё почти с самого начала. Пришла она как только блондинка ушла в какую-то неизвестную для неё сторону. Шатенка испытала дежавю, увидев как Венди использовала телекинез, однако долго не продержалась в счёт большой нагрузки на организм. У Ванды был подобный случай в Гидре, когда учёные проверяли влияние камня разума на неё. Она также поднимала тяжёлые предметы, также продержалась довольно недолго, и чувствовала себя примерно также, как и одна из девочек за стеклом. Это реально тяжело. А если учитывать, что Романофф всего пять недель, что в несколько раз меньше её опыта владения способностями, то это равноценно тому чтобы заставить её вручную нести несколько набитых галькой мешков.       Максимофф сожалеет Ви. Она получила свои способности по собственной воле, пойдя на эксперименты. Но девочка не выбирала, с какой способностью родиться. Она в принципе не выбирала, рождаться ей со способностями или нет. И теперь Романофф является объектом исследований с раннего детства. А её уже заставляют пользоваться способностями во вред ей.       — О чём задумалась, Ванда?       Шатенка обернулась в сторону слева от себя. Источником голоса оказалась Таня, которая непонятно в какой момент пришла сюда. Видимо, девушка слишком глубоко ушла в воспоминания об экспериментах в Гидре, и не заметила как русская подкралась так близко. Мстительница развернула голову обратно и ответила Романофф:       — Воспоминания полугодовой давности нахлынули.       Блондинка посмотрела на своих дочерей, и начала догадываться, что имеет ввиду младшая из близнецов Максимофф. Теребить её не такие уж старые раны Таня не хотела, и поэтому решила спросить что-то другое, что бы не имело чего-то общего с Гидрой и экспериментами:       — А Пьетро реально вчера чуть не заснул, когда я пела двойняшкам колыбельную?       — Конечно. Мотивчик очень знакомый, из детства. Это же "Умка"?       — Да. Мне мама когда-то напевала эту мелодию, лет до пяти. А там я засыпала уже на автомате...А Заковия относилась к СССР?       — Да. Ты разве не знала?       — Эта информация как-то мимо меня прошла. Теперь понятно, почему Пьетро понял мои слова вчера, когда на меня вылилась пара капель кофе. – Девушка поймала вопросительный взгляд Ванды. – Что? Оно было реально горячим и у меня...ну вырвалось.       Они поговорили ещё минут десять по поводу некоторых мультиков и песен, на которых выросли дети, рождённые в СССР. Да, близнецы и Таня родились за два года до распада Союза, но зато их родители успели показать своим детям, на чём они росли. Максимофф узнала, что в её детстве её любимым мультиком был "Ну, погоди!", а любимыми песнями были песни из "Бременских музыкантов". Насчёт любимых песен детства вкусы девушек совпали. Конечно, на зоковианском песни были переведены и где-то потеряли смысл, но сама мелодия и общее значение совпадали.       За таким ностальгическим разговором их застала Наташа, которая поспешила напомнить Ванде, что ей нужно идти на тренировку. Таня отправилась с ними, так как заняться ей было нечем, а "посмотреть на страдания Пьетро – довольно неплохое развлечение". Последнее она вслух не озвучила, отговорившись лишь тем, что от скуки она может скоро на стену полезть.       И она не зря пошла посмотреть на тренировку. Там всё: и трагедия, и комедия, и боевик (на минималках), и немного от ужастика. Этим элементом была Наташа. В качестве тренера она была похожа на настоящего мучителя для зоковианцев. Пьетро несколько раз падал из-за того, что некоторые мышцы в ногах начали отказывать. Ванда останавливалась раз 15, в попытке восстановить дыхание. Рыжая девушка гоняла коллег по команде уже четвёртый месяц, по два часа в день, без выходных. Таня не умеет читать мысли как Ванда или Венди, но готова дать руку на отсечение, что как минимум один из близнецов проклинает Чёрную Вдову на всех известных матах. Она ни на что не намекает, но по её мнению это кто-то из пары с Y хромосомой.       Несмотря на то, что Романофф считала однофамилицу той, кто входит в число самых жёстких физруков за всю историю, она понимала, что знает таких тренеров, которые по жестокости стоят несколько голов выше неё. Имеются ввиду тренеры из Красной Комнаты. К счастью, Таня о них практически ничего не помнит. Но Наташа...Ей она не завидовала и искренне сожалела. Помнить, через какие испытания и мучения ты проходила, чтобы добиться пика физической формы...Это ужас. И обе русские предпочли бы иметь среднестатистическую фигуру и подготовку, а не испытывать те ужасные методы, придуманные их учителями...К счастью, блондинка не может вспомнить, какие это были методы. Но не нужно много ума, чтобы понимать что они не через мотивационные речи и правильное питание заставляли девочек тренироваться.       Девушка тряхнула головой. Думать об этом дальше не хотелось. Таня довольна, что ничего не помнит, однако не помня большей части своей жизни она чувствует себя как-то...неполноценно. Лучше помнить то, что было, и больше не наступать на те же грабли снова и снова.       — Обалдеть, уже восемь вечера. Вчера быстрее закончили. – Слова старшего Максимоффа заставили девушку выйти из своих мыслей и посмотреть на источник звука.       — Вчера ты не отключился посреди тренировки. – Сказала Наташа.       Одно хмыканье со стороны младшей (из присутствующих) Романофф, и белобрысый уже строит из себя бодибилдера, который показывает свои мышцы перед судьями на конкурсе. И единственной судьёй была блондинка, которая смотрела за ним стоя подальше у стены. Однако ничего кроме тихого смеха сестры и тренера парня, и закатанных глаз с ухмылкой "судьи" это ничего не вызвало.       — Прости, Сгущёнка. Не впечатляешь.       Теперь девушки смеялись в голос, а Пьетро недоумевал. Да, Таня в счёт своей девственности (что она не помнит, того не было) имела слабое место, заключающееся в красивых парнях. Но она упорно это скрывала, так как хотела немного постебаться над Максимоффом. А если углубляться в её тёмные мысли, то там можно найти желание почувствовать эти сильные руки на себе, самой почувствовать руками каждые полмиллиметра этого подкаченного и стройного тела, провести влажными губами по коже его подтянутого торса... Романофф дала себе мысленный подзатыльник, чтобы не вести себя как подросток пубертатного периода.       Девушка ухмыльнулась одногодкам и бывшей соотечественнице, перед тем как выйти из тренировочного зала и направиться к доктору Чо за дочерями. Сёстры встретились с мамой взглядом, когда они сидели на небольшой белой кушетке рядом со столом кореянки. Она вводила какие-то данные, вечно поглядывая на листок в своей руке, а когда встретила мать девочек, то первым делом получила вопрос:       — Девочки хорошо себя вели?       Сразу последовал ответ.       — Да мисс Романофф, ваши дочери вели себя хорошо.       — Я могу их забрать?       — Да. Я как раз собиралась домой ехать, завтра буду здесь в девять утра.       Девушка кивнула учёной, и держа девочек за плечи отвела их в ванную. Там она оставила девочек чистить зубы, а сама ушла лично готовиться ко сну. И вернулась довольно вовремя. Натали достала подушку и начала драться ею с сестрой. Ви конечно защищалась, но ещё чуть-чуть и в результате этой битвы подушками одна из девочек точно бы пострадала. Таня ни на что не намекает, но этой девочкой вероятно является та, что имеет ген MC1R.       — Натали, отстань от сестры! Ви, – девушка схватилась за подушку, которая держалась телекинезом, но её попытки потянуть её на себя обламывались и она просто повисла, будто на турнике, держась за неё – опусти подушку.       Венди, конечно, выполнила мамину просьбу. Однако слишком быстро и резко, из-за чего мама упала на пол. Тихо. Очень тихо. Их мама выругалась народным русским матом. Девочка забеспокоилась за маму и спросила:       — Мама, ты в порядке?       В ответ только тихое кряхтение и знак "лайк", как у Терминатора, когда он попал в раскалённый металл. Но Таня поднялась и подошла укрывать дочерей. Романофф общались друг с другом близ 10-и минут. Сёстры смеялись над некоторыми фразами матери, друг над другом, и блондинка успела посмеяться над поведением дочерей. Было весело, и несмотря на то, что девочки легли в полдевятого, зазевали и начали дремать они через час. Она, как и в прошлый раз, "добила" дочерей колыбельной из мультика времён СССР.       —"Ложкой снег мешая       Ночь идёт большая       Что же ты глупышка, не спишь..."       Первого куплета, даже неполного, хватило, чтобы двойняшки заснули.       Как оказалось, за дверью, через щёлку, за семейкой наблюдали близнецы Максимофф. Они тоже шли спать, пока не услышали радостные возгласы и смех детей. Им было приятно наблюдать за счастьем двух девочек, которые выросли из образцов их крови. У обоих было дежавю, так как в пятилетнем возрасте они вели себя также, да и жили также счастливо. Пьетро не очень сентиментален, поэтому не у него заблестела слезинка в глазу. Его сестра стёрла вытекшую слезу, а потом увидела на себе моментальный взгляд Венди.       — Я пойду спать, Пьетро. Спокойной ночи. – И ушла спать, чтобы девочка не выдала её присутствие сестре, или того хуже, матери. Просто не хотелось показаться странной.       — Спокойной, Ван.       Пьетро спокойно наблюдал за тем, как девочки засыпают, а когда Таня начала двигаться в сторону выхода на цыпочках, не придумал ничего лучше как сделать невозмутимый и безразличный вид, опёршись на стену.       Блондинка его давно заметила. Просто делала обратный вид. А когда вышла в коридор, то просто пожелала спокойной ночи и ушла к себе в комнату.