Чем сильнее человек любит, тем больше он страдает.
Тсуёши никогда не хотел, чтобы его сын связывался с миром мафии. Он всячески отгораживал его от этого, старался окружить его вниманием и заботой. Мужчина пахал на нескольких работах, лишь бы обеспечить сыну счастливое детство. Оберегал, хотел дать ему всё, чего бы тот не попросил. Чтобы жил, ни в чем себе не отказывая. И когда на пороге дома появился странный мечник с предложением стать наёмным убийцей, он почти согласился. Его остановил грустный взгляд совсем маленького Такеши, который слабо дёргал его за штанину. Даже не понимая, что происходит, он чувствовал плохое. Обеспокоенные большие карие глаза мальчика пристально вглядывались в незнакомца, и Тсуёши понял, что не хочет и не может стать убийцей в глазах своего сына. Даже если это приносит невероятные суммы. Мечник ушёл ни с чем. И дом с неким облегчением наполнился тишиной, а затем и детским смехом маленького мальчика. Где-то через пять лет к ним повторно пришли. Тогда Тсуёши уже открыл семейный ресторанчик и жил спокойной жизнью. Сынок рос, ни в чем не нуждаясь, да и помогал отцу, видя, как ему тяжело. Чудо, а не ребенок. Но мафия не отпускает просто так… Такеши был как раз в школе, так что за это Ямамото-старший был готов за это сказать «Спасибо». Хозяину ресторанчика совсем не хотелось, чтобы сейчас рядом был его сын. Мафия — это скопление криминала, и своего юного мальчика хотелось оберегать от этого как можно дольше. И желательно навсегда. В этот раз к нему пришёл другой человек, хоть и одетый в ту же форму: пепельноволосый юноша с протезом вместо левой руки. От парня буквально веяло жаждой убийства, в глазах горело пламя презрения, гнева и раздражительности. Было ясно, что терпеть этот человек не особо любит. Из чистой вежливости Тсуёши поинтересовался, что случилось с его предшественником. Так, чтобы не было молчания. Ответ был резок и лаконичен: «Подох». Ямамото-старший не сильно удивился. Далее шло стандартное заманивание. Тсуёши привык к этому: не он первый, не он последний. Стиль Шигурэ Соен Рю сделал своего владельца действительно известным как в Японии, так и за её пределами. Его хотели заполучить огромное число как мелких группировок, так и достаточно влиятельных мафиозных семей, и все поголовно получали категоричный отказ. Интересно, кого он заинтересовал на этот раз? О чём Тсуёши и спросил напоследок. Так, из праздного любопытства. Пепельноволосый ответил на автомате: «Элитный независимый отряд убийц семьи Вонгола — Вария». Он ответил словно в трансе, будто заученную мантру. Внутри у темноволосого мужчины стало холодно, даже слишком. Казалось, что он замерз основательно, прирастая к полу. Вонгола… Одно слово вызывало стадо мурашек по всему телу, а в голове планы спасения. Способы спасения сына и, по возможности, себя. Но последнее уже звучало уж слишком оптимистично. Тсуёши знал эту семью. Очень хорошо. Назвать её дружелюбной — соврать. Одна мысль о ней — для Ямамото нечто уже очень плохое. И сам факт существования Варии — тому подтверждение. И знать то, что перед ним один из её членов, было ужасным известием. Они словно вестники смерти, просто так встречи не проводят. Лишь перед смертью. Уже собираясь уйти ни с чем и даже не скрывая своего разочарования, вариец как бы невзначай бросил через плечо: — У вас же, вроде, есть сын, да? Почему Вы не хотите передать ему свои знания? — Я не хочу, чтобы мой мальчик связывался с вашим миром. Пусть растёт обычным человеком. В горле моментально пересохло от такого. Боялся этого — отказа многие не принимают. Боялся не за себя, боялся за сына, которого мог оставить одного. А если очень отказ разозлит, то ещё и сын в могилу ляжет. И самое страшное то, что Тсуёши может на это ещё и смотреть. Страшно. Дико. Хочется сорваться и бежать, инстинкт самосохранения действовал, работал, но стойко игнорировался. Опыт был в этом невелик, но был. Устоять на ногах на месте, казалось великим достижением. Ком в горле застрял вместе с другими словами, которые хотели так дерзко сорваться с языка. Но то ли удача, то ли чьё-то веление, ничего не было. Вариец ничего больше говорил, молча покинув дом. Немая просьба была более чем понятна. В тот момент Тсуёши был благодарен всему, особенно той зеленоглазой девчушке, которая спрашивала дорогу к супермаркету, отвлекая его от мрачных и благодарных мыслей. Отчего-то показалось, что она ему знакома.***
Когда Такеши пришёл домой и спросил: «Эй, отец. Будешь учить меня кендо?», словно спрашивал прогноз погоды, Тсуёши просто согласился, полагая, что это просто мимолётные глупости. Ну, а что? Мальчики в его возрасте иногда задумываются над боевыми искусствами. Ведь это так круто, когда владеешь боевым искусством. Похвастаться мог, завести побольше друзей. Ямамото-старший был совсем не против. Но первый нехороший звоночек он вообще не заметил. Когда Такеши стал где-то пропадать ночами и возвращаться только под утро, Тсуёши старался не обращаться на это внимание. Обычно в его возрасте Тсуёши пропадал с друзьями, гулял так, будто это были последние его дни. Он жил и не хотел мешать жить своему чаду. Да и обычно подростки именно в это время начинали собираться компанией. И отец Такеши был уверен, что с плохой компанией его мальчик не свяжется. Мужчина не волновался, он был уверен в своем сыне. Когда Такеши стал всё чаще пропадать в додзё, Тсуёши немного запереживал. Слишком сильное оказалось его влечение к нему. И тогда он очень хотел, чтобы за сыном никогда никто не пришел. То, что он учится, факт того, что он способен стать наёмником, убийцей и кем угодно, с такими способностями и потенциалом, которые видел день ото дня обычный владелец японского ресторанчика. Когда Такеши несколько дней пролежал в больнице, Тсуёши начал беспокоиться. Слишком частые посещения, слишком много переживаний за сына и много мыслей о том, что же творится с сыном. Почему старался не говорить на эту тему? Почему вдруг вот так попадал в больницу с тяжелыми травмами? Тсуёши видел, что сынок лжет, но закрывал глаза на это. Сам такой. Когда открылось, что Такеши влюблён, Тсуёши попытался всё списать на это. Влюбленность творит с людьми невероятные вещи. Изменяет до неузнаваемости. Дарит фальшивое тепло, слепое счастье и море страданий, которые так и видит отец Такеши в глазах его мальчика, даже если тот улыбается вновь и вновь. Но влюбленность всё равно хорошо, хоть Тсуёши и понимает, что проблем от этого не меньше. Но когда поздно вечером спящего Такеши принёс на спине из додзё старый знакомый, Тсуёши понял, что его желание не сбылось. Звоночков было так много, а он всё равно пытался не думать. Нет, ничего не случилось, надежды остались надеждами… Вариец, возможно, даже думать обо всём забыл: это было заметно по его растерянному взгляду серых глаз. Он умный, смог сопоставить факты… И на несколько обиженный взгляд Ямамото-старшего тот неожиданно начал оправдываться, что не хотел парня во всё это вовлекать, что дорогу сюда забыл, что даже лишней мысли не возникло… Тсуёши непринуждённо рассмеялся. Вопросов он задавать не стал, а лишь дал парню то, что он просил, а именно: выпивки. Такеши расскажет, обязательно расскажет. Просто ещё не время. Не то. А отец подождет, как это было всегда. Ведь торопиться уже некуда. Если только немножко. Чисто из уверенности в том, что сын постоянно уже будет в опасности; из-за опасений, что немолодой мужчина не сможет снова встретить сына в дверях ресторана со скучающей улыбкой и крепкими объятиями. Скуало оказался довольно грубым и резким, но внимательным и понимающим человеком. Он всё рассказал о их с Такеши тренировках, даже не пытаясь подавить свою гордость за ученика. Клялся, что когда-нибудь разобьёт о его голову его же биту, если тот не оставит бейсбол и не перейдёт на путь меча. Тсуёши слушал и понимал, что Такеши уже давно повязан с миром мафии, что пути назад нет. И что тот не один, что беспокойства напрасны. Но разве это подавит отцовское волнение? Ничуть. Хотя бы до того времени, как он окончательно разберётся, что происходило за его спиной. Что же, более чем вероятно, что он скоро это узнает. Ни он, ни его сын не могут друг другу врать, а объяснять, кто такой Скуало и как он с ним связан, ему всё же придётся. Да и надо было всё разобрать по полочкам, чтобы не было лишнего недопонимания.***
Утром Такеши проснулся раньше будильника. Комнату заливало приятными солнечными лучами, делало всё светлее и светлее в комнате. За окном давно пели и шумели собаки да кошки. Нет птиц, есть только слегка надоевшие питомцы соседей. Хек, что-то это напоминает. Парень слегка хихикнул и ясно понял одно. В голове было на удивление пусто, а на душе легко. И, на удивление, свежо. Словно не было никакой усталости, ничего подобного. Будто бы всё прояснилось, как погода за окном. Тучных облаков было почти не видать, а солнце было как раз вокруг них, дарило всем тепло, приятные мурашки по телу, высушивало улицы после такого ливня. Так легко, почти невесомо. Не хватало обычной трели птиц, всё очень походило на весну, что вот-вот появилась, расцвела и начала дарить японцам новые солнечные дни. «Надо будет ещё раз подраться со Скуало»… Когда он спустился на завтрак, Ямамото был в лёгком шоке. Скуало мирно помогал его отцу. Причём они работали так, словно всю жизнь этим занимались. Разрыв шаблона был обеспечен, а лёгкий испуг тронул его почему-то небесновавшееся сердце. Удивлённого парня заметили не сразу. — О, Такеши. Доброе утро, — добродушно поприветствовал сына Ямамото-старший, как обычно улыбнувшись. — Садись, скоро завтрак будет готов. Ты сегодня рано проснулся, — заметил напоследок тот, слегка приподнимая голову к сыну. Да, и вид был… лучше, чем в последнее время. Но всё же Тсуёши не подавал виду, что что-либо случилось. Не хотел акцентировать внимание именно сейчас. Нельзя было бить сразу так с порога, да и с утра. Всё было, как обычно. И Такеши был благодарен за это отцу. Уже собираясь уходить, Такеши замер. Он внимательно наблюдал, как раздражённый Скуало отфыркивался от своих длиннющих волос. Идея врезалась в голову моментально. Мимолетные мысли о нужном воспоминании уже были перед глазами. Спокойное лицо, без всяких морщинок и складок, идеальное. И ловкие руки колдуньи, ловко и быстро заплетающие косу. Те движение сразу вспомнились. Желание сделать подобное, чтобы самому это делать ей, чтобы та не тратила своё время на это, возникло гораздо быстрее, чем он успел об это вообще подумать. Действовал Такеши неосознанно. — ВРОЙ! НЕ ТРОЖЬ! — Суперби никогда не признается, что ему приятно ощущать, как заботливые пальцы аккуратно заплетают его волосы. Быстро, ловко, почти профессионально. Даже мягко, аккуратно, будто боясь причинить боль. Слишком приятно. Да и кто ему вообще это сделает, кроме самого фехтовальщика? — Расслабься. Мы это уже проходили, — усмехнулся Такеши, наблюдая, как краснеют кончики ушей учителя. Руки действовали сами, в голове были маленькие фрагменты с той ведьмой, которая украла сердце Хранителя Дождя Вонголы, не поделившись ключом к своему. Обидно, но яркий образ говорил об обратном. Слишком хорошо, легко воспринимаются они. Вот — девушка делит на три части косу своими длинными пальчиками. На тонком запястье уже имеется резинка для волос. Смятые в тонкую полоску вишневые губы. Высокие скулы. Чарующие магнитные зелёные глаза были направлены на Такеши, а её пальцы уже сделали всю работу. Точнее, заканчивали: то одна прядь вправо, другая — влево, третья заменяла первую и так по очередности. Через минуту Ямамото-младший удовлетворенно смотрел на толстую ровную косу. Почти такая же, как и делала Соул. Странно, но её образы с действиями, словами, даже с мимолетными фразами чётко врезались в память, словно специально, будто всегда знал, что всё связанное с ней будет отдавать в его сердце манящей болью и теплом. Скуало тихо фыркал, но выдавил из себя тихое «спасибо». И это уже было подарком на это утро. Гордость за проделанное отразилась на лице паренька. — Ой-ёй! Опаздываю, — рассмеялся брюнет и поспешил в школу. Он помнил, что вчера оставил друзей и хотел перед ними извиниться. — А вы неплохо ладите, — прокомментировал Тсуёши, когда Такеши ушёл. Он провожал его до последнего взглядом. Скуало резко разрубил попавшегося под руку несчастного тунца. Дернулся от слов, словно от тока. Но возмущений не последовало.***
После школы всегда было приятно попить чего-нибудь прохладного. Особенно после ужасно долгой и хорошей тренировки. Такеши хорошенько потянулся по дороге домой, в последний раз напрягая мышцы до предела. А после — облегченно вздохнул, ощущая, как ноют мышцы в теле. Да, хороша тренировка была вчера, хорошая тренировка сегодня. Они отлично действовали на парня. Он почти не думал, лишь действовал, смотрел, играл и веселился. И тишина в голове была столь притягательной, что хотелось вечность так. По дороге пару неглубоких луж, и Ямамото-младший с удовольствием по ним пробежался. Настроение после такого изнурительного, но забавного дня было просто на пике. Чего стоила только рожа Гокудеры, когда Тсуна случайно запульнул другу мяч на уроке прямо в промежность. Бедный парень. Такеши искренне за него волновался, как и шатен. Но было весело наблюдать за тем, как белобрысый ругался на всех, кроме Савады. Грозился убить, взорвать на части и подать в суд. Вот хохма, ведь часто такое бывает, а повторяет одно и то же. В самый раз подул ветер. Сильный такой, деревья аж гнулись, но брюнета это не заботило. Лишь на миг показалось, что милый образ снова перед глазами предстал… Внезапно стало как-то пусто и радостно одновременно. Неужели ему снова мерещилось? Не избавился от мысли о том, что приносит ему хаос в жизнь? А ведь он так старался… Школьник протер глаза. Это наваждение, игра разума. Он постепенно сходит от неё с ума! Но даже после того, как он вновь открыл глаза, она стояла там же. Толстая темная коса колыхалась на сильном ветру. Но, нет, это реальность! Там, через дорогу, через небольшую парковую дорожку, стояла Соул в своей школьной форме другой школы. Была возле витрины магазина для садоводов. Стояла спиной к Такеши, очень внимательно смотрела на стеллажи с горшками и растениями. Парень ощутил тягу к ней. Снова и снова тянулся. Будто она какое-то маленькое солнышко. Тёмное солнце. Мрачное, закрытое тенью чего-то большого. Его личное затмение. Но Ямамото не мог сопротивляться, несмотря на все отталкивающие её черты. Несмотря на игнорирование и враждебное поведение. Несмотря ни на что, ему хотелось видеть её надменное и прекрасное лицо, видеть эту загорелую кожу, блестящую на солнце, смотреть в её магические зелёные глаза, на руки с тонкими запястьями… Он уже стоял почти рядом с ней, не заметив этого под тяжелым градом мыслей. Много. Ой, как много всего он мог думать лишь о ней. И почему его угораздило влюбиться именно в такую снобку? Такеши не знал, но и думать не желал. Что сделано, то сделано. Пусть и против его воли, против того, что он чувствует, нет никакого лекарства. Кроме предательства. Но разве Соул на такое способна? Способна, но не сделала ничего для такого. Пока что. Такеши надеялся, что она не из таких людей. — Расскажи, что тебе нравится тут? — подал голос он, не смея больше стоять в тишине и наблюдать за девушкой. Она не вздрогнула, не повернулась, не подняла глаза. Ничего не сделала. Словно и так знала, что он за спиной. А ведь они одного роста, а витрины не отражали их, как зеркала. — Кактусы, — неожиданно легко ответила брюнетка, выпрямляясь и указывая длинным изящным пальчиком на один из них. Он был весь в колючках, даже земля в горшке была в них, и это при том, что сам был маленьким по сравнению с другими. — Они хороши, но у меня долго не растут… — Неожиданно в голосе её прозвучали открытое расстройство и печаль. Мечник удивился, смотря на тоскливый взгляд подруги. Её взор был направлен лишь на растения, но почему сердце так бешено застучало, а мыслях, как мантра, звучит: «Купи ей его! Купи ей его! Купи ей его!» Захотелось порадовать её, сделать приятное. Желание видеть её осчастливленное лицо вместо опечаленного было крышесносным. Но видеть вообще её лицо Такеши очень был рад. Хоть что-то, кроме безразличия и легкой заинтересованности! Может, это его шанс? Шанс, подаренный Буддой, который всё же услышал его мольбу? — Хочешь, куплю его тебе? — предложил парень, смотря на ценник. Недорого, ему по карману, не как то платье — уже спасибо. Ужасно хотелось сейчас взглянуть на её удивленное лицо. Жаль, что витрина ничего не может отображать, как все обычные! — Ты можешь? Её тихий голос был прекрасен. Особенно тон. Тон, наполненный надеждой и любопытством. Такеши едва сдержал себя, чтобы не повернуться к ней. Надо было сохранять образ заинтересованного в кактусах юноши. Нельзя дать понять девушке, что всё это было ради неё. — Ну, а почему нет, Соул? — улыбнулся Ямамото и наконец повернулся. Её лицо озаряла одобрительная скупая улыбка. Такеши почувствовал, как земля ушла из-под ног. Мягкое выражение личика, сияющий взгляд и улыбка делали её чуть ли не ангелом в его глазах. Такеши хотелось внезапно пасть к её ногам, смотреть на неё снизу, возвышая девушку сильнее к небесам. Но тут же отругал себя. Она не ангел! Ну, если только падший, раненный и озлобленный на весь мир. Который позволил людям жить вокруг него, позволял юноше смотреть на него. Обман. Это всё обман. Нереальность, лишь фантазия. — Буду очень тебе благодарна… — Чуть склонила голову вперед, будто делала так поклон. Благодарность! Она ему благодарна! Душа из юноши чуть ли не возликовала, но парень держал себя, заставляя себя лишь улыбнуться шире. Девушка не одобрит его внезапный порыв к объятиям. Причем наверняка долгим. — Тогда жди здесь. И он зашёл в магазин. И он купил кактус. С горшком. Желание удивить, сделать приятное ужасно сильно. Да и разве ему так трудно? Возможно ли, что это действительно его шанс? Тот самый, о котором мечтал? — Спасибо, — скупо снова улыбнулась она ему, радостно поглаживая кактус в его руках. Несмотря на его иголки, на ладони Ногами ни одной царапины. Ни пикнула от болезненного прикосновения, ни отдернула руку. Она подняла на него свои глаза, что так были схожи с зелёными лугами. — Идём, поможешь отнести в его новый дом, — в приказном тоне обратилась Соул к нему, тут же идя по другой тропе. Наверняка к своему дому. Парень слегка опешил. — Растения любят, когда за ними пристально ухаживают, заботу и ласку. Так что неси аккуратно. Глядишь, ты ему понравишься, и можешь заглядывать к новому другу… Её слова всегда были полны ерунды. Её никто, кроме неё самой, не понимал. Да и разве надо? Она только что пригласила его в её дом! Счастье в юном теле буквально било через край. Сама!.. Она!.. О, у него в голове каша от избытка эмоций. — Ты любишь растения? — неожиданно спросила она, заглядывая через плечо. Проверяла его и кактус. Поправила лямку школьной сумки и остановилась, дожидаясь своего спутника. — Не то что бы, — ответил кое-как Хранитель Дождя. — Но я могу попробовать. Ради неё — что угодно. — И это уже хорошо, — благосклонно высказала Соул ему в ответ.