Астения

      Юичиро жадно смотрел, как в столовую заходит Микаэла и садится напротив него за длинный обеденный стол. Пусть он не ел, но всегда составлял им компанию во время ужина. Шиноа, заметив его, снова выдала какую-то скабрезную нелепость под видом шутки, Микаэла бросил на неё испепеляющий взгляд, ничего не ответив, и у Юичиро по коже пробежали мурашки.       Как и каждый чертов раз до этого, он попробовал убедить себя, что в этом не было ничего соблазнительного или чувственного. Однако его развращённый разум считал иначе: для него все действия Микаэлы имели скрытый эротический подтекст, который видел только он. Желание подойти к нему и как-нибудь испортить его новую форму — испортить его — стало настолько невыносимым, что Юичиро пришлось занять себя чем-нибудь другим. Он ел, вцепившись в ложку, и не чувствовал вкуса пищи.       Через пару минут он опять смотрел — пялился — на Микаэлу, и, конечно же, тот это заметил. Он вопросительно склонил голову, не оставив Юичиро выбора.        — Хочешь пить?       Микаэла досадливо поморщился и покачал головой. Естественно, его уже достал один и тот же вопрос изо дня в день, однако Юичиро было плевать на это. Он и правда очень сильно беспокоился о самочувствии Микаэлы, но это, к тому же, было ужасно удобным предлогом, от которого он не собирался отказываться. Нет, он не пожирал Микаэлу глазами при любом удобном случае, он просто присматривал за ним!       Юичиро до сих пор не мог поверить, что ему удалось обмануть своего же демона. Не полностью, конечно: Ашурамару чувствовал отголоски его грязных желаний, ощущал, что в глубине его сердца есть что-то ещё, и пытался проникнуть туда, вытащить это на свет. Однако Юичиро никогда не терял бдительности, он запирал свои эмоции и распутные мысли так надёжно и так тщательно маскировал их, что Ашурамару постоянно оставался ни с чем. Его защита была настолько несокрушимой, что даже в моменты одержимости его противоестественное вожделение не прорывалось наружу. Юичиро страшно было представить, что он мог бы сделать с Микаэлой, доберись демон до его тайны… И всё же он знал, что дело было не в его силе воли — он был слишком слаб и испорчен. Но, возможно, его желание скрыть свою тягу было намного сильнее, чем всё остальное, и это было решающим фактором. Впрочем, ему было не важно, из-за чего именно всё сохранялось в секрете.       Кимизуки до омерзения плоско пошутил, и Микаэла, сидящий рядом с ним, слабо улыбнулся. Юичиро начал повторять про себя «Мика моя семья, Мика моя семья, Мика моя…» до тех пор, пока фраза не превратились в мешанину из несвязных слогов. Раньше, до их воссоединения, этот способ помогал ему прийти в себя, но он давно потерял свою эффективность. Юичиро очень хотелось встать из-за стола и быстрее уйти в свою комнату, чтобы не наговорить лишнего.       Все эти тренировки с Серафимом, которые устраивал ему Гурен, измотали его как морально, так и физически, он буквально был на грани. Юичиро с содроганием вспомнил то ощущение чего-то чужеродного, копошащегося в его голове и душе, пока тело разрывала чудовищная боль. В последние несколько раз всё стало хуже — его контроль над Серафимом вырос, и теперь он мог осознавать себя во время приступа ярости. Однако это не означало, что он мог управлять своим телом. Юичиро был вынужден наблюдать, как он ломает руку Мицубы, как пронзает плечо Микаэлы, как душит Наруми. И он даже не мог пожаловаться на это и попросить прощения. Эти тренировки были тем, что он должен преодолеть, несмотря ни на что, волнение остальных только помешало бы ему. А Микаэла, узнав об этом, мог вообще заставить его прекратить все попытки. Поэтому Юичиро ничего не рассказывал и старался справиться с этим самостоятельно. Выходило… паршиво, честно говоря, но это не имело значения.       После ужина Юичиро пошёл не спать, как хотел изначально, а в библиотеку. Чтение перед сном уже вошло у него в привычку, и, к тому же, оно отлично избавляло его от ненужных фантазий. Он устроился за столом с горой книг и отчётов об экспериментах над вампирами, и взял первую же попавшуюся стопку в руки. Вскоре он услышал знакомые шаги в коридоре и едва сдержался, чтобы не послать Микаэлу куда подальше. Меньше всего ему сейчас хотелось оставаться с ним наедине и разговаривать о какой-нибудь чепухе. Но Микаэла не стал ничего говорить, вместо этого он выбрал себе книгу и сел на соседний стул. Юичиро был почти благодарен ему. Почти.       Микаэла сидел слишком, чересчур, опасно близко — хотя сейчас для него всё было «слишком» — а повисшая тишина лишь усиливала его тревогу. Юичиро читал одну и ту же строчку три раза, не понимая написанного. Перед его глазами мелькали отдельные слова «стимуляция», «кровообращение», «гипер-тонус», и только на «либидо» до него наконец дошло, о чём был этот старый отчёт.       Он отбросил от себя бумаги и закрыл глаза. Затем вытащил из своей памяти самую отталкивающую вещь в мире, которую смог представить — Ферида — и сосредоточился на ней. Ему ни в коем случае нельзя было думать о Микаэле, участвующим в этих возмутительных экспериментах. Тот обратил внимание на его вспышку — конечно, чёрт бы его побрал, он обратил внимание! — и, отложив книгу, тактично коснулся его плеча.        — Что там?       Сначала Юичиро собирался отмахнуться от него, но потом… Иногда он специально делал или говорил двусмысленные вещи, чтобы просто посмотреть на реакцию Микаэлы. И сейчас Юичиро очень хотелось поддразнить его. Что Микаэла скажет, когда увидит тему отчёта? Будет ли он смущён? Если да, то как сильно покраснеет его кожа? Будет ли он хотя бы немного взволнован?..       Манящее предвкушение захватило его, и он решительно толкнул отчёт к Микаэле. К большому сожалению, тот отреагировал не так бурно, как Юичиро представлял. Его глаза слегка расширились по мере прочтения, однако он остался спокойным. Воодушевление Юичиро сменилось кислой досадой. Но он не потерял надежду.        — Не думаю, что тут есть что-то важное, — осторожно проговорил Микаэла, отодвинув кипу бумаг от себя. — Это точно не путь к исцелению от вампиризма.        — Почему ты так решил? — спросил Юичиро, повернувшись к нему всем телом. — Может, это работает как поцелуй истинной любви, только…       Он сжал кулак и сделал пару быстрых взмахов рукой вверх-вниз. И получил награду — щёки Микаэлы мгновенно заалели. Юичиро готов был плясать от радости, но к ней примешивалось лёгкое сожаление. Они никогда не обсуждали такие темы, а это был чересчур откровенный и непристойный намёк, Микаэла мог догадаться о его извращённой натуре.        — Даже если так, то для этого нужно, чтобы меня любили, — быстро ответил Микаэла, пряча взгляд. — А я не думаю, что кто-нибудь сможет полюбить меня.       Часть Юичиро хотела кричать в голос, что вот он любит Микаэлу так крепко и так долго, что ему было мучительно больно от силы этих чувств. Однако другая его часть боялась, что он спутал одержимость и похоть с чистой любовью — всё-таки у него никогда не было примера романтической любви перед глазами — и поэтому он смолчал. Помедлив, Микаэла снова взялся за свою книгу.        — Ладно, это глупо даже в виде шутки, — пробормотал он, пытаясь найти страницу, на которой остановился.       Опрометчивое предложение вылетело изо рта Юичиро быстрее, чем он смог остановить себя.        — А если всё же?..       Микаэла послал ему негодующий взгляд, который лишь усилил азарт Юичиро, и выпрямился.        — Я не буду этого делать, — отрезал он.       На несколько секунд перед глазами Юичиро встала яркая картина, как Микаэла страстно трогает себя, но усилием воли он отогнал её. Он думал над словами Микаэлы недолго.        — Я могу сделать это.       Микаэла широко распахнул глаза, забытая книга выпала из его ослабевших пальцев и глухо ударилась об стол. Краска ужасно быстро прилила к его лицу, и Юичиро едва не задохнулся от восторга.        — Чт-что?!       Юичиро оцепенел, только теперь осознав, что он наделал. Он так сильно желал ещё раз увидеть смятение Микаэлы, что забылся и зашёл слишком далеко. Лучше всего будет свести всё к несуразному розыгрышу, но, поразмыслив, он решил пока повременить с этим. В конце концов, он мог отступить в любой момент.        — Да всё в порядке, Мика, — успокоил он, добродушно улыбаясь. — Все порой так делают, в этом нет ничего особенного. В нашем возрасте нормально пробовать такие вещи.        — И ты уже?.. — едва слышно прошептал Микаэла.        — Да, — без колебаний соврал он, вцепившись в подвернувшуюся возможность. Может, так Микаэла быстрее поверит ему. — Да, конечно. С Йоичи, и Кимизуки, и…       Лицо Микаэлы резко окаменело, а в глазах появилось жёсткое, свирепое выражение. Рывком отодвинувшись на стуле, он встал из-за стола.        — Я ухожу, — холодно бросил он.       Юичиро чуть не сошёл с ума от ужаса на месте. Он схватил Микаэлу за одежду — за чёртов плащ — и потянул к себе, не дав ему уйти. Он понятия не имел, что разозлило Микаэлу так сильно, но ему нужно было срочно это исправить.        — Прости, стой, я солгал!       Микаэла скептически взглянул на него, однако пока не пытался вырвать ткань из его рук. Сейчас самое время было признаться, что это дурацкая затянувшаяся шутка, но что-то в Юичиро — переутомление? возбуждение? многолетняя тоска? — побуждало его продолжить, несмотря ни на что.        — Я солгал, — повторил он, нервно комкая плащ в руках. — Потому что мне было интересно, а это… неловко.       Выражение лица Микаэлы стало абсолютно нечитаемым, Юичиро не смог понять, о чём тот думал, и слова начали литься из него нескончаемым потоком.        — Вдруг это и правда ключ к исцелению? Я думаю, стоит попробовать все… способы. А если ничего не выйдет, то ты просто приятно проведёшь время, а потом мы забудем обо всём, и никто об этом не узнает.       Микаэла молча изучал его, так и не сдвинувшись с места. С каждой секундой ожидания Юичиро всё больше и больше жалел о своей затее и проклинал себя. Он так устал, что потерял контроль над своими чувствами, и из-за этого он в конечном счёте потеряет Микаэлу.        — Не здесь, — тихо произнёс Микаэла.       Он больше не смотрел на Юичиро, а старательно отводил глаза. У Юичиро закружилась голова, и, кажется, его лицо было таким же красным, как у Микаэлы. Он не верил, что ему действительно дали разрешение на… что-то. Он мог только гадать, почему Микаэла принял его абсурдное предложение. В нём проснулось любопытство? Или он и впрямь решил, что это может излечить его вампиризм? Или он просто делал Юичиро одолжение? Юичиро определённо стоило подумать над этим чуть дольше, а не кидаться с головой, как отчаявшийся — хотя именно таким он и был — но возможная перспектива была слишком заманчивой.        — К тебе или ко мне? — прохрипел он.       Сначала Микаэла выглядел почти испуганным, однако он быстро взял себя в руки и решительно бросил:        — К тебе.       Юичиро согласно кивнул и выпустил его плащ из рук. Это и правда был лучший выбор — так Микаэла мог уйти в любой момент, если ему станет некомфортно. Он встал из-за стола на непослушные ноги, и они вместе вышли из библиотеки. Микаэла шёл чуть позади него, Юичиро ощущал его тяжёлый пристальный взгляд на своей спине и очень старался не поддаться панике.       Оказавшись в спальне, Юичиро закрыл за ними дверь, но не стал запирать ее, чтобы не тревожить Микаэлу сильнее. Ему оставалось положиться на удачу, и надеться, что им никто не помешает. Немного подумав, он подошёл к замершему посреди комнаты Микаэле и дотронулся до ленты, которая удерживала его плащ.        — Сними.        — Зачем?        — Предлагаешь мне сразу схватить тебя за член? — сказав это, Юичиро тут же захотел откусить свой язык.       Он совсем перестал контролировать свою речь из-за переживаний, и сейчас Микаэла точно развернётся и уйдет и больше никогда с ним не заговорит. Микаэла судорожно вздохнул и начал суетливо развязывать ленту, путаясь в ней пальцами.        — Н-нет, я просто нервничаю, извини.        — Я тоже, — признался Юичиро, и следом ещё раз напомнил: — Если тебе что-то не понравится, ты должен остановить меня.       Улыбка Микаэлы была блеклой, Юичиро понадеялся, что это из-за волнения, а не из-за того, что он передумал, но не хотел говорить об этом. Сейчас он должен быть очень внимательным к Микаэле, ему нельзя было увлекаться моментом. Юичиро твёрдо решил, что если заметит хотя бы тень брезгливости или дискомфорта на его лице, то тут же остановится. Может быть, так ему удастся сохранить хоть какое-то подобие дружбы между ними.       Пытаясь как-то отрешиться от этого, он стал возиться со своей одеждой: снял перчатки и расстегнул пару пуговиц воротника кителя и рубашки. Ему было ужасно жарко, и хотелось сорвать с себя китель, но он опасался, что это вспугнёт Микаэлу.       Тот тем временем успел снять перчатки, плащ и пиджак, а теперь укладывал аккуратно сложенную стопку одежды на массивное кресло в углу. Поймав взгляд Юичиро, он нетвердым шагом приблизился к широкой двухместной кровати и сел на самый край. Когда Юичиро присел рядом, тот отодвинулся к высокому изголовью постели, опершись на неё спиной.       Безумное биение собственного сердца оглушало Юичиро, он гадал, заметил ли это Микаэла или ему было всё равно. Он потянулся к Микаэле и дотронулся кончиками пальцев до его скулы, едва задев кожу. Тот прерывисто выдохнул, слегка склонился к прикосновению и закрыл глаза.        — Ты можешь представить кого-нибудь другого, — подсказал Юичиро.       Свои же слова обернулись для него мучительной пыткой, грудь сжали тиски скорбной ревности, но он не стал зацикливаться на этом. Со своими чувствами он разберётся потом, после, в одиночестве, а сейчас на первом месте был Микаэла и его желания.       Тот нахмурился и немедленно открыл глаза, впившись упрямым взглядом в лицо Юичиро. Микаэла делал это из протеста, но он совсем не возражал. Помедлив, он убрал руку, затем забрался на постель с ногами и подсел ближе к Микаэле, прижавшись к его согнутым коленям. Он опять дотронулся до щеки Микаэлы и застыл, смотря прямо ему в глаза.       Он и правда собирался сделать это?.. Хотя он даже не знал, как начать. Фантазии Юичиро всегда были размытыми, без подробностей, потому что он понимал — стоит продумать их в деталях, и они больше не оставят его, будут терзать до конца жизни. Честно говоря, он мог сделать очень и очень многое, однако будет ли это уместно? Поцелуи точно были запрещены, даже самые невинные, но мог ли он потрогать Микаэлу где-нибудь? Не хватать же его сразу за член, в самом деле.       Вдруг Микаэла поднял руку и положил её поверх ладони Юичиро на своём лице. В его глазах отражалась неуверенность, но за ней… за ней Юичиро видел что-то большое, что-то, похожее на безграничное доверие. Шумно сглотнув, он решился.       Он медленно опустил ладонь ниже к ключицам Микаэлы, по пути расстегнув несколько пуговиц на воротнике его рубашки, потом так же осторожно огладил его грудь. Дыхание Микаэлы стало частым и поверхностным, и это помогло Юичиро отбросить последние сомнения. Он неторопливо повёл руку ниже к животу, сминая ткань, до бёдер. Тот затаил дыхание, когда Юичиро коснулся пояса его брюк, и, не выдержав бдительного взгляда, отвернулся.       Недолго поколебавшись, Юичиро запустил руку под брюки и нижнее бельё Микаэлы, с удивлением понимая, что тот был уже немного возбуждён. Наверняка он и его — отстойные — навыки соблазнителя были тут не причём, зато это облегчало ему задачу. Сам Юичиро давно был полностью твёрдым, ещё с того момента, как они зашли в спальню. Но как раз в этом не было ничего необычного.       Микаэла громко вздохнул от первого прикосновения и вцепился в плечо Юичиро, однако не отталкивая. Его лицо исказилось, но это не было похоже на отвращение, поэтому Юичиро, выждав пару секунд, начал неспешно ласкать его. Микаэла снова схватил воздух ртом — на этот раз тише — и всё-таки закрыл глаза, быстро облизнув губы языком. Юичиро бездумно наклонился к нему, собираясь поцеловать, и в это время Микаэла сгрёб его за воротник кителя другой рукой и дёрнул на себя. Уткнувшись лицом ему в шею, Микаэла обвил его плечи уже обеими руками, и Юичиро оказался сидящим к нему вплотную, прямо между разведённых коленей. Его разрывало между облегчением и недовольством: в такой позе он не мог отслеживать реакцию Микаэлы, и это было очень нехорошо, зато с другой стороны ему не дали совершить ошибку, пусть и не намеренно. Юичиро положил свободную руку на затылок Микаэлы, пропуская мягкие волосы сквозь пальцы, и тот поспешно прижался ещё ближе, навалившись на него всем весом.       Из-за смены положения Юичиро пришлось вывернуть кисть под неудобным углом. Впрочем, он почти не обращал на это внимания: чувствовать так другого человека было непривычным, но невероятно восхитительным переживанием. Каждое движение, каждый рваный вздох, срывающийся с губ Микаэлы, отзывался в нём обжигающими волнами удовольствия и распалял его жажду всё сильнее.       Микаэла был очень… тихим. И сдержанным. Это ещё раз напомнило Юичиро, что реальность была не похожа на его туманные мечты — там Микаэла всегда был громким, бесстыдным и раскованным. Но ни одна мечта никогда не сможет сравниться с настоящим Микаэлой в его руках.        — Юу-чан, — с придыханием позвал он и потянул его за предплечье.       Юичиро распознал намёк, но не стал прекращать, а наоборот начал скользить ладонью быстрее. Дрожь Микаэлы усилилась, затем он застыл, напрягшись всем телом, и перестал дышать. По пальцам Юичиро потекла тёплая жидкость, Микаэла шумно выдохнул, обмякнув. Он выпустил Юичиро из объятий и обессилено откинулся на изголовье позади себя. Тот вытащил руку из его штанов и пару секунд смотрел на белесые потёки спермы на своей ладони. Юичиро и вправду заставил его… Он перевёл взгляд на Микаэлу, и его разум окончательно уплыл.       Волосы Микаэлы были взлохмачены, кожа лица и шеи была ярко-красной от прилившей к ней крови, а чёрные зрачки расширены настолько, что перекрывали собой радужку, делая его глаза бездонными. Он смотрел на Юичиро затуманенным, нечётким и совсем опьяневшим взглядом, опять облизывая языком припухшие губы — скорее всего, он закусывал их всё это время. И это зрелище подействовало на Юичиро хуже, чем он мог вообразить. Он слепо бросился вперёд и поцеловал Микаэлу.       Тот сдавленно охнул, непроизвольно открыв рот, и Юичиро, воспользовавшись этим, углубил поцелуй. Его действия были голодными, дикими и совершенно беспорядочными. Он почувствовал соленый вкус крови и понял, что, кажется, порезал язык о клыки Микаэлы, но боль не доходила до его сознания. Ему нужно было ещё чуть-чуть… Наконец Микаэла справился с охватившим его потрясением и настойчиво толкнул его в грудь, разрывая поцелуй.        — Юу-чан, чт-…       Юичиро не дал ему закончить, он опять двинулся и яростно впился в его губы, сминая рубашку двумя руками. Микаэла приглушённо зарычал, а потом грубо схватил его за волосы и дёрнул назад.        — Юу! — рявкнул он, глядя на него с искренним возмущением.       Если Микаэла планировал так привести его в чувства, то он просчитался — его гнев лишь сильнее подстегнул возбуждение Юичиро. Низко и протяжно застонав, он прикрыл глаза и услышал, как Микаэла резко втянул воздух сквозь зубы.        — Юу, — потребовал он грозным тоном. — Посмотри на меня.       Юичиро охотно подчинился и встретил его озабоченный и суровый взгляд, от которого внутри него всё вспыхнуло трепещущим огнём.        — Какого чёрта ты творишь? — строго спросил Микаэла. — Ты под чем-то? Что ты сегодня принимал?        — Нет, я не… — голос предал Юичиро, сорвавшись, и ему пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить: — Прости, хорошо? Я увлёкся. Прости.       Дурман в его голове мешал связно мыслить. Он знал только одно — он хотел властного и злого Микаэлу так же сильно, как покорного и нежного. Хотя ему было немного жаль, что истома Микаэлы исчезла так быстро, и он не успел полюбоваться ей. Безусловно, Юичиро не должен был нападать на него, как похотливое животное.       Тот закончил изучать его и, придя к какому-то выводу, выпустил его волосы, а потом стал отодвигать от себя.        — Ты действительно не в себе. Мне стоило…        — Нет, стой! — крикнул Юичиро, сопротивляясь. Он не мог позволить, чтобы всё закончилось вот так, и ему пришлось сконцентрироваться, чтобы верно объяснить. — Послушай, я ничего не принимал, и это не воздействие демона, Серафима или ещё кого-нибудь. Это всё ещё я.       Микаэла перестал отпихивать его в сторону, но он не выглядел убеждённым, поэтому Юичиро продолжил:        — Я слишком увлёкся. Просто ты такой… ты, — он не смог подобрать слов, чтобы описать Микаэлу, поэтому сбивчиво начал с другого конца. — Я был не прав, я больше не буду так делать, хорошо? Мне нужно… закончить это. Я сделаю всё сам, просто останься тут, хорошо? Я не буду тебя трогать, я клянусь.       Юичиро был жалок, он осознавал это, и понимал, что ещё немного, и он начнёт умолять Микаэлу. Но ему так нужно было получить разрядку, что это не казалось ему унизительным. Непонимающий взгляд Микаэлы упал на его пах, и выражение его лица стало растерянным, а чуть позже оно сменилось на глубокую задумчивость. Он никак не прокомментировал состояние Юичиро, и тот не знал, как реагировать на его затянувшееся молчание. Наконец Микаэла двинулся — подняв ладонь, он легко коснулся лица Юичиро и притянул его ближе. Затем… затем он несмело поцеловал Юичиро, отчего его сердце на миг перестало биться. Это не было похоже на их первый поцелуй — в нём не было ярости и грубости, он был скорее мягким, ласковым и очень аккуратным. Возможно, Микаэла пытался показать ему, насколько невежественным он был, и так хотел пристыдить его, но он был совсем не против.       Постепенно Микаэла стал смелее, его действия остались такими же деликатными, но перестали быть робкими. Он привлёк Юичиро к себе и обхватил ладонями его лицо, не разрывая неспешного поцелуя. Юичиро позволил делать с собой всё, что вздумается, но не трогал его в ответ, как и обещал. Микаэла, вроде бы, делал всё это по своей воле, и он не принуждал его. Однако он боялся, что его неосторожное движение разрушит странное наваждение, лежащее на Микаэле, и тот, очнувшись, оттолкнёт его от себя.       Прервав поцелуй, Микаэла прислонился своим лбом к его лбу и запустил руку под край кителя, ухватившись за пояс его брюк. Глаза Микаэлы были плотно закрыты, он выглядел так собранно, словно разгадывал хитрую загадку, и Юичиро изо всех сил сосредоточился на его лице, лишь бы не думать о том, что он расстёгивает его штаны. Когда его коснулись холодные, восхитительные пальцы Микаэлы, он, не стесняясь, громко застонал. В отличие от Микаэлы, ему было плевать, если кто-нибудь случайно его услышит. Юичиро сдерживался все эти долгие годы, сейчас он хотел сполна насладиться моментом близости, который больше никогда не повторится, а не ограничивать самого себя.       Микаэла беззастенчиво рассматривал его лицо, иногда опуская сверкающие чем-то незнакомым глаза ниже. Вскоре Юичиро охватило жаркое смущение, он попробовал дотянуться до губ Микаэлы, чтобы тот перестал смотреть на него так пронзительно. Тот отстранился, не позволив поцеловать себя, и сжал ладонь, которой гладил его, крепче. В глазах Юичиро потемнело, и он подавился несдержанным стоном. Совладав с собой, он чистой рукой взялся за воротник Микаэлы и, оттянув его, приник губами к обнажённой шее. Он хотел оставить там след, знак, который будет напоминать им обоим о случившемся и служить наглядным предупреждением всем остальным. И хоть Юичиро знал, что эти метки пропадут уже через минуту, это не уменьшало его рвения.       Юичиро не протянул долго, он был на пределе с того момента, как Микаэла достиг своей кульминации. Его собственный потрясающий оргазм вытянул из него последние силы и оглушил его. С трудом оторвавшись от Микаэлы, он сел рядом с ним, тоже привалившись спиной к изголовью кровати. Пытаясь восстановить дыхание и способность ясно мыслить, Юичиро отстранённо заметил, что Микаэла дышал так же надсадно, как и он, и выглядел ошарашенным. Его рубашка была безнадежно испорчена — вся ткань спереди была покрыта подсыхающими пятнами семени. Однако это не принесло Юичиро радости.       Теперь, когда пелена возбуждения спала с разума Юичиро, на него обрушилось осознание. Он повёл себя как безмозглый идиот, пошёл на поводу своих тупых эгоистичных желаний и обманом совратил Микаэлу. Тот больше никогда не будет доверять ему, никогда не посмотрит на него как раньше, из-за него их отношения разрушены навсегда. И это постыдное, умопомрачительное удовольствие, которое Юичиро испытал, вообще того не стоило.       Юичиро вытер грязную руку об покрывало — он был слишком утомлён, чтобы искать салфетки или полотенце — и застегнул свои брюки. Судя по шуршанию ткани, Микаэла подле него тоже пытался привести себя в порядок. Хоть это и было бесполезно.       Когда Микаэла встал с постели, он даже не посмотрел в его сторону. Юичиро чувствовал лишь страшную усталость и опустошение. Он безумно хотел, чтобы всё это оказалось нелепым сном, кошмаром, который закончится с приходом нового дня.        — Мне… неловко, — негромко признался Микаэла, стоя с другой стороны кровати.        — Ага.       Издевательское «Ну как, чувствуешь себя живым?» едва не вылетело из его рта, но он вовремя осадил себя. Микаэла не заслуживал этого, Юичиро не имел права срывать на нём своё разочарование и горечь. Единственный, кого он должен был винить, был он сам. Ему стоило держать язык за зубами, не показывать тот чёртов отчёт, или вообще уйти из библиотеки, сославшись на недомогание. Тогда бы он не совершил самую большую ошибку в своей жизни.        — Теперь мы забудем об этом? — не унимался Микаэла.       Юичиро слышал, как скрипнула кожа его сапог, когда он нервно переступил с ноги на ногу. Интересно, Микаэла в самом деле думал, что о таком можно было забыть?..        — Если хочешь, — смиренно сказал он, пожав плечами.       Всё, что ему нужно было сейчас — это чтобы его оставили одного. Он балансировал на грани и мог упасть в бездну отчаянья в любую секунду, но ему нельзя было сломаться перед Микаэлой. Особенно перед Микаэлой. Однако у него были другие планы.        — А чего хочешь ты?       Юичиро зажмурился и стиснул кулаки до боли в суставах. Это было очень опасный вопрос, и он не понимал, почему Микаэле было это так важно.        — Много чего, — всё же ответил он после паузы. — Хочу, чтобы никто не умирал. Хочу вернуть свою семью. Хочу поесть карри. Хочу водить быструю машину. Хочу… спать.        — Нет, — твёрдо прервал его Микаэла. — Чего ты хочешь от меня?       Юичиро чуть было не бросил короткое лживое «ничего», но так и не открыл рта. Он всё-таки понял, чего добивался Микаэла — ему нужны были объяснения. Это было более чем справедливо, учитывая всё, что Юичиро натворил. Однако ему пришлось бы рассказывать обо всём: о долгих годах помешательства, о своих извращённых грёзах, о нездоровом влечении. Прямо сейчас Юичиро чувствовал себя таким уязвимым и слабым, он точно не сможет вынести отказ Микаэлы, ему нужно было время подготовиться, чтобы смириться этим. И пусть Юичиро не был готов признаваться во всех своих пороках, он мог дать Микаэле подсказку, после которой тот, возможно, оставит его в покое.        — Хочу, чтобы ты сменил рубашку, снял сапоги и лёг со мной в эту постель. Хочу обнять тебя, и чтобы ты гладил меня по голове, пока я не усну. Хочу… — голос Юичиро надломился, ему пришлось сделать пару судорожных вдохов, прежде чем продолжить: — Хочу, чтобы ты остался со мной до утра. Хочу, чтобы так было всегда.       Микаэла оставил его исповедь без ответа, и у Юичиро начало звенеть в ушах от перенапряжения. Отдавшись чувству безысходности, он подтянул колени к груди и уткнулся в них лицом, обняв себя руками. Он пытался избежать этого, но уже ничего не имело значения. Спустя некоторое время Микаэла развернулся на каблуках, уходя от кровати. Юичиро не стал смотреть ему в след.       Однако вместо ожидаемого хлопка входной двери он услышал, как открываются дверцы шкафа с одеждой. Юичиро машинально вскинул голову и увидел, что Микаэла снимал с себя испачканную рубашку. Он торопливо отвернулся, ощущая, как его лицо заливало жаром от одного вида оголённых плеч Микаэлы. После того, что они делали, было очень глупо смущаться таких вещей, но Юичиро ничего не мог с собой поделать. Однако в поведении Микаэлы не было ничего странного. Не мог же он выйти из его спальни весь заляпанный спермой, верно? Поэтому Юичиро не возражал, он мог подождать ещё немного.       Но Микаэла снова его удивил: переодевшись, он подошёл к постели, сел и начал избавляться от своих дьявольски привлекательных сапог. В этот миг Юичиро понял, что он вконец запутался в происходящем. Он отрешённо наблюдал, как Микаэла разувался, и пришёл в себя только когда тот требовательно потянул из-под него покрывало. Вскочив на ноги, Юичиро стащил китель и ботинки, бросив их на полу, и кинулся помогать Микаэле.       Тысячи вопросов роились в его голове, но было бы нечестно спрашивать что-то у Микаэлы, когда он сам предпочёл молчать. В итоге Юичиро решил оставить эти бессмысленные размышления о том, что движет Микаэлой, и просто принять всё, что тот готов был ему дать.       Они легли набок лицом друг к другу, на расстоянии вытянутой руки. Выражение лица Микаэлы было непроницаемым, но на его щеках цвёл мягкий румянец. У Юичиро лицо тоже горело огнём, а сердце колотилось как сумасшедшее. Он неуверенно коснулся бока Микаэлы, и тот придвинулся ближе, позволяя обнять себя за узкую талию. Подняв руку, Микаэла вплёл пальцы в его волосы и принялся ласково их перебирать. Не выдержав, Юичиро прижался к нему теснее, чтобы спрятать смущение, и закрыл глаза. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.       Он был так вымотан, что даже сковывающая одежда не помешала бы ему заснуть, однако он упрямо сопротивлялся сонливости. Две минуты назад он желал, чтобы всё это было сном, но теперь он пожалел об этом. Если Микаэла в его руках и правда был всего лишь иллюзией, то он не хотел, чтобы она исчезла.        — Мне это не снится?       Рука Микаэлы замерла на мгновение.        — Узнаем это завтра, — проговорил он, нежно зачёсывая волосы ему за ухо. — Не думай об этом сейчас. Я… останусь с тобой, обещаю.       Юичиро впервые заснул так легко.