Бесчувственный

      Ёшка долго сидит над Лампчкой. Слишком долго. Пытается разобраться, в чем дело, но ситуация геометрически прогрессирует, становясь хуже. В этом точно замешан Краткий, Ё это понимает, но стоит ли лезть в дела своего начальника? У главного точно свои планы на этих низших, однако это не отменяет того факта, что ассистенту их жаль. Беспомощные, по сравнению с хостами, хрупкие, настолько незначительные, что их жалкие душонки можно заключить в предметы или возродить после убиения. Ёшка относится к ним скорее как к питомцам, нежели как к кому-то вроде Краткого; питомцев надо лечить, питомцам надо обеспечивать счастье и радость, и тогда они будут радовать тебя. С болезненной иронией хост провел параллели отношений хост → обджект и хост → хост(питомец). Все их отношения это не более чем хозяин—питомец. От этого не по себе.       Только начала закрадываться мысль, что Ёха — тоже развлечение, ему на плечи легли две массивные ладони и в спину, контрастно ночной прохладе, прошептали : — Ёшенька, идём.       Это прозвучало ласково, но явно не как просьба. Он привык. Приложив к голове Лампчки компресс, буква послушно встал и вместе с начальником покинул изолятор.       Минут десять шли они куда-то, одному сушибогу известно куда, и Ё нервничал все это время. И без того беспокойная буква стала ещё более нервной. — Краткий... — М? — улыбчиво он глянул на ассистента. Черт пойми, что у него на уме. За столько лет знакомства Ёха так и не научился разглядывать это в эмоциях босса. — Лампчка... Это ведь ты?       Вопрос прозвучал так наивно и невинно, что хост не смог сдержать смех. Хохот разрезал ночную тишину вдали от пристанища низших, будто он знал, что этот разговор завяжется и своим смехом он перебудит все ненужные уши. — Это не смешно, я хочу знать. — У папочки есть много своих дел, это все, что тебе нужно знать, дорогуша. Они просто фигурки на стратегическом поле, я могу взмахом палочки привести их к дефолтным значениям, и они забудут обо всем, что происходило. Ты переживаешь за столь незначительные вещи? — Иногда нужно обращать внимание на что-то, кроме себя, — обиженно пробубнил Ёш, присев на камешек у обрыва.       Начальник присел рядом, посмотрев на звёзды, возвышающиеся где-то там, рядом с Шуруповёртом. Не то чтобы он мог когда-либо видеть их красоту, но он вздохнул как-то странно, то ли что-то осознав, то ли вспомнив. — Считаешь меня эгоистом, Ёшик? — странная улыбка расползлась по его И-образному лицу, что вогнало собеседника в краску. — А вот и считаю, — нарочито важно прошептала буква, сложив ручки на груди и всем своим видом показывая серьезность сказанных слов. — Какой же ты милашка, — хост снова расхохотался настолько искренне, насколько это вообще возможно. — Тогда хочу тебе напомнить, что если бы ты не провел со мной ту свою воспитательную беседу, я бы обращался с обджектами как с животными. Следовательно, я могу измениться, если ты этого захочешь! — С каких пор тебя волнует мнение твоего ассистента о твоём поведении? — хост удивлённо вскинул брови, став ещё умильнее. — Меня волнует мнение не моего ассистента. Меня волнует мнение моего Ёшки.       Фраза утонула где-то в воде, плещущейся под ногами. Ё не отреагировал, будто это рядовая фраза, которую обычно бросают за работой над чем-то нудным. На собраниях хостов Ё такой же рассеянный. Не особо слушает, о чем там говорят без умолку, вываливая весь свой словарный запас зачем-то на окружающих. Сейчас не та ситуация, но ночь так прекрасна, что не до конца он осознает, что в данный момент вовлечён в диалог.       Теперь обиженно надулся уже Краткий. Почему ассистент игнорирует его? Неужели совсем ничего не понял? Как ещё ему намекнуть то?       Небольшим усилием он быстро, но аккуратно развернул ассистента лицом к себе и пристально всмотрелся в его глаза. "О чем же ты думаешь? Обо мне ли? Или опять летаешь где-то в своих облаках?"       Ё не боится Краткого, в отличие от обджектов, но иногда босс ведёт себя действительно жутко. Это один из таких моментов. "Почему он так смотрит? Внимательно, хищно.. я сделал что-то не так?" Ёшик предполагает, что забыл выполнить какое-то поручение, и босс уже придумывает наказание. — Краткий?...       По спине пробежал холодок, когда босс легонько чмокнул тыльную сторону Ёшкиной ладони. Воистину наказание. Он должен как-то отреагировать? Затем последовал поцелуй чуть выше. В этот момент в голове промелькнули первые секунды их знакомства, те ощущения, что возникали при первом взгляде на этого властного тирана.       Резкие, пугающие и неожиданные движения, граничащие с обольстительной вежливостью. Таким он запомнился и отпечатался в Ёшкином мозгу́. Сейчас все повторилось. Почему он это делает? Неужели так трудно сказать, в чем Ё провинился?       После лёгкого поцелуя Краткий поднял глаза, ожидая реакции своего милого ассистента. Но тот шокированно выпучил глаза и напряженно, затаив дыхание, молчит. Молчит, как молчал все время до того, как Краткий впервые пригласил его к себе домой на ознакомительный ужин. Или он был не ознакомительный?..       Подобное бездействие вывело хоста из равновесия. Он ведь старается, почему Ё корчит из себя недотрогу? — Аргх! Да черт возьми, Ё! — впервые Ёшка видит гнев хоста в свою сторону. — Почему ты такой бесчувственный и холодный?! Где хоть какая-то инициатива с твоей стороны?       И без того шокированная буква совершенно пришла в оцепенение. Инициатива? Какая? О чем он? Почему? Так много вопросов, кружится голова. Фиолетовый не любил злить босса, выполнял работу справно, а даже когда косячил, каким-то чудом ему все прощалось. Что же сейчас не так? Что такого он мог натворить? — Краткий, я не совсем понимаю.. — Да что здесь понимать!       Из кустов послышалось шебуршание. Затем нахально, наигранно ласково выплыло : — И правда, что здесь понимать, Ё?       Краткий резко, почти рефлекторно обернулся к источнику звука. Глаз нервно задёргался и все естество напряглось, завидев наглую и пафосную рожу первой буквы. — Азя! — радостно выкрикнул Ё (к удивлению Краткого). — Азя?.. Что?! Какой Азя?! — непонимание, отрицание, гнев. Сколько ещё чувств заставит перебрать это фиолетовое чудо? — Ты сам все слышал. Все ещё не оставляешь своих жалких попыток намекнуть, да? — хост кругом обошел соперника и остановился рядом с Ёшкой, бесцеремонно приобняв оного за плечи. Что-то внутри Краткого беспокойно ёкнуло. — Тебе какое дело? Отойди от Ё! — Отойти? — наигранно удивлённо вскинул брови Аз. — Ёшенька, мне отойти? — Мальчики, я не понимаю, почему вы ссоритесь.. — расстроенно протянул буква. — Может, давайте все вместе выпьем чаю? — Я. Сказал. Отойди. От. Ё. — лучшая буква русского алфавита в ярости. Да как это подобие хоста смеет вмешиваться в чужие дела и уж тем более касаться ЕГО ассистента?       А ухмыльнулся, демонстрируя все свое доминирование над ситуацией и белоснежные клычки. Ёшка закрывает глаза, не желая видеть всего того, что происходит, и того, что произойдет. Слишком много звуков. Слишком много давления. Слишком.. много...       Краткий всегда был чувствителен к настроению Ё, с тех самых пор, как встретил. Всегда считал своим долгом быть хорошим начальником и не подвергать подчинённых опасности, каким-то негативным факторам. Раньше это носило исключительно рабочий характер, но теперь.. эта одержимость контролировать чужое настроение стала бесконтрольной. Вспомнить только, как он голыми руками разломал пополам Кнайфа, когда тот привел Ёшеньку в печаль. Сам Ё никогда подобному не удивлялся, ведь знал, на кого работал, и уж тем более знал, что в его дела лезть не стоит. А в голову тем более. Потому всегда просто проявлял либо безразличие, либо лёгкое беспокойство. Большего не дозволено. Большее выходит за рамки контроля. — Хватит! — неожиданно вскрикнул фиолетовый и вскочил со своего места. — Я ухожу! А вы хоть поубивайте друг друга! Я здесь ни при чем! — Ё... — Я всё сказал!       Хост ушел, оставив двоих наедине со своими мыслями. Азу уже не так интересно издеваться в отсутствии главного объекта обожания Краткого, а самому Краткому поплохело где-то там, внутри. То ли бежать вслед, то ли разбираться с нахалом. Непривычные ощущения. Контроль потерян. Переживания? С каких пор Краткий переживает? Наверное с тех самых, когда потерял самую главную власть — власть над собой. Но он никогда не скажет это вслух. Будет лишь намекать. И только Ёшке. Тихонько, неспеша. — Ай, к черту тебя, имбицил.       И исчез вслед за своим ассистентом. Извиняться. Забавно.