Я каждый день замыкаюсь в скобки, Не всё хоккей в черепной коробке. На пляже и в безнадёжной пробке — Я себя нигде не чувствую своим. Стою курю в ледяном подъезде, Мой телефон никуда не ездит, А мне так хочется быть полезным, Знать, что я кому-нибудь необходим.
Би-2 — Философский камень
Знаешь, я так боюсь, Что мы просто больше не встретимся. Вытру с лица солёную грусть И притворюсь, что мне просто так весело.
Знаешь, я так боюсь, Что наши руки просто расцепятся. Знаешь, я так боюсь, Что мы изменимся, но по отдельности.
Порнофильмы — Я так боюсь
Джесс подорвала свои же спецэффекты прямо себе в лицо. Олег чертовски любил ее потрясающее умение наебывать людей, при этом не наебывая людей, но она клялась и божилась, что это абсолютно безопасно, только неделю назад, а теперь он вез эту идиотку в травмпункт. — Они же и так несли тебе деньги, пока ты в кофейную гущу палкой тыкала, — Волков продолжал недовольно ворчать всю дорогу до больницы, припоминая все больше и больше косяков Джесс, — вот нахуя было что-то приукрашивать? Файер-шоу какое-то устроила, хотя ты древесник, дура. И ради кого? Шестнадцатилетнего пиздюка, пришедшего за приворотом! Джесс, насупившись, потягивала тонкую одноразку на пассажирском. На Олега она, конечно же, не смотрела. Еще бы! Она прекрасно понимала, что Олег был во всем прав, иначе давно послала бы нахуй. И она знала, что дернула Волкова прямо посреди важного разговора, все планы ему спутала, а теперь парила прямо в машине, превращая кропотливо вычищенный салон в какой-то вишнево-кокакольный ад. — А может, я в душе артистка? — Так и шла бы в театральный! Олега раздражало даже не то, что она дернула его прямо посреди свидания с Серым, за что ей все еще не было прощения; нет, его бесило это отношение к собственной жизни. Сколько раз уже она оказывалась на грани во время операций, причем у Олега под боком, не перечесть. И вот — гражданка: живи не хочу! Неужели она столько раз выгрызала свою жизнь с боем, чтобы потом подрывать какой-то дешевый фейерверк себе в лицо? — А вот Шурик… — А ты мне Шуриком не оправдывайся, я с ним личные беседы провожу. Вообще, тот факт, что они все вот так встретились в одном городе и сцепились проблемами со сверхъестественным, поражал. То, что Джесс займется своими ведьмовскими приколами, было ясно сразу — она сама за два с половиной месяца до окончания последнего контракта в красках расписывала, как вступит в общину в США и займется исключительно любимым делом, как будет ездить по штатам и помогать маленьким ведьмочкам азы осваивать, как будет бороться со всякой мутью за большое бабло. Что она в Питере делала, Олег не знал, вроде за мужиком каким-то сюда рванула, а тот то ли умер, то ли свалил — неясно, но видеть ее все равно было приятно. Удивил и Шурик. Этот идиот весь контракт нос воротил от всего, что не укладывалось в научную картину мира (что только забыл именно у них в отряде?), с винтовкой своей бегал, руками махал, сарказмировал по поводу и без. И вот, посмотрите на него, Олег Давидович: бегал по всему городу демонов изгонять, в буддисты подался, просветленную рожу корчил, с ведьмой дружбу водить начал. Иероглифами какими-то еще тыкал вечно, мол, гляньте, командир, че умею. Но Олег был даже рад, что у Шуры все нормально сложилось. Он на войне как-то не к месту был, слишком живой и яркий для всего этого кошмара. Славика жаль было. Олег бы ему хоть руку на прощание пожал, в гробик там посмотрел, но не успел на пару лет. — За кофе в Мак заверни, а? — попросила Джесс, и Олег пошел на новый виток раздражения: — А отлиз тебе не завернуть случайно? — От тебя? — хихикнула Джесс, а потом окинула его долгим оценивающим взглядом. Вот паскуда: сидела, пачкала ему обивку и еще ерничала! — Не, спасибо. Олег был ей за Серого очень благодарен. Как только его пнули из даже не начавшегося расследования, завернув какой-то хуйни про «не наш секрет» на дорожку, он сразу же подорвался к ней, благо накануне пили вместе. Джесс встретила с макияжем панды, в красно-золотом тюрбане и в полном янтарном обвесе с ног до головы — не хватало только вороньего чучела на плече до полного образа цыганки с базара. Она толком не сделала ничего: в гущу свою потыкала, в шар поглядела, потом плюнула и пошла за водой. Но и в воде истины не нашлось — Джесс сказала, мол, не отследить твоего суженого, морок стоит, вот те карта на пол-Питера, здесь где-то. Но Олег все равно ей благодарен был, она же время на него потратила и хоть что-то сделала. И не упоминала, что планирует сесть ему потом на шею. Он честно пытался не возвращаться к военным порядкам: пирожки пек, как порядочная хозяюшка, супы варил, пыль вытирал, полы мыл, машиной занимался — специально с пробегом взял, чтоб в движке копаться. Не разговаривал о пережитом, старался даже не вспоминать, чтобы не проваливаться. Как только случилась хуета, первым делом пошел целовать двери бравой ментуры, а не винтовку чистить. Не лез, блядь, куда гражданские лезть не должны — ну прям идеал! Серый всегда был законопослушным, ему бы не понравилось, подорвись Олег в первые же минуты обыск у него в квартире устраивать и кошмарить врачей всяких. Да и самому Волкову очень, до дрожи просто, хотелось влиться в русло гражданки, не отсвечивать и влачить обычное, эталонно среднестатистическое существование. Он последние года три жил исключительно мечтой об этом: устроиться каким-нибудь фитнес-тренером, купить недорогой внедорожник, квартирку, завести собаку и гонять с Серым чеснок полоть да шашлыки ебошить. Небольшие ведь запросы были. Он был свято уверен, что и Серый этим занимался все семь лет: заперся в своей однушке, с головой накрылся одеялом и по клавишам клацал двадцать часов в сутки — а его, оказывается, тоже на приключения потянуло. Олег рассказал бы ему, чем такие приключения заканчиваются, только вот на шее мертвым грузом висела подписка о неразглашении и полгода полоскания по всем госинстанциям. — Пошла в пизду, — как-то уже без энтузиазма послал Олег, снова заворачивая. — Я, если ты забыл, хуи люблю. Как и ты, — сразу же отреагировала Джесс, как будто ждала именно этой темы. — И что теперь, обнимемся и вместе сосать пойдем? — А твой суженый против не будет? Или к нему и пойдем? Волков только скорбно вздохнул. С Джесс обращаться к теме секса было чревато очень дебильным диалогом, Олег, черт возьми, об этом знал, но все равно попался в ловушку. Джессика же без этого жить не могла, хлебом не корми — дай про члены попиздеть. — Я тебя что, из любовного гнездышка вырвала? Ты поэтому такой взвинченный? — Олег не отвечал. Лучшая тактика по борьбе с гиперактивной Джессикой Родригез — игнорировать гиперактивную Джессику Родригез. И почему ее собственное лицо не волновало вообще? — Ну прости тогда, амиго. Секс — это святое. Секса у них с Серым, разумеется, пока не было, но оно и неудивительно. Олег проебался. Ошибка закралась глубоко в расчеты: Сережа изменился за эти семь лет, изменились его приоритеты, изменилось его мировоззрение. Волков никогда бы не подумал, что Серый скажет ему, что надо было стрелять в голову. Ну, справедливости ради, Волков еще никогда бы не подумал, что Серый в состоянии полквартала поджечь. Он вообще в детдоме огня боялся, и Олегу приходилось с этим страхом помогать. Серого как-то поймали, когда Олега рядом не было, зажигалку к волосам поднесли — и он отрубился от реальности так сильно, что еле обратно вернули с медсестрой в четыре руки. Волосы не пострадали, еблами этих ублюдков Волков подмел пару тротуаров, но все равно… он так сильно тогда испугался. А тут Серый попросил выбросить его прямо в огонь, и быстрота реакции подвела. Но хотя бы слова Джесс про личного демона обрели смысл. С Птицей, кстати, они так и не познакомились нормально. Тот залетел на пару минут, трижды уточнил, что Олега не уважает, а потом сразу свалил, открестившись какими-то адскими судами. Вроде пытался демона этого Стрелкова бюрократией задавить, чтобы больше не рыпался. — Пиздуй давай, — сказал Олег с облегчением, затормозив напротив поликлиники. До травмы надо было еще переться треть километра, но Джесс и не по ногам себе спецэффектами дала. — Подвезешь меня обратно? — По тарифу такси, — хмыкнул Олег. — Я тут семью прокормить пытаюсь. Джесс скривилась и перед тем, как захлопнуть дверь, выдала: — Сегодня твой красавчик поголодает. Олег сначала облегченно выдохнул, а потом скорбно посмотрел на кровь на приборной панели. М-да. У Сереги его ждало целое явление мусора народу: на крохотной табуретке, чуть с нее не сваливаясь, спиной к Олегу сидел доблестный майор Гром и тянул кофеек. И про какое-то свое дело вещал. Олег сначала подумал, что он зашел по Стрелкову отчитаться, но потом услышал про четырнадцатилетнюю девочку с дядей и засомневался. Их хирург выродком был феерическим, но педофилии в списке его грехов замечено не было. — Прикинь, это животное ее изнасиловать пыталось! — Игорь эмоционально махал руками, вещал с долей праведного гнева, а Олега явно не заметил. Волков привалился плечом к косяку и поздоровался с Серым одними глазами. — Решил, что раз дитятко не его, можно плату за содержание вот так взимать. Ну Кира его и прирезала — он даже не заметил, что она нож вытирала, когда схватил и в комнату потащил. Ну там мать прибежала, скандал подняла, дядю будить пыталась — а тот нажрался до состояния нестояния и обратно падал, стоило его в вертикальное положение привести. — Это превышение самообороны, — совсем грустно сказал Серый и поник. Олег чуть не спросил, кого пойти отпиздить — детдомовский рефлекс. — Ей любой суд скажет, что жизни ничего не угрожало, да и изнасилования как такового не произошло. — Ага, — кивнул Игорь, — там мать не дура, тоже догадалась. Ну они на семейной летучке и решили, что дядя в тюрьму пойдет — тому и так коллекторы жить не дают, а тут хоть племяшке поможет. Спектакль еще в участке разыграли, да так плохо, что хоть лбом о стол бейся. Серый поднялся и пошел наливать еще одну кружку кофе. Олег ему улыбнулся: кофе он не особо хотел, но из Сережиных рук готов был хоть грязь пить. — И что ты решил? Гром цыкнул и отвернулся, рассматривая узор на стене. Стоило Серому протянуть за его спину кружку, как он обернулся и раздраженно выругался. — А этот что тут делает? — Без пяти минут живет, — улыбнулся Серый, и стало вдруг так тепло на душе. Всего днем ранее Олег впервые ночевал в этой квартире. Пришлось сложиться в три погибели на диване, но Волков и на коврике поспал бы, разреши ему Серый. Вообще-то, они с Серым не обсуждали переезд. Они успели поговорить на бесчисленное множество тем, от звездного неба до кошки, которая тут жила, но, к сожалению, Олега не дождалась. Судя по фотографиям, она была красивой, полностью белой, ухоженной. Сережа ее любил, так что Олег, наверное, полюбил бы тоже, хоть и предпочитал собак. С выдвижных ящиков грустно смотрели привязанные ленточки. Надо было и правда всаживать Стрелкову обе пули в голову, а не в ноги. Тема Олеговых контрактов была особенно щепетильной. Подписка сильно ограничивала в вопросах, на которые он мог дать ответ. Он ни слова не мог сказать про плен, хоть тот и отобрал два года жизни и сильно потрепал нервы, не мог толком рассказать про шрамы, не мог раскрывать детали приказов, да и общие сведения, наверное, тоже не имел права говорить, не мог упоминать сослуживцев, чей контракт еще не подошел к концу. Да и про тех, кто уже отстрелялся, говорить не особо хотелось. Олег вообще тысячу раз пожалел, что ушел тогда: оно того не стоило, а способы получить адреналин были и получше. Больше он жалел только о решении остаться на контракт после срочной службы. Ему тогда казалось, что он наконец нашел свое место, что в армии он точно перестанет быть придатком к гениальности Сергея Разумовского. Увы, Олег тогда был молодым идиотом, мыслил непонятно откуда взявшимися обидами, о которых даже не подозревал, и принимал потрясающие в своей отбитости решения. Нет, конечно, не все годы улетели в трубу. Он приобрел кучу полезных навыков и хороших знакомств, узнал много нового о мире. Успел даже пожалеть, что не родился каким-нибудь сверхъестественным существом. Его первый начальник был оборотнем — великолепно сражался, держал потрясающий командный дух. Позже, когда Олегу доверили собственный отряд, он даже копировал его повадки, организовывал людей теми же способами. К сожалению, разочарований было гораздо больше. Картинка «справедливого воина», сражающегося за все хорошее против всего плохого, полетела в топку первой. Туда же отправилось грамотное руководство, достаточное снабжение, четкие цели и планы, банальное уважение к людям. Циникам вроде Вада было нормально, светлые солнечные дети вроде Шурика с горем пополам отпахивали один контракт и валили обратно в мир, а Олег вот… зачем-то остался. После первого контракта было страшно вернуться к Серому и заявить, что все было зря. Что он сбежал от него в поисках себя, а нашел только смерть, ужасы, палящее солнце и горячий песок. Что эти годы он мог оставаться рядом, а его не было, потому что Олег родился, видимо, патологическим идиотом. Тем временем майор с Серым что-то решили по поводу той бедной девчонки. Олег не горел желанием вдаваться в подробности, его больше напрягал предстоящий вечер в компании сослуживцев. Непонятно, что их именно в Питер потащило после службы, но еще непонятнее было отчаянное стремление нажираться раз в неделю и вспоминать «славные деньки». Ничего в них славного не было. Олег их вспоминать не хотел. Зря он, что ли, порядочного гражданина из себя корчил? Ну, как минимум пытался. До последнего пытался. Навестил одного врача, чтобы Серого найти, покошмарил его немного, винтовкой помахал да о стол лбом приложил, но это же не считается, правда? От этого зависела Сережина жизнь. Ну и пострелял немного. С кем не бывает. — У нас все новые и новые подробности по Стрелкову, — хмыкнул Игорь. — Навестили тут патологоанатома, проводившего вскрытие его матери. Помнишь, я говорил, что она от ишемической болезни сердца умерла? — То есть от инфаркта, — кивнул Серый, подперев подбородок кулаком. Олег за годы разучился читать его, и первые несколько дней это пугало до учащенного сердцебиения и легкой тошноты. Если раньше он по одному движению брови мог понять, что Серый чувствовал и думал на самом деле, то теперь он будто на закрытую книгу пялился, надеясь, что она с ним заговорит без заданного вопроса. Вот и сейчас: то ли Серому было скучно и майора пора было взашей гнать, то ли он просто не выспался, то ли новыми жестами стал активно пользоваться. — Ага. Так вот, не от него. Он проводил сердечно-легочную реанимацию, а во время СЛР, если знаете, велик риск сломать ребра. — Оно того, как правило, стоит, — вставил свои пять копеек Олег. Игорь зыркнул на него неодобрительно. Игорь был… приемлемым. Он Олега раздражал: слишком уверенный, безбашенный, товарищ майор мало заботился об окружающих его людях. Он был альтруистом, а альтруисты, как известно, чудовищно эгоистичны. Вот и Игорь таким же был, хоть долю уважения и вызывал, потому что, ну, что-то же делал? Этим он разительно отличался от бесконечной мошкары генштаба, которая только и умела что протирать штаны, бумажки с места на место перекладывать да копейки считать. Может, они с Игорем Громом даже подружиться смогут. Если пройдет достаточно времени. Олег привязывался тяжело и со скрипом, зато надолго. — А вот в тот раз не стоило. Он завел ей сердце, но осколок ребра проткнул легкое. Она захлебнулась кровью. — А скорая где была? — нахмурился Серый. — Приехала через три часа. Похоронщики — и те прибыли раньше, а потом оттягивали его от тела, пока тот пытался дальше проводить реанимацию. Перетер тут с бригадой, которая тогда работала, так они сказали, мол, никогда такого не видели. Стрелков, мол, с катушек там слетел, орал, что они его мать убили, то со скалкой, то со сковородой на них кидался, плакал. Она была его единственной родственницей, на похороны никто не пришел. — Вообще никого? — совсем уж грустно вздохнул Серый. — Ну отец там за хлебом ушел, неужели из его родственников никто даже не интересовался ребенком? Со стороны матери? — Они не были женаты. — Игорь одним большим глотком допил кофе и шлепнул кружкой по столу. Олег сразу же подобрал ее, чтобы помыть — Серый драить посуду ненавидел. — Я обзванивал там всех накануне. Бабуся считает, что Арина Стрелкова сына благополучно нагуляла, а ее сына-корзина все понял и не стал оленем. А раз не родной, то и интересоваться незачем. Со стороны Арины Юрьевны та же история: поддержки не нашла, отдалилась, с новым годом не поздравляла. И все как один твердят, что, цитирую, от осинки не родятся апельсинки, а от блядей — нормальные люди. — Пиздец, — припечатал Серый. Олег чуть слюной не поперхнулся: в юношестве Сережа не любил мат. Считал, что он не опустится до уровня своих задир, поминая половые органы всуе. Да уж, Олегу многое предстояло узнать! Тем приятнее было замечать редкие мелочи, оставшиеся при Сером даже спустя столько лет. Он до сих пор хранил огромную плюшевую панду, выигранную для него в соревновании по стрельбе. Она лежала на диване, опершись на немногочисленные подушки, и раз за разом напоминала Олегу, что он наконец попал домой. Спустя столько времени — он добрался. Серый так и не научился готовить, редко убирался, считая, что пыль на полках его жизнедеятельности никак не мешает, в полном беспорядке держал рабочий стол и книжные полки, обожал стикеры и всякие мелкие бумажки, путался в них, скидывал все ненужное на верхнюю полку холодильника, чтоб не видеть, рисовал со скуки. Олег очень удивился, когда нашел у него устричный соус, а потом выслушивал про нездоровую обсессию жаренным рисом с яйцом у Шурика. Олег старался поменьше думать про природу медиума. Было обидно, что Серый не признался, но у него были на то основания. Молодой Олег Волков был тем еще долбоебом. От Серого он бы точно не отвернулся, но как пить дать начал бы поиск хорошего врача, а Разумовскому тогда подобное меньше всего нужно было. Адекватную поддержу Олег вряд ли оказал бы, так что, наверное, даже хорошо, что к этой новости он подошел, будучи уже зрелым и опытным в этой сфере человеком. Полуночный панический визит к Джесс не в счет — они условились, что этого никогда не было. В конце концов, Серого это никак не меняло. Он всегда таким был, таким его Олег когда-то полюбил и отрекаться от него из-за какой-то мелочи не собирался. Визит Игоря подошел к концу. Пока Серый свалил в свою комнату за какой-то программой в помощь бравой правоохранительной системе, товарищ майор как-то потупил взгляд и замер на пороге кухни. Олег, демонстративно не обращая на его сложности внимания, принялся вытирать посуду, перед этим отложив одну кружку для Серого. — Ты это… — неуверенно начал Игорь, потом покряхтел, прочищая горло. Он забавным был — Олег даже понимал, чем он Серому так импонировал. — В общем… спасибо. Последнее слово он сказал так тихо, что Олег почувствовал почти жизненную необходимость над ним поиздеваться: — Прости, что ты сказал? — Серегу, говорю, обидишь — глаз на жопу натяну, — раздраженно выдал Игорь. Олег несдержанно рассмеялся. Когда за Игорем закрылась дверь, Серый полез обниматься. Олег блаженно положил подбородок ему на макушку и постарался как можно мягче укутать его в объятия. Серый был теплым, волосы его пахли цитрусом и ванилью — он все еще пользовался женским шампунем, потому что аромат нравился больше? Он лежал у Олега в руках так идеально, как будто вечно там был, и Волков блаженно прикрыл глаза, потерся о горящую рыжину щекой. — Устал? — тихо спросил он, целуя Серого в макушку. — Ага. Сережа зашарил руками по его талии, притягивая ближе, и потянулся за поцелуем. Олег в жизни не смог бы ему в таком отказать. — Тебе точно надо идти сегодня? — прошептал Серый, спускаясь поцелуями по подбородку к шее. Олег несколько раз спрашивал, надо ли ему сбривать бороду, чтобы не раздражать кожу. Серый только мотал головой и улыбался, а потом целыми днями чесал рот. Нравилось ему, видите ли. — Да, — вздохнул Олег. Серый забрался ладонями под бадлон, проводя пальцами по бокам и чуть не урча от удовольствия. — Я Игроку еще неделю назад обещал. Да и Вад впервые на попойку явится, нельзя пропускать. А что такое? Серый рвано выдохнул. — Мне в Москву надо будет смотаться, Петина мать какого-то инвестора для соцсети отрыла. Не знаю, как долго там пробуду, так что хотел провести с тобой вечер. Олег вздохнул еще громче, слегка даже простонав под конец. Ужас какой! И что он тут без Серого делать будет? — Оставишь меня в одиночестве? А если я буду скучать? — В смысле «если»? Серый смотрел лукаво, сквозь полуприкрытые веки. Он игриво откинул волосы с лица, и Олег не смог отказать себе в удовольствии заправить прядь ему за ухо. Он был таким красивым! Олег немного скучал по длинным прядям и возможности заплетать ему незамысловатые косички, но и каре ему жутко шло. Когда волосы были до лопаток, они не вились так сильно, так что, наверное, его голове было тяжело держать такую длину. А теперь они сияли и переливались, как чистый шелк. Господи, Олег все еще был так сильно влюблен в его волосы. Волков намотал одну прядь на палец, наслаждаясь их мягкостью. Он даже представить не мог, что случится, как только Серый подпустит его к своим ногам. — Точно буду скулить и скрестись в дверь, — пообещал Олег и потянул Серого в сторону дивана. — Может тапки тебе сгрызу, если ключи оставишь. Он со всего маху плюхнулся на диван, жалобно скрипнули ножки. Надо было садиться на него более плавно, конечно, и беречь Серому мебель, но Олегу было не до этого — Разумовский грациозно приземлился сверху, сначала закинув одну ногу на диван, а потом медленно, красуясь, перекинул через бедра Олега вторую, а потом еще и сел на них. Волков сразу же придержал его за талию, чтобы Серый сразу же обратно на пол не свалился. Разумовский тут же закинул руки ему на шею и вплел пальцы в волосы. — Давай тогда заведем тебе четвероногого друга, — хихикнул он, снова присасываясь к подбородку. — Знаешь, немецкую овчарку или добермана. Чтобы Игоря за жопу кусал, когда тот хмурится слишком сильно. Или Шурика, когда в холодильник лезет без спросу. Серый увлек его за собой в горизонтальное положение. Они немного запутались конечностями, Разумовский тепло смеялся, когда Олег пытался разместить его ноги в удобном положении, и не сцеловывать этот смех было решительно невозможно. Итак, они не занимались сексом, но Серый как-то обмолвился, что даст ему знать о своей готовности. — Ты… — начал было Олег, но потом осекся, подбирая слова. — Если ты не готов, то не надо. Я не развалюсь за несколько недель. Серый только закивал и потянул его обратно целоваться. Именно в этот момент зазвонил телефон, причем телефон Олега. Волков, подумав пару мгновений, решил не брать трубку: кому надо, перезвонят, а сейчас были вещи поважнее. Но ему позвонили во второй раз, не выждав даже минуты, а потом еще раз. Пришлось оставить Серого на пару минут. Звонил Игрок. Олег сначала гаркнул на него, попросив перезвонить, но тот настойчиво повторил, что народ уже начал собираться. Мол, они там все пиво высосут, пока Олег из своей постельки вылезет. Ответ в духе «пиво — последнее, что меня сейчас волнует» Игрока не впечатлил. Серый ничего не сказал, только посмотрел как-то грустно и поежился, обернув руки вокруг своей же талии. Холодно ему было, что ли? В любом случае оставлять его не хотелось совершенно. Олег вообще не особо любил собственную болезненную преданность слову, больно уж она мешала жить, но все равно раз за разом жертвовал желаниями ради долга. Абсолютно идиотская черта. В бар он явился злой и грустный, и Шурик сразу вручил ему полулитровую кружку светлого. В нее хотелось только поплакать. Где-то у барной стойки Джесс взорвалась диким хохотом, напугав стайку молодняка у окошка, ей вслед заржал Вадим. Игрок с легкой улыбкой натирал до блеска фужеры, а Шурик носился от человека к человеку, что-то возбужденно вещая. Эти люди… не были плохими. Нет, каждому из них Олег доверил бы свою спину, кроме, разве что, Вада, они были по-своему отзывчивыми, помогли бы в трудную минуту, но обращаться к ним не хотелось. Их хотелось оставить в прошлом. Все они напоминали далеко не о хороших вещах, и находиться в их компании не хотелось. — А вы знали, что наш командир на маньяка охотился? — громко оповестил Вад, как только увидел Олега. Ну вот, цирк начался. — Ну, того, который баб насиловал. И нас не позвал, представляете! Я, может, тоже хотел пострелять как в старые добрые, м, Поварешкин? Все веселье себе захапал и радуется. Джесс хихикнула. Немного пива пошло носом, но она даже не потянулась за салфеткой. Какие старые? Какие добрые? Олег сказал бы, что думает про все это бравое армейское прошлое, да только знал Вадика слишком хорошо. Дракону нравилось на войне, ему нравилось убивать, пытать и смаковать подробности. Они с Олегом никогда в этом не сходились: сколько бы Волков ему ни запрещал пиздить людей без повода, тот только улыбался и щеголял добытой информацией, как будто это умаляло совершенный пиздец. Поэтому да, говорить Ваду что-то против было тупой идеей — в лучшем случае они друг друга не поймут. — Ты-то точно хотел, — вздохнул Олег в итоге, присаживаясь за стойку. Игрок отгрохал себе неплохое местечко на гражданке: небольшая площадь на цокольном этаже, темное дерево, постеры со старыми рок-группами, Кар-Мэн на фоне. Здесь бухать было хотя бы приятно. — Только вот там и меня не должно было быть по-хорошему. Полиция, все дела. Гражданка. — Ой, да брось! — Вад вскочил, подобрался к Олегу и по-хозяйски закинул руку ему на плечи, притягивая. Ожидаемо. Дракон никогда берегов не видел. — Вояка однажды — вояка навсегда. Так и скажи, что благоверного своего показывать не хотел! Думал, уведу? Вот уж кто точно не изменился и не изменится никогда. — Скажи честно, рад меня видеть, Поварешкин? — Вад даже потер ему макушку, и Олег чуть не втащил ему прямо тут. Остановило только то, что Игрок дышать над своей стойкой боялся, и расстраивать его не хотелось. — Ладно, не отвечай, знаю, что нет. Ну да ты не парься, я работу нашел! — Хорошую хоть? — спросил материализовавшийся из воздуха Шурик. — Или как Джесс, шабашку? — Да кто б еще рот разевал, — Джесс обиженно сложила руки на груди, — экзорцист доморощенный. — Все ведьмы суки, ничего нового. — Неебическую! — воскликнул Вад, и Олегу моментально стало не по себе. Этот долбоеб точно кого-то пристрелит, главное, чтоб он делал это где-нибудь подальше. И от Олега, и, самое главное, от Серого, а то с него станется. Они разговорились на тему успешных операций. Ну разумеется. Олег иногда подавал голос, хоть Вад и агитировал выступать охотнее. Волкову вообще не всралось вспоминать операции, хоть успешные, хоть нет — он их вообще забыть пытался. Все, пройденный жизненный этап. Там Серый предлагал собаку завести, вот о чем и правда надо было подумать, а не об освобождении заложников, будь они неладны. Олега подергали за рукав, и, прежде чем он успел обернуться, поддатый Шурик пригласил пойти покурить. Собственно, только этого предложения Олег и ждал, так что с нескрываемым энтузиазмом слез со стула. На улице, стоило Олегу прикурить, Шурик сделал то, чего делать не должен был никогда — заговорил о Сером. Они никогда не были особенно близки. Шурик смотрел на Волкова огромными щенячьими глазами и поначалу чуть ли не писался от восхищения в ответ на каждое слово, потом его пыл как-то поутих, и у них сложились здоровые рабочие отношения. Иногда Олег позволял себе роль няньки. Не более. Шурик все рассказывал, как они с Серым охуительно подружились, какой вкусный кофе тот варил, какой у него цвет волос клевый, извинялся за что-то. Олег только хмуро затягивался, выслушивая пьяные бредни — новоиспеченному экзорцисту явно было достаточно на сегодня. — Я это… не знал, — грустно заключил Шурик и почесал репу. — О чем? — впервые за весь диалог подал голос Олег. Первая сигарета кончилась, и он потянулся за второй. — И о том, что вы знакомы, и о том, что вы, ну… это. — Шурик икнул под конец, но вещать все равно продолжил: — И о том, что ты не знал. Олег, зажав сигарету зубами, потер переносицу. Этот вечер начинал доставлять неудобства — заболела голова. — Давай проще: что ты натворил, горе луковое? — Да ничего не было! — сразу же начал отпираться Шурик. Объяснил бы еще, блядь, от чего. — И я думал, что ты знаешь, что он, ну, с мертвыми пиздит. Вы ж в детдоме одном были, сложно не заметить. А вот он даже не заметил, что назвал Олега идиотом. Ему точно хватит. — Но я бы все равно не сказал, знаешь, не моя тайна, — продолжал Шурик тем временем. Олег судорожно начал искать варианты завернуть этот разговор. — А почему ты, кстати, не знал? Хороший, блядь, вопрос, только почему Шура решил его именно Олегу задать? Серый сказал, что боялся. Олег его прекрасно понимал. Они эту тему обсудили и закрыли как не требующую дальнейшего обсасывания, но одного конкретного экзорциста прямо приперло поговорить об этом еще разок. — Не моя тайна, — отрезал Олег. — Тебя куда везти? — Да погоди ты! — взмолился Шурик. — Мы же не договорили! О чем они вообще говорили? Шурик изъяснялся пиздец как витиевато, причем непонятно о чем. Вот поэтому Олег предпочитал не пить много. — Договорили. Сзади хлопнула дверь, принеся кусок припева про Чио-Чио-сан, и к ним вышел Игрок. — Вы как, планируете возвращаться? — спросил он, жестом попросив прикурить. Олег сразу же протянул зажигалку. — Нет. — Шурик открыл было рот, но Олег грозно зыркнул в его сторону. — Нам хватит. — Эх, хорошо посидели! — блаженно протянул Игрок. Олег не стал портить ему впечатление своим хмурым ебалом и едкими комментариями. — Надо будет повторить. Если бы Игрок знал, насколько сильно Олег не хотел повторять, он бы расплакался. Но Игрок был человек хороший, свой, и расстраивать его совсем не хотелось, так что пришлось съесть собственное недовольство. — Ага, — бесцветно отозвался Олег и потянул Шурика к машине. — Бывай! В машине Шурик еще пару раз заводил свою «я не знал»-шарманку, и Олег чуть не выкинул его посреди моста. Он еще долго не хотел его отпускать, лез обниматься и все повторял, какой же Олег хороший и понимающий, да и вообще спасибо, что живой. Под конец аж заплакал, и Волкову пришлось тащить его до кровати, чтоб отлип наконец. На улице Олег снова покурил и задумчиво посмотрел на звездное небо. В Питере даже оно было каким-то не таким. Более загруженным, что ли? Засвеченным? В Сирии Олег оставался с ним один на один по ночам, а тут машины носились, музыка играла, фонари то гасли, то зажигались. Отвлекало. Возможно, только по небу Олег и будет скучать. Серый, несмотря на поздний час, не спал. Он стоял с пустым стаканом на кухне и смотрел в окно, когда Олег зашел в квартиру, и сразу подорвался, стоило подойти ближе. Он стоял посреди комнаты, будто не мог найти себе места, и Олегу безумно хотелось его обнять. Что он сразу и сделал. — Я был абсолютно серьезен насчет собаки, — скомканно промямлил Серый куда-то в плечо. — Давай заведем? Только не кошку, я пока не готов. А вот щенка очень хочу. Маленького такого, чтобы мило тявкал и у двери встречал. Олег прижал его ближе. Серого немного потряхивало, и в голову лезли всякие плохие мысли. — Кошмар? — Ага. Лида снилась. С ребенком. Олег, к сожалению, ничего не мог с этим поделать. Сколько бы Серый ни пытался вызвать эту девушку к себе на ковер, она не приходила, так что вывод напрашивался только один: мироздание решило, что это он ее убил. Олег в рот мироздание ебал с такими умозаключениями, но, увы, только метафорически. — Заведем щенка, — сказал он в итоге Серому в макушку. — Тявкать будет и встречать тебя. Немца. — Гут, — хихикнул Серый и выпутался из объятий. — Поспишь со мной? — А можно? — Нет, я просто так предложил, — рассмеялся он уже открыто. — Я уж и забыл, какой ты… такой. С тобой спокойно.