Do or Die.

Никогда не подозревала, что сон особенно сладок, когда все враги повержены и твоей жизни и жизни твоих близких не грозит смертельная опасность. После событий трехнедельной давности, у меня появился резонный повод спать столько, сколько мне вздумается. Я проводила в постели по полдня, а нерастраченную энергию расходовала с Алеком по ночам. На свете не было никого счастливее меня, хотя Алек утверждал, что знает, как минимум одного человека, чей уровень счастья если уж не превышает, то точно равен моему. После того как мы втроем вернулись в Институт, усталые, грязные, но счастливые, нас ждало очередное испытание. Изабель орала, топала ногами и угрожала жестокой расправой. Когда Джейс уклонился от очередной летящей в его голову тарелки, Изабель ненадолго замолчала, чтоб перевести дыхание. А потом пришел мой черед. Я официально была названа «худшей-на-свете-парабай-которая-доведет-меня-до-нервного-срыва». Улучив момент, я сообщила Изабель, что мы с Алеком наконец разобрались в наших отношениях и теперь вместе. Дико хотелось верить, что эта новость немного примирит Иззи с нашим поступком. Когда в ушах зазвенело от радостного визга, а ребра в который раз жалобно хрустнули от крепких объятий подруги, стало ясно, что мой тактический ход оправдал себя. Изабель успокоилась и милостиво разрешила нам пойти спать, предварительно покормив и обработав оставшиеся раны. И сейчас, по прошествии нескольких недель, я до сих пор не верила до конца в собственное счастье. Улыбка не сходила с моего лица, стоило мне лишь издали увидеть Алека. Сейчас, когда я могла беспрепятственно наслаждаться его обществом, я стремилась наверстать упущенное. Первые несколько дней мы не вылезали из постели, наслаждаясь упущенными моментами. Когда же мы наконец соизволили спуститься на кухню, Джейс категорически отказался находиться с нами в одном помещении, пока мы «не пройдем этап розовых соплей». Впрочем, нас это мало волновало. Мы были счастливы. Это утро планировалось быть не менее безоблачным, но судьба внесла свои коррективы. Стоило мне только открыть глаза и сладко потянуться, как живот скрутило, и главной моей задачей стало успеть добежать до туалета. Я склонилась над унитазом, мысленно покрывая матом Джейса и его идею заказать суши на ужин. Суши я не любила, но Алеку все же удалось запихнуть в меня несколько штук. Извергнув все содержимое желудка, я поднялась и на шатающихся ногах дошла до раковины. Почистила зубы, причесалась и заплела волосы в хвост, а потом вновь бросилась к унитазу. Проклиная Джейса, суши и весь мир целиком, через 15 минут я все же смогла покинуть ванную и добраться до кровати. В поисках позы, в которой бы меня не тошнило, я еще несколько раз совершила забег кровать-унитаз-кровать. В перерывах между приступами тошноты и проклятиями вдруг мелькнула мысль. А что если…? Не может быть… Со скоростью калькулятора я принялась подсчитывать дни и даты. Сбилась на середине. Матерно выругалась вслух и глубоко вздохнула. Нужно сделать тест. Я прекрасно знала, что когда-то давным давно Изабель бросила в мою сумочку пачку презервативов, запасные колготки, прозрачный лак, пачку жвачки и тест на беременность. - Дамский набор, - сказала она тогда. Я бросилась искать сумочку в груде хлама, разбросанного по всей комнате. Я же уже говорила, что почти не выбиралась из постели, верно? Сумочка отыскалась на верхней полке шкафа, и одному Ангелу известно, как она там оказалась. Я вытряхнула содержимое прямо на пол и вскоре схватила заветный тест. Руки противно дрожали, по спине поползла струйка пота. - Не будь тряпкой! – прикрикнула я на себя и направилась в ванную. Через полчаса, в течение которых меня полоскало во всю, я вышла из ванной, держа в руках тест, лицевой стороной вниз. Мандраж усиливался с каждой минутой, но я все тянула. - Давай, идиотка, сделай это, - приказывала я себе, но руки не слушались. Я подошла к кровати и осторожно села. Сказать, что я боялась – ничего не сказать. Я боялась результата. Боже, мы ни разу не заговаривали о детях. Мы вместе всего несколько недель, и я понимала, что не могу точно сказать, как отреагирует Алек. Я боялась положительного результата. Но еще больше я боялась увидеть одну полоску на тесте. Воображении услужливо нарисовало яркую картинку – я и Алек, вместе, а на руках у меня малыш с его глазами. Мы счастливы. Мы втроем вместе навсегда. Я глубоко вздохнула и закусила губу. Поднялась на ноги, прошла до окна и обратно, подавляя очередной приступ тошноты. Еще один глубокий вдох. Крепко зажмурившись, я поворачиваю тест лицевой стороной и подношу к лицу. Слышу, как часто стучит собственно сердце. Еще чуть-чуть, и оно выпрыгнет через горло. Досчитав до трех, я открываю глаза. Стук пульса эхом звучит в ушах, пальцы холодеют. Рука тянется к пачке сигарет, но я вовремя одергиваю себя. Я бросаюсь к зеркалу и задираю пижаму, прикладывая руку к животу. Сейчас я – сосредоточение жизни. Тест так и остался сиротливо лежать на кровати. На нем, словно флаг победы, ярко видны две полоски. Две полоски. Я беременна. Я изо всех сил стараюсь дышать ровнее и успокоиться, помня, что нервничать мне теперь противопоказано. - Я беременна, - шепчу я, силясь поверить в это. – Беременна. Беременна. Беременна. Я повторяю это слово столько раз, что оно теряет смысл. «Нужно сказать Алеку,» - понимаю я и чувствуя, как страх поднимается по позвоночнику, укутывая в свои ледяные объятия. Господи, как ему сказать…? Мне очень страшно. Страшно за себя и за маленькое чудо, что живет внутри меня. Вот только посчитает ли Алек это чудом? Но сказать все же нужно, и я отхожу от зеркала и направляюсь в комнату Алека прямо в пижаме. Коридор показался слишком коротким, и вот я уже у заветной двери. Я коротко стучу несколько раз и вхожу, не дожидаясь ответа. Алек стоит на балконе и оборачивается на стук. - Доброе утро, любимая, - говорит он, подходя ко мне и обнимая. - Доброе, - еле слышно отвечаю я, облизывая пересохшие губы. - Что-то не так? – он отстраняется и вглядывается в мое лицо. – Ты бледная. Плохо спала? - Мне нужно тебе кое-что сказать, - говорю я все так же тихо. - Что случилось, Джули? – Алек моментально напрягается и делает шаг назад. - Я… - я делаю глубокий вдох и прокашливаюсь. И тут я замечаю взгляд Алека, направленный на мои руки, прикрывающие живот. Широко распахнутые голубые глаза, которые я так сильно люблю и выражение которых не могу прочитать, неотрывно смотрели на мои руки. Еще несколько секунд прошли в гробовом молчании, а потом Алек резко отвернулся. Просто повернулся ко мне спиной, не говоря ни слова. Меня словно со всей силы ударили под ребра. Боль, почти физическая, растеклась по телу. Я крепче прижала руки к животу. - Алек, - жалким голосом позвала я, чувствуя одинокую слезинку на щеке, - я беременна… И вновь молчание. Холодное, гулкое, прижимающее к земле молчание. Алек не сказал ни слова и не обернулся. А я все ждала. Ждала, что вот сейчас он скажет, что все хорошо. Но минуты шли, а молчание затягивалось. - Скажи что-нибудь… - прошептала я, испытывая непреодолимое желание сесть прямо на пол. - Это точно? – хриплый, надломленный голос. - Да. Еще несколько секунд молчания, и он оборачивается. Я зажмуриваюсь на несколько секунд, а потом резко открываю глаза, встречаясь с ним взглядом. В его глазах стоят слезы. Кристально чистые слезы. - Ты уверена? – еще один вопрос все тем же голосом. - Да, - отвечаю я, находясь на грани истерики. В молчании Алек делает несколько шагов и опускается на колени у моих ног. Я замираю, боясь пошевелиться, а он очень бережно прижимается лбом к моему животу. - Господи, - шепчет он очень тихо, - спасибо. Я сжимаю кулаки и судорожно глотаю воздух, стараясь не рухнуть в обморок прямо сейчас. - Спасибо, - шепчет он, прижимаясь к моему животу губами. – Спасибо. Он вновь замолкает, и я не выдерживаю: - Скажи что-нибудь, - прошу я. – Хоть что-нибудь. Алек поднимает взгляд на меня. - Мне страшно, - говорит он, смотря мне прямо в глаза. – Мне страшно, что если я скажу это вслух, то это окажется ложью. Страшно, что это окажется сном из которого я не хочу уходить, но все же придется. - Это не сон, - отвечаю я, начиная медленно осмысливать происходящее. – Это и правда я. Твоя Джули. И я беременна. У меня под сердцем твой ребенок, Алек. - Ребенок, - эхом повторяет он. – Мой ребенок. Наш ребенок. Он берет меня за руки и тянет вниз. Я опускаюсь на колени рядом с ним. - Алек, - зову я, - ты … счастлив? - Счастлив ли я? – переспрашивает он. – Нет, - у меня внутри все обрывается, но он продолжает. – Счастлив я был вчера, когда ты была моей. А теперь, когда у нас есть наш ребенок… я не просто счастлив. Я счастлив до безумия. Из моей груди вырывается громкий вздох облегчения, и слезы катятся по щекам уже от счастья. - Алек, - я прижимаюсь к нему всем телом, а он кладет руки на мой живот. – Я так боялась, что ты не обрадуешься. - Джули, - он отстраняет меня от себя, заглядывает в глаза и стирает слезы. – Как я мог не обрадоваться? Это же наш ребенок. Наше маленькое счастье. Наше личное солнышко. - Ты кого хочешь? – спрашиваю я, совершенно успокаиваясь и шмыгая носом. – Мальчика или девочку? - Для начала мальчика, - отвечает Алек, вновь прижимая меня к себе и целуя в лоб. - Для начала? – я выгибаю одну бровь и громко смеюсь. Алек смеется вместе со мной. Господи, как я только могла подумать, что он не будет так же счастлив, как и я? У нас будет семья. Мы вдвоем и наш ребенок. Наше личное солнышко. Алек наклоняется к моему животу и шепчет. - Я люблю вас. Сейчас, через минуту… - И через вечность, - заканчиваю я вместе с ним. Мы вместе. Я, Алек и наш ребенок. Вместе навсегда. Сейчас. Через минуту. И через вечность.