Adored one

It is never hopeless. But sometimes I cannot hope. I try always to hope, but sometimes I cannot. Ernest Hemingway – A Farewell to Arms. Oh, darling, I’ve been so miserable. Ernest Hemingway. The Sun Also Rises.

      Прошло пять лет с тех пор, как Конъюкс грандмастера погиб в результате спланированной атаки со стороны Сената и предателей в додзе, с тех пор, как грандмастер оборвал все связи с Сенатом и Элитной Гвардией и принял решение о переезде из Аякона. Три года с тех пор, как их оставил мастер лэйзер лати, два – с ухода в иной мир мастера кристалокьюшн. Теперь их мастер металликато становился слабее с каждым новым днем, и Пауэрхаг боялся, что он тоже скоро оставит их. Роадрокет, конечно, возражал ему, заявляя, что старик запросто доживет до их выпуска, а может, даже переживет их самих, но тоже беспокоился, когда видел мастера Айронбаунда в его редкие прогулки до обустроенной в додзе оранжереи.       Оранжерею грандмастер велел построить, едва было принято решение о том, что додзе переедет в Праксус. Старое додзе, впрочем, тоже никуда не делось – там остались некоторые ниндзя, которые присматривали за территорией и ухаживали за могилами покинувших их мастеров. Это было распоряжением старых мастеров, и грандмастер дал разрешение на сохранение старого додзе в том состоянии, в каком оно было. Один раз они, ученики, даже ездили туда, чтобы почтить память. У мастера Йокетрона были какие-то дела в Аяконе, а они все то время, что он был в городе, провели в старом додзе, бродя по знакомым местам и вспоминая свою жизнь в нем. Хотя в Праксусе им нравилось больше, старое додзе хранило в себе немало ценных для них всех воспоминаний.       Говоря о жизни в их новом додзе в Праксусе, Пауэрхаг признавал, как и многие другие, что здесь им было лучше – Праксус был очень красивым, и, в отличие от Аякона, им позволялось выходить за пределы додзе и гулять по городу (только по разрешению, строго по определенным маршрутам и с сохранением комендантского часа, зато самим), им делалось больше поблажек в памятные даты и по праздникам, хотя в целом сохранялась строгая дисциплина, а еще на каждый Фестиваль Снега все додзе разрешалось украшать яркими гирляндами, колокольчиками, разноцветными фонариками и прочими праздничными атрибутами. Кроме того, теперь у них было значительно больше посетителей, чем за все время в Аяконе – им наносили визиты семья погибшего Конъюкса грандмастера, а вернее, его брат и племянник, которого они всегда уводили с собой играть. Чаще всего к ним приходила мастер Рэйзблоу со своим бондмейтом, но порой заявлялся и Даи Атлас, несмотря на долгую дорогу, специально для того, чтобы поговорить с грандмастером. Еще к ним приходили представители полиции – по делу или просто обсудить что-то, а иногда к ним приезжали с экскурсией беты из сиротского приюта, и тогда все додзе было при деле, возясь с маленькими спарками.       В целом, жизнь стала значительно интереснее и веселее, однако все эти радости имели свою цену – грандмастер так и не оправился от потери своего Конъюкс, и все они беспокоились за него. Мастер Йокетрон продолжал руководить додзе и всячески работал не только над тем, чтобы улучшить его, но и над тем, чтобы обеспечить каждому из них лучшее будущее. Он по-прежнему заботился о них и иногда проводил уроки, по-прежнему слушал их и всегда был рядом, когда им требовалась помощь, но… В нем будто потухла искра – настолько сильно было различие между ним нынешним и им из прошлого, до всей этой истории с предательством. Теперь он всегда ходил в траурных белых одеждах, и единственным цветным элементом в них был широкий черно-золотой пояс, с особым церемониальным шитьем – подарок от Конъюкс, который предназначался ему когда-то на заключение союза. Все они по-своему старались приободрить грандмастера, но безрезультатно. А когда их, по очереди, покинули сразу двое старых мастеров, то все стало только хуже. Теперь же, когда мастер Айронбаунд чувствовал себя неважно, они опасались, как бы депрессия грандмастера не усилилась и не погубила его.       У Роадрокета, впрочем, был план – близился Фестиваль Снега, и они ждали этой даты, скрупулезно накапливая свои сбережения, чтобы на праздник подарить мастеру Йокетрону что-то такое, что обязательно заставит его развеселиться, хотя бы ненадолго! Другое дело, что у них не было особых идей, и они надеялись, что смогут найти что-то «эдакое» на ярмарке, когда им разрешат совершить вылазку в город. Кроме того, Баррикейд обещал помочь им, а этот мехлинг соображал в диковинках лучше их самих.       Каждый год они предпринимали нечто похожее, но в этот раз у Пауэрхага было по-настоящему хорошее предчувствие. У них обязательно все получится, и не важно, сколько своих сбережений им придется отдать ради того, чтобы мастер снова начал улыбаться. ------------------       Даи Атлас вновь обвел взглядом растительность в оранжерее и заметил:       - С каждым моим приездом этот сад разрастается, несмотря на то, что территория, на которой он расположен, ограничена. Как тебе это удается?       - У меня есть знакомые, которые знают, как ухаживать за растениями, - отозвался Йокетрон, ставя свою чашку чая на крошечный столик перед собой. Этот столик они поставили в центр оранжереи, когда мастер Айронбаунд начал нуждаться в отдыхе после небольших прогулок. Хотя его старый опекун возражал против этого до последнего, но всякий раз во время прогулки он усаживался за столик и разделял с Йокетроном чашечку-другую укрепляющего чая.       Даи Атлас долго не мог простить ему тот вечер, когда он свершил свое возмездие над Протеусом. Но, когда понял, что смерть Протеуса была признана несчастным случаем и что по ней не ведется никаких расследований, успокоился и начал потихоньку выходить на связь с ниндзя. Правда, дулся он порядком, будучи оскорбленным тем, что Йокетрон просто усыпил его (вытащив из него нужные ему сведения), словно какого-то проходимца, а не союзника и хорошего знакомого. Йокетрон ответил тем, что ему некогда было объяснять свой план и уговаривать Даи Атласа сохранять молчание и не ударяться в панику. Тот был с этим не согласен, но все же принял это объяснение, резюмировав, что от Йокетрона, как от безбашенного сорвиголовы, иного не стоило и ожидать. И с тех пор начал приезжать по нескольку раз в год, чтобы увидеться и поговорить о делах, имевших для Даи серьезную значимость, и которые он не мог обсудить ни с кем иным. Эти несколько лет и для него выдались непростыми – сумасшествие Стар Сэйбера, несчастный случай в его собственном Круге, а еще принятие под опеку беты Стар Сэйбера, Винга, к которому Даи Атлас прикипел всей искрой и ныне всячески старался оградить его от всего, что считал пагубным для нежного разума спарка.       Чаще всего, Даи с первых же слов говорил о цели своего визита, но в этот раз отчего-то мешкался, переводил разговор с одной темы на другую, а после и вовсе начал пространно восхищаться оранжереей, чего за ним обычно не наблюдалось. Йокетрон терпеливо ждал, пока рыцарь, наконец, соблаговолит рассказать ему, зачем приехал в канун Фестиваля Снега.       В конечном итоге, он дождался – Даи Атлас отложил опустевшую чашку в сторону и, сложив руки в неосознанном защитном жесте, произнес, вздохнув:       - Йокетрон, ты должен кого-нибудь найти себе.       - Прощу прощения? – вскинул тот одну бровь. Рыцарь принялся горячечно жестикулировать:       - Ты не можешь продолжать жить подобным образом! С каждым годом ты все меньше похож на самого себя! Я понимаю, что ты любил своего Конъюкс, кем бы он ни был, но, Праймаса ради, вы же не так долго были вместе, чтобы ты годами утухал от тоски по нему! Тебе нужен кто-то другой, кто-то, кто поддержит тебя, позаботится о тебе и, быть может, со временем сможет стать настолько же значимым. Ради твоего же блага, прошу, подумай над моими словами, - сказав это, Даи Атлас с ожиданием уставился на Йокетрона. Тот не преминул ответить коротким:       - Нет.       - Йокетрон…       - Это не обсуждается, - отрезал ниндзя. Даи Атлас всплеснул руками:       - Но почему? Что плохого в том, чтобы попытаться жить дальше? Если я правильно помню, именно об этом он просил тебя, и… - он оборвал сам себя на полуслове, заметив тяжелый, мрачный взгляд, которым смерил его Йокетрон.       - Нет, Даи, - еще раз, четко, повторил он. – И я не намерен слушать от тебя подобные речи, в особенности, когда ты сам не в состоянии решить проблему со своими чувствами к Стар Сэйберу. Почему бы тебе самому не последовать собственному совету и не взглянуть на тех, кто рядом с тобой? Присмотреться к Аксу, например? – увидев, как поморщился Даи Атлас, Йокетрон удовлетворенно кивнул: - Вот и нечего тогда пытаться поучать меня.       Но не успел ниндзя насладиться своей победой в споре, а Даи Атлас – попытаться взять реванш, как невдалеке раздался бодрый топоток, а затем из-за ближайших кустов к ним выскочил запыхавшийся, явно очень спешащий, в сдвинутой набекрень шапке, развязавшемся шарфе и расстегнутом пальто, Роадрокет.       - Мастер Йокетрон! – воскликнул он, едва не споткнувшись о маленькую ограду у куста с оранжевыми цветами. Подбежав к нему, он, задыхаясь от быстрого бега, проговорил: - Там… Мы с Хагом… Я вообще не ожидал! – расширил он окуляры, затрудняясь с изложением проблемы.       - Постепенно, Роадрокет, - поднял руку Йокетрон, невербально призывая юнглинга успокоиться. – Помедленнее. Что произошло у вас с Пауэрхагом? Вы попали в некую историю во время вылазки в город?       - Да! То есть, нет, не совсем, - Роадрокет немного отдышался и протянул ему сложенный листочек. – Вот. Мы с Хагом возвращались, а там, прямо у ворот, лежал сверток. Мы даже не поняли, что это, подумали, что там бомба, вернее, Хаг так подумал, а я решил открыть… Мастер, там был спарклинг!       - Спарклинг? – переспросил Йокетрон, разворачивая листочек и начиная вчитываться в слегка расплывшуюся от выпавшего снега надпись.       - Он был совсем холодный! Не шевелился! Я таких маленьких даже не видел ни разу! – Роадрокет расставил ладони, показывая, каких размеров был найденыш. – Мастер, почему его вот так бросили у наших ворот? Неужели им не было его жалко?       - Порой создатели не заслуживают своих бет, - угрюмо проговорил Даи Атлас, отвечая на вопрос юнглинга за Йокетрона, который полностью погрузился в чтение. В записке значилось коротенькое послание:       «Пожалуйста, позаботьтесь о малыше. Его зовут Скоур».       Последнее слово поразило Йокетрона. Имя будто выжгло само себя в его сознании, и он невольно вспомнил, откуда оно кажется ему знакомым. Словно издалека, до него донесся собственный голос, и ответ, прозвучавший на его вопрос:       - И как бы ты хотел его назвать?       - Я хотел бы назвать его Проулом или Скоуром, в зависимости от того, что будет лучше звучать. Аяконские имена скучные, без обид.       Йокетрон некоторое время просидел в ступоре, борясь с нахлынувшей на него застарелой болью, от которой он так и не сумел до конца оправиться. Впрочем, ниндзя признавал, что не слишком и старался, однако он оказался совершенно не готов к подобному напоминанию от судьбы.       - Где спарклинг сейчас? – придя в себя, осведомился он. Роадрокет с готовностью отозвался:       - В медблоке! Мы его сразу туда понесли, боялись, что не выживет! Хаг остался с ними, а я сразу побежал за вами. Мастер, что мы будем с ним делать? Оставим его себе?       - Сперва нужно убедиться в том, что спарклинг в порядке, и его жизни ничто не угрожает, а затем мы выясним, что произошло, - ответил Йокетрон, длинно вздохнув. – Я немедленно отправлюсь в медблок. Роадрокет, проводи Даи Атласа…       - Я предпочел бы остаться и тоже взглянуть на найденыша, - вдруг заявил тот, внимательно глядя на ниндзя. – В конце концов, у меня есть некоторая практика в обращении с новоактивировавшимися спарклингами, тебе не помешает мой опыт.       - Ну, хорошо, - разрешил Йокетрон, предвидя, что выпроводить Даи Атласа в такой момент можно будет только силой. Поглядев на юнглинга, он велел: - Отправляйся вперед нас, Роадрокет.       Мехлинг не заставил просить себя дважды – тут же развернулся, и стремглав умчался в указанном направлении, так и не поправив на себе одежду. Даи Атлас тоже не стал дожидаться приглашения, и протянул руку за запиской:       - Что там сказано?       - Что его зовут Скоур, - ниндзя, не позволив трогать листочек, заново сложил его и убрал в карман.       - Тогда отчего ты вдруг так переменился в лице, когда читал? – удивился Даи Атлас. Йокетрон поднялся со своего сидения и зашагал к выходу из оранжереи:       - Потому что мне знакомо это имя. Когда-то… - он запнулся. – Мы планировали… Он считал, что, скорее всего, бетой будет мехлинг, в черном и золотом, и хотел назвать его Скоуром, сетуя на то, что ему не нравятся аяконские имена.       Даи Атлас, не отставая от него, некоторое время молча шел рядом, а затем заявил:       - Интересное совпадение.       - Если это совпадение, Даи, то мне понадобится время, чтобы его принять, - невесело улыбнулся тот. – Но отчего-то я почти уверен, что это знак. Если это правда… то, быть может, я смогу вновь встретиться с ним, после всего.       - Что ты сделаешь, если найденыш, вдобавок к имени, еще и в правильных цветах?       - Я начну кричать, - пожал плечами Йокетрон.       До медблока они дошли быстро – обоих снедали любопытство и волнение. Не каждый день кому-либо из них доводилось находить на пороге своего дома брошенного спарка, и обоим не терпелось увидеть найденыша и понять, что же с ним случилось, что он вдруг оказался в полном одиночестве в такой холодный день.       Медблок встретил их гулом голосов и тихим, едва слышимым писком. Йокетрон сразу направился к источнику шума, и за углом наткнулся на двоих своих учеников, оживленно что-то обсуждавших. Пауэрхаг вскочил с места, отвесив церемонный поклон:       - Мастер Йокетрон!       - Как спарклинг? – спросил он у него, и юнглинг ответил:       - Его отогрели, и он, кажется, пришел в себя, но никому не удается дать ему смесь. Мне кажется, ему страшно, - заметил он. – Или у него все болит после холода… Мы его нашли, завернутым в одно одеяло! Не знаю, сколько он там пролежал, но он был как ледышка, когда Рокет развернул его из свертка! – в оптике юнглинга блеснули слезы. – За что его бросили?       Роадрокет молча положил руку ему на плечо и пожал. Для них, в свое время в раннем возрасте оказавшихся в приюте, это было сродни открытию старых ран. Йокетрон знал это чувство, и потому мягко произнес:       - Мы разберемся. А пока он будет в безопасности под крышей додзе. Подождите нас тут, мы проверим, в каком он состоянии.       Пауэрхаг кивнул. Роадрокет усадил его рядом с собой на скамейку, а Йокетрон вошел в двери кабинета, откуда доносился слабый писк. Даи Атлас от него не отставал.       На смотровом столе, который окружили медики, копошилось что-то маленькое, и беспрестанно пищало, как будто в медблок принесли пострадавшего котенка, а не спарклинга. Йокетрон подошел ближе, и медики, заметив его присутствие, пропустили его вперед, поприветствовав коротким поклоном:       - Мастер.       Йокетрон ответно кивнул, и затем перевел взгляд на находку. И замер, как вкопанный, не веря тому, что видит.       Лежащий на столе мехлинг был крошечным, явно недавно активированным. Его цвета пока еще были тусклыми, но черный цвет угадывался явно, равно как и проблески золота на маленьком шевроне, венчавшим аккуратный круглый шлем. Спарклинг самозабвенно пищал, неловко пихаясь ножками и махая слабыми ручками, не подпуская к себе никого. Крошечное темно-серое личико сморщилось так, что окулярчиков совсем не было видно.       Стоявший позади ниндзя Даи Атлас, поглядев на найденыша, заявил:       - Это дар Праймаса, не иначе. Так будет даже лучше, - кивнул он самому себе. – Возможно, теперь ты вновь почувствуешь вкус жизни…       - Замолчи, Даи, - оборвал его Йокетрон, сосредоточившись на разглядывании спарка.       Словно услышав его, мехлинг на миг перестал пищать и воззрился на него блекло-голубой, со статическими помехами, оптикой. Йокетрон задохнулся, увидев в них тоску и страх, видеть которые на столь крошечном личике было невыносимо. Это была чья-то бета, но его бросили, оставили на улице, на чужом пороге, чтобы незнакомцы решили его дальнейшую судьбу. Такая кроха, и уже совершенно одинокая в этом мире.       Йокетрон почти неосознанно поднял спарклинга на руки, приблизив его к своему лицу, надеясь утешить. Мехлинг, оказавшись к нему так близко, вдруг пристально на него воззрился, разглядывая, а затем, засопев, вдруг потянулся наверх и обеими ручками схватился за золотой шеврон ниндзя. Йокетрон улыбнулся было, но тут почувствовал, как спарклинг уткнулся в его шеврон своим, и медленно потерся.       «Наверное, у кого-то из создателей был золотой шеврон,» - промелькнуло в сознании Йокетрона. Спарклинг был еще слабеньким, поэтому быстро отпустил его, и ниндзя устроил его у себя на руках, частично прикрыв его широкими рукавами своих одежд. Мехлинг больше не пищал, зажав в маленьких пальчиках складочку белого рукава, и молча лежал, слегка укачиваемый грандмастером додзе, у которого так удачно оказался.       - Он перестал плакать, - обрадованно заметил Сильверсоу, их главный медик. – Быть может, мастер, вам удастся скормить ему немного бетской смеси?       - Я попробую, - согласился Йокетрон, присаживаясь на стол и принимая у Сильверсоу ложечку со смесью. – Должно быть, он голоден.       - Он истощен, я подозреваю, - сообщил Сильверсоу, беспокойно следя за процессом. – Эпистемус знает, чем его кормили! Он значительно меньше, чем должен быть спарклинг, даже его возраста, а он недавно активировался, самое большее – месяц. Должно быть, потому его и оставили на произвол судьбы.       - Он болен?       - Не думаю, но считаю, что нужно обратиться к специалисту и провериться, - рекомендовал Сильверсоу. – Мы никогда не лечили таких маленьких, и, хотя мы оказали ему первую помощь, стоит показать его врачу в городе.       - Нужно будет сообщить и полиции о нашей находке, - кивнул Йокетрон, поднося ложку ко рту спарклинга. Тот внезапно сурово нахмурился и отвернулся, закрывшись от ложки рукавом ниндзя. Йокетрон зазывно поцокал, призывая спарклинга показаться. – Он мог умереть там. Кроме того, мне понадобится помощь, чтобы оформить документы. Мне нужен телефон, ручка и бумага.       - Вы оставите его, мастер? – учтиво поинтересовался Сильверсоу, пока второй медик спешно покинул кабинет в поисках необходимого.       Йокетрон смотрел на мехлинга, который на миг выглянул из-под его рукава, чтобы убедиться, что ложку от него убрали, и улыбнулся, ласково покачивая найденыша. Знак или нет, подарок Праймаса или воля Лаксити, каким-то образом умудряющегося устраивать подобные повороты судьбы из самой Всеискры, но этот мехлинг нуждался в том, кто любил бы его и мог бы о нем позаботиться. Он нуждался в семье и в опекуне, а Йокетрон мог все это ему предоставить. К тому же, спарк, несмотря на свои размеры и столь юный возраст, демонстрировал характер, смекалку и недюжинное любопытство, которые легко нашли бы свое место в додзе.       - Да, - наконец, ответил он. – Я возьму на себя ответственность за него, и буду растить на правах моей собственной беты. Я клянусь быть для него альфой, какого у него не было. Отныне он будет Скоуром из додзе «Алкалин».       - А если кто-то попытается забрать его у тебя? – спросил Даи Атлас, о присутствии которого Йокетрон успел позабыть. Оглянувшись на рыцаря, Йокетрон склонил голову набок и многозначительно отозвался:       - Тогда им лучше сразу отказаться от этой идеи, потому что я реагирую на подобные попытки самым радикальным образом, Даи.       - Что ж, - удовлетворившись этим ответом, резюмировал тот, - тогда я возвращаюсь обратно в Аякон. Я искренне рад за тебя, Йокетрон. Если тебе понадобятся советы, можешь обращаться ко мне – думаю, мне есть, чем поделиться с тобой.       С этими словами, он покинул кабинет медблока, а Йокетрон вновь обратился к спарклингу, мнущему и теребящему его рукав. В дверь кабинета тихонько прошмыгнули Роадрокет и Пауэрхаг, и встали по обе стороны от него, с любопытством глядя на притихшего и явно успокоившегося мехлинга.       - Он будет в порядке? – с надеждой поинтересовался Пауэрхаг. Йокетрон кивнул:       - Разумеется.       - Мы оставим его? – спросил Роадрокет, и тоже получил утвердительный ответ:       - Я намерен заняться составлением документов, как только мне принесут сюда телефон.       - Ну, в таком случае, - ухмыльнулся Роадрокет и легонько потыкал пальцем крошечную щечку, вызвав этим суровый взгляд в свою сторону. – Добро пожаловать в додзе, Скоур! Теперь это и твой дом тоже. Ты будешь часто нас видеть.       Судя по недовольной гримасе, которую скорчил спарклинг, повернувшись набок и уткнувшись личиком в белые одежды новоявленного приемного альфы, чтобы не видеть Роадрокета, тому не слишком понравилось последнее заявление. Конечно, на самом деле мехлинг был еще мал, чтобы понимать слова, и эта реакция была вызвана прикосновением к нему, но Йокетрон не сдержал смеха. Пауэрхаг и Роадрокет переглянулись между собой, услышав его смех, и тоже радостно заулыбались.       Канун Фестиваля Снега этого года выдался гораздо счастливее всех предыдущих, а это значило только то, что в дальнейшем их ждут только новые радости и чудесные стечения обстоятельств. В сущности, это было хорошим знамением, для каждого из них.