Глава 13
16 сентября 2022 г. в 19:41
Примечания:
Эта глава - в некотором роде отступление.
Несколько дней назад
Наследник “Хирай-кай” никогда бы не подумал, что окажется в гнезде “Бонтен”, да ещё и при таких невыгодных условиях. Что и следовало ожидать, дядя не согласился с условиями, выдвинутыми Хайтани. Сумасшедший старик, брызжа слюной и выпучив глаза, орал, что весь Токио нужно уничтожить и убить всех: мужчин и женщин, детей и пожилых людей. “Сатана” называл их насекомыми, которые недостойны жить в сердце страны и которых надо задавить немедленно, пролив реки крови, чтобы “очистить святую землю от грязи”.
Ничего из сказанного действующим главой не было разумным. “Хирай-кай” старался скрыть невменяемость предводителя уже несколько лет. Старик, изрядно исхудавший и поседевший, тряс дрожащими руками и постоянно говорил о массовых расправах и необходимости выкосить всё население столицы, не зная даже тысячной его доли. Джихи с безразличием выслушивал вопли невменяемого мужчины, который, несмотря на помутнение рассудка, рядом с племянником был почти спокоен. Но когда появились настоящие проблемы с Ассоциацией, тот словно с цепи сорвался. Результатом последней встречи и очередного срыва стал длинный порез поперёк шеи. Всё-таки дядя был наставником Джихи: парень не успел вовремя отреагировать и поздно уклонился назад, избегая такого знакомого выброса, который сам постоянно использовал. Теперь рану прикрывала горловина чёрного свитера, прилипнув из-за запёкшейся крови к порезу и раздражая чувствительную вокруг него кожу тканью.
Джихи не стал брать в “Тенгоку” никого из подчинённых, и уж тем более Нику. То, что собирался предложить “Милосердие Сатаны” было не для лишних ушей и должно было храниться в тайне до определенного момента. Знание планов наследника подвергло бы его людей ненужному риску. Джихи хотел сам совершить задуманное или пасть в случае неудачи.
Вид бледного беловолосого парня немногим старше самого наследника “Хирай-кай”, заставил мысленно напрячься: Майки внушал чувство опасности одним только взглядом чёрных провалов глаз, полуприкрытых угольными ресницами. Здесь же была ещё одна небезызвестная персона – черноволосая приближенная главы организации – Амаи Шио. Девушка с лёгкой улыбкой посмотрела на вошедшего гостя:
– Я так понимаю, ты принял предложение “Бонтен”? – вопрос был больше похож на утверждение.
Вроде бы ничего необычного сказано и сделано не было, но животный инстинкт говорил, что Майки – не тот человек, с которым можно спорить и против которого “Хирай-кай” сумеет выстоять. Джихи давно привык к убийствам, пыткам и прочим делам, которыми занимался клан. Но Майки был другой. На наследника смотрело существо из адских глубин, уставшее, но способное одним взмахом руки уничтожить неугодного. У Джихи душа давно стала чёрствой… А вот у главы “Бонтен”, казалось, души вообще не было.
– Наш лидер отказывается от ваших условий, – ровно произнёс парень, непрерывно наблюдая единственным зрячим глазом за Майки.
– Тот самый глава, который... Ну… – Шио с усмешкой описала указательным пальцем несколько маленьких окружностей у виска. Черноволосая виделась многим поверхностной особой. Но за легкомысленностью, о которой только и говорили встречавшие эту девушку люди, скрывалась расчётливая натура, что вполне может проломить череп и поковыряться чайной ложечкой в мозгах, вовсе не поморщившись.
– Шио, – осадил подчинённую Майки и вернул свое внимание к Джихи. – Если отказались, то не трать моё время и проваливай.
Возникла пауза. Наследник мысленно собирался с мыслями, в последний раз взвешивая все “за” и “против” своего плана. Вероятность успеха, скажем прямо, была не велика. Если что-то пойдет не так, то “Хирай-кай” окажется в очень невыгодном положении. Но текущая ситуация с Ассоциацией была немногим лучше. Пока что все пути вели к краху, поэтому парень решил действовать.
– Как я и сказал, наш глава отказывается от ваших условий, – повторил Джихи, сохраняя непроницаемое выражение лица. Сейчас он бы показался красивым, если бы не “дефект”: мутный слепой глаз и корявый шрам словно взяли от другого человека и приделали к голове наследника. Парень перевел взгляд в сторону и остановился на стоявшем в книжном шкафу на подставке револьвере. – Но у меня, есть иной взгляд на этот счёт.
***
– Что думаешь? – несмотря на достигнутую договорённость, Амаи видела определенный риск в плане переговорщика от “Хирай-кай”.
– Отправим с наследником Санзу.
Шио нахмурилась – решение Майки имело определенные недостатки, да и черноволосая не была уверена, что “Бонтен” вообще следовало вмешиваться в дела “Хирай-кай” и Ассоциации. Но то, как “Tōhoku Nishi” постепенно расширял территорию и подбирался к организации, представляло реальную угрозу, которую нельзя было оставить без внимания.
– Зная Харучиё, могу утверждать, что он поднимет много шума.
– Значит, ему придётся сделать так, чтобы этот шум заглох, и быстро. Иначе пусть дохнет там и не возвращается.
Амаи обошла диван и села рядом с Сано. Пальцы девушки отвели со лба длинные белоснежные пряди чёлки. Чёрные брови съехались на переносице, выражая встревоженность хозяйки.
– Ты забросил препараты, которые я тебе прописала?
Шио была не только подчинённой непобедимого Майки, но и старалась помочь своими знаниями в области медицины. В конце концов, направление в университете девушка выбрала и закончила из-за Манджиро - чтобы понять причину вспышек жестокости парня и попробовать вылечить их. Слово “вылечить” Амаи никогда не употребляла в слух, так как Сано ненавидел намеки черноволосой на какие-либо возможные отклонения. Сама Шио старалась делать это незаметно. Даже среди препаратов могли быть лишь витаминные комплексы и, что было более актуально, снотворное. Бессонница стала постоянным спутником босса организации пару лет назад. Помимо ухудшения физической формы, психологическая составляющая так же пошатнулась. При этом Сано упорно забрасывал слабые препараты, стоило Шио не проконтролировать его. Зато Амаи прекрасно понимала, когда терпение следовать инструкциям у Манджиро заканчивалось: раздраженность, мрачность, заметная усталость – малая часть последствий, преследовавших парня.
– Сейчас не время, – отмахнулся “пациент”, и даже в таком простом жесте виднелись вялость и измотанность.
– Что значит “не время”? – Амаи прошла до ящика, в котором обычно складывались блистеры и баночки с таблетками, приносимыми ей Сано, но тот порадовал идеальным порядком, который был достигнут за счёт полного отсутствия чего-либо внутри. В голосе черноволосой скользнула досада: – Ты снова всё выбросил?
– Мне не нужна эта херня, – буркнул босс, хотя в глазах девушки тот сейчас казался сущим ребенком со своим “не хочу - не буду”.
– Джи-чан, ты ведь понимаешь, что делаешь себе только хуже? – Шио вернулась к боссу и, склонившись над ним, мягко положила ладони тому на скулы и приподняла лицо.
– Амаи, не лезь, – Майки не вырывался, лишь сверлил чёрными провалами глаз собеседницу.
– Как и всегда, – размеренно ответила черноволосая, и аккуратно продолжила. – Вечером приду и проконтролирую, чтобы ты принял таблетки.
– Шио, – предупреждающе понизил голос босс организации. Девушка слегка прикрыла глаза и, склонившись ниже, невесомо коснулась мягкими губами бледного лба, после чего с заботой в голосе тихо произнесла:
– Я хочу хоть немного помочь тебе.
Амаи выпрямилась, в последний раз провела пальцами по белоснежным прядям и уже более характерным для неё тоном продолжила:
– Жди меня вечером, Джи-чан.
Жизнерадостная улыбка черноволосой встретилась с мрачным лицом Майки, но возражений не последовало. Пусть Сано и не говорил этого вслух, но заботу Шио он принимал, за что девушка была благодарна.
***
Февральский вечер принёс промозглый ветер и бездонное тёмное небо. Ника подскочила со скамейки, когда у многоэтажки остановилась чёрная иномарка. Девушка подошла к выбравшемуся из машины Джихи и, внимательно глядя на парня, спросила:
– Всё в порядке?
– Как обычно. Что ты здесь делаешь? – наследник не удивился присутствию брюнетки у его дома, но и видеть сейчас её не хотел: нужно было подумать о том, что предстояло сделать в ближайшее время, и о возможных исходах представляемых событий.
– Естественно жду тебя! – возмутилась японка. Джихи не жил в резиденции клана, предпочитая одиночество квартиры в многоэтажке. Ника нахмурилась и опустила взгляд на горловину свитера, выглядывавшего из-под пальто. Внезапно девушка приблизилась вплотную и двумя пальцами ловко сдвинула тонкую ткань вниз, частично обнажая поперечный порез на бледной шее. – Что это?
Действие японки содрало присохшую к ткани бурую корку, которой покрылась рана. Джихи мысленно чертыхнулся: он носил свитера под горло постоянно. Иногда даже летом. Как Нике удалось именно сегодня понять, что что-то не так? Брюнетка подошла почти впритык, рассматривая ранение, а парень отодвинулся назад, испытывая давно забытую неловкость. От волос японки пахло чем-то цветочным, но ненавязчивым.
Тем временем Ника вздернула подбородок и, почти столкнувшись нос к носу с наследником, бросила:
– Твой дядя постарался?
И вновь - бинго…
– Ника, со мной всё в порядке.
– Почему ты даже не обработал?! – постепенно закипала девушка не только из-за того, что наследника ранили. но и из-за того, что тот решил играть в молчанку и ни о чём в последнее время не говорил.
– Просто царапина, - стандартный ответ окончательно вынес мозг, заставляя повысить голос:
– Да я уверена, что ещё немного, и тебе бы горло перерезали! Какая, нафиг, “царапина”?!
– Ника, - в голосе прорезались металлические нотки, но распалённая японка и не думала замолкать. Нахмурив брови, брюнетка твёрдо произнесла:
– Никуда не уйду, пока не обработаю.
По красиво-уродливому лицу пробежала тень какого-то отчаяния, быстро скрытого за показным неодобрением. Тихо выдохнув, Джихи вновь напустил спокойный с толикой безразличия вид:
– Пойдём.
Просторная квартира встретила темнотой и пустотой. По указаниям Джихи, исчезнувшего за одной из дверей, брюнетка прошла в небольшую гостинную и достала с верхней полки стеллажа контейнер с красным крестом и водрузила ношу на журнальный столик.
Наконец, наследник вернулся и приземлился на диван. Ника с уверенностью достала необходимые медикаменты и бинт: раньше всякие ушибы, царапины и прочие ранения были постоянными спутниками девушки. Быстро сбегав в ванную, увиденную при первом беглом взгляде, японка смочила в воде отрез марли.
Сев рядом с парнем, новоиспечённая медсестра принялась за дело. Тонкие девичьи пальцы со всей присущей их хозяйке осторожностью (только если это касалось Джихи) начали размачивать мокрой тканью присохшую к одежде корку.
Сдвинув намокшую грязную горловину, японка приблизилась почти впритык, чтобы обработать порез, но буквально через минуту выпрямилась и заметила:
– Мне ворот мешает.
Уж чего-чего, а того, что парень просто снимет тонкий свитер, Ника не ожидала. Взгляд против воли съехал вниз на подтянутый пресс с лёгким рельефом мышц. Бледная кожа обтягивала жилистое тело, а на животе виднелись две маленькие родинки. На запястьях и ладонях хаотично тянулись едва заметные белёсые полоски шрамов. По правой руке вился скелет змеи, костяными шипастыми кольцами обвивая до кисти и словно устроив оскаленный череп на плече. Ника не видела этой татуировки: Джихи уже давно носил лишь свитера да рубашки, поэтому возможности увидеть парня хоть в чём-то с коротким рукавом у японки не было.
Собрав оставшиеся крупицы силы воли, девушка подняла глаза и встретилась с ответным взглядом. Джихи безучастно наблюдал за брюнеткой и только боги знали, что творилось в голове наследника. Или демоны.
– Это было необязательно, – пробормотала Ника, стараясь больше не смотреть в глаза парня. Но японка прекрасно чувствовала взгляд, направленный на неё.
На сей раз темноволосая не стала слишком приближаться к чужой шее, стараясь находиться максимально далеко, а сердце-предатель то и дело заставлял смотреть на тело парня. Последний, впрочем, хоть каким-то образом помогать не собирался: даже не поднял подбородок выше, тем самым подставляя место ранения. Несколько тщетных попыток ничего не дали, и Ника, скрывая смущение за плохо сыгранным возмущением, спросила:
– Ты не мог бы шею подставить?
Внезапно Джихи отодвинулся и поднялся с места. Японка, растерявшись неожиданной выходкой наследника, поднялась следом и оказалась в ловушке: резко развернув брюнетку к себе спиной, парень обездвижил Нику. Одна рука приподняла подбородок девушки, безболезненно, но крепко удерживая его в одном положении. Ладонь второй с шипастым костяной змеёй держала тонкий скальпель, молниеносным движением изъятый из недр контейнера аптечки. Светлая сталь касалась бархатистой кожи шеи, прогоняя табун мурашек. Со спины прижалось полуобнаженное жилистое тело, лишая возможности двигаться.
– Подставить шею - всё равно что доверить жизнь, - горячее дыхание щекотало ухо, слегка сдувая тонкие прядки коротких волос. – Ника, ты смогла бы подставить мне свою шею?
Сердце, забившееся о ребра грудной клетки то ли от потенциальной опасности, то ли от чужой близости, и не думало успокаиваться, стуча уже, кажется, в ушах. Никогда Джихи не задавал таких вопросов. Никогда не вел себя так… Откровенно? Ника помедлила и тихо ответила:
– Подставила бы.
– Глупо, – на грани слышимости произнёс парень и, расслабленно отбросив скальпель, с резким звуком прокатившийся по журнальному столику, мягко обнял за талию и плечи. Тонкая фигурка в его руках подошла бы больше невесомой статуэтке, чем живому человеку.
А Ника замерла и перестала дышать, когда Джихи уткнулся лбом ей в плечо. Лицо, что происходило невообразимо редко, затопила краска. Ладони вспотели, и японка сжала подол толстовки. Скосив взгляд на черноволосую макушку и протянув руку, чтобы коснуться чужого предплечья, девушка слабо начала:
– Джихи, что..
Парень так же резко, как и до этого, отстранился, лишая Нику опоры и своего тепла, жаром опалявшего спину. Растерянность, которая тоже была необычным феноменом для девушки, явно читалась на её лице.
– Я освобождаю тебя от обязанностей в “Хирай-кай”.
– В смысле? – Ника оторопела, будто её ударили пыльным мешком по голове.
– Больше ты не являешься моей подчинённой.
– Джихи, я не понимаю. Почему? Что я не так сделала? – столько лет дружбы, если её можно было назвать таковой, и ни разу не было всё настолько плохо, чтобы брюнетку отстраняли от дел. Абсолютно беспричинное заявление наследника было равносильно пощёчине.
– Ты больше не нужна, – каждое слово, сродни тысяче кинжалов, вонзалось в сердце. Хотелось закричать, ударить парня, вывести его из себя… Но последнее, к сожалению, виделось Нике невозможным. Девушка подошла совсем близко к Джихи и открыто посмотрела в лицо наследнику. Она давно не боялась его жутковатых глаз, поэтому спокойно выдержала взгляд напротив. В груди бушевала буря эмоций: злость, отчаяние, безнадёга и растерянность.
– Я тебе не верю, – голос предательски повысился на тон, выдавая нервное состояние хозяйки. В руках чувствовалась дрожь, но Ника лишь протянула их к запястьям парня и пробежавшись ниже, коснулась пальцами чужих ладоней. Японка решила пойти напрямик, и будь что будет. – Позволь мне остаться. Я могу быть полезной, Джихи, – брюнетка не хотела выглядеть попрошайкой и никогда бы не подумала, что будет почти молить кого-либо. Но вот она стояла перед таким родным, таким близким человеком и просила…
Джихи нахмурился, после чего устало вздохнул. Девушка вздрогнула, когда её пальцы сжали в ответ. Наследник слабо улыбнулся. Не усмехнулся. Не надел маску вежливости. А с едва заметной нежностью во взгляде улыбнулся, пусть лишь уголками губ.
– Я не хочу, чтобы ты стала моей слабостью ещё больше.
– Я - не твоя слабость. Я могу за себя постоять, — твёрдо ответила Ника с уверенностью во взгляде.
– Нет. Ты – слабость. И уже очень давно.
Flashback. Шесть лет назад. Средняя школа.
– Извини, – быстро пробормотал темноволосый парень с пронзительными глазами цвета стали и скрылся в коридоре.
– Это кто? – Ника повернулась к однокласснику и по совместительству товарищу по диверсиям и приподняла брови.
– Вроде новенький из класса 3-3, – пожал плечами Лео - парень с веснушками и крашеными красными волосами, но тут же понизил голос и заговорщицки продолжил: – Слышал от семпаев, что его мамка бросила, а отца убили. Теперь о нём заботится дядя. Так он – тот самый лидер якудза, о котором постоянно в Сугинами говорят.
Ника нахмурилась, выражая недоверие, и бросила:
– Кончай ерунду городить, – они завернули в тот же коридор, что и незнакомец ранее, и теперь Ника невольно высматривала старшеклассника с необычным внимательным взглядом.
***
На обед школьница направилась одна: Лео свалил играть в футбол с парнями из параллели, и теперь ученица, перепрыгивая через ступень, взлетела на крышу не самого любимого заведения – школы. Та, как и всегда, встретила её упоительным небом и чувством свободы. Не в силах сдерживать внезапно переполняющие её эмоции, Ника радостно вскрикнула и громко засмеялась. Но тут же замолчала, заприметив дёрнувшуюся фигуру, привалившуюся спиной к стене будки с выходом на крышу. Каково же было удивление девушки, когда зрителем оказался тот самый незнакомец из коридора. Японка оживилась и, подойдя к оторопевшему семпаю, бодро заявила:
– Привет. Мы недавно виделись в коридоре. Я – Нисикава Юа, но лучше зови меня Ника. А как обращаться к тебе?
“Ника” было лишь прозвищем школьницы, которое ей дала команда за необычайную удачу в их делах, да и вообще во всем, что хоть как-то касалось непредсказуемости. Нисикава и сама предпочитала, чтобы её так звали, потому как ненавидела фамилию отца-алкаша и имя, данное матерью-беглянкой. Из-за плохой семьи репутация у брюнетки была не самая приятная, и в школе нередко возникали слухи, стоило кому-то спросить о Юа. Возможно, поэтому школьница несколько прониклась к незнакомому парню, пусть слова Лео и могли быть всего лишь слухами.
– Джихи.
– Просто “Джихи”? – уточнила девушка.
– Просто “Джихи”, – повторил за ней новый знакомый. Было ясно, что тому неуютно и неловко, но Ника ведь не из тех, кто сдаётся.
– А если полностью?
Парень со злым отчаянием в глазах посмотрел на упёртую девчонку и процедил:
– Хирай Джихи. Довольна? – обычно после известной в не самых хороших кругах фамилии сверстники отчаливали и больше не возвращались. И теперь того же поступка со странной радостью ждал старшеклассник и от прилипалы. Но Нисикава его удивила:
– Да. Но буду звать тебя Джихи, как ты и сказал обращаться, – кохай плюхнулась рядом с ним на бетонную поверхность крыши и, сложив припасы, до этого покоившиеся в руках, на скрещенные по-турецки ноги, как ни в чём не бывало, спросила: – Хочешь что-нибудь? Я всё равно столько не съем – слишком много купила.
Джихи отрицательно качнул головой, испытывая внутренний шок. Впервые он столкнулся с настолько беспардонной особой. Нику, а теперь он точно будет звать её только так, абсолютно не смущала его фамилия, не знать которую в их районе было невозможно (в плохом смысле).
Кончики ушей порозовели: парень заметил школьницу с яркой улыбкой ещё в коридоре, когда случайно толкнул ее плечом. Кто же знал, что она окажется настолько простой и приятной в разговоре, не прекращавшемся, кстати, благодаря брюнетке.
Звонок вынудил ребят плестись в душные кабинеты, но встреча положила начало тёплым дружеским отношениям.
Flashback. Четыре с половиной года назад.
– Ну и как тебе старшая школа? – брюнетка легко отталкивалась от земли, плавно покачивались на качелях и пила кофе в алюминиевой банке. Зима выдалась холодной, но девушку это нисколько не смущало.
– Ничего необычного. Всё те же испуганные лица и слухи обо мне, – тяжко вздохнул Джихи, сидя на соседних качелях.
С момента первой встречи прошло полтора года. За это время ребята успели хорошо изучить друг друга. Парень видел Нику бойкой, смешливой девчонкой, любившей свободу и саму жизнь. А девушка видела друга мягким, тихим и спокойным человеком, что шло вразрез с представлениями о родственнике кровавого главы якудза. Вот только японка не замечала вполне понятных чувств со стороны Хирай, принимая их за естественную черту его характера. Джихи пока не страдал от этого, считая, что иметь хорошего друга гораздо лучше, чем всё испортить внезапным признанием или намёками.
– Болваны, – буркнула Ника, застопорившись пятками.
Друг лишь улыбнулся уголками губ. Японка никогда не видела, чтобы тот широко улыбался или громко смеялся. Но этого и не надо было, как не нужно было и признания со стороны парней, ведь…
– А девчонки наверняка опять исподтишка следили за тобой в школе, – да, примечательная, несколько утончённая внешность Джихи в купе со светло-серыми глазами с тёмным ободком вокруг радужки и чёрным зрачком, давали парню много дополнительных очков у представительниц прекрасного пола, что было ещё одним поводом для ненависти мужской половины учащихся.
– Да когда такое было, – смущённо пробормотал парень, переводя взгляд на зимние кроссовки.
– Ещё когда мы в средней оба учились. Я почти сразу заметила, как на тебя косятся. Даже твои одноклассницы постоянно на тебя пялились. Все глаза стёрли, – в голосе скользнула толика возмущения.
– А что? Ревнуешь? – вроде и сказано было с беззлобной усмешкой, но внутри всё замерло в ожидании, чтобы от следующих слов сжаться в болезненный узел.
– Да какое там! В кого, по-твоему, молнии глазами метали, когда мы вместе ходили? – Ника вскочила со своего места и, попав прицельным броском банкой из-под кофе в мусорку, подошла к Джихи. Японка остановилась прямо перед парнем, схватившись за цепи качель чуть выше ладоней друга. – Ты чего замер? Замёрз, что ли?
– Есть немного, – с сожалением пожал плечами Хирай, скрывая разочарование за внешней слабостью.
– Эх, ты… Пошли тогда. А-то заболеешь ещё.
Flashback. Четыре года назад.
– Где там Лео шатается?... – Ника нетерпеливо болталась на маленьком пятачке переулка, ожидая напарника на сегодняшнюю вылазку. Время недавно перевалило за полночь, но японка уже была во всеоружии и ждала на месте встречи. Наконец, послышались торопливые шаги, и из-за угла вырулил знакомый парень с увесистым рюкзаком. – Ты опоздал!
– Не кипятись, – примирительно произнёс красноволосый, и пара торопливым шагом отправилась к выходу из переулка.
– Имею право! Мы сегодня собрались на новую точку. Да еще какую!...
О своей “подработке” Ника никогда не говорила Джихи, ограничиваясь версией “люблю паркур” (иногда приходилось убегать от полиции или заметивших их хозяев тачек), ведь её “хобби” было не совсем легальным - угон автомобилей и перепродажа через третьих лиц. Жизнь с вечно пьянствующим папашей, топящим свою семью в долгах научила простой истине: “Хочешь жить - умей вертеться”. Пусть хозяева тачек лили крокодильи слёзки и расстраивались, зато они приходили “поплакать” в тёплый дом с полным холодильником еды, в то время как родитель Ники всё до последней йены спускал на японскую водку. Благо, пока ещё была крыша над головой – замусоренная, пропахшая потом, перегаром и плесенью однушка в старом доме, где уже давно протекали окна во время дождя, а зимой стена вокруг рамы покрывалась намёрзшей коркой льда.
Естественно, диверсии подростков требовали подготовки и команды. И случай Ники не был исключением. Чаще всего напарником выступал Лео. Парень был из бедной, но порядочной семьи. Его ни в коем случае не обделяли родители. Ника как-то видела мать одноклассника – уставшая женщина с морщинками вокруг глаз и в уголках губ. Но во взгляде на сына светилась тихая нежность и любовь к собственному чаду. В ту единственную встречу японка испытала укол зависти и непонимание: зачем Лео занимается нелегалом, если у него такая семья? Всё оказалось гораздо прозаичнее, чем могло представиться. И дело было даже не в деньгах. Лео был азартен. Он жаждал адреналина и острых ощущений, вплоть до полного безрассудства. Причем в один момент он мог быть спокойным малым, а уже в другой – творить полную дичь. Со временем болезненная тяга обострилась и позже вылилась в серьёзную проблему.
– Не парься, всё пройдет на “отлично”. В конце концов, с нами живой талисман удачи, – парень хлопнул по плечам брюнетки, тем самым указывая на саму Нику.
– Сегодня совсем другой уровень. И одна лишь удача нам не поможет, – тревожность в голосе и выражении лица девушки немного сбавила градус веселья красноволосого.
Ребята под покровом ночи перебрались на другую улицу. Здесь был квартал более обеспеченных жильцов района… Вчерашняя разведка указала на часть дороги без камер, и теперь малолетние угонщики крались на место будущего преступления. Дойдя до места назначения, парочка заозиралась. Внезапно Лео засиял:
– О! Давай эту красотку! – чёрная иномарка в темноте казалась хищным зверем, притаившимся перед броском. Плавные линии корпуса завораживали, пробуждая желание провести по гладкой поверхности явно дорого автомобиля.
– Ты что! Нам голову открутят! – шёпотом вскрикнула девушка и тут же торопливо продолжила: – Нет-нет, это без меня. Я в этом участвовать не буду. Ты представляешь, какие проблемы у нас появятся, если поймают?!
– А если нет? – в глазах Лео загорелся так не вовремя проснувшийся болезненный азарт. В такие моменты переубедить парня не мог никто. Более того: ради достижения цели красноволосый подельник мог такого наговорить, что ты уже вроде и согласен с его планом.
– А если да?!
– А если всё получится? Представляешь, сколько нам за неё дадут? Вечно лишь гроши получаем от общей доли, потому что угоняем какие-то жестяные банки. Тут же – настоящая золотая жила! Возможно, ты сможешь с выручки снять квартиру и начать жить отдельно от папаши…
Лео знал, на что давить. Последние два года стали особенно невыносимы. Родственник пил, не просыхая, а когда видел Нику, лишь сплевывал прямо на пол, ругаясь матом на сбежавшую жену и так похожую на неё внешне дочь.
Сомнения одолевали недолго. Японка поджала губы, но в итоге вымученно согласилась:
– Ладно, – но тут же пресекла радость парня. – НО! Если я почувствую, что что-то не так, то тут же сваливаем. Ясно?!
– Да-да, – ответил Лео, лишь бы прекратить нудение напарницы, и стал рыться в рюкзаке. На свет были извлечены инструменты для взлома и глушилка на случай, если в машине были устройства слежения.
Ника пригибаясь прокралась до автомобиля и принялась за своё чёрное дело. Чуйка выла тревожной сиреной, да вот только это чувство не покидало с самого утра, поэтому девушка ощущала себя слепым котенком, тыкавшимся не зная куда. И как тут понять: относится ли её тревога к диверсии или, допустим, к “любимому” родителю, в дом которого ей предстояло вернуться ночью? Иногда Ника ночевала в круглосуточных кафешках, но сегодня планировала вернуться восвояси.
Когда дверь со щелчком открылась, и на улице не раздалось оглушающего визга сирены, брюнетка вздохнула: первая стадия завершена. Теперь осталось завести авто, взломав замок зажигания, проехать по тёмным улицам Токио и сплавить машинку в нужные руки. Водил обычно Лео, так как Ника не умела, но вообще прав у обоих не было.
Гараж мастерской встретил полумраком из-за одной погасшей лампы. Подъёмные ворота в помещение за транспортом тут же опустились. На встречу вышел низкий щуплый мужчина ближе к пятидесяти с острым взглядом. Лео поднялся с водительского места и вышел из машины с улыбкой победителя.
– Исибаси-сан! Смотрите, какую красотку в этот раз подогнали.
Заведующий мастерской нахмурился и приблизился к автомобилю. Ника выбралась и встала рядом с подельником, хмурясь и сжимая костяшки пальцев за спиной. Старик мог и обделить, занизив цену, даже если машина стоила огромных денег.
Исибаси осмотрел авто снаружи и перешёл к салону, чтобы почти сразу же захлопнуть едва открытый бардачок и обернуться, гневно вытаращив глаза.
– Недоумки, вы что натворили?!
С Лео спала спесь, и теперь оба подростка напряжённо смотрели на мужчину. Красноволосый спросил:
– А что не так?
Мужчина ткнул в нос юнцу металлическую зажигалку, на который свернулся скелет змеи, среди чьих колец алело красное солнце. Ника расширила глаза, побледнев, а Исибаси прогремел:
– Ты знаешь, что это такое?!
Лео, сглотнув вязкую слюну, ответил:
– “Хирай-кай”, – сложно было не узнать символ правящего в Сугинами клана якудза.
– Да, – прошипел заведующий мастерской и ядовито продолжил: – Тогда догадываешься, кому принадлежит машина?! Ну?! Отвечай, мелкий ублюдок!
– “Хирай-кай”, – Лео почти шептал, а Ника даже рот боялась раскрыть. Руки ощутимо потряхивало, поэтому японка крепко ухватилось пальцами правой за запястье левой.
– Какой ты, блять, умный! – вскрикнул Исибаси. Шершавая крупная ладонь опустилась на красноволосый затылок и резко надавила, словно толкая вниз и заставляя опустить голову. – Я итак отдавал часть выручки их боссу, чтобы меня не трогали и позволяли заниматься сбытом тачек. Так вы, дебилы малолетние, перешли им дорогу, – Мужчина отошёл к выходу из гаража во внутренние помещения и, схватившись за ручку двери, холодно оповестил: – Я вас покрывать не буду. Иначе все пойдем ко дну, а мне ещё жить охота.
Дверь захлопнулась, а подростки остались стоять немыми статуями самим себе. Дети, влезшие в дела взрослых, сейчас были похожи на маленьких взъерошенных птичек. Во взглядах читались испуг и растерянность. Лео очнулся первым и дёрнулся к двери, за которой скрылся механик. К ужасу несовершеннолетних подельников та оказалась заперта. Автомобильный въезд в гараж был тоже закрыт Исибаси на металлический замок изнутри сразу после того, как иномарка въехала внутрь.
– Он хочет нас сдать якудза, – просипела непослушным голосом девушка. В голове хаотично носились мысли. Лео был более собранным, поэтому метнулся к навесному замку и рухнув рядом, начал копаться в рюкзаке.
– Надо выбираться.
– И что дальше?! – панически повысила голос Ника. – Нам некуда деться. Нас поймают.
– А лучше сразу сдаться?! – рявкнул Лео, злобно смотря на напарницу, после чего отвернулся и продолжил взлом.
Руки не слушались парня, пальцы подрагивали, и под конец он стукнул кулаком по рифленому металлическому покрытию ворот. Брюнетка подлетела и села рядом, вырвав у того отмычки. Несмотря на нервное состояние, тело знало своё дело, и вскоре замок с щелчком раскрылся. Красноволосый нетерпеливо вздёрнул вверх дверь гаража и, пропустив Нику, вышел следом. Внезапно подростков ослепил свет фар вырулившей в двадцати метрах от них машины. Угонщики вздрогнули, прикрывая ладонями глаза, чтобы мощные лампы не слепили обзор, и инстинктивно отступили в противоположную сторону улицы.
Когда из машины резво выскочили двое бугаев в чёрных костюмах, Лео толкнул напарницу, призывая броситься наутёк, что и сделал сам в указанном направлении. Японка припустила следом, а за спиной уже слышались злобные крики и возглас невовремя вышедшего Исибасы:
– Это они угнали машину!
Девушка быстро нагнала красноволосого: у парня был рюкзак с инструментами, мешавший бежать на полной скорости. Перед глазами расплывались огни фонарей, дыхание сбилось, а ноги норовили подогнуться от страха быть нагнанной.
К сожалению, страх стал реальностью: раздался громкий хлопок и совсем близко с ногой свистнула пуля, вгрызаясь в асфальт, выбивая искру и откалывая небольшой кусочек. От неожиданности Ника вскрикнула и, споткнувшись, упала на дорогу. Мимо пронёсся Лео, а девушку тут же прижали к асфальту, заломив руки и уткнув носом в пыльную жёсткую поверхность. Напарник убежал недалеко. С ним обошлись суровее: выстрел в голень правой ноги заставил парня взвыть и повалиться набок, обхватив руками пострадавшую конечность. Лео скрутили и дёрнули вверх, вынуждая рыдающего от боли подростка подняться. Брюнетку также заставили встать и повели к машине, как и напарника. Если красноволосый пока не испытывал ничего кроме адской боли разорванного мяса и, скорее всего, треснутой кости, то Ника чувствовала страх. Их, словно животных, отловили и теперь везли на верную смерть.
В автомобиле угонщиков устроили на задних сидениях. Подростки не стали рыпаться, ведь малейшее недовольство бандитов – и выстрел в голову обеспечен. Лео туго дышал, стараясь не скулить, что лишь больше разозлило бы конвоиров, а Ника обняла себя руками и склонила голову, надеясь хоть так спрятаться от реальности. Тихая плавная езда и голоса с передних сидений не позволяли абстрагироваться от происходящего, отчего хотелось выть волком.
Когда машина остановилась, и бандиты вырвали ребят из салона машины, казавшегося теперь спасением, брюнетка заметила четырёхскатую крышу с загнутыми краями, видневшуюся над высоким каменным ограждением. Каждый шаг заставлял всё больше съёжиться. Вот вход на территорию. Вот каменистая дорожка по тихому мрачному саду. Вот сам особняк в традиционном стиле. Вот длинный коридор, стенами которого служат сёдзи. Вот зал, в котором восседает двое человек. В первом – седовласом сухопаром, но жилистом мужчине в кимоно и с немного сумасшедшим взглядом, в котором горел странный огонёк кровожадности, японка увидела, по собственным представлениям, главу клана, того, кого прозвали Сатаной. Второго было сложно не узнать. В конце концов, последние два года Ника слишком часто видела Джихи, чтобы спутать того с кем-либо. Сам парень побледнел и с долей ужаса смотрел на вошедших под конвоем подростков. Если быть точнее, взгляд был направлен на болезненное лицо Ники с лихорадочно блестящими глазами.
Глава клана сидел на плоской подушке, скрестив ноги по турецки и расположив на коленях катану, которую до этого методично начищал. Перед ним стоял низкий столик, на котором расположились пиала и небольшой узкий кувшин с, предположительно, алкоголем. Джихи сидел боком к родственнику и молча следил за посетителями.
– Так это вы, шпана малолетняя.
Мужчина отложил оружие и налил себе из кувшина мутноватой жидкости. Подняв пиалку и осушив ту до дна, глава клана продолжил:
– Есть хоть какие-то оправдания? – после мрачной паузы, в течение которой спокойный на вид лидер выжидательно смотрел на провинившихся, он так же невозмутимо продолжил: – Видимо, нет. Их - на части и в канал в Итабаси. Пусть Ассоциация повеселится, когда в новостях будут галдеть об истерзанных трупах детей в их районе.
– По-подождите, – внезапно начал Лео. Ника же словно воды в рот набрала. Японка едва стояла на ногах и мысленно молилась вернуться живой и здоровой в старую грязную однушку к пьянице-отцу. Всё лучше, чем гнить в каком-то канале по частям. Девушка не могла отвести взгляд от воплощения беспощадности в лице главы “Хирай-кай”. Боковым зрением она улавливала Джих, но не замечала, как вся его фигура замерла в напряженной позе, а пальцы сжались в кулаки на коленях. Тем временем красноволосый, будучи единственным, кто оказался способен говорить в присутствии Сатаны, продолжил: – Мы можем быть полезными! Мы выполним любую работу!
Старик приподнял брови и цинично улыбнулся:
– Мне не нужны мелкие воришки. Но ты прав, – мужчина вновь наполнил пиалу. – Следует извлечь из вас максимальную пользу. А что может быть лучше, чем мешок молодых здоровых органов на чёрном рынке?
Глава повёл емкостью, словно отсалютовав ей, а подростков вновь схватили, вывернув им руки. Подельники тут же начали вырываться, но конвоиры были неумолимы. Сопротивление прервал наследник:
– Дядя, позволь мне решить, что с ними делать, – хватка на руках едва заметно ослабла, а сами пленники воззрились на источник голоса. Глава перевёл взгляд на племянника и, поднося пиалу к губам, хрипло с толикой насмешки произнёс:
– Надо же. Впервые ты проявил инициативу и подал голос. Откуда столько энтузиазма?
– Это мои бывшие кохаи из средней школы. У одного из них, насколько я знаю, кто-то из родственников работает в местной полиции. Могут возникнуть проблемы, если начнутся разбирательства. Лишняя морока для клана, – звучало бы высокомерно по отношению к пойманным преступникам, если бы Ника не знала, что сказанное – ложь, и голос Джихи в какой-то момент не дрогнул бы. Последнее заметил и глава, залпом выпивший жгучий алкоголь и со звонким лязгом поставивший тару на стол. Мужчина прищурился, но тут же лицо приняло несколько хитрое выражение – тот решил поиграть:
– Не волнуйся об этом. Полиция ничего не сделает. А вот идея с чёрным рынком – очень даже прибыльная.
Парень побледнел и, бесшумно выдохнув, попытался настоять на своём:
– И всё же вероятность тёрок с властями есть. Доверь мне этих людей.
Игривый настрой пропал, и старик нахмурился. Сатана, выпрямившись и уставившись злым с примесью сумасшествия взглядом, прогремел:
– Хорошо. Я отдам их тебе. Но ты готов взять ответственность за них на себя?
В глазах Джихи скользнули страх и отчаяние, не укрывшиеся от дяди, что разозлило преступного лидера сильнее прежнего.
– Да, – голос, настолько тихий и слабый, что мог показаться шёпотом в паре метрах от источника, стал последней каплей.
Жилистая рука с узловатыми пальцами схватила стоявший на столике сосуд и, разбив тот о край деревянной поверхности, полоснула оставшимся в ладони продолговатым скругленным осколком по лицу парня.
Наследник закричал и схватился за место удара. Пальцы испачкались в обильно сочившейся крови насыщенного алого цвета. Джихи чувствовал, как лицо горит огнём. Капли жгучего спиртного с осколка попали в рану, разъедая ту, словно соль. Адская боль не прекращалась, а лишь нарастала с каждой секундой, раздувая чувство агонии. Глаз, на который пришёлся удар дяди, по ощущениям медленно выворачивали из глазницы. Другим, зрячим, парень смог уловить лишь пренебрежительный взгляд родственника. Слух притупился, но слова главы Джихи расслышал:
– Я начинаю жалеть, что забрал тебя. Не расстраивай больше такими решениями. Иначе ты вынуждаешь принять воспитательные меры, – усталый грубый голос становился всё тише. – Оставьте его здесь до утра. Потом отвезите в больницу. Сдохнет от болевого шока – его проблемы. А этих двоих выбросьте на улицу. Всё-таки мой племянничек за них постарался.
Ника не помнила, как её и Лео выпроводили на улицу и в прямом смысле кинули на асфальт. Парень схватился за простреленную ногу и со стоном перекатился на спину. Брюнетка поднялась на четвереньки, но вставать не спешила: всё тело дрожало, а в голове проносились события последнего часа.
– Джихи, – слабо прошептала японка, но тут же опомнилась. Мотнув головой, девушка не без усилий приняла вертикальное положение, после чего помогла Лео – следовало немедленно отвезти его в больницу. Что делать потом, Ника не знала. Пойти обратно в резиденцию клана мешал жуткий страх перед Сатаной, который казался теперь настоящим дьяволом.
***
Надо ли говорить, что с тех пор всё изменилось? Ника и Лео стали подчинёнными только наследника. Брюнетка из первых рядов могла наблюдать, как стремительно менялась личность Джихи. Ушли робость и стеснительна замкнутость, на месте которых появились жёсткость и странная пустота. Лишь спокойствие осталось с наследником, приобретшее, однако, в своей сути холод и беспристрастие. Наверное, единственным человеком, видевшим какие-то более яркие эмоции со стороны наследника, осталась сама японка.
Со временем девушка привыкла к своей роли, к принадлежности “Хирай-кай”, и к изменившемуся другу. Жизнь приобрела более мрачные оттенки, но постепенно стала обыденностью и даже немного завлекала ощущением запретности. Ника проводила много времени с Джихи, хотя и не была полезна в качестве боевой единицы. Произошедшее повлияло на их взаимоотношения: брюнетка чувствовала, словно между ней и парнем теперь была тонкая плёнка преграды, которую ткни пальцем - и лопнет, но ни одна из сторон на такое действие не решалась.
Джихи же стал настоящим “Милосердием Сатаны”. Такой ненавистный ему преступный мир, навязываемый дядей, стал его собственной реальностью, впрочем, не такой уж и ужасной. Боязнь причинять боль, пытать, убивать с каждым разом становилась всё прозрачней, и теперь лишь её зыбкая дымка витала на задворках сознания. Маленькая, тихая человечность стояла в тени и молчала, когда пойманный предатель дрожащим голосом молил о пощаде. Но иногда ночью, после совершенного “суда”, закрадывался страх: что, если сам парень превратиться в такого же кровожадного монстра, как и его “дражайший” родственничек? Мысль старательно задавливалась усилием воли, а на поверхность вновь всплывало бесстрастие.
Лишь одна частичка души металась, словно блуждающий огонёк. И эта частичка тянулась к Нике. Светлому прошлому, связанному с последними приятными воспоминаниями, после которых в памяти были только кровь и темнота. Внутренние холод и голод заставляли тянуться к чужому теплу, но наследник понимал: не следует испытывать подобные чувства. Однако знать – одно, делать – другое. Поэтому этот ещё живой кусочек сущности хранился глубоко в сердце за прутьями клетки разума.
End of flashback
Джихи дёрнулся, отпуская руки девушки и отступил. Слишком много сказал. Слишком много позволил себе. Выпустил тёмную частичку своей души, тянувшуюся к светлому образу Ники. Чувства, спрятанные за уродливым шрамом и кровавым титулом, выплеснулись впервые за эти годы. Подавлять собственные порывы наследник научился мастерски, так что сейчас пошло не так? Зачем он пошёл на поводу у собственных желаний и высказал истинные мысли?
Его “слабость”? Нике казалось, что она не может вздохнуть. Внутренний голосок истерически кричал, что они с Джихи воспринимают сказанное по-разному. Но японка лишь положила ладони на скулы парня и, привстав на носочки, коснулась его губ своими. Брюнетка собиралась сразу отодвинуться, но в этом её опередил наследник, ухватив девушку за плечи и отстранив от себя. Пронзительный взгляд заставил прикусить изнутри нижнюю губу.
– Ника, не надо. Не нужно тебе это.
По лицу японки скользнуло отчаяние. Она ошиблась. В какой-то прострации темноволосая слабо, жалостливо произнесла:
– Нужно. Я не хочу уходить, Джихи… Я хочу остаться рядом, – и тут её словно молнией поразило. Как Ника может вот так ныть и ползать в ногах у (бывшего) друга? И она, и наследник терпеть не могли таких людей. Девушка подобралась, вдохнула ртом воздух и как можно безразличнее сказала: – Мне надо идти.
Спокойствием и не пахло. Голос был такой, какой бывает перед тем, как сорваться на шепот или хриплый плач. Та самая тонкая грань, с которой вот-вот сорвёшься в пропасть.
– Ника.
В спину прилетел оклик, но девушка быстрым шагом направилась к двери, по дороге прихватив куртку. Дурацкие кроссовки стояли в прихожей, и требовалась пара минут, чтобы их надеть и завязать. Яростную мысль подхватить обувь одной рукой за шнурки и выбежать из квартиры босиком плохо соображающий мозг воспринял на “Ура”.
До прихожей Ника так и не дошла: болезненная хватка на запястье заставила по инерции попытаться выдернуть руку, но потом всё же обернуться к виновнику душевного раздрая. Впрочем, у последнего, судя по лицу, тоже было не всё так гладко. Девушка сморщилась от неприятных ощущений и бросила взгляд вниз. Чужие пальцы с её запястья тут же исчезли.
– Мне надо идти, – как заведённая, повторила Ника словно мантру, дарующую спокойствие. На самом деле, эти три слова были единственным, что крутилось в голове и оставляло на плаву. Любая другая фраза могла тут же потопить в злом отчаянии и растерянности. Лицо японки исказилось. Истинные эмоции читались в её глазах, делая сказанные слова незначительными.
Молчание длилось целую вечность, хотя прошло не больше минуты. В груди крутился клубок противоречий, рождавший сумбур в голове и нерешительность. И Джихи выбрал из хаоса мыслей ту, которая не появлялась уже очень давно. Или пугливо пряталась за другими.
Руки наследника напряжённо сцепились в кулаки, но почти сразу пальцы разжались и расслабленно прошлись от бёдер до талии Ники, остановившись на последней. Джихи наклонился к лицу девушки и легко поцеловал замершую брюнетку. Язык парня скользнул в податливо приоткрытые губы японки. Джихи притянул Нику ближе, впечатывая в своё тело. Ладонь с белёсыми нитками шрамов легла на тонкую девичью шею.
Ника слышала, как сердце колотится где-то в ушах. Организм обалдевал от таких скачков эмоций. Комната словно плыла, а пол грозил уйти из-под ног, поэтому девушка ухватилась за чужие плечи. Под ладонями чувствовались гладкая кожа и крепкие мышцы. Иногда лоб щекотали кончики тёмной челки, вызывая мурашки.
Подарок, дар свыше или сон? Джихи склонялся к последнему варианту: слишком нереальным казалось происходящее. Хрупкое тело в его руках, нежные губы, запах Ники – отпускать девушку не хотелось. Поцелуй, перешедший из безобидного в откровенный, лишь распалял проснувшуюся жажду чужого тепла.
Джихи скользнул руками под бомбер и футболку брюнетки, ведя пальцами по бокам и пояснице. Японка выгнулась, сильнее прижимаясь к парню и обнимая того за шею. Прикосновения обжигали, пробегались искрами по спине. Тело объял жар, а желание избавиться от душной верхней одежды становилось всё больше.
Ника тонула в ощущениях. Хотелось почувствовать прохладу и мягкость покрывала под лопатками и одновременно тяжесть чужого тела. Хотелось ощущать парня кожа к коже. Хотелось, чтобы его руки беспрепятственно гладили её талию и бёдра, мягко касаясь особо чувствительных точек.
Желания брюнетки перекликались с желаниями Джихи, но тот оказался более собранным: благоразумие издало слабый писк, но и этого хватило, чтобы наследник мягко разорвал поцелуй и убрал руки из-под одежды японки. Затуманенные желанием карие глаза заставили стиснуть зубы и осечь себя, чтобы вновь не наброситься на невинную девушку. Неудовлетворённый организм разочарованно взвыл, а парень, придерживая Нику за плечи, с вымученным спокойствием произнёс:
– Думаю, нам надо остановиться. Я отвезу тебя домой. Дай десять минут.
Джихи скрылся за одной из дверей, только в этот раз Ника “пришла в себя”(точнее, совсем наоборот) быстрее. На ходу сбросив бомбер на пол, брюнетка решительно направилась за парнем. Новым помещением оказалась чужая спальня, хозяин которой обнаружился у высокого шкафа. Наследник сразу заметил постороннего и, не выпуская из рук чистой водолазки неизменного чёрного цвета, прожёг гостью взглядом. Единственный зажжённый источник света – плоский настенный светильник – отражался внутреннем огнём в потемневшей радужке. Парень слегка склонил голову набок, и на слепой глаз опустилась чёлка.
Сейчас в полумраке Ника замечала всё больше новых черт: изящная линия губ и высокие скулы, на удивление тонкие ключицы, красивый рельеф подтянутого тела, слабые тени от особенно грубых шрамов на руках. Открывшееся взору пробуждало низменное желание увидеть, как мягкое золотистое свечение лампы касается полностью обнаженной фигуры парня.
Всё было подмечено за какие-то доли секунды. Расстояние до Джихи сократилось в мгновение ока, и японка впилась в чужие губы, вдавив (если так это можно назвать) наследника телом в деревянную широкую дверцу шкафа и позволив себе глубокий поцелуй. Инициатива тут же была отнята, и “бой” продолжился на “территории” девушки. Водолазка, выпущенная из пальцев, осталась сиротливо лежать на полу. Талию обвили крепкие руки. Теперь бомбера не было, но оставалось тонкая ткань футболки. Ника, чувствовала, что ей этого мало, а парень, кажется, не торопился предпринимать следующие шаги. Пришлось взять всё в свои руки. Девушка отодвинулась от Джихи. Японка подцепила собственную футболку, чтобы избавиться от ненужного элемента одежды, но её действия (какая неожиданность!) были остановлены голосом наследника:
– Давай не будем торопиться.
Внутри огненными пузырями разрасталось возмущение.
– Почему ты постоянно останавливаешь меня? – не заметить в тоне Ники недовольство мог только глухой. Брюнетка сверлила Джихи обиженным взглядом из-под насупленных бровей.
– Потому что тебе девятнадцать, – словно ребенку, пояснил парень, загребая одной рукой угольную челку. Стоило убрать кисть, как непослушные пряди вернулись обратно, прикрывая корявый шрам на лбу и слепой глаз.
– И что? – брюнетка была неумолима. Побить Джихи становилось всё более навязчивой мыслью.
– Ника, ты несовершеннолетняя.
– Это разве проблема?
И вправду? Ждать год, чтобы ей присвоили новый статус? На минуточку: в старшей школе многие занимались “делами совершеннолетних”, и никому возраст не мешал. А если уж быть совсем откровенной, то музыкальный класс на втором этаже в конце коридора, медкабинет, женский туалет на третьем и мужская раздевалка часто использовались учащимися не по назначению. Ника в этом не участвовала, но в коридорах каждый день появлялись свежие слухи. А уж когда в медкабинете на соседней койке за колыхающейся занавесочкой скрипела кровать, стуча металлическим корпусом о стенку, и раздавалось тяжелое дыхание вперемешку со сдавленными стонами, всё было до прозрачного понятно.
– Ника… Я не хочу, чтобы ты потом пожалела.
А ведь вроде японка дошла до высшей точки кипения, ан-нет. Теперь она готова была взорваться. Извержение вулкана показалось бы маленькой праздничной хлопушкой по сравнению с огненными эмоциями разгневанной брюнетки. Слова словно дробь сами собой слетели с девичьих губ:
– Я уже пожалела! Что влюбилась в такого придурка, как ты!
К своему удивлению, девушка не испытывала смущения от собственного признания. Причиной тому было крайнее возмущение и ярость, насколько её могла себе позволить брюнетка. Желание трансформировалось в пламя гнева, и теперь японка испытывала лишь обиду.
Ника отвернулась от наследника, но отойти не дал Джихи, ловко подцепивший пальцами шлёвки джинс, располагавшиеся по бокам на уровне талии японки. Финт бы не удался, если бы девушка сильно сопротивлялась, но та замерла и словно кукла повиновалась, сделав шаг назад в сторону парня, когда Джихи потянул её на себя.
– Это правда? – маленькая частичка души, прятавшаяся за прутьями клетки разума сейчас затмевала весь мир. Осталась только такая притягательная темноволосая девушка с карими глазами, скрестившая руки на груди.
– Нет! – чисто из вредности, подпитываемой постепенно затухающим гневом, ответила Ника. Она ощущала, как сознание вновь начало плыть: Джихи прижался со спины и губами, почти касаясь уха девушки, вразрез услышанному приглушённо спросил:
– Тогда я могу делать всё, что хочу?
“Конечно, можешь!” - так бы ответила брюнетка пару минут назад, пока парень не испортил момент. Сейчас хотелось обижаться (правда, уже меньше) и вредничать. Но самое большое “ХОЧУ” перевешивало, поэтому Ника после короткой паузы лишь тихо, почти неразборчиво буркнула:
– …можешь.