Иное

      Утреннее пробуждение было тяжелым: сильно тянуло низ живота и начинало подташнивать. Я поморщилась и дотронулась трясущейся холодной ладонью до влажного лба. Все мои месячные были жутко болезненными, словно внутри меня что-то беспрестанно разрывалось на тысячи маленьких осколков, которые впивались в стенки матки. Отчего та пульсировала, посылая тонкие острые иголки по всему телу. Складывалось ощущение, будто все находящееся ниже пояса парализовывало от боли.       Я ненавидела месячные, потому что каждый месяц пресловутое ознаменование небеременности вводило меня в ужас и панику. Хотелось рычать от боли, но оставалось лишь стонать в подушку, временами роняя горячие слезинки в ткань. Поза эмбриона, теплые ванны, грелки на низ живота, пресловутые таблетки и даже – о Боже! – обследования у гинеколога, про которые кричали мне все подруги, ни черта не помогали. Устала.       Иногда я серьезно задумывалась о беременности, чтобы банально забыть о боли на несчастные девять месяцев, но осознание того, что все вернется на круги своя, не радовало, поэтому я отбрасывала эту сумасшедшую мысль. Тем более я – и беременна? Сущий вздор. Я сама больше походила на ребенка, чем ребенок, которого я бы родила.       Новый спазм скрутил живот, отчего я сжалась на кровати в маленькую букашку, которой так любил называть меня Нейро. Нужно было как-то встать, выпить кучу таблеток, дождаться, пока хоть немного отпустит, и я не буду так шипеть и морщиться от боли, и идти на работу, иначе этот рогатый демон просто сам придет и пинками отправит до офиса. А этого сейчас мне так не хотелось. В дни месячных тело становилось максимально чувствительным, казалось, дотронься до руки, и боль от прикосновения разольется потоком воды по всему телу.       Я приподнялась на кровати, борясь с подкатывающей тошнотой, и в полусогнутом состоянии пошла на кухню. Мои таблетки, которые я обычно принимала, с каждым месяцем теряли свой эффект. Будто бы даже самое сильнодействующее обезболивающее, прописанное мне врачом, тихонько посмеивалось над моим несчастьем. Иногда действительно казалось, что все происходящее было придумано специально, чтобы мне по итогу стало плохо и больно. Но эти мысли приводили к другим мыслям: кому и зачем так издеваться, я же не сделала никому ничего дурного.       Руки подрагивали, когда я наливала воду и доставала сразу три таблетки. Быстрее. Быстрее, пока не потеряла сознание от боли. А такое однажды уже было. И было это похоже на страшный и бесконечный сон: ты словно парализован, ни вдохнуть, ни закричать – ничего, вокруг и внутри тебя лишь темнота из боли, которая бесконтрольно давит, не давая передохнуть. Слезы давно высохли, ты только лежишь, стиснув зубы, и молишься, и молишься, чтобы это быстрее закончилось. Но оно не кончается, и ты уже думаешь, а когда закончусь я.       Я проглотила таблетки и хотела было пойти обратно в кровать, но ноги как-то резко подогнулись, и я осела на холодный пол. Сил уже не было, поэтому приняла позу эмбриона прямо на полу и замерла, пережидая первый самый сильный спазм. Обычно, когда боль немного отступала, я кое-как собиралась и шла на работу. Нейро, который всегда и все замечал в моем поведении, в дни менструации как будто старался меньше меня трогать, лишь немного морщил нос и хмурился. Я была благодарна ему за это, ибо его издевательства я бы точно не перенесла.       За окном шуршал дождь, скатывался по листьям, скребся по стенам и булькал в сточных трубах. Возникший в воображении живой дождь был похож на лесничего или, может, лешего в своих лохматых одеяниях. Только это была не топорщащаяся ткань, а брызгающая в разные стороны вода зеленоватого цвета. Вместо глазок были комья грязи, которые издавали противный хлюпающий звук, какой издает грязь, когда ее сожмешь в кулаке.       Мерзость. Я резко открыла глаза. Наваждение исчезло.       Холодный пол продолжал быть холодным. Боль в животе оставалась болью. Почему-то именно сейчас я почувствовала себя максимально жалкой, неспособной ничего сделать. В памяти всплыли слова подруг и других знакомых, которые недоуменно пожимали плечами на мои жалобы о том, как проходят мои месячные. Никто не верил, что может болеть так сильно. Не верил, что меня выворачивает наизнанку от боли и тошноты. Не верил, что мне хочется умереть, лишь бы не терпеть те ощущения, пронзающие меня каждый месяц двенадцать раз в году. Кто-то даже усмехался и говорил, что это же просто месячные, они не могут так болеть, выпей таблетку, станет легче. Не становилось. Все живут, опираясь только на собственный опыт, который они успели накопить за ничтожно маленькое количество времени. И если у них не было так, значит и у остальных быть не может. Узкость мысли, узкость восприятия мира угнетала меня уже на таком пресловутом уровне. И эта человеческая несправедливость так больно саданула по сознанию, что я закричала. Закричала от боли. От несправедливости. От злости. Все накопившиеся эмоции выливались через крик, царапая нутро, царапая связки. Внутри меня должна была образоваться пустота, произойти очищение, но боль сорняком держалась крепко, надоедливо, горделиво. Словно она здесь царица и кроме нее в этом теле никого быть не может.       Крик давно иссяк, даже он сдался. Бессилие породило слезы. Я закрыла глаза, чтобы хоть как-то сдержать этот поток влаги, но слезинки спокойно проскальзывали свозь ресницы и падали на пол. Жалкая.       Дождь все так же шуршал за окном, только сейчас показалось, что громче. По полу потянуло сквозняком. Я зябко поежилась и открыла глаза. Первое, что предстало взору, были черные кожаные ботинки, упирающиеся мне прямо в нос, и только где-то на заднем плане открытое настежь окно.       – Страдаешь? – раздалось откуда-то сверху.       Нейро… Тебя здесь только не хватало. Сейчас мне совершенно не хотелось выяснять отношения с этим доставучим демоном, который явно выбрал меня своей целью. Его язвительные и колкие замечания со временем перестали на меня действовать. Я привыкла. Как все люди привыкают делать определенные утренние или вечерние вещи, доведенные до ритуалов. Наш ритуал был больше похож на модное в наше время слово – абьюз. Меня все устраивало. Вообще странно пытаться прировнять Нейро к тем реалиям, в которых я привыкла жить, поэтому я принимала его со всеми демоническими заскоками. Бывало, они даже веселили меня, но по большей части вызывали интерес, ведь Ногами другой. Его адская сущность казалась мне тайной, требующей разгадки. Наверное, в этом мы с ним были схожи: Нейро пытался постичь человеческую душу, а я наоборот – демоническую. Мы дополняли друг друга.       Сил отвечать ему совсем не было, поэтому я только поморщилась, еще больше сжавшись в комок. Надеяться на его понимание и сострадание не стоило, но я все же надеялась. Сейчас мне хотелось только покоя и тишины, и чтобы эта ужасная боль наконец-то отступила. С момента приема таблеток должно пройти минут 15-30, чтобы я почувствовала себя лучше, но пока оставалось терпеть, стиснув зубы.       – Страдаешь, – резюмировал голос, причем очень радостно.       Я зажмурилась, понимая, что покоя и тишины мне не видать, когда почувствовала кожей его близость. Нейро наклонился ко мне, сосредоточенно рассматривая.       – От тебя пахнет болью в прямом смысле этого слова, – сказал он на удивление без издевки, параллельно поправляя мою задравшуюся футболку.       – Действительно! – вот тут уже огрызнулась я.       – И кровью, – добил Ногами, пускаясь в пространные размышления. – Люди всегда истекают кровью раз в месяц? Причем, я заметил, это происходит только у женских особей определенного возраста. Это что-то вроде сигнала вашей половозрелости? Яко, а когда ты стала сексуально активна? Вы можете заниматься сексом с момента прихода первой крови? Как вы это называете? Ах, да, месячные, менструация, красные дни, красная армия, эти дни и другие шифровки. Если я правильно понимаю, и это ваш естественный процесс, то почему тогда не говорить об этом прямо? Странные вы, люди. У нас не стесняются чего-то природного. Как все-таки можно рассматривать ваши месячные? Как сигнал чего? Небеременности, возможности зачать ребенка или желании получить удовольствие? Но судя по тому, как ты лежишь трупом, что-то я сомневаюсь, что последнее сюда подходит. Хотя кто знает, может это ваш способ привлечь внимание партнера. Вот наши особи любят сложности. Знаешь, Яко, как демоницы ведут себя, если они хотят или им нужен секс?       Я застонала и попыталась закрыть уши, лишь бы не слушать этот поток слов, который было не остановить.       – Да ты послушай, Яко. Особи женского пола в нашем мире проявляют наибольшую активность в сексуальном плане, сами ищут партнера. Могу рассказать про сам процесс спаривания.       – Нейро, хватит…       – Кстати, тут немножко натекло, – потыкал он меня в бедро своим когтем, сделав при этом свое любимое дурацкое лицо.       Я вспыхнула, понимая, о чем он говорит, и попыталась как-то закрыться. В этот момент живот скрутил резкий спазм, из-за чего я даже вскрикнула и сжалась от боли.       – Хочешь, помогу?       Я нервно икнула, посмотрев на этого великого помогатора. Обычно от его помощи становилось только хуже: могла появиться третья рука, отвалиться нога или – чего еще хуже – можно было просто умереть. Так себе перспектива. Через силу отчаянно покачала головой.       – Зря отказываешься, – хмыкнули сверху, – это приятно.       Меня совершенно не заботило, что Нейро остался без дневного развлечения, живот не проходил, и это было проблемой. Казалось, что таблетки вообще не действовали, и я начала паниковать. Обычно после такого следовали головокружение и потеря сознания, однако и это не приносило облегчения. Я захныкала. Больно. По всему телу пульсировала боль, эхом отдаваясь в сознании. Я ни о чем не могла думать, кроме как о том, что мне очень плохо. В какой-то момент поняла, что меня лихорадит, а по шее скатывается холодной пот. И где-то на заднем плане недовольно ворчит Ногами.       Очнулась я от того, как кожи коснулось что-то максимально теплое, приятное и… мокрое? Я лежала в ванне, вода в которой плавно окрашивалась в красный. Второй день месячных давал о себе знать. Мне иногда казалось, что я просто истеку кровью раньше, чем у меня закончатся эти дни, но когда все завершалось, я удивленно смотрела назад и думала: «Вау, я жива…».       Я не знала, сколько так уже лежала, но лежала в достаточно удобном положении – это рогатое чудовище не утопило мое бессознательное тело и не сделало ничего, что могло причинить мне вред. Я даже была одета. На удивление стало как будто бы лучше. По крайней мере, низ живота не горел в адском пламени, а всего лишь слабо пульсировал, указывая на свое жалкое присутствие. Улыбнулась, радуясь, что таблетки наконец-то подействовали.       В момент моей тихой радости дверь в ванную с грохотом распахнулась и в проеме появился синий костюм. Меня всегда удивляло, как Нейро умудрялся в одной и той же одежде выглядеть достаточно сексуально и разнообразно. Хотя здесь, думаю, дело в его размноженной в неопределенное количество раз личности. Ибо как еще объяснить его поведение и скачки настроения, когда он то пытается убить меня миллион раз на дню, и я отчаянно пытаюсь выжить, то наоборот проявляет какие-то признаки заботы и защищает в случае опасности. Демон, что сказать.       – Вижу, тебе лучше, – Ногами скользнул взглядом по воде и моему телу, и его глаза как-то странно блеснули, от чего я непроизвольно опустилась глубже в воду.       – Да, немного подействовали таблетки.       Нейро скептически посмотрел на меня, а потом театрально закатил глаза и начал причитать:       – Вот стараешься ради нее, а она даже не замечает, благодарит какие-то пресловутые таблетки. Опусти ручку-то под воду, авось заметишь что-нибудь.       Недоуменно выгнув бровь, я провела рукой по гладкому дну ванны, пытаясь найти не вход в преисподнюю, так хотя бы ее обитателей, которые Нейро мог выпустить в воду по доброте своей душевной. Сначала я ничего не могла нащупать, но когда рука коснулась чего-то совсем крохотного, от неожиданности я даже пискнула и дернулась, расплескав воду.       – Что это? – взяла в руку и поднесла к лицу, медленно понимая, что это адская батарейка. Я метнула взгляд на волосы демона, там действительно отсутствовала одна.       – Отблагодаришь потом, – бросил он тоном, который мне совсем не понравился, однако заострять внимание я на этом не стала, а зря.       – Как это понимать? – я вытянула руку, показывая розоватую батарейку. В голове стали зарождаться определенные мысли, и то ли я не хотела принимать тот факт, что таблетки не подействовали, то ли то, что Нейро в очередной раз помог мне. Так ли была в этом необходимость? Что случилось, пока я была без сознания?       – Нуу, – протянул Ногами, опираясь плечом на дверной косяк, – учитывая то, как ты кричала даже во сне, и то, что крови стало в разы больше, я решил перестраховаться и положить тебя в ванну.       – С водой? – скептически поинтересовалась я, двигаясь ближе к бортику.       – С водой, – Нейро как-то просто пожал плечами. – Где-то слышал, что во время болезненных месячных вам необходимо тепло. А для лучшего эффекта поделился своей батарейкой.       Я молчала. Слишком долго молчала. Не могла понять, что чувствую, о чем думаю и что вообще хочу сказать. И хочу ли? Смешанные чувства, мысли и эмоции отразились на моем лице и, видимо, чтобы я не страдала, Нейро решил помочь мне, продолжив разговор:       – Однако без моей батарейки твоя боль вернется, поэтому я помогу тебе по-другому, – на этих словах его глаза как-то недобро блеснули, демон снял свой пиджак и протянул его мне. – Вылезай.       – Что? – я недоуменно уставилась на него. – Зачем? Если сидеть в воде, то все будет хорошо. – Я до последнего пыталась оттянуть то, что последует после. Пугала неизвестность и слишком решительный настрой Ногами.       – Ты же не будешь сидеть в воде вечно, Яко, – рыкнул он и рывком вытащил из воды, поставив на ноги.       Как только нижняя часть живота оказалась вне живительной воды, я почувствовала такой спазм, что согнулась пополам, упав в руки Нейро. Боль была очень сильной, будто смеялась надо мной и мстила за то, что не могла делать мне плохо до этого, будучи сдерживаемой силой батарейки. Мне стало жарко. Я вцепилась в плечо демона, чувствуя небольшое облегчение от его прохладной кожи. Сознание снова стало туманиться, когда я услышала приглушенный шепот Ногами:       – Нужно снять твою одежду и надеть мой пиджак. Немного отпустит, Яко.       Я уже была согласна на все, лишь бы не чувствовать боли, лишь бы снова ощутить покой и безмятежность, которые вырывала у меня ненавистная менструация каждый месяц. Нейро понял меня без слов, поэтому сам стянул мокрую футболку и надел свой пиджак, пахший опавшей хвоей и мокрой землей как после дождя. На секунду я задумалась над этим запахом. Почему-то казалось, что Ногами, как демон, должен пахнуть иначе, возможно, как-то неприятно, ведь в Аду приятного мало, но Нейро пах интересно. Я глубоко вдохнула и уткнулась ему в плечо. Действительно немного отпустило. Либо это было самовнушение, потому что хотелось верить, что демон правда помогает, а не делает вид ради какой-то своей выгоды.       Мы все еще стояли в ванной, я все еще старалась ровно дышать и не думать о боли, как почувствовала его теплую ладонь на своем животе. Вся боль словно исчезла, я даже застонала от неожиданности.       – Вот что бывает, когда заключаешь сделку с демоном, – он мягко провел рукой по животу.       Я тихо промямлила смущенное спасибо, не зная, куда деться от подобного проявления помощи.       – А вот что бывает, когда отказываешься, – он резко убрал ладонь, и боль неистово вгрызлась в матку, отрывая от нее куски живой плоти.       Не ожидавшая такой подлости, я самопроизвольно потянулась к его руке, обратно прижимая ту к животу. Сердце пропустило несколько ударов и забилось быстро-быстро. Я тяжело задышала, зажмурила глаза, не веря, что сама хочу такой помощи.       – Ты всегда нуждалась во мне, – усмехнулся Ногами, поглаживая меня по голове другой рукой.       – Нет.       – Очевидная ложь. Как всегда упряма.       – Что ты хочешь? – почему-то именно сейчас сомнения настолько сильно одолели меня, что все подозрения, тревоги и страхи в отношении самого Нейро и его поведения вылились в то, что я мертвой хваткой вцепилась в его руку, которая грела мой живот. Я прекрасно чувствовала свои ногти, впивающиеся в кожу мужчины. Они погружались в мягкую, податливую плоть, однако демон не издавал ни звука, лишь сам сильнее прижимал меня к себе.       – Всего лишь помочь.       – Зачем тебе это?       – Хочу. И могу.       Я сопела ему в плечо, не в силах оторваться. Не в силах поверить в искренность происходящего. Было неловко. Казалось, что я все еще сплю. И это всего лишь моя больная фантазия. Но разве я когда-то думала о таком?       Его вторая рука переместилась с моей головы на спину, мягко поглаживая, он подхватил меня и перенес на кровать. Я закрыла глаза руками, щеки были красными, а сердце билось как у пойманной пичужки: нервно, быстро, боязливо. Сверху донесся тихий смешок и спокойное:       – Я тебя не съем, расслабься.       Нейро все еще не убирал руку с живота, поэтому животу было тепло и не больно, однако больно было мне от страха неизвестности и нежелания признавать и принимать такую близость с демоном. Ногами еще ничего не сделал, но у меня уже было такое чувство, будто я совершила что-то ужасное, из-за чего потом буду жалеть всю оставшуюся жизнь.       Нейро, словно прочитав мои мысли, сказал:       – Зачем жалеть о содеянном, когда это содеянное сделано уже наполовину. Ты заключила сделку со мной еще тогда, когда увидела в первый раз. Пути назад нет. Твоя жизнь без меня уже не жизнь. Пустив однажды нереальное в свое крошечное реальное, ты автоматически дала добро на всё остальное. Не отказывайся от меня. Неси ответственность.       Я убрала руки с лица, заглянула в его изумрудные глаза, которые, казалось, горели еще ярче, а ухмылка обнажила ряд острых зубов. Я действительно была бы не я, если отступилась от происходящего. Моя упертость и желание доводить всё до конца всегда приводили к требуемым результатам.       Возможно, Ногами почувствовал изменение моего внутреннего настроя, поэтому плавно убрал руку с живота, не переставая наблюдать за мной. Я в ужасе смотрела на это действо и понимала, что сейчас будет больно. И боль не заставила себя ждать, как подлая гиена, она вонзила свои зубы в кожу и оторвала свой законный кусок. Я сморщилась, не замечая, как несколько слезинок скатились по вискам в простынь. Нейро стер непрошеную жидкость, рукой задевая свой пиджак на мне, от чего тот, съезжая по коже, оголил одну грудь. Глаза демона довольно сверкнули, а губы коснулись соска. Я испуганно дернулась:       – Нейро!       – Я осторожно… – мужчина надавил на мое плечо, чтобы я легла обратно, а сам провел сухую дорожку поцелуев от одной груди к другой. Смотря мне прямо в глаза, приоткрыл рот и аккуратно прокусил один сосок. Мне показалось, что боль с нижней части живота стрелой метнулась к груди и запульсировала там. Страх, боль и… удовольствие коснулись кожи, проникли внутрь и остались там. Я тяжело дышала, пытаясь собрать мысли в кучу, пытаясь трезво думать.       – Нейро? – он заинтересовано наблюдал за капелькой крови, которая пробилась сквозь небольшую ранку в коже. Капелька набухала, набирала объемы, а достигнув своего предела, сорвалась красной дорожкой по белой коже.       – Красиво, – демон коснулся вновь выступившей капли, растер её между пальцев, – но я хочу другую кровь.       Его рука коснулась живота, и тот податливо расслабился, чувствуя спасение. Я не успела удивиться реакции своего организма, как почувствовала его пальцы, скользящие дальше. Они надавили на половые губы, клитор, вернулись наверх и снова вниз. И я застонала. Уже не от боли, а от  удовольствия. Странный контраст, странный калейдоскоп чувств, которые вызывал во мне этот демон, заставляющий то страдать, то желать большего, охватил меня всю. Я прерывисто вздохнула и неожиданно для себя подалась вперед, к его руке. Именно сейчас я чувствовала, он мое спасение и моя погибель.       Сложно было представить, чем закончится то, что мы начали, но единственное, что хотелось сейчас представлять, это его теплые руки, трогающие мое тело, это его сильные руки, под которыми вся боль тихо съеживалась и не подавала признаков жизни, это его надежные руки, дарящие мне опору и веру в светлое будущее.       Именно здесь я поняла, что доверяю этому монстру, способному убить кого угодно по щелчку пальцев, способному убить даже меня, ведь я не исключение из правил, но именно сейчас я была готова пойти на этот сладкий риск, лишь бы снова чувствовать себя человеком, а не сплошным куском боли и разочарования. И пусть я умру, но эта смерть будет самой прекрасной из всех, что я знала.       Нейро не снимал перчаток, наверное, чувство жалости в этот момент в нем преобладало. Его руки скользили по коже, сжимали бедра, касались шеи, трогали соски. Он не делал ничего, что могло бы причинить мне боль. Он помогал. Я чувствовала себя легко, тело словно парило в невесомости, это было больше похоже на целебный массаж. Боль в нижней части живота пульсировала, пытаясь отвоевать свое законное право быть здесь, разрасталась, кусалась, только руки Нейро, похожие на волшебную палочку, заговаривали эту боль, и она сжималась, пряталась, стараясь забиться в темный угол, откуда её никто не вытащит. Но демон ловил её за хвост, разрывал на маленькие кусочки и раскидывал по всему телу. Эти миллионные кусочки вбивались в поры и оставались там, надежно укрытые теплом его рук. Боль превращалась в удовольствие, которое крепко сжимало меня в своих объятиях, заставляя стонать.       – Дотронься… – сначала его голос был вкрадчивым, спокойным. Я упрямо затрясла головой и зажмурилась. Но Нейро не любил, когда ему не подчинялись. Он сжал мои щеки, отчего мне пришлось открыть глаза и сразу же утонуть в этом изумрудном омуте, который полыхал сильнее адского пламени. – Дотронься. Дотронься до своей боли. Ощути ее, и ты поймешь, что ты есть на самом деле, – теперь его голос был тверд как сталь.       Мне хотелось кричать, что я и есть боль, что мне не нужно ничего касаться, чтобы что-то понять, но рука самопроизвольно опустилась вниз и утонула в этой горячей вязкой жидкости. Его глаза довольно сверкнули в полумраке комнаты. Теперь уже я утонула в своих ощущениях. Запахло кровью. Я поднесла влажную руку к острым зубам Нейро, он хищно оскалился. Его удовольствие граничило с моим, я чувствовала его желание. Демон сжал мое запястье и жадно вдохнул. Осмелев, но до конца не понимая, что делаю и зачем, я провела дрожащими пальцами по его губам, оставляя кровавые полоски. Ногами на секунду прикрыл глаза, а затем слизнул кровь.       Хотелось большего. Мне. Ему. Нам. Обоюдное желание билось где-то посередине, на уровне груди демона и человека. Но было ли сердце у демона? В прямом смысле – возможно, а в переносном? Те эмоции и чувства, которые испытывала я, были ли подвластны и понятны ему? То, что ощущали мы, было на уровне физического удовольствия. А на уровне моральном, эмоциональном?       Я вскрикнула, почувствовав его пальцы внутри себя. Боль встрепенулась и собралась в одной точке. Её позвали – она пришла. Но она пришла не одна, то, что пришло следом, не было похоже ни на что известное мне ранее. Оно волнообразно касалось кожи, внутренностей, заставляя всё тело дрожать. Нейро пошевелил пальцами, мягко растягивая стенки вагины. Та, словно податливый пластилин, изгибалась так, как того хотел он. Я качнула бедрами, наслаждаясь ощущением полноты внутри себя, затем убрала его руку, успев словить недоуменный взгляд, лишь для того, чтобы привстать и оказаться ближе к нему. Оказавшись в горизонтальном положении, я почувствовала, как кровь начала стекать по внутренней стороне бедра, пачкая кожу, а затем и простынь. Только бояться грязи сейчас уже было бессмысленно, я окунулась в неё ещё давно, когда согласилась на его помощь.       Ногами обхватил меня за талию, устраиваясь поудобнее на краю кровати, я села сверху на его колени, потеревшись животом о его живот. Одной рукой Нейро до боли сжал мою грудь, а второй заскользил по телу, спускаясь вниз. Я застонала, предвкушая эту сладость внутри себя, но демон не торопился порадовать меня, лишь злорадно ухмылялся и обводил пальцами половые губы, изредка касаясь клитора. Это была пытка, мне хотелось всего и сразу, хотелось Нейро. Я вцепилась в его плечи, уткнувшись лбом в одну из ключиц, вдохнула запах кожи, сводивший меня с ума, и, не сдержавшись, укусила его шею. Опоясывающее меня желание требовало выхода, и я уже не знала, куда деться. Ногами будто бы рыкнул и рывком отстранил меня за волосы, крепко сжимая те в кулаке. Он зло смотрел на меня, но я видела, как на дне его глаз плясали черти, тихо подначивая причинить боль, перейти черту. И я их понимала, потому что здесь было мало, было горько от неполноты действий, а там, за чертой, открывались новые грани, позволяющие получить весь спектр наслаждения.       Не выдержав, я мягко высвободилась из его хватки, взяла за руку и подтолкнула к низу живота, моля всем телом не останавливаться ни на мгновение. Нейро лишь усмехнулся, но дотронулся до клитора, массируя круговыми движениями, а после и вовсе сжал его пальцами, заставляя меня вскрикнуть от удовольствия.       Не знаю, в какой момент я стала такой испорченной, в какой момент мои мысли стали черны, а желания и действия грязны, но мне нравилось в этом всё: от моих развратных стонов и покачиваний бедрами до похоти, плескающейся в наших с Ногами глазах.       Нейро чередовал ласку и боль, заставляя меня то разрываться на тысячи маленьких кусочков удовольствия, то хватать его за руки и неистово кричать. Его пальцы жестко двигались внутри, я чувствовала, как капает кровь, как она пропитывает брюки, как от нее подо мной становится мокро, но мне было всё равно, я хотела большего. Запах крови давно заполнил всю комнату и смешался с другими ароматами наслаждения. На каждый толчок пальцами Ногами жадно втягивал носом витающие в воздухе ароматы, довольно скалился и сильнее сжимал меня в своих руках. Я слышала, как потрескивает кожа на перчатках Ногами, как тяжело он дышит, и чувствовала его желание каждой клеточкой своего тела. Хватило бы одной маленькой искры, чтобы он трансформировался полностью, но даже частичная трансформация была под его полным контролем.       Я ощущала, как внутри меня нарастает волна удовольствия, она по кусочкам собиралась со всех уголков тела и концентрировалась в одном месте, чтобы, насытившись похотью, взорваться огромным цунами и снести всё на своем пути. Нейро понял, что я близка к оргазму, схватил меня за подбородок и развернул к себе лицом, чтобы наши глаза были на одном уровне. Он хотел видеть в них мою истинную сущность, мой проигрыш ему. Хотел упиваться своим триумфом и моим удовольствием от того, насколько низко я пала.       Оргазм не заставил себя ждать, пронзив не только тело, но и сознание. Стало очень легко и свободно. Свободно от боли, съедающей меня, от грусти, от глупых страхов, роящихся в голове и не дающих расслабиться. Я дернулась в его руках и выгнулась навстречу ощущениям. Всё тело дрожало, а каждое новое прикосновение словно било током, вызывая на коже предательские мурашки. Нейро ловил каждый мой стон, каждую конвульсию, пожирал глазами тело, запоминая этот момент.       Когда первая волна наслаждения прошла, уступив сладкому бессилию, которое наступает после, тело всё еще подрагивало. Я прижалась к Нейро, положив голову ему на плечо, ощущая на спине мягкие поглаживания человеческих рук в перчатке, которые постепенно трансформировались, выпуская длинные острые когти.       Я знала, что последует дальше.