You my kind of present

Как назло, именно сегодня Элли умудрилась забыть наушники. — Яблоки в карамели! Имбирные пряники! Тросточки на любой вкус! — нёсся со всех сторон нестройный галдёж торгашей. Он раздражал её до белых мух в глазах — хотя это мог быть и снег, завесой укрывший Сиэтл ещё с обеда. В воздухе, насквозь пронизанном ароматами с прилавков, витало капризное детское нетерпение — вон группка мелочи потащила несчастного родителя к кондитерскому лотку, слева от них карапуз совсем нежного возраста, который и ходить-то толком ещё не умел, уплетал за обе щеки кекс, а вот мимо прошла пара подростков с бумажными стаканами, пахнущими корицей и мятой, — а поверх этого нетерпения вплеталась предрождественская суета взрослых, больше уже похожая на панику. Тема из года в год не менялась — что бы такого подарить и где бы это поскорее купить, ведь Сочельник уже через три дня — и торгаши чуяли её, как акулы разлитую в воде кровь. Оттого и галдели. «Не наебнуться бы среди ваших слащавостей, а то потом ни жопы, ни рожи не отмыть,» — мысленно посылала их Элли, торопясь по снегу, осклизлому от множества перемешавших его ног, к спуску в метро на другой стороне улицы. Там наверняка тепло, а тут холодно и ветер в ухо; там поезд за считанные минуты домчит её до станции Уэстлейк, где расположилось её пусть жалкое, кривое и с клопами, но зато своё собственное холостяцкое жилище, а тут поток людей движется медленно, и Элли, как бы ни старалась, не могла его обойти. Лично ей хищные прилавочники были уже не страшны, благо, подарок она нашла; куда страшнее вырисовывалась перспектива опоздать. Дина её, должно быть, уже заждалась. Притормозив на относительно свободном клочке тротуара, Элли повертела головой, пытаясь найти светофор. Тот обнаружился неподалёку — красные и зелёные огни перемигивались с гирляндами, что гроздьями увешали улицу на всём протяжении, сколько хватало глаз, всего в двадцати ярдах от неё. Какие-то пару шагов, и она на месте. Натянув поплотнее капюшон, чтобы сыплющиеся с неба хлопья не забивались в глаза, Элли вновь нырнула в самую гущу толпы, что так и норовила унести её прочь от вожделенного перехода через проезжую часть. Снегопад, как назло, тут же усилился — Элли даже неверяще задрала голову, посылая в небо полный праведного гнева и неправедных словесных конструкций взгляд, из-за чего чуть не вписалась лбом в стоящее посреди ярмарки рождественское дерево. Кто вообще додумался его сюда приволочь? Для полной идиллии тут не хватало разве что Рудольфа с его светящимся носом. Красота, мать вашу, век бы не видеть. Элли скрипнула зубами, когда почувствовала толчок чьего-то плеча; но вместо того, чтобы кинуться осыпать матами отпихнувшего её к дороге детину ростом метра два (для неё перепалка добром не кончилась бы, это точно), выдохнула в метель облако пара и прижала руку к груди. Приятная твёрдость коробочки с подарком мигом успокоила её, напомнив, что и толкотня вокруг, и промокшие от снега ноги, да и, что уж там, само Рождество — потому что назвать Элли его заядлой фанаткой ни у кого в здравом уме не повернулся бы язык — того стоили. Ведь благодаря всему этому у Элли есть шанс признаться Дине в том, что она давно уже влюблена в неё. «Давно» — это понятие, конечно, относительное. Лучшими подругами они были уже больше пяти лет; товарищами по несчастью работать за барменской стойкой в клоповнике Сета, который остальные почему-то почтительно называли пабом, только полгода; а с того момента, как Элли осознала, что её вчлечёт к Дине совсем не подружескими чувствами, и вовсе какой-то месяц — но для неё каждый день тянулся мучительно долго. Элли не знала, как лучше об этом рассказать. Но решение пришло само. Дина где-то посеяла свой оберег — руку Мириам, как она его назвала, — неделю назад. Побрякушка, судя по всему, имела для неё большое значение, иначе какой бы смысл ныть об этом изо дня в день? Элли слушала стенания подруги, сочувственно гладила по плечу между смешиванием пинаколады для очередной гламурной девочки за стойкой и наполнением кружек тёмным, как дырка в жопе негра, гиннесом, складывала бровями надлежащее горестное выражение… Но в мыслях её нет-нет, да проскакивала неуместная радость. Ведь вот он, шанс: если всё сложится — дорогой сердцу подарок, традиционное торжество, витающее в воздухе ощущение волшебства — то и её чувства придутся кстати. О другом варианте развития событий думать не хотелось. Так что на поиски браслета — не точной копии прежнего, конечно, но схожей с ним идеи и, главное, с такой же глазастой ладонью в центре, это важно, — Элли бросилась сразу же, как услышала новость о пропаже. Времени угрохала всю прошедшую неделю: носилась как в жопу прижаренная по всем ювелиркам Кэпитол Хилла, ходила на блошиные рынки в Сентрал Дистрикте чаще, чем на свои две работы, чтобы в итоге совершенно случайно наткнуться на него сегодня — в милом маленьком магазинчике эзотерической направленности всего-то через квартал от мастерской Джоэла. Элли едва удалось сдержаться и не заорать от радости прямо там, возле прилавка. Наконец-то! И совершенно плевать, что он обошёлся ей в баснословную сотню баксов (её трёхдневный заработок — и весь за какой-то потёртый ремешок и серебряные бусинки). Дама за стойкой, словно боясь упустить столь лёгкую клиентку, загадочным полушёпотом втирала ей, что браслет достался ей от четырежды прабабки, которая в числе первых евреев прибыла в Америку едва ли не вперёд Колумба, лет ему до хрена и больше, богатая и сложная история, бла-бла-бла, — Элли не особо вслушивалась, ведь на решение о покупке у неё ушло меньше секунды. Сотня, две сотни, да хоть тысяча, всё, что угодно, если это поможет ей сблизиться с Диной. Споро упаковав браслет в коробку с какими-то пошлючими индийскими огурцами, дама озорно подмигнула: — Он притягивает судьбу, милая. — Было бы здорово, — мечтательно мурлыкнула Элли, укладывая коробочку в нагрудный карман — она уже в красках представляла себе, как именно Дина отреагирует на подарок и какими способами вечер плавно перетечёт в ночь… Вот и сейчас, подумав об этом, она залилась краской — благо, можно списать на мороз, если вообще кому-то в этой толпе будет дело до внезапно покрасневшей тощей девчонки, вставшей как вкопанная посреди дороги; не утерпев, Элли вытащила коробку и, откинув крышку, подцепила пальцами переливающуюся бликами цацку: — Надеюсь, ты принесёшь мне счастье. Цацка ей ожидаемо не ответила — да Элли и не курила, чтобы всерьёз на это надеяться; уже опустив её обратно, Элли вдруг дёрнула головой. Ей показалось, или?.. На противоположной стороне улицы в толпе мелькнула знакомая коричневая куртка и забранный на затылок вороной хвост. Точно, ведь Дина говорила, что может сегодня ненадолго задержаться у Сета, но потом точно-точно приедет к Элли. Нужно сейчас же её догнать! Элли стремглав бросилась через дорогу, вскидывая руку вверх: — Дина! Эй, я тут… — вот только закончить она не успела: сбоку раздался визг шин, в глаза ударило ослепляющим светом, мир вокруг ебанул сальтуху не хуже пришибленных на всю голову паркурщиков. Застыв на мгновение в невесомости — её что, подбросило? — уже в следующую секунду Элли с пугающе-громким стуком приложилась лбом об бордюр и ухнула в темноту, не додумав толком последнюю мысль: «Наверное, всё-таки обозналась.»