***
Взгляд выражает удивление и непонимание. Первые страницы его «жизни» не понятные даже самому Доктору. То ли в прошлом его почерк был настолько ужасен, то ли это очередной, для этого времени, уже мёртвый язык, или вообще язык другого мира, который лекарь успел позабыть за годы путешествий. Будь он помоложе и не находясь здесь, точно бы рассмеялся в силу своих старых, уже давно нерабочих, убеждений. Но нет, Доктор уже давно знает что другие миры есть, он увидел записи о них, даже видел их обитателей, во время побега с другими «братьями по несчастью». Раньше он не сбегал, раньше был доволен своей жизнью здесь. Не видел проблемы сидеть в 4 стенах, общаться с коллегами, временами слыша больше забавные чем раздражающие прозвища в свою сторону, не видел проблемы постоянно повторять им одно и тоже на вопрос о том человек ли он. Раньше, всё это было раньше. И если внутренние часы, память и записи не обманывают своего владельца, под откос всё пошло прошлой весной. Когда некоторым его коллегам пришли замены из «другой зоны». Доктор не знал точно с какой, но точно знал что они иностранцы. Уж слишком видным был их акцент. Эти люди отличались крайней хладнокровностью к объектам, игнорировали любые попытки завязать дружеский разговор. Изымали всё, что получали объекты от ушедших коллег, что были до этого на их местах. А потом… Получив разрешение, начали менять правила. Эти изменения зацепили даже лекаря. У него отобрали пациентов, запретили брать с собой на допросы свою сумку, а позже вообще как умалишённые пригрозили забрать её если не получат полный список находящегося в ней. Последнее стерпеть уже было невозможно, у бедолаги и так из-за резких перемен начался нервный тик. Так что он… Нет, не убил, просто переломал им пальцы как только те попытались отобрать сумку. А позже, от тех кто ещё остался, узнал, что те новенькие хотели перевести его в кетеры, но остальные просто рассмеялись и покрутили пальцем у виска на это.Но несмотря на то, насколько их серьезность и злоба казались забавными, терпеть всё это было невыносимо, как Доктору, так и другим. Так что побеги участились и даже стали более масштабными. Если сбегал один, за ним спешили остальные. Что уже смахивало на пчелиный улей. Так и он однажды поучаствовал в побеге. Схитрил и покинул камеру позже всех, оставив грязную работу на более сильных евклидов и кетеров. И воспоминания об этом побеге вызывали непонятные, смешанные чувства.Flashback
Сирена, крики, выстрелы. Пока остальные дрались, убивали, наслаждались чужими страданиями, он бежал. Бежал к выходу, замедляясь, только чтобы излечить таких же затаившихся хитрецов или убедиться, что не потерялся. Бежал возле кабинетов, что разделяли камеры содержания разных объектов, камеры выделенные специально для экспериментов между объектами и даже временами допросные. Бежал пока не достиг отдела кетеров. Это место мало чем отличалось от того откуда он, такое же холодные и опасные. Но в тоже время оно отличалось большей кровожадностью. Сколько же здесь было крови, оторванных частей тел, голых кусков плоти, раздавленных и где-то ещё целых валяющихся внутренностей и глаз, обглоданных костей. Невероятно мерзко, невероятно отвратительно и не только глазам, всё это месиво источало стойкий запах крови и гнили и от этого месива чуть ли не тошнило. Видя такое бедный Доктор понимал почему он здесь, но в тоже время его поедала обида и злоба за то что его сравнивают с подобными тварями. Идти было страшно, под обувью слышались мерзкие звуки, сама обувь пачкалась в крови и ошмётках, а от осознания, что это всё было когда-то людьми ноги начинают дрожать и подкашиваться. Страшнее всего было стать частью этого кровавого ужаса. Но лекарь понимал что чем быстрее он пройдёт эту часть, чем быстрее доберётся до лифта на второй этаж и тем быстрее этот кошмар для него закончиться. Ещё немного, ещё несколько поворотов, несколько коридоров и вот он долгожданный лифт. Трость громко стучит об пол, а под обувью уже не слышится отвратительный звук. Он близок. Ещё немного, ещё чуть-чуть… Но тут в нос бьёт запах крови, но без гнили, словно свежей. Снова кровь, снова чьё-то жестоко разорванное тело, что пару секунд назад просто пробегало тут? Но шаг не замедляется несмотря на вернувшуюся дрожь и отвращения от того что возможно его там ждёт. Пусто Доктора встречает почти чистый коридор с пятнами крови, что на удивление, уже давно засохли напротив которых была одна единственная дверь, что ведёт к очередному кетеру. Ещё тогда, лекарь подметил, что камеры кетером никогда не находятся вблизи друг друга. Так что это его не удивило. Удивило отсутствие источника запаха и испорченная табличка на которой сложно что-то прочесть даже на таком маленьком расстоянии. Поэтому он подходит ближе. С каждым шагом тело не слушается сильнее. Но это почему-то не вызывало страх. И только потом он замечает огромную странность. Вино. Чем ближе он к двери тем сильнее ощущается смесь крови и дорогого сухого вина. Эта смесь вызывает дрожь отзывающуюся на шее, почти под затылком приятной щиплющей болью. Будто чьи-то мощные клыки впились в шею, но все нервные окончания орущие мозгу о боли вымерли. Лицо начинает пылать и краснеть, сердце готово взорваться, а для лёгких воздух становится слишком горячим. И самое страшное было в том что запах пробивался сквозь маску словно для него не существовало этого «птичьего клюва». Он не помнил когда в последний раз себя так чувствовал. Да что там говорить. Он даже не знал что может подобное ощущать! Столько новых ощущений, непередаваемых чувств. Он бы так и остался стоять если бы стук выпавшей из рук трости не вернул его в реальность. Подобрав упавшую вещь и найдя в себе силы и смелость заглянуть в камеру он ускорил шаг несмотря на дрожь. Открытая дверь, как и всегда вела сразу в смотрительную, но та как оказалось занимала больше пространства чем сама камера. И подойдя к повреждённому, но чудом оставшемуся на месте стеклу он аккуратно заглянул надеясь оказаться незамеченным. Его взору предстала театральная маска, красивая, но вся истекающая чём-то чёрным, она ехидно улыбалась будто беззвучно высмеивала каждого кто на неё посмотрит. Казалось он уже видел эту безделушку, казалось она была важна для него, но ещё пьяный и шокированный мозг всё так же на отрез не позволял открыть запертый сундук к которому нашёлся один из многих ключиков. Поэтому лекарь поспешил уйти пересиливая желание зайти к самой маске и понять от неё ли отходил тот аромат к которому его организм стал постепенно привыкать настолько, что дрожь успела почти пройти, оставшись только в расслабленных худых пальцах, тело успокоится, а свежий воздух показался отвратительно сырым даже через маску.Конец Flashback
И снова злоба заполнила разум. Но не ясно было на кого злиться больше, на себя что задержался в той камере или на прибывшую к выжившим людям подмогу что встретила Доктора прям у лифта и вернула в камеру. Наверное больше на себя. Но за что? За любопытство? За странную реакцию организма? А на что вообще была столь бурная реакция? На сам аромат? Получается маска живая раз уж там никого не было кроме неё? Вот почему он искал ответ в своей книге, вот почему он думал что это может быть как то связано с его забытым другом. Воспоминания о котором были спрятаны глубоко в голове. Но лекарь ничего не нашёл. Ничего кроме вырванных, как будто специально залитых чернилами урывков текста и сожженных прямо в самой книге страниц. Кажется будто он сам от себя же спрятал эти воспоминания, будто это было что-то больное для него, что-то, что сильно повлияло на его жизнь, возможно даже немного травмировало на то время доверчивую и добрую натуру. Его предали? Бросили? Пытались убить? Он сам предал? Неясно. А пытаться угадать так же бесполезно, как и надеяться оказаться на свободе далеко от фонда. Единственное, что Доктор сейчас может это подождать подходящего момента для ещё одного побега, который скорее всего даже устроит его сам и немедленно отправиться к маске. И в этот раз точно зайдёт внутрь камеры и попытаться хоть немного открыть занавесу тайн созданную им же из прошлого для себя сегодняшнего.