Вероятность: ошибка или закономерность?

      В квартиру информатор ввалилась ближе к часу ночи. Кана устало поплелась в спальню, не включая свет. Сердце чуть не выскочило, стоило увидеть у окна очертания высокой фигуры в слабом ореоле ночных огней города. Не медля, Джей бросила на пол сумку и, подскочив к непрошенному гостю, нацелилась кулаком в район живота нарушителя спокойствия. Руку перехватили за запястье и весьма обыденно заломили за спину, уложив грудью на подоконник. Темноволосая повернула голову, впечатавшись щекой в жесткую пластиковую поверхность. Даже в темноте распознать знакомое лицо и двухцветную шевелюру труда не составило. Холодные сиреневые глаза с лёгким прищуром наблюдали за скрученной девушкой, зло зыркнувшей на гостя. Самое обидное - Хайтани вообще не напрягался, одной рукой удерживая Джей в таком унизительном положении. Кисть второй поднесла к губам сигарету, и Ран сделал очередную затяжку. Теперь темноволосая почувствовала легкое дуновение ветра из приоткрытого окна. Холодный воздух прошелся по открытой шее и затылку, рождая неприятные ощущения и желание поежиться. – Ты охренел?! Отпусти и проваливай из моей квартиры!       Гость затушил сигарету о подоконник прямо перед лицом информатора. На шее сцепились пальцы и дернули в вертикальное положение. Это было не то, чтобы больно, но неприятно и позорно. – Думай, что говоришь, - ухо обожгло дыхание. Джей чувствовала спиной чужое тело. Чёртов Хайтани! – Не я к тебе вломилась, поэтому мои претензии вполне обоснованны.       Темноволосая толкнула парня, дёрнув плечами, будто это могло помочь против человека, которому ты еле до плеча макушкой достаёшь. Зато щеки начало ощутимо печь, а полное отсутствие хоть какой-то дистанции заставляло паниковать. – Иногда мне кажется, что ты совсем разучилась думать. Кана плотнее сжала челюсти. Ситуация всё больше нервировала, а поза вызывала мысленный поток брани. – Почему ты у меня в квартире? - девушка медленно, но с усилием потянула из захвата заломленную за спину руку. Её все-таки отпустили, и теперь информатор стояла, прижавшись к подоконнику спиной, чтобы избежать малейшего соприкосновения с Хайтани. Появилось желание просто выпрыгнуть в окно.       Ран не изменял своему стилю и сегодня: уложенные волосы и темный костюм придавали ему солидности и делали несколько старше. Слабый отсвет уличных огней мягко падал на бледное лицо и выделял необычные глаза посетителя, в данный момент пригвоздившие Джей к месту. – Потому что я не Шио, чтобы спустить всё на тормозах. Если ты предполагаешь, что можно вести себя, как ребенок, позорно сбегать и прятаться, то ошибаешься. Выговор сделали, и Кана, к своему удивлению, успокоилась. В душе проснулась тоска. Захотелось остаться одной и спрятаться под одеялом ото всех проблем. Информатор не хотела видеть Хайтани. В последнее время Джей было больно даже смотреть в его сторону. Злость и одиночество мучили не меньше физической боли от пуль. В настоящем у темноволосой итак осталось мало поводов для радости, поэтому нет никакого желания продлевать агонию от очередной встречи с человеком, перевернувшем всю её жизнь вверх дном ещё восемь лет назад. – Хорошо, я поняла и понесу ответственность. Это всё?       Ран внимательно смотрел на говорившую. Та слишком сильно изменилась. Появилось ощущение, словно Кана устала от жизни и просто ждёт, когда отведённый ей срок закончится.       Джей же думала, почему каждая новая встреча приносит одни страдания и непонимание. Хайтани ничем ей не обязан, но темноволосая продолжала злиться на него и при этом чувствовать вину. – Постарайся больше не сбегать в истерике, чтобы поплакаться подружке при первом удобном случае.       Если Ран ставил перед собой цель выбесить девушку, то его можно поздравить: он с блеском справился с поставленной задачей. Кана плюнула на расстояние, чувство самосохранения и тонкий голосок симпатии, что-то вещавший на задворках её вселенной и, оттолкнувшись от подоконника, встала вплотную к нарушителю спокойствия. Нос защекотал легкий запах одеколона и сигарет. Пришлось задрать голову, чтобы блеснуть яростным взглядом в насмешливые глаза: ну да, вряд ли Кана выглядела внушительной фигурой в таком положении. – Хайтани, не зли меня. Ты уже сделал то, что хотел. Может тогда свалишь, наконец?       Джей ничего не ответили, зато по появившемуся холоду в глазах та поняла: доигралась. Информатор подняла кисти в знаке капитуляции и собиралась сказать что-то, что могло сгладить ситуацию, но было поздно. Ран схватил за руку и насильно поволок из квартиры. Девушка запаниковала и начала судорожно вытаскивать запястье из захвата и сопротивляться. Вот только это не способствовало ни остановке движения, ни последующему насильному перемещению на пассажирское сиденье черного автомобиля. Хайтани, естественно, занял место водителя. Самый банальный, казалось бы, вопрос был сейчас действительно актуальным и даже навязчивым, поэтому Кана всё-таки его озвучила: – Куда мы едем? – Увидишь место, где можешь оказаться, если продолжишь поступать необдуманно, - смысла допытываться не было. “Выходить” из машины, несущейся на скорости - тоже. – Ты караулил два дня в моей квартире, чтобы продемонстрировать свое недовольство? - ехидно спросила Джей, выплёскивая проснувшееся раздражение. Каждое появление Хайтани в её жизни сулило неприятности. – Ты слишком высокого мнения о себе, - Ран не отвлекался от дороги, но позволил себе иронию. - Никудышный из тебя хакер: столько опыта и расколоться на сообщениях подруге. – Вы установили слежку на телефон?! - Кана развернулась всем корпусом и зло уставилась на невозмутимого Хайтани. Да когда они успели?! Точно, если вспомнить, какой погром был в квартире, когда Кана вернулась из “Тенгоку” после сорванной миссии, то вполне возможно, что в её гаджет залезли и “помагичили” немного. – Всего лишь необходимые меры по отношению к тебе.       Кана недовольно цокнула и переключила внимание на проносящиеся за окном улицы, стараясь понять, по какому району Токио они едут. Хотя совсем скоро всё стало предельно ясно. Серые глаза неверяще расширились: Джей только пару раз проезжала мимо, но всё равно прекрасно знала, что Кабуки-тё - квартал красных фонарей. И вот сейчас транспорт недвусмысленно остановился у одного из комплексов, а темноволосую вытащили из машины. Здесь ночная жизнь била ключом, наводя на информатора ужас. Теперь Кана чётко осознала, что глава "Бонтен" имел ввиду под “местом”. Голос не хотел слушаться и звучал жалобно и испуганно: – Ран, я поняла. Пожалуйста, давай уедем.       Джей сама не заметила, как обратилась по имени, что заставило Хайтани замедлиться, но в итоге парень всё же потащил Кану в один из комплексов. Снаружи - вполне обычное здание, похожее на отель, с вывеской “Yokubō”. Название, означающее буквально один из семи смертных грехов - похоть, говорило само за себя. Внутри встречали приглушенный свет и стойка администрации, за которой стояла девушка в узенькой мини-юбке и короткой белой рубашке, что свидетельство о закосе под “офис-стайл” с уклоном в сферу деятельности данного заведения. Работница сверкнула глазами в сторону Хайтани, кажется, признавая в нем кого-то то ли из руководства, то ли связанного с руководством, и поклонилась. На Джей же она посмотрела, слегка нахмурившись и явно не понимая, что в подобном месте забыла запуганная девица в тонком черном свитере и темных джинсах. Кана тоже не знала ответа на этот воистину интеллектуальный вопрос. Точнее знала, но знать не хотела. “У меня едет крыша”       После помещения с администрацией через две двери следовал настоящий ад: зал, похожий на клуб, был оборудован диванчиками, на которых сидели посетители (100% которых составляли мужчины). Рядом примостились девушки в миниатюрных нарядах. Кто-то подливал напитки, кто-то смеялся, а кто-то, совсем не стесняясь, оккупировал колени клиента и дарил ему “страстный поцелуй”. Впереди, что вполне ожидаемо, возвышалась сцена, где на пилонах извивались стритизерши. Кане не нравилось то, что она видела, но худшее только предстояло пережить. – Жди меня здесь, я скоро вернусь. Уйдешь сама - и окажешься среди них.       Хайтани знал, на что давить. Парень исчез на лестнице, ведущей на второй этаж. Джей мысленно надеялась, что он пошёл по делам, а не заниматься тем же, чем и клиенты “Yokubō”. Ран, не заморачиваясь стуком или каким-либо предупреждением, толкнул дверь в кабинет владельца “Yokubō” и подчиненного Хайтани по совместительству. Этот бизнес также принадлежал “Бонтен”. Шакал сидел за широким лакированным столом и на момент прихода важного гостя рассматривал документы, параллельно раскачивая в руке низкий стакан с алкоголем. Стоило важному гостю войти, и бумаги были забыты, а мужчина пятидесяти лет заискивающе улыбнулся. – Хайтани-сама, не ожидал вас сегодня увидеть. Могу я узнать, что случилось? Пришли расслабиться? У нас новые поступления. Среди новинок есть даже пара иностранок.       Хайтани поморщился - связываться с грязными проститутками, лезшими с поцелуями, и знать, что ещё эти шлюхи делают ртом для своих клиентов за нескромную плату, означало полное отсутствие желания “расслабляться”. – Не нужно. Я пришёл по другому вопросу, - Ран приблизился к столу, одним слитным движением схватил Шакала за шею и приложил головой о лакированный стол. На лбу мужчины проступила кровь, а изо рта невольно вырвался стон боли. - Я знаю, что ты покрываешь дела Эйты и играешься здесь с деньгами. Не устранишь его - оба пойдете ко дну. Ты меня понял? – Да, Хайтани-сама, - Шакал подскочил с кресла и упал на колени. Поэтому у него и было такое прозвище - жадный, способный лишь подбирать за другими, пресмыкающийся перед всеми, кто мог дать какую-то выгоду, человечишка. Шакал ходил по тонкой грани, готовый в любой момент совершить глупую ошибку. Вот только цена этой ошибки слишком высока - смерть.       Ран лишь поморщился и направился к выходу. Отчасти несколько агрессивное состояние было связано с проблемой. Маленькой вредной проблемой, которая раздражала похлёще вертлявости Шакала. Именно эта проблема ждала его сейчас внизу. По крайней мере, Хайтани хотел верить, что Кана не разучилась принимать разумные решения и вняла угрозам получить здесь постоянное место работы. И увиденное информатором в зале было наименее давящим на психику из всего, что мог бы предложить “Yokubō”.       Кана прошла к стене, чтобы не стоять истуканом в центре зала - слишком заметно. Пройдя ещё немного, девушка заметила арочный проход, за которым оказалось более тихое помещение. Здесь не было колонок и звучала лишь музыка, игравшая снаружи. Новая локация представляла из себя зал с множеством кабинок, по площади похожих на маленькие комнаты, разделенные перегородками. В полутьме было не совсем понятно, для чего они нужны, но специфика заведения намекала на не самые приличные варианты. В кабинки вели узкие двери.       Стон заставил обернуться к самой первой комнате, которая как раз была у входа, где застыла Джей. Инстинктивный поворот головы на шум сделан, и теперь глаза передают в мозг увиденную информацию. Замечают детали: приоткрытую дверь, мужчину в костюме, сидящего на небольшом диване и широко расставившего ноги, и повернутую к Кане спиной женскую фигуру, голова которой находится у мужского паха. То, что происходит, кристально ясно. Джей разворачивается к арочному входу, а перед глазами стоит картина, от которой хочется блеввать. Здесь за деньги… Девушки за деньги… Девушки за деньги делают минет. Это ужасно. Это отвратительно. Это противно. Скольких… Скольких мужчин они так “обслуживают” за ночь?.. Раньше Кана старалась не относиться предвзято к работникам разных сфер. Каждый делает то, что может, чтобы зарабатывать на жизнь. Но это… Это явно вне её понимания.       В арке Джей столкнулась с подвыпившим посетителем - рослым полным мужчиной. Тот сфокусировал взгляд на пытавшейся обойти его иностранке, заметил испуганный взгляд серых блестящих глаз, и в бой вступили инстинкты “хищника, увидевшего жертву”. – Красавица, обслужишь меня? - расплылся в масляной улыбке посетитель. Признать в ссутулившейся девушке с бледным уставшим лицом и в обычной закрытой одежде красавицу или работницу данного заведения этот индивидуум мог только будучи под шафе.       Кана даже отвечать не стала и дернулась в сторону, чтобы обойти весельчака. Это ему явно не понравилось. Мужчина проявил неожиданную резвость для своей не совсем трезвости и придавил темноволосую к стене арки, обдавая запахом пота и перегара. – Ты как с клиентами себя ведёшь? Ты хоть понимаешь, от кого деньги получаешь, подстилка?       Джей резко подняла колено. Удар пришёлся по болезненному месту насильника, который тут же отодвинулся, чтобы пожалеть себя и проматериться на Кану. Информатор не стала слушать тупые речи и решила свалить из этого грёбанного заведения. Плевать на угрозы Хайтани, когда здесь и сейчас её с определенными целями домогается огромный пьянчуга.       Мужчина, к сожалению, быстро очухался. Тучная фигура всем весом навалилась на хрупкую девушку, заставляя вжаться в стену. Посетитель был выше Джей и значительно больше, поэтому поначалу Кану словно оглушило от чужой тяжести. Внезапно информатор увидела картину: та самая кабинка, этот мужчина в приспущенных штанах на диване и обслуживающая его девушка. И это она. Стало страшно. Очень страшно. Вонючее тяжелое тело прижималось к ней, не давая даже нормально вздохнуть. Натужное дыхание на ухо и потные толстые пальцы, шарившие по спине и талии в попытке найти край свитера. Противно! Противно! Противно!       Джей уперлась дрожащими руками в плечи мужчины, пытаясь отодрать того от себя. Но силы словно покинули, оставляя тремор в кистях. Алкоголь же дал насильнику небывалый приток похабства и наглости, так как тот забыл о раненном достоинстве и теперь, не обращая внимание на протесты жертвы, самозабвенно выстраивал дорожку к наслаждению женским телом.       Слюнявый поцелуй в шею выше оттянутого ворота свитера заставил отчаянно вскрикнуть. Слезы застилали обзор. Кана не поняла, в какой момент почувствовала свободу. Мужчина с окровавленным лицом лежал без сознания. Темноволосая быстрее стерла тканью одежды влагу с шеи и посмотрела на Хайтани. Такого взгляда Джей не видела у него никогда: абсолютно животного и жаждущего смерти. Костяшки парня были в крови, а у насильника щеголял сломанным носом. Кана обняла себя руками за плечи. Она чувствовала себя грязной, что вызывало тошноту. – Забери меня отсюда, - девушка постаралась сказать твердо и громко, чтобы было слышно сквозь раздававшуюся из основного зала музыку, но вышло тихо и подавленно. Хайтани перевёл свой ужасающий взгляд на информатора: поджатые губы, покрасневшие глаза, маленькая фигурка, обнявшая себя руками - Ран явно зря притащил её сюда.       Кана не запомнила дорогу до машины. Да и оставшийся путь тоже не фиксировала в памяти. Жизнь бросала кирпичи прямо на голову, строя пирамидку и вбивая Джей, как молоток - гвоздик, в землю.       Грязная. Казалось, она до сих пор чувствует вонь потного тела насильника. На шее словно оставили клеймо. Ей хотелось содрать с себя кожу, вырезать воспоминания всей ночи и смиренно, хоть до конца жизни, разговаривать с Хайтани на “вы”, лишь бы он больше не повёл её в то место.       Когда машина остановилась, Джей открыла глаза и подняла голову. Элитное многоэтажное здание мало чем напоминало дом, в котором темноволосая снимала небольшую однушку. Внутри всё содрогнулось от другого варианта: – Мы снова идём в какое-то …заведение? Хайтани правильно расценил намёк Каны и приподнял бровь: – Это похоже на место, где будут продавать проституток? – Не очень, - честно ответила темноволосая, продолжая опасливо коситься на высотку. – Я здесь живу, - решил не ходить вокруг да около парень. И на том “спасибо”.       Джей пришлось вылезти из машины следом за водителем, но идти в сторону здания она не стала и остановилась около транспорта, потирая замёрзшие плечи. Сейчас, наверное, начало четвертого. – А я - нет. Пожалуйста, вызови мне такси.       Когда Хайтани так беспардонно похищал девушку из квартиры, Джей успела, разве что, толкнуть входную дверь, чтобы та закрылась. Ключи, телефон, деньги, документы - всё жизненно важное для нормального существования в городе осталось в “надёжно” не запертых апартаментах. Слабо горела надежда на то, что никому не придёт в голову подёргать ручку двери, пока Кана отсутствует. Сейчас она доедет и проверит.       Ран с мысленными планами девушки был явно не согласен. – Переночуешь у меня.       Кана удивлённо уставилась на Хайтани. Даже внутренняя истеричка заткнулась и теперь с интересом наблюдала за разворачивающимся шоу. – Ран, прошу тебя - вызови мне такси… Пожалуйста, - хотелось возмутиться наглости парня или просто нагрубить, но в голове была слишком свежа демонстрация последствий подобного поведения. Поэтому оставался только скудный вариант с просьбой. – Я тебя не спрашивал.       Вот и поговорили. Хайтани направился к высотке, и Кана поплелась следом. Холл и коридоры ожидаемо встретили роскошью. Джей шла за парнем, но мыслями была далеко. Отвратительный день. Руки против воли сжались на плечах, до боли впиваясь пальцами в кожу.       Квартира на тринадцатом этаже встретила тишиной и мраком. Одного только света, проникающего через широкие окна хватило, чтобы увидеть просторные апартаменты. Джей топталась у входа, что явно надоело Хайтани. Ран толкнул ее дальше, кинул в руки что-то из одежды и впихнул в одну из дверей, за которой оказалась ванная комната. “Ощущение, словно Хайтани подобрал на улице дворняжку и принёс домой” Ран раздраженно щёлкал зажигалкой, так и не открывая огня. Одним из минусов полностью застеклённых высоток были сложности с проветриванием помещений, поэтому желание покурить в спальне сулило задымлёнными апартаментами. Отсутствие возможности сделать хотя бы одну затяжку бесило, но парень быстро успокоился. Нахера он повёл Кану в “Yokubō”? Просто в какой-то момент темноволосая окончательно вывела его из себя. Джей абсолютно не осознавала, с кем имеет дело. То, что ей дали шанс занять место в “Бонтен”, а не отправили на тот свет, было настоящей удачей для информатора. Но казалось, что Кана упорно отказывается от второго шанса и хочет поскорее сойти в могилу, которую так усердно рыла своими действиями и отношением. Хайтани не то чтобы серьёзно считал, что Джей станет одной из тех девушек, увиденных в заведении, но прекрасно осознавал возможность этого. Кане следовало быть осторожней в словах, если она не хотела когда-нибудь оказаться на месте проституток квартала красных фонарей или где ещё похуже.       Вид девушки, зажатой домогающимся до нее уёбком, пробудил в душе желание убивать. Обычно Ран относился к чистке как к работе - ему было всё равно, кого он устраняет и сколько людей падёт от его руки. Но в данном случае Хайтани хотел перерезать отморозку горло и смотреть, как ещё тёплая алая жидкость сочится из глубокого пореза с виднеющейся плотью отвратительного тела. Как насильник захлёбывается и хрипит, как от этого кровь неровными потоками струится наружу, забирая с собой последние минуты жизни отброса.       Остановило наличие информатора, хотя в тот момент её можно было назвать только жертвой. Именно так выглядела сжавшаяся девушка, судорожно оттиравшая шею воротом свитера. Рваные выдохи раздирали чужую грудную клетку, а пальцы наверняка до крови царапали кожу.       Не нужно быть Шио, чтобы понять, что Кана находилась в весьма плачевном состоянии. Следовало просто отвезти её домой. В конце концов, Хайтани хотел преподать Джей урок, если это можно было так назвать. Не смог. Понял, что тогда Кана исчезнет. Умрёт её личность, которая когда-то понравилась ему своей стойкостью и одновременно с этим мягкостью. И ведь Хайтани будет, пусть и отчасти, виноват в этом. Казалось бы, какое ему дело? Их пути разошлись. Но сжавшаяся на соседнем сидении машины фигурка не давала покоя. Ран злился, что проявляет к ставшему почти незнакомым человеку заботу. Однако негативные чувства не помешали доехать до родной высотки и притащить вяло сопротивляющуюся Кану в квартиру. Немного иронично, что до Джей здесь гостем бывал, разве что, брат. Основную часть времени один из глав Бонтен проводил в небоскребе “Тенгоку”, где у него были свои апартаменты. Помещения же в данной высотке зачастую пустовали. Ран считал это место личным, ведь здесь были некоторые вещи из его старой жизни. Появление с Каной в “Тенгоку” могло вызвать ненужные предположения не только у проницательной Шио, но и у Риндо, ненавидящего Джей после старого случая времен “Поднебесья”. Старший Хайтани был менее эмоциональным по сравнению с младшим братом, поэтому тогда быстро остыл.       Как только парень впихнул гостью в ванную, сам направился в спальню и теперь мысленно матерился из-за ситуации, в которой оказался. Хайтани не особо верил во всякую эфемерную херню, предпочитая более приземлённые вещи, но происходящее всё больше напоминало чёрную шутку судьбы, решившей поиздеваться над своими подопытными.       Горячая вода хлестнула по телу, обжигая и заставляя нежную бледную кожу покраснеть. Джей с силой потёрла шею, стараясь прогнать отвратительное ощущение прикосновения. Но чем больше пыталась, тем больше сходила с ума. Воспоминания вращались в голове, снова и снова прокручивая одни и те же фрагменты: “Yokubō”, кабинка, насильник, чужое потное тело, толстые пальцы на талии, ищущие край свитера, слюнявые губы на шее. Чистая вода никак не спасала, наоборот погружая в пережитое.       Кана выскользнула из душа, надела нижнее бельё и чужую футболку, доходящую почти до колен. Темноволосая по-прежнему чувствовала себя грязной. Шею щипало, и при рассмотрении в зеркале Джей увидела пару царапин от собственных ногтей. Глаза отражения были сумасшедшими, в них плясали огни паники и страха. Внутри же просыпалась истерика. Не хватало прореветься в квартире Хайтани. Это будет финальным номером сегодняшнего дня и ночи.       Тихо ступая по квартире, где свет горел только в помещении, которое покинула темноволосая, Кана дошла до спальни. Планировка сильно напоминала старую комнату Хайтани. Через панорамное окно проникал слабый свет, который источали огни города, пока ещё погруженного во мрак ночи. Широкая кровать, стеллаж с едва различимыми корешками книг, стол и два кресла. Светлые стены увеличивали и без того приличную площадь. Сам хозяин квартиры, опираясь на стол, наблюдал за вечно бодрствующим Токио и вертел в руке небольшую металлическую зажигалку. Пиджак костюма, под которым оказалась светлая рубашка, покоился на спинке одного из кресел.       Стоило Джей войти, и тело пронзил острый взгляд. Кана замерла, но потом всё же подошла к Хайтани. Пальцы продолжали нервно тереть шею, сдирая тонкую едва засохшую корку крови с самолично оставленных царапин. В голове боролись две мысли: одна говорила поблагодарить Хайтани за спасение, вторая резонно замечала, что если бы не Ран, то с ней бы ничего и не произошло. – Прекрати, - руку перехватили и убрали с шеи. Кана ощутила себя ребёнком, которому делают замечание по поводу его вредной привычки.       Комнату озарил слабый свет настенных ламп. Парень извлёк из закрытого отсека стеллажа медикаменты и быстро обработал царапину: стер кровь, обеззаразил и заклеил пластырем. Кожу от последнего неприятно стягивало, что волей-неволей заставляло вспоминать о причинах его использования, уходящих корнями в одно недавно посещённое заведение. Когда тонкие прохладные пальцы касались её, Кана отводила взгляд или рассматривала потолок. Всё время лечения ей пришлось стоять, задрав голову и склонив слегка вбок, чтобы не мешать процессу. В голове не укладывалось: ей помогает никто иной, как старший Хайтани.       Процедура закончилась быстро, что оставило чувство пустоты, когда Ран отошел от неё. Недавние ранения от пуль подсохли и не нуждались в обработке. – Спасибо, - тихо поблагодарила Кана, с трудом удержавшись от того, чтобы вновь приложить руку к шее. – Оставайся здесь.       Послышался щелчок входной двери.       Джей выключила настенные лампы и подошла к окну. Над столицей вилась едва заметная дымка, отдельные световые потоки пролегали вдоль транспортных путей, в других местах были хаотично разбросаны огни вывесок, витрин, горел свет внутри окон зданий. Информатор села совсем рядом с окном. От падения с высоты тринадцатого этажа её отделяло лишь прозрачное стекло. Хотелось, чтобы пошёл дождь, застучал крупными, прозрачными, словно слезы, каплями по поверхности небоскрёба, но погода явно не желала подстраиваться под настроение темноволосой. Кана сцепила пальцы в замок и надавила костяшками на опущенный лоб. Назойливая ноющая боль чуть выше переносицы была очередным издевательством непрекращающегося дня. За последние несколько часов произошло столько событий, что после всего хотелось лечь и не вставать с кровати как минимум неделю.       Противно. Ей по-прежнему противно. Если бы не появился Хайтани, тот насильник зашёл бы ещё дальше. Насколько могли развернуться события, информатор представить боялась, хватало воспоминаний, всплывающих в голове. Волосы свисали на лицо и касались скул и лба, и это было неприятно. Сейчас любое прикосновение дарило лишь отвращение. Удивительным был факт того, что когда Ран обрабатывал царапины, Джей вовсе не испытывала негативного отношения, только некоторое смущение.       Волнами накатывала беспричинная паника, с которой приходилось тихо мириться. Подобное “решение” проблем не вело к их сокращению. Кана услышала хлопок входной двери и поднялась с пола. В проёме как раз появился вернувшийся Хайтани. Джей, наверное, сейчас напоминала призрака: тихая, бледная, словно серая, фигура с потухшими глазами. Темноволосая бесшумно подошла к наблюдавшему за ней Рану. Если тот и удивился, то не показал этого: слабые женские кисти скользнули под руками и сцепились на спине парня. Кана уткнулась лбом в рубашку Хайтани и попросила: – Мы можем так немного постоять?       Фальшивое чувство защищённости - единственное, что сейчас могла позволить себе Джей. Если бы Ран отстранился, она лишилась бы даже подобной обманчивой возможности. Парень спустя несколько секунд просто положил руки на плечи Каны, не обнимая, но и не отталкивая её. Постепенно приходило спокойствие и осознание совершённого поступка. Только что Джей сама полезла к Хайтани. Молодец. Темноволосая мысленно оправдывалась своим состоянием, но здравый смысл настойчиво стучал, что это - именно оправдание, а не причина.       К рукам, словно после прихода с мороза в тёплый дом, возвращалась чувствительность: ладони ощутили мышцы спины под рубашкой, восприятие обострилось, и от соприкосновения тел к лицу прилила кровь. “Ну надо же. Быстро ты лечишься. Хайтани лучше всякой терапии!”       Кана плавно отстранилась от парня и в очередной раз поблагодарила. Тот лишь бросил “Переночуешь в этой комнате”. Джей чувствовала сконфуженность от перспективы спать в чужой постели, но вместо протестов кивнула.       Темноволосая видела в ситуации сплошные противоречия. Каким образом всё обернулось так, что она успела возненавидеть Хайтани, при этом испытывая вину перед ним, поругаться и “напроситься” на демонстрацию возможных последствий, попасть в положение жертвы насилия в одном из борделей, быть спасенной недавним врагом, принять от него помощь, искать у него сочувствия и теперь ночевать в его квартире, а если быть точнее - в его спальне? Сложив всё воедино, информатор получила полную бурду, которая вряд ли бы произошла с нормальным человеком.       Лечь в постель, казавшуюся божественным ложем на фоне накатывающей усталости, не давали собственное смущение и уколы разума, нашёптывавшего об ошибочности сего варианта. Информатору хотелось выкинуть из себя всё кроме инстинктов и беспардонно завалиться под одеяло. Но всего лишь желание не работало, поэтому темноволосая села в кресло и откинулась на спинку мебели. Уже, наверное, около полпятого утра, а Кана вымотана до предела и до сих пор не ложилась. К тому же будет спать сидя, что принесёт незабываемые ощущения затекших конечностей и головную боль. Джей после этого будет выглядеть так, словно эти два дня пила не просыхая. Глаза слипались, но неудобная поза и насыщенная неприятными событиями ночь не давала провалиться в царство Морфея. Кана подогнула ноги и съёжилась, свернувшись как кошка. Конечно, до упомянутого грациозного животного было далеко, но стало комфортнее. В тысячный раз информатор в голове пересматривала персональный ужастик и настроение, едва доползшее до заветного плинтуса нейтральности, вновь упало куда-то на минусовую отметку.       Внезапно Кана села ровно. “Блять”       Что-то более цензурного в арсенале не нашлось. А всё потому, что темноволосая находилась у Хайтани. В спальне у Хайтани. В спальне у Хайтани, куда он, наверняка, приводил одну небезызвестную личность со светлыми волосами и именем “Цубаки”. И они тут не ежиков считали. “Мля-я-я”       Теперь хотелось немедленно, прямо в футболке и босиком, топать домой “бодрым” январским утром. Спать в данном помещении информатор с момента осознания простой истины решительно отказывалась. Кана поднялась и пошла искать другое место. Негоже гостье занимать лучшее место для сна (особенно, когда знаешь, кем оно было занято до тебя).       Одна из дверей была закрыта, и Джей не решилась дёргать за ручку. Поэтому пошла по проторенному пути в просторную гостиную, которую видела, когда только вошла в эти хоромы.       Небоскрёб был полностью застеклённым, поэтому все стены выходившие наружу, представляли из себя панорамные окна. Что спальня, что гостиная могли похвастаться шикарным видом на Токио. Были и плотные шторы, но Хайтани, судя по всему, предпочитал их не использовать. Джей рассмотрела в темноте диван и направилась к нему, выбрав тот в качестве нового пристанища. Впрочем, планам не суждено было сбыться. Кана дошла до цели и зависла: Хайтани, кажется, уже спал. Правда, мысленное возмущение вызвало даже не наличие парня конкретно здесь, а его внешний вид: помимо спортивных штанов, одежды на “спящей красавице” не наблюдалось. Что сказать? Ран изменился за эти годы. Юношеская худоба сменилась крепкими мышцами живота, плечи стали ещё шире, на жилистых руках проступали вены. Поджарая фигура приковывала взгляд, а знакомая татуировка, вившаяся по левой части тела порождала покалывание на кончиках пальцев - хотелось провести по чернильным завиткам от самых ключиц до пояса штанов, не пропустив ни одной детали. На горле виднелся знакомый символ “Бонтен”, который тоже бы не остался без внимания. Кана подняла взгляд и столкнулась с пронзительными сиреневыми глазами. Щёки сразу опалило жаром. Сколько она здесь стояла, нагло изучая чужое тело? Информатор надеялась, что недолго. В любом случае, следовало пояснить причину своего прихода. Джей подошла ближе. Хайтани, похоже, не волновало её присутствие: парень продолжал лежать и выразительно смотрел на темноволосую. – Я не могу спать в твоей комнате: мне неловко. Может ты сам пойдешь туда, а я переночую здесь, в гостинной?       Хайтани сел, ступив одной ногой на пол и положив руку на колено. Стало заметно, что волосы не уложены как обычно, а немного топорщатся, обрамляя лоб и касаясь кончиками ушей. С этой причёской Ран был больше похож на обычного парня. – Ты серьёзно? - в голосе слышался скептицизм, который можно было расценивать и как насмешку из уст Хайтани. Кана мысленно пожелала ему подавиться и вежливо продолжила. – Да. Ты не против, если я переночую здесь? – Время - пять утра. Полночи ты была на ногах. И у тебя еще остались силы, чтобы придираться к месту для ночлега? - продолжал пить кровь парень. – Я же больше ни о чём не прошу. Неужели нельзя? – Хорошо, - внезапно согласился Ран, отчего Джей сразу заподозрила неладное. И не зря: запястье перехватили и дернули вперёд. Сам парень одновременно с этим отклонился назад и лёг. Кана приземлилась сверху после неудачно попытки поймать равновесие.       Поставив колени на диван, информатор приподнялась с живого ложа и оперлась о спинку дивана одной рукой. Встать не давала ладонь парня, давившая на поясницу. Кана сидела на голом животе парня, что в её понимании не являлось приличной позой, и постепенно заливалась краской. С губ сорвалось шипение, которому позавидовала бы любая змея: – Что ты делаешь?! – Ты же сама хотела переночевать здесь, - невозмутимость лиса означала только одно: с Каной сейчас банально игрались, и ведущему определённо нравилось измываться над единственным игроком. – Да, но не так! – А кто сказал, что больше ни о чём не просит? - вот так избирательная память, чтоб её!       Тем временем талию начало жечь от крепкой хватки, а соприкосновение бёдер с боками парня заставляло низ живота скручиваться в тугой жгут. Надо срочно разруливать ситуацию, пока Джей не расплылась лужей, но идей не приходило. Хайтани всегда знал, как ответить на выпады Каны, и темноволосая оставалась в проигрыше. Текущая игра начинала потихоньку затягивать, что сулило ПРОБЛЕМЫ. Здравый смысл затихал, передавая бразды правления азарту и чувствам. Иначе не объяснишь, почему темноволосая решила воспользоваться тактикой “Лучшая защита - это нападение”. Женские ладони плавно опустились на торс парня и провели до плеч. Кана подалась вперёд вслед за руками и её лицо оказалось напротив лица Хайтани. – И что? - пальцы одной руки дошли до разноцветных прядей, оказавшихся влажными, скорее всего, после душа. Джей склонилась ещё ниже, почти касаясь его губ своими. - Это плохо? “Да, это плохо! Больше не могу”       Отыгрывать невозмутимость при таких действиях было тяжело. И темноволосая достигла своего максимума. Кана поспешно вернулась в вертикальное положение и схватила руку парня, лежавшую на талии, с явным намерением убрать сдерживающий фактор и поспешно удрать в закат, точнее - в намечавшийся рассвет.       Парень поднялся, крепко удерживая Джей за бёдра и усаживая к себе на колени. Руки сжали талию, собирая вместе с этим ткань футболки и значительно сокращая длину импровизированного платья до стойкого супер-мини. Губы смяли в жёстком поцелуе, не дававшем права на выбор. Кана дрогнула, и уперлась руками в плечи Хайтани, ощущая под ладонями напрягшиеся мышцы. Отодвинуться не дала кисть Рана, переместившаяся на шею и тем самым пресекшая попытки сопротивления. Информатор стиснула зубы, желая остановить накрывавшее безумие, потому что контроль постепенно растворялся под напором проснувшегося желания. Крепкая рука до боли сдавила талию, словно женскую фигурку хотели переломить пополам. Джей приоткрыла рот, и чужой язык тут же скользнул между зубов, огладил нёбо и коснулся её языка.       Казалось, все звуки исчезли. Внутренний контроль был снесён напрочь. Чувства обострились до предела: ощущения от прикосновений к чужому телу, хватка на талии, пальцы, зарывшиеся в её волосы, жесткий бескомпромиссный поцелуй, в котором не было и намека на нежность, что не мешало получать удовольствие, выбившее последние разумные мысли.       Кана прижалась всем телом к Хайтани, чувствуя его жар. Женские руки сдвинулись с плеч, касаясь шеи и невесомо царапая ноготками кожу. Джей почувствовала, как парень напрягся, когда та стала отвечать. Хайтани оторвался от Каны, но лишь для того, чтобы прижаться губами к её шее. Его руки скользнули под футболку, беспрепятственно проводя по бёдрам, талии, и очерчивая пальцами линию позвоночника. Вслед за прикосновением темноволосая прогнулась в спине, ещё больше прижимаясь к Рану. Дыхание сбилось. Из головы вылетели все сдерживающие факторы: ”Бонтен”, Цубаки, собственные заморочки и проблемы. Остался только человек, целовавший её так, как никто другой, его руки, заставлявшие всё внутри гореть огнём, его тело, от соприкосновения с которым волнами от кончиков пальцев расходилось наслаждение. Остался только человек, который своим присутствием в её жизни гнал прочь пустоту и чувство одиночества, поселившегося в груди несколько лет назад. Который приносил боль, но одновременно с этим дарил счастье от того, что был рядом.       Момент, когда ее повалили на диван, Джей пропустила. Хайтани навис сверху, упираясь руками по обе стороны от Каны. Когда парень прикусил тонкую кожу на ключице, темноволосая коротко выдохнула через рот. Женские ладони исследовали крепкую спину, а бедра касались парня, сдавливая его талию. Пальцы пробежались по бокам и прессу и добрались до пояса спортивных штанов.       Можно ли назвать удачей внезапный звонок? Скорее всего, да. Степень важности, судя по всему, была высокая, что подтверждалось несколькими фактами. Во-первых, звонили в начале шестого. Во-вторых, звонили дважды, так как в первый раз Хайтани просто не ответил, предпочитая не отрываться от более занимательного дела. В-третьих, когда он всё-таки с матами ответил, то после нахмурился и выдал альтернативу: – Два варианта: ты остаёшься здесь или я подвезу тебя до дома. – Я сейчас соберусь, - быстро ответила Кана, всё это время сидевшая на диване с ошалевшим видом, и метнулась за своей одеждой, а в голове крутилось: “ЧТО, МАТЬ ТВОЮ, ТОЛЬКО ЧТО БЫЛО?!”