Мы

      Это… смешно. С каждым годом, Аоко чувствовала, что её жизнь превращалась в жестокую комедию. Да, жестокую комедию с беспощадным сюжетом и необычными поворотами. Ситком, сюжет которого, если задуматься, больше походил на фильм ужасов.       Может многие с ней не согласились бы, но с того дня Аоко чувствовала себя именно так.       Она уменьшилась одиннадцать лет назад, став маленькой, растрёпанной и смышлёной девочкой. Она не помнила магии, странных таблеток или чего другого, она просто проснулась не в своём городе, в мешковатых вещах и с раненой ногой. Ползти почти не могла, улица была пустой, но, на счастье, мимо бежал парень.       Он гнался за кем–то. Его лицо во тьме напоминало Кайто, но на свету фонаря раскрылось, что это совсем не он. Аоко потянулась к нему рукой, жалко пискнула, чтобы он услышал её… Тот остановился.       Аоко вспомнила его лицо. Детектив Кудо Шиничи… вроде бы. Парень так представился. Он легко догадался, что случилось с Аоко, будто уменьшение привычно для него. Отвёл её в дом неподалёку, где девочка, по имени Ай, стала задавать ей подробные вопросы.       Она же проверила состояние Аоко, сверила со своими исследованиями и на её лице расцвело удивление.       — Я немного сомневаюсь, — пробурчала она, — но кое–что сильно отличается от того, что было у нас. Может ли быть, что она приняла другую версию препарата?       — Но мы ведь проверяли, препарат в организации был только один! — возмутился Шиничи. Аоко внимательно слушала их, пока допивала предложенный Агасой сок. — Хочешь сказать, они отдали часть третьим лицам, и те…       — Разработали новую версию. Кажется, быстро мы её не вылечим. Аоко–тян, да? Ты попала…       Тогда Аоко вспомнила. Препарат продали не просто третьим лицам, а той организации, которая недавно преследовала Кида. Да, именно убегая от них, Аоко наткнулась на лабораторию, где дряхлый старик исследовал апотоксин. Что он сделал с ним и как, непонятно, но ни один антидот, который предлагали Аоко, не работал на ней.       От Пайкару ей только стало плохо. Шиничи и Ай болезненно опустили головы. Считай, всё началось с начала.       Шиничи позвонил инспектору Накамори. Тот моментально ответил и согласился приехать. Как отцу Аоко, ему рассказали правду, взяв с него обязательство хранить тайну до конца. Мужчина без спору согласился.       Он сказал, что Кайто ищет Аоко уже пятый день. Аоко сморщилась. Она рассказала, кто для неё Кайто, как в тот же миг телефон инспектора закричал от звонков этого упёртого спасателя. Аоко не знала, что сказать, а её голос был слишком детским.       Но Шиничи поделился красной бабочкой. Аоко смогла сказать:       — Со мной всё нормально… Я у мамы, надолго… Позвоню, как вернусь.       Всё повторялось, как у Шиничи с Ран. Только Аоко вернули её телефон, Кайто звонил регулярно, но его подруга только искала отмазки. И каждый раз Аоко была всё грустнее, а Шиничи, видя в ней себя Конаном, проникался к ней сочувствием.       Ран тоже скоро узнала об Аоко. Она поддерживала её вместе с Шиничи и делала всё возможное.       Прошло полгода. Кайто требовал адрес, где Аоко так долго застряла, Аоко едва держала в себе слёзы… а потом позвонили они. Организация, что купила и сменила состав апотоксина. Они знали всё об Аоко, об её близких и о Кайто… Они же рассказали ей, что Кайто это Кид.       Они сказали, что это смешно — видеть, как Кид страдает, переживая за неё. Они не угрожали ей смертью, не требовали выдать что–то о Кайто или чем–либо ещё, они просто… находили всё смешным. И, будто сценаристы дешёвой драмы, предложили условие, при котором Кайто останется жив и сможет дальше гоняться за ними.       Аоко должна умереть. Нет, не умереть совсем, а убить себя, как Аоко, объявить, что она мертва, например попала под машину или чего хуже. Сама девочка могла жить и радоваться, взять другое имя, найти другую семью, главное, что Кайто не узнал, что его первая любовь ещё жива.       — Вырастешь лет до шестнадцати, захочешь — отобьёшь его сама у себя! — эта циничная шутка особо врезалась в память. — Будешь его молоденькой жёнушкой…       Они смеялись. Если жизнь Аоко — комедия, то эти парни зрители. Им плевать на их чувства, им хотелось просто наблюдать за шоу. Кайто может поймать их, арестовать! Но в тюрьме они будут смеяться над ним, вспоминая эту историю.       — О своей личности ему говорить нельзя, сразу узнаем и убьём его…       Аоко не сомневалась. Стоило ей только показаться на улице, Ран и Шиничи отмечали слежку из каждого куста и поворота. У всех стен уши. Каждый прохожий, отмечавший какая милая семья проходила мимо, казался агентом.       Да, Аоко походила на дочь Шиничи и Ран, сам Накамори это отметил. Конечно, если не вспоминать, что они только на первом курсе университета, а Аоко физически семь. Но издалека они походили на молодую пару, что натолкнуло на жестокую и комичную идею.       Накамори сказал, что Шиничи и Ран могут удочерить Аоко. Те не возражали, но у девочки не могло быть документов. Однако прожить жизнь без них невозможно, безысходность вынудила Шиничи привлечь на помощь отца. Юсаку задал кучу вопросов, но, услышав всю историю, немедля согласился связаться с влиятельными друзьями. Осталось две вещи: Шиничи и Ран — подать заявление о браке, а Аоко необходимо новое имя.       Ночью, гадая, что ей выбрать, девочка сидела под одеялом и пялилась в телефон. Последней целью Кида был сапфир необычного цвета. Да, камень её месяца рождения. Аоко уже решила, что её новый день рождения будет в мае, как у Шиничи, а вот имя… да почему бы нет?       Сапфира — звучит ведь? Да, синий камень, в имени Аоко есть «синий», но вместе с тем всё по–другому. Организация тоже одобрила имя, прислав странное письмо, где и с одной, и со второй стороны распечатки, кто–то напечатал кучу «ahahahaha» на всю страницу. Это реальное издевательство.       — Они получают изощрённое удовольствие от этого, да? — спросила детским голоском Сапфира у своих новых родителей. Шиничи ещё разбирал документы, а Ран побежала к дочке.       — Видимо. Мы делаем всё возможное, чтобы напасть на их след, но это сложнее, чем раньше…       — К тому же, они всем говорят, что даже из тюрьмы они смогут устранить тех, кто не повинуется их приказам, — неприятно рассмеялся Шиничи. — Я бы не верил в такое, но так изменить апотоксин Хайбары, что ничего не работает… Они сильнее Чёрной Организации.       Ай стала создавать новые версии препарата и одновременно разрабатывала к ним противоядие, но ни одно не помогало… почти. Однажды Ай удалось создать нечто, что вызвало у Аоко знакомые симптомы, но ничего не случилось, её тело не менялось. Тогда учёная попыталась доработать антидот, но, с каждыми попытками, эффект становился слабее, а потом тоже исчез.       — Невозможно, — Ай уставилась на колбу, где смешивала жидкости. — Неужели этот препарат сразу заставляет тело выработать иммунитет к любым антидотам? Такое… невозможно… Нет, мне не хватает чего–то…       Ай долго пыталась, но Сапфира никогда не станет Аоко. Она никогда не превращалась назад с того, как уменьшилась.       — Шиничи–сан, — Сапфира приучилась называть Шиничи «папой», но в серьёзные моменты говорила привычное «Шиничи–сан», — я не хочу сообщать Кайто по телефону… Давай… давай навестим его…       — Уверена? Ты тоже давно его не видела…       — Да, я хочу…       — И я с вами! — высунулась из кухни Ран. — Я поддержу Аоко!       — Спасибо, — Аоко тихо заплакала.       Весело жить с крутым детективом и его боевой девушкой. Старик Агаса, Ай и её друзья всегда брали Сапфиру в весёлые приключения. Появилось ещё много новых друзей. Но каждый раз Аоко скучала по Экоде, своему классу и глупым шуткам Кайто.       Они приехали к его дому днём. Шиничи посмотрел на Сапфиру без слов, Ран крепче сжала букет чёрных цветов. Зачем она вообще их купила? Для убедительности?       Зазвенел звонок. Никто не побежал открывать дверь. На второй раз послышались ленивые шаги. Дверь открылась, перед гостями предстал мятый, усталый и совсем печальный Кайто, у которого будто табличка на лице «никаких гостей».       Сапфира сжала глаза. Не то она хотела видеть, но чего ещё ожидать?       — Кто? — его голос хрипел, как от простуды. — Ран–сан? А, Кудо…       — Разговор не для прохода, можно зайдём? Новость…       — Ладно, — совсем безучастно буркнул Кайто. Сапфира прошмыгнула в дом первой, «родители» за ней, прикрывая девочку. Её лучше представить попозже.       — У нас ужасные новости, Куроба, — эти не офицальные обращения звучали совершенно забавно, зная, что Шиничи с Ран пришли сообщить. — Насчёт Аоко…       — Месяц не звонила уже, — буркнул Кайто себе под нос, словно не слышал остальных.       — Куроба–сан, — Ран протянула Кайто букет. Чёрные цветы говорили за себя, пока Кайто никак не мог принять простые слова: — Месяц назад Аоко погибла под машиной… нам жаль.       Кайто взял букет. По позе, опущенным глазам казалось, что он их не расслышал или ему без разницы, но Шиничи успел заметить его взгляд.       Это были уже не глаза, только кусок стекла, где отражалась всего часть той боли, которая сводила парня с ума. Он не мог что–то сказать, не знал что. Не мог выразить всё, да хоть даже частичку. Просто молчал.       — Как? — жалкий хрип. — Где?       — В Бейке, она приехала купить отцу подарок, мы случайно столкнулись. Тогда же я гулял с Сапфирой, она выбежала на дорогу, когда был красный свет, и Аоко бросилась её оттолкнуть.       — Сапфира — это? — без особого интереса, Кайто посмотрел на Шиничи. Тот указал на девочку, которая уже оббежала его и встала перед Кайто.       — Я! — Сапфира улыбнулась так мило, как смогла. Её попытка наверняка была жалкой, но улыбка Кайто выглядела, по сравнению с её, как худшая улыбка в истории.       Когда его рука легла Сапфире на голову, девочка не смутилась, наоборот ей захотелось плакать. Кайто смотрел на неё так, что она видела без слов: «Похожа на маленькую Аоко», «Да уж, Аоко рисковый спасатель» и «стоило её тогда обнять».       До того, как Кид помог Аоко оторваться от организации, у него было время, он почти коснулся её плеч, но отошёл от девушки. Знал бы он тогда…       — Приятно, — но, не договорил Кайто «приятно познакомится», Сапфира бросилась обнять его. Её маленькие руки едва могли удержать большого «братика», но она пыталась изо всех сил, пока Кайто не обнял её в ответ.       Он просто закрыл глаза. Знакомое тепло чуть поубавило усталость. Почему она такая же тёплая, как Аоко? Может, Метантей не со всеми таблетками расправился? Нет, он давно закончил своё дело.       Кайто ещё нет.       — Приятно познакомится! — договорил Кайто, оторвавшись от объятий. Он щёлкнул пальцами, явив белую розу. Когда–то Аоко получала и такие. — Держи.       — Спасибо! — приняв розу, Сапфира не заметила, что вместе с ней фокусник всучил ей две шоколадные конфеты. Аоко могла лишь натянуть улыбку.       Кайто шутил, что она ещё ребёнок, но теперь он правда относился к ней, как ребёнку, понятно почему. Вместо роз обычно брал конфеты, предлагал покататься на спине, таскал её на всякие представления, а иногда звал в парки развлечений. Стал нянькой по своему желанию.       Сапфире по привычке хотелось как–то пошутить, но она держала себя в руках. Пыталась, хотя бы.       Организация каждый раз присылала карты со смехом, когда Кайто снова проводил целый день, бегая за Сапфирой и пытаясь развлечь её. Та долго не задавала вопросов, но не сдержалась, и сама себя заругала, когда услышала ответ.       — Сам знаю, что это тупо, — цокнул он. — Но ты так похожа на неё… Я просто будто… в детство вернулся.       Шли месяцы, годы… Кайто победил организацию, перестал быть Кидом и стал выступать. Шиничи и Ран завели своих детей, а Сапфира с радостью нянчилась с ними, одним глазом проверяя друга детства. Но тот застревал по уши в работе, либо звонил ей и рассказывал что–то весёлое о последнем выступлении. Иногда приглашал гулять, и с каждым разом дарил всё меньше конфет. Один раз Сапфира снова получила белую розу по дороге домой и долго разглядывала её в своей комнате.       — Аоко? — улыбнулась Ран, приоткрыв дверь. — Как вы там? Я видела, он тебе розу снова подарил…       — Да, когда провожал домой… Как думаешь, ему теперь лучше? — Сапфира поправила форму. Сейчас она в средней школе.       — Ну, если хочешь, можешь спустится вниз, он сказал, что хочет поговорить с Шиничи, так что ужинает у нас.       — Что? — Сапфира села на кровати. — Он что–то про это говорил, но сейчас?       О чём они бы не говорили, Сапфира заметила, что Кайто часто звонил Шиничи и Ран. Иногда пересекался с ними, что–то долго обсуждал и спрашивал. Наверно, он потратил на это месяца три, прежде чем снова позвал её куда–то, но нередко переспрашивал, будут ли родители Сапфиры против.       Аоко не была тупой, она всё поняла. Тем более, когда на последнем классе средней школы, Кайто предложил нечто совершенно необычное — съездить с ним на море. Не успела Аоко удивится с самого предложения, как вспомнила про страх рыбы и тут же дёрнулась.       Сапфира сотню раз заказывала рыбу, в надежде увидеть Кайто испуганным, но он вообще не боялся. Наоборот пялился на рыбу, как на что–то… приятное? С чего бы? Наверно, его радовало, что Сапфира обожала рыбу.       Сапфира решила не рушить это и, для вида, уточнила у Шиничи можно ли ей поехать (хотя ответ предельно очевиден).       Море было прекрасно, как и рыбы, пляж, еда и виды, даже Кайто всё улыбался. Ему было спокойно, когда Сапфира, по привычке, вела себя, как Аоко, хотя у неё были годы, чтобы немного поменяться. Но единственное, что в ней изменилось, желание стать детективом.       — Может не стоит? — часто спрашивал Кайто. — Это опасно.       «Аоко тоже хотела, спасать людей хотела… и умерла», — читала Аоко.       — Всё в порядке! Может… может журналистом? — Сапфира понимала, что это тоже бывает опасно. — Всё будет в порядке!       — Обещай мне.       — Обещаю…       На телевизоре заиграла запись выступления Кайто. Сапфира обернулась к экрану, а Кайто наоборот отвернулся, уставившись на меню.       На записи, Кайто выглядел куда лучше, чем в первые годы со смерти Аоко. Ему стало легче… может быть только на чуточку, но определённо.       — Я рада, что тебе лучше, — сорвалось у Сапфиры внезапное «ты». Кайто поднял глаза, продолжая скрывать нос и рот в меню. Но он слегка улыбался.       — Без тебя мне бы стало хуже, поверь мне…       Поездка закончилась спокойно. Ран и Шиничи спрашивали, не предложил ли Кайто их «дочке» чего–нибудь, но она отмахивалась. Вместо того уточнила, что Кайто спрашивал у них. «Родители» долго переглядывались.       Шиничи чутка улыбнулся, посмеялся и хитро–хитро шепнул:       — Твоей руки просил…       — Шутишь?       — Наполовину!       Настал Новый Год, когда Сапфире стукнет шестнадцать. Шиничи и Ран ожидали нового ребёнка, а их приёмная дочь постепенно хорошела. На День Рождения её завалили подарками, но платье и синюю розу, которую Кайто отдал ей, она выделяла из всей кучи.       Снова синяя роза. Может, у Кайто такой стиль признаваться в любви? Он как–то уже сказал ей, что дарил их Аоко, потому что любил, совсем между делом.       День Рождения Кайто состоялся больше, чем через месяц, в июне. Ему исполнялось двадцать семь, тот возраст, когда обычно дарят что–то для дома, а не аниме фигурки… хотя смотря какой человек. Сапфира не знала, что подарить, долго думала и купила галстук.       Небольшой белый галстук в синюю крапинку. Кайто с радостью принял его. В шуме его огромной вечеринки, проходящей в отеле у моря, он тихо утащил Сапфиру на балкон. Оттуда открывался прекрасный вид на тёмный океан, и звук волн доносился до ушей.       Он держал её за руку очень слабо.       — Я… старый? — Кайто глядел Сапфире прямо в глаза.       — Нет, только двадцать семь же, с чего ты взял?       Они перешли на «ты» с той поездки… непривычно.       — Почти тридцать уже…       — Ничего, всё впереди! Взбодрись! — Сапфира сжала его лицо в своих ладонях. Кайто жалко усмехнулся.       — Для тебя я старый?       — Нет же!       — Тогда… выходи за меня, — он улыбнулся.       Сапфира могла спросить, потому ли это, что она напоминает Аоко… Если бы не была бы Аоко. Где–то в прекрасной фантазии она мечтала, что Кайто знал её личность, но не говорил.       Вдруг, так и есть?       — Согласна!       Кайто сжал её руку крепче и прислонился к ней лбом об лоб. По его щеке, блеснув в вечернем свете, скатилась маленькая слеза.       — Спасибо. Без тебя, я бы свихнулся…       Сапфире показалось… Нет, Кайто говорил с Аоко.       Кайто всё знал с самого начала.