Я думал, дождь смоет мою печаль… Но с каждой каплей, упавшей на моё лицо, мне только тяжелее…
Лишь слабый отзвук в тишине И пелена прозрачных нот Тебе напомнят обо мне, Когда последний час пробьёт. Я буду каплей на окне, Ты будешь розой на песке. Но я — в тебе, а ты — во мне, И мы висим на волоске.
Настроение у Такеши не задалось с самого утра. После вчерашнего он чувствовал себя просто отвратительно. Хотелось выть и кричать. Да хоть что-то, чтобы заполнить ту пустоту, которая терзала его, разъедала медленно, мучительно и… сладко. Но это бесполезно. До этого холодного сердца не достучаться простыми словами. А тупая и манящая боль не отступала. Ещё и погода была пасмурной и холодной. Словно отображала состояние школьника. Сырость чувствовалась за версту, она будто была пропитана воздухом вокруг. Грядет дождь, а может быть и ливень под вечер. Но брюнету так хотелось, чтоб он шел сейчас. Хотелось смыть им всё. И тяжкие вздохи Хранителя Дождя мог не заметить только слепой. Ну, и красные глаза от недосыпа тоже. Тсуёши видел это, но пока что молчал. Ждал нужного момента для разговора. Ему было невыносимо следить за терзаниями сына. Это надо решать или хотя бы выводить парня из этого состояния. Отцу было невыносимо видеть своего мальчика в таком состоянии. Мужчина видел его разным, знает почти всё о нем, ведь тот постоянно делится с ним. Хотя Ямамото-старший чувствует ту недоговоренность в его словах. Но разве не так делают подростки? У каждого человека свои скелеты в шкафах. Но страдания сына были слишком ярко видны, и его вымученная улыбка была не яркой, а скорее усталой и немного мрачной. Это и беспокоило Тсуёши, приносило боль в сердце, но поделать ничего не мог. Не то время, не то место, не тот час.Мы не знали, откуда холод, Мы не знали, откуда лёд. Но мы знали, что лёд расколот, И рана его растёт. И меньше не станет, И не заживёт, Пока не растает, Пока не умрёт…
Домой Ямамото шёл с неохотой. Он чувствовал, что его отец о чём-то догадывается, но молчит. Ждёт, когда Такеши сам расскажет. Улыбка снова залезла на его лицо, на беспокойство отца он не мог смотреть без улыбки. Это было приятно, сразу чувствуется, что он не один, есть те, кто о нем беспокоятся и волнуются. Тсуна с Гокудерой также вели себя, и от этого тепло в сердце грело парня. Дождь усилился, перерастая в ливень. Парень вскинул голову, подставляя лицо холодным каплям, и остановился. Улыбка сошла на нет — не хотелось. Не сейчас, ведь он один, нечего снова надевать эту лживую маску, когда природа и так знает, что у него на душе. Дождь бил по лицу, затекал под лёгкую куртку, одетую не по погоде, нещадно истязал брюнета. Но тот не замечал этого. В голове были совсем иные мысли. Вдруг предстал перед взором образ задумчивой Соул, которая легонько касалась маленькой заколки на кончике локона. Слишком яркий, чтобы быть правдой, но и слишком внезапный, чтобы оставаться равнодушным. Ту-дум. Брюнет схватился за мокрую рубашку в месте, где было его сердце. Болело, слишком сильно билось, а тоска пронзала насквозь. Почему? Почему она перед глазами? Почему вдруг представил, как, возможно, она со скукой под зонтиком сейчас идет домой? Почему не выбрасывается из головы? Почему ничего не видит, когда он так яро показывает? Вопросы мучали, а ливень… Он лишь портил всё, не приносил радости и облегчения, лишь мог скрыть ото всех небольшие солёные слёзы по щекам парня. Такеши прикрыл глаза и опустил голову. Внимательный, но в то же время и отстраненный, такой привычный взгляд зелёных глаз предстал перед глазами. Искры недоверия и скепсиса пляшут в них из-под чёрных ресниц, когда эти изумруды направлены на него. Хорошо, что лишь дождь видит его боль.Слёзы льёт лёд, Лёд слёзы льёт. Слёзы льёт лёд, Лёд слёзы льёт, Лёд слёзы льёт!
После школы Ямамото-младший пришёл насквозь промокшим и подавленным. Острыми осколками сердце пронзалось до сих пор. И Тсуёши решил переходить в наступление, дабы пробить эту глухую оборону. Не мог видеть своего сына таким! Не мог! Видеть эту пустую оболочку, а не сына, он просто не мог. Он ведь такой жизнерадостный, упёртый, справедливый мальчик, почему же вышло всё так? После ужина Ямамото-старший завёл свой разговор. Ведь вот он, шанс! Надо же его чем-то отвлечь, в конце-то концов! Замучает же себя. — Ох, Такеши, мне позвонила твой классный руководитель, — поначалу строго произнес Ямамото-старший. А тот резко вскинул голову, слегка удивляясь. — Сказала, что у тебя снизилась успеваемость по некоторым предметам. — Ха-ха-ха, — нервно рассмеялся Такеши и кивнул. Подобного он никак не ожидал, почти полностью погрузившись в свои мысли. — Да, есть такое. Из-за бейсбола совсем забываюсь. Оценки исправлю, отец! Будь уверен. — Вот она почти искренняя, но такая натянутая улыбка снова лезет на лицо. Маска дружелюбности снова в деле. — Точно? Может, стоит пока оставить на некоторое время тренировки, чтобы повысить успеваемость? — обеспокоенно продолжил он, подозрительно щурясь. Чувствует фальшь в речи своего мальчика, но виду не показывает. Подростки — бурный народ, не стоит так резко на них давить. Надо помягче, и… Отвлечь, пока тот не понял, что в «ловушке». — Нет, что ты, — добродушно и легко махнул рукой Такеши, протирая столик к зале посетителей. Ужин завершен, всё убрано, осталось лишь всё протереть. Негоже быть такими безответственными. — Просто с друзьями разберу те темы, и всё снова станет нормально. — Хм, если ты так говоришь… — Тут Тсуёши хитро щурил глаза и улыбнулся, скрещивая руки на груди. Его план идет прямо по пунктам. — А может, тебя кто-то отвлекает? Может даже… Девушка? — Такеши замер, не веря своим ушам. Благо, ещё он не был прямо напротив отца. Иначе бы тот увидел его удивленное лицо. Отец ведь… был чертовски прав. Хах, видит насквозь своего сына, да? — Ты ведь такой красивый и классный парень! У тебя должно быть много фанаток и поклонниц. Парень негромко рассмеялся. Да уж, этого не отнять, помнит дни праздников, когда его сверху донизу осыпали подарками. Ему было приятно, но ни к одной из них ничего не чувствовал. Было даже неловко отказывать всем, потому что… Читающая книгу, холодная брюнетка снова предстала перед глазами. Она лениво потягивалась, бросая косой взгляд на сладкие конфеты, который Такеши принес ей на День Святого Валентина. Он хотел ей подарить эти конфеты, но она их не шибко любила. Но тогда она взяла пару штук, будто делала одолжение своему кохаю. Она вертела их в своей руке, будто они были опасны или в них была скрыта загадка, понять которую ей было не в силах. Такеши незаметно сглотнул и слегка помахал головой, чтобы стереть этот образ из воспоминаний. Он не видел её всего день, а она уже ему мерещится. Но тоска и мимолетная радость всё равно грели от воспоминания, противоречив разуму, самому мечнику, который старается думать о другом. — Да брось. Это всего лишь мимолётные увлечения, — догадывается, что ответить в таком случае, Такеши. — Да и если я приму чувства хотя бы одной, то представляешь, какая толпа меня потом окружать будет? Мне это не нужно. — Тебе нужна только одна? И она в их число не входит, да? Такеши усмехнулся, всё также стоя спиной к отцу. Образ Соул снова перед глазами, но на этот раз она лишь с желанием заполучить глядела на витрину магазина одежды. Длинное прекрасное тёмно-красное платье, с широкой и многослойной юбкой, с короткими рукавами и рюшечками на всех краях. Такие он видел лишь в книге по истории мира. И девушка смотрела тогда так жадно… Маленькая слабость в сердце колдуньи, и большой сюрприз для Такеши, когда он позже взглянул на цену. — А вообще, Такеши, я тут однажды случайно ходил через парк, чтобы заглянуть в один наш знакомый магазинчик «N», — начал медленно Тсуёши, неловко улыбаясь и почесывая, как и сын, макушку. Настало время, чтобы поговорить с ним начистоту. — Я увидел тебя с такой прекрасной девушкой! Расскажи о ней! Она мне так напомнила одну девчушку, что с приёмной матерью пару раз тут оказывалась… Вы уже встречаетесь? И мой сынок не сказал об этом отцу? — начал пылать энтузиазмом мужчина, мечтательно представляя ту девушку своей невесткой. Ох, как же ему не хватает женского внимания! И отец-одиночка будет счастлив, если у Такеши появится та, которая сможет заменить ту пустоту, которая должна была заменить когда-то его мать… Так, это уже не те ворота. Тсуёши очень хотел увидеть эту девушку. Его распирало любопытство, очень-очень сильное, а вкупе с его задорным характером, это было похоже больше на нечто нереальное. Такеши и та милая… леди — Ямамото-старший расплылся в мечтательной улыбке. А Такеши на пару мгновений выпал из реальности, поняв, что вот тут он прокололся. Да, его отец просто нечто, заметил даже такое… — Ха-ха… Иногда я поражаюсь твоей внимательности, отец. Но нет, — поспешил огорчить отца. — Мы не встречаемся. Но… пожалуйста, давай поговорим об этом попозже, хорошо? Я немного не готов к подобному разговору. Ты застал меня врасплох. Голос Такеши звучал глухо, а взгляд и того — можно сразу искать ту девушку, попросить унять боль сына, которая будто пропиталась в вокруг юного мечника. Тсуёши снова уловил те депрессивные нотки, что были прошлым вечером. Они лишь усилились. — Как скажешь. Я буду ждать. Ямамото-младший подумал, что они с отцом очень похожи. Оба готовы ждать столько, сколько нужно. Но только его отец пережил это, а Такеши лишь предстоит. Интересно, а кто из них сильнее в этом плане?Танцуют буквы на стене, Но всё понятно и без слов. Две лодки мечутся в вине, Носами бьются о стекло. Ты — словно ангел в Сатане, Я — словно эхо за спиной. Напрасно топятся в огне Две льдины, бывшие одной.
Следующее утро ничем не отличалось от предыдущего. Сырость асфальта немного бодрила, но недостаточно. Но вот после школы Такеши вернулся куда активнее. Закинув школьную сумку и прихватив Шигурэ Кинтоки, Ямамото быстро перекусил и довольный убежал в сторону додзё. Тсуёши не стал узнавать, что случилось. А случилось неожиданное: подобно грому среди ясного неба, на голову Такеши свалился Скуало. С привычным воплем «ВРО-О-ОЙ!» он заявил, что будет ждать ровно пять минут, в противном случае он вернётся в Италию. И парень успел: буквально на последних секундах влетел в додзё, запнувшись и прокатившись на животе пару метров. — Неуклюжий балбес. Я считаю до трёх. Раз. — Пепельноволосый ловким движением прикрепил к протезу лезвие и проверил его остроту, проведя указательным пальцем по лезвию. Никто не собирался ждать, тратить своё время, да и каждая секунда дорога на поле боя. И Ямамото-младший должен был это уяснить. — Стой, Скуало!.. Дай дыхание перевести! — Такеши подскочил и достал Шигурэ из чехла. Нет, пока не уяснил. Придётся вбивать в голову это, чтобы запомнилось наверняка. Даже друг может стать врагом, и в таком случае нельзя ждать у моря погоды. — Два. — Суперби встаёт в боевую стойку, готовый в любой момент сорваться с места, и азартно ухмыляется, предчувствуя сражение. А также привычное садистское желание надрать кому-нибудь зад. Ох, как ему хотелось отомстить за всё этому сопляку!.. Брюнет в спешке выхватил меч из ножен и также приготовился к битве. Сбитое дыхание, суматоха и не до конца осознание сражения тормозили его. — Три. Скуало срывается с места, и через мгновение звонкий лязг лезвий друг о друга оповещает о начале. А азартные взгляды впиваются друг в друга. Теперь каждый в помещении знает, что будет дальше.Мы не знали, откуда холод, Мы не знали, откуда лёд. Но мы знали, что лёд расколот, И рана его растёт. И меньше не станет, И не заживёт, Пока не растает, Пока не умрёт…
Они тренируются — если это вообще можно назвать тренировкой — до темноты. Оба давно тяжело дышат и обливаются седьмым потом, но продолжают сражаться, словно от этого зависит жизнь. Варийский мечник невольно признает, что Ямамото действительно достойный противник. И от этого усмешка на лице только шире. Но всё же парень, хоть и сражался достойно, но мыслями был где-то не здесь. И это бесило больше всего. Если бы это не была тренировка, то парень на своих двоих не стоял. Да и не дышал, в принципе. При очередной атаке Скуало на доли секунды увидел, как парень отвлёкся, и воспользовался этим. Не успевший сообразить, Такеши оказался прижатым к полу. Боль пронзила тело, наконец отвлекая от лишних мыслей. У шеи было лезвие, неприятно холодящее кожу. Осознание того, что это было, отразилось небольшой обидой на себя. — Каким местом ты думаешь, сопляк? Если бы это было реально сражение, ты бы уже сдох! — в гневе выдает убийца, которого взбесило такое халтурное отношение к их бою. Нет, не просто халтурное, а безответственное! Никакого уважения, никакого понимания того, что это просто жизненно необходимо им обоим — ничего из этого! Это не просто бесило, это вызывало праведный гнев. А ливень за окном всё продолжал шуметь, бить по крышам домов, заглушая крики и свист столкновения стали. Скрывал, помогал, защищал от посторонних. Это дарило недолгое спокойствие и уверенность в том, что никто другой им не помешает. — А-ха-ха… — через силу посмеялся Ямамото. — Прости-прости… — Не прощу. — Пепельноволосый мечник поднялся и недовольно хмыкнул. Гнев не отступал, и извинения ему были вообще не нужны. — И я проиграл этому слабаку… Позор для наёмника!.. Такеши растянулся на полу додзё, пытаясь вернуть улетевшую в небеса душу обратно на землю бренную. Слушать ворчания Скуало не хотелось. Он и сам знал, что совершил ошибку. Но оставалось только молча выслушивать всё это. Скуало говорил громко, но через какое-то время немного снизил тон. Приехал сюда, чтобы выбить дурь о бейсболе, чтобы наставить его на путь фехтовальщика. Такой, как варийский капитан, не мог так просто принять решение этого мальца. Бросить фехтование из-за бейсбола, из-за глупой игры! Мужчина не мог этого принять и потому приехал выбивать дурь. Видимо, причём, вовремя. И сейчас Ямамото потянуло в сон, но он старался с этим бороться. В противном случае он будет избит. Расслабился, оставил своё тело таким беззащитным. Придурок!.. — ВРО-О-О-ОЙ! Ты меня вообще слушаешь?! — раздалось над самым его ухом. Показалось, что он на миг оглох. Почему же показалось? Тонкий писк в ушах до сих пор звенел. — Уи… Да слушаю я, слушаю, — натянуто улыбнулся брюнет. Кажется, на пару минут он не сможет слышать тем ухом, над которым только что поиздевались. — А как по мне — ничерта не слушаешь! — Варийский мечник схватил парня за воротник и усадил на зад. Бесит, как же его это бесит. И это раздражение и злость отражались в его серых глазах. Ямамото вздохнул. Скуало прав и знает это. Но отчего-то именно сейчас перспектива быть убитым не пугала так, как должна. Может, просто привык ощущать её? А может, всё дело в том, что тупая боль в груди сильнее? — Твою мать, сопляк, о чём ты вообще думаешь? — Голос снова стал тише. Пепельноволосый, немного поколебавшись, сел напротив парня, серьёзно посмотрев ему в глаза. Мужчине не нравилось это, он видел, что у парня что-то на уме. Что-то такое, что мешает ему. Что останавливает его. И это было серьёзно. Мечнику нельзя отвлекаться, а если что-то отвлекает, значит, от этого надо избавиться. Только вот Хранитель Дождя Вонголы не мог. Такеши опустил голову, понимая, что под этим пытливым взором не сможет соврать. Да и врать своему учителю было неловко, тот сразу учует ложь. На это мечник Варии наметан ус лучше, чем у его отца. Сейчас мужчина был больше похож на старшую версию себя. А ему Ямамото не мог врать, хотя бы по соображениям доверия. Скуало из будущего, несмотря на грубоватость, действительно верил ему и в него, сколько бы не пытался скрыть это за напускной злобой. Это было даже мило. Старший мечник молчал. Он ждал, когда парень соберётся с мыслями. Сам не понимая, откуда, он знал, что Такеши скажет. Но время утекало, а молчание раздражало обоих в додзё. — Сэнсэй… — Я те щас дам «сэнсэй»! — Скуало отвешивает парню смачный подзатыльник. Это не столько смущало мужчину, сколько он сам не выносил подобного обращения. Он не настолько стар, чтобы к нему так обращались! — Скуало, — исправляется Ямамото. Пепельноволосый немного успокаивается и даёт парню договорить. — Скуало, ты когда-нибудь любил? На лице старшего мечника за несколько секунд отображается весь спектр эмоций. После чего с оглушительным «ВРО-О-ОЙ!» он отвешивает брюнету ещё один подзатыльник и отворачивается, хмыкая. Такеши успевает увидеть покрасневшие кончики ушей. В принципе, примерно этого Ямамото и ожидал. — Ну и глупости у тебя в голове, — начал бурчать Скуало. — Что за вопросы? Эта туфта на уме у сопляка? Гормоны всё же играют, да? — В самый раз для такого сопляка, как я, — слабо улыбнулся брюнет. И ответ взбесил Суперби сильнее, чем раньше. После чего тот вновь оказался прижатым к полу. — Скажу лишь один раз, так что растопырь уши и внимай, — почти рычал ему на ухо Скуало. — Сопляком только я имею право тебя называть. Даже тебе самому этого не позволю. Усёк, сопляк? — Ага… — Такеши невольно улыбнулся. Было во всём этом нечто интимное, но нет, оно не переходило черту дозволенного. Между Скуало и ним было доверие. Они были повязаны, причём с самого начала. И они оба это знали. Пепельноволосый отстранился и отошёл на несколько шагов. После чего вновь сел на пол и опустил голову, тяжело вздыхая. Такеши не видел его лица: оно было скрыто беспорядочной чёлкой; но отчего-то он знал: ему стоит снова обратиться во внимание — Скуало никогда не повторяет дважды. — Любил ли я? Было дело. — Голос был тихим, спокойным. Да и сам мечник был странно спокойным. Таким Ямамото видел его в редких случаях, граничивших с исключениями. Откровение… Если что-то сказать сейчас, то тот замолчит и выбьет из Такеши весь дух, превратив в сочную отбивную с кровью специально для босса. — Мне, наверное, примерно как тебе было, может, чуть старше. Девка больно хороша была. Покладистая, добрая, улыбчивая. Идеал девушки, чёрт возьми!.. Казалось, что это всё сказка какая-то. — Вариец усмехнулся и вскинул голову. Улыбка была далеко не милой. Такеши чувствовал опасность. Стальные глаза также горели неизвестным огнем. — И не зря казалось. Через неделю я получил заказ на устранение одной группировки… Она была одной из них. Я тогда думал, что с ума сойду. Но когда она без сожалений направила в мою сторону пистолет, во мне не было сожаления. Я убил её, как и всех остальных, и забыл обо всём, что было. Больше не влюблялся, оборачиваясь на неприятный опыт. Скуало хмыкнул и прикрыл глаза. Невозможно было понять, сожалеет ли он о случившемся или нет. Его сердце давно было пустое, много лет с тех пор утекло. Ямамото молча переваривал сказанное. Это было… Неожиданно. — Такова моя судьба, судьба наёмника, безжалостного убийцы, женатого на собственном мече. И я не жалею об этом. Может, всё это и дерьмо, но я добровольно на это пошёл, пошёл за Занзасом. Назад дороги нет — мафия забывает однажды связавшегося с ней только после его смерти, и никак иначе. Тебе следует запомнить это, Такеши. Брюнет удивлённо моргнул, после чего впился взглядом в Скуало. Он не просто сказал ему всё это, чего за ним редко наблюдается, так ещё и по имени его назвал… Ожидалось, что варийский мечник осознает свой прокол и наорёт на него или хотя бы снова устроит спарринг. Но нет, тот был непрошибаемо спокоен — как так и надо. Более того, не выдержав взгляда Такеши, он повернулся к нему спиной и отсоединил лезвие от протеза. Чем воспользовался Ямамото, который после всего этого стал как-то ленив и сонлив. Он подлез к мужчине со спины и принялся копошиться в волосах. — Врой!.. Отвянь, сопляк. Не трожь волосы, — лениво начал отмахиваться Скуало, давняя тоска заполонила сердце, но от этого было ничуть не легче. Ничего, просто хотелось покоя. — Да брось. Дай чуть-чуть повозиться. Ничего я им не сделаю, — со слабой улыбкой проговаривает парень, с лёгкостью перебирая пряди. Пепельноволосый мужчина недовольно заворчал, но сидел смирно. Как так и надо, и правда. И чего это с ним? И откуда знает, что надо делать? Вопросов много, но шестерёнки у мужчины работали даже сейчас. Профессиональная привычка. И сопоставив всё, вывод не очень утешает. — Так, ладно. Методом исключения, субъект твоей влюблённости — та мелкая дрянь, Соул, да? Руки Такеши слегка дрогнули. Он сморгнул, стараясь не думать, о том, что почти все знают об этом, но только не та, кто действительно ему нужен. Показалось, что Скуало и так всё знает… — Угадал, да? — фыркнул капитан Варии, едва заметно качая головой, не одобряя. — Хреновый выбор, даже слишком. Облако. Маньячные наклонности. Скверный характер… Как только угораздило, скажи на милость? — Даже и не знаю… — Эх… Влип ты, сопляк, — с горечью в голосе ответил Суперби. Он начинает сочувствовать своему ученику. Он забрёл в болото, а оттуда почти никто живым не возвращается. Да и одно упоминание этой хитрой бестии вызывает не столь привычное раздражение, сколько истинный праведный гнев и желание убивать. О, как же он давно не испытывал столь по-настоящему жгучее желание насадить чью-то голову на пику. Особенно после того, как она откровенно выражала своё желание поэкспериментировать над ними, когда они были тут на Битве колец. — По самое «не могу» влип. Даже не знаю, что и сказать. Ямамото пожал плечами. Он осознаёт, в какой оказался ситуации. И слова поддержки этого не изменят. Брюнет в этом болоте давно, сам себе удивляется, как только держится на плаву. Так что лучше просто молчать… Вот так и сидели: один лениво плёл косички — и откуда только этот навык? Хотя, это же Такеши, — другой молча оказывал поддержку. Большего и не надо. Это было что-то за гранью отношений «учитель-ученик». Доверие, что взялось из поединков на смерть. Именно поэтому каждый из них был уверен, что не умрёт от рук другого — их связывала кровь, в буквальном смысле. И этого было достаточно. В какой-то момент Скуало почувствовал, что пальцы в его волосах стали путаться чаще и шевелиться медленнее. А через какое-то время и вовсе почувствовал, как его со спины обхватывают за шею и утыкаются в плечо. Парень задремал. — Вконец обнаглел! — шипит мужчина, но терпеливо ждал, когда Такеши заснёт крепче. После чего без резких движений подхватил того, заставляя прижаться к себе и обхватить за шею надёжнее. Ямамото недовольно что-то бурчал, но не просыпался. Уставший, обессиленный, вымотанный. Невольно замерший Скуало слегка облегчённо выдохнул. Не хватало ещё, чтоб сопляк это вот увидел!.. Лучше пусть спит — полезно. Уже была довольно поздняя ночь. Ливень закончился недавно, и вокруг веяло прохладной свежестью. Белые ночные светлячки-звёзды ярко горели в небе, иногда прячась за набегавшими облаками, словно играли в прятки. Растущий месяц степенно сиял среди этого весёлого безобразия и освещал тёмную ночь. Скуало забыл, когда в последний раз вот так спокойно смотрел на небо, не ожидая ежесекундно, что вот сейчас всё это прекратится, что босс объявит о новом заказе, что из ниоткуда появится чокнутый принц со своей вечной улыбкой-оскалом и противным шипящим смехом. Было слишком спокойно… Слишком не так. Но это было здесь и сейчас. Но Такеши не услышит от него слов благодарности за эту возможность — и так слишком много узнал. Покой нужен был обоим. Не только физический, но и душевный. В доме было тихо, слишком тихо. Но свет горел, значит, Такеши всё ещё ждали. Наверное, прекрасно, когда есть место, куда можно вернуться без сомнений… Мечник невольно вздрогнул, когда увидел Ямамото-старшего. Тот не был зол или хотя был раздражён, но его волнение было заметно. Казалось, что его сейчас завалят кучей вопросов, но мужчина молчал, словно ждал. Чего ждал? Кто знает. Внимательный взгляд на сына, мимолетный «сканер» на самого варийца, от которого веяло опасностью, пусть и не так сильно, как обычно. Но молчание между ними затягивалось затягивалось. — Посылочка. Куда положить? — постарался отшутиться Скуало, чувствуя себя неуютно. Не нравилось ему это, особенно, когда кто-то так пристально смотрел и молчал. Ямамото-старший молча провёл неожиданного ночного гостя в комнату Такеши, где того успешно сгрузили. Эта спокойная реакция лишь слегка подивила убийцу, но, пережив многое и подав предостаточно, решил лишь проигнорировать подобное. После чего Скуало вознамерился тихо уйти, но уже у выхода замер, что-то обдумывая. Слишком всё так спокойно, без возгласов, без даже банальных вопросов. Будто принял, как должное… Отец парня всё ещё сверлил его взглядом. Не желал идти первым, идти на уступки. Всё же это его дом, он не обязан что-то делать незнакомцу. — Простите за наглость, — тихо выдавил Суперби, лихорадочно вспоминая японский, ибо из-за лёгкого нервоза умудрился подзабыть его. Но он был твердо уверен, что надо бы поболтать с тем, кто воспитал его ученика. — У вас не найдётся выпивки? Мужчина немного успокоился и кивнул. Такое вполне устроило Суперби, поэтому пошел за усталым и напряжённым хозяином дома. Его любопытство терзало, не хотелось упускать возможность узнать кое-что от отца сопляка. А тот явно знал многое, но сыну не говорил. Скуало был достаточно уверен в том, что он может узнать о том, о чём Тсуёши молчал долгое время. Свет в ту ночь ещё долго не гас.Слёзы льёт лёд, Лёд слёзы льёт. Слёзы льёт лёд, Лёд слёзы льёт, Лёд слёзы льёт!