inner demons

      Холодная поверхность обеденного стола остужает разгорячённую кожу и сознание единственного живого существа на небольшой кухне. Кровь стучит в висках с того самого момента, как с него сорвали одежду, когда они пришли домой. После целых четырёх дней подразниваний и шёпота о том, как у них чешутся клыки, то положение, в котором он сейчас находится, не кажется удивительным.       — Приятного аппетита, мальчики, — низким, хриплым от голода голосом раздаётся над ним. Чан всегда заботился и думал о других и, конечно, он даст своим детям полакомиться первыми, прежде чем сам утолит жажду.       Холодная рука обхватывает его запястье. Минхо не нужно открывать глаза, чтобы знать, кто это. На правах старшего — после Чана, — Чанбин первым вдыхает манящий аромат и ведёт губами по коже Минхо. Ли чувствует, как тот взволнован, и как волна возбуждения прокатывается по его телу, когда он прощупывает пульс. Недолго мучаясь, Чанбин прокусывает запястье их сладости. Теперь Минхо открывает глаза и видит, как красные глаза Со закатываются, и как усердно он пьёт кровь, но стараясь не увлекаться.       Долго Минхо не позволяют наслаждаться этим зрелищем, подхватывая под мышками и усаживая на столе так, что правая рука Ли по-прежнему во власти Чанбина, а сзади к его голой спине прижимаются крепкой грудью. Сынмин терпелив в любой другой ситуации, но не тогда, когда дело касается их чертовски вкусного Минхо. Ли узнаёт его по манере проглаживать волосы, пока он примеряется. Он обожал прижиматься к Минхо сзади, кусать его плечо и одновременно вжиматься своим возбуждённым членом меж ягодиц. Вот и сейчас человек наверняка знает, что Ким второй рукой, которая уже не держит его под мышками, поглаживает себя по промежности сквозь ткань брюк, в то время как сам он сосёт кровь Минхо.       Чанбин и Сынмин отрываются почти одновременно, напоследок оставляя по поцелую на своих укусах. Минхо не дают прийти в себя, две пары рук снова овладевают его телом.       — Наш сладкий человек позволит нам поиграть с собой? — Феликс держит руками его лицо и выдыхает прямо в рот горячий воздух. Минхо глядит на него стеклянными глазами и заворожённо кивает, краем глаза замечая Чонина между своих разведённых ног. Младшему всегда достаётся самое лучшее. Мясистые бёдра сводили с ума всех семерых вампиров, но именно младшенький мог оставить первую царапину своими клыками и первым слизать алые струйки, которые в секунду устремятся вниз по ногам.       Чонин царапает так, словно хочет объединить все раны в один красочный рисунок, но на деле просто методично, с особым пристрастием ведёт клыками по коже. Мысли возвращаются к Феликсу, который впивается в губы Минхо. Имея настолько привлекательные губы, они обожали целоваться и долго не могли оторваться друг от друга. Сейчас Феликс прокусывает нижнюю губу Ли и металический привкус — самая великая сладость для семерых в этой комнате — наполняет их рты.       — Так вкусно, чёрт возьми, Минхо, — краем уха улавливает человек и одновременно с этим чувствует, как кто-то осторожно лижет его сосок. Хёнджин. Нет никого, кто был бы так же увлечён грудью Минхо, как Хван. Ли до сих пор помнит, как тот смущённо признался в том, что несколько раз кончил без единого прикосновения, пока играл с сосками Хо. Человек на сто процентов уверен, что сейчас Хёнджину помогает справиться с возбуждением Чанбин, который сам трётся о младшего. Хван принимается чередовать свои вылизывания сосков с укусами в области живота, боков и таза.       Феликс отрывается от губ Минхо и поворачивает голову человека так, чтобы тот видел, как остальные вампиры наслаждаются его телом. Так, Минхо замечает сколько царапин и кровоподтёков оставил на нём Чонин, с каким рвением Со и Хван утоляют свой голод, и как по бокам от стола ожидают своей очереди другие.       Когда Чонин с удовлетворённым стоном отрывается от его бёдер, а Хёнджин, наконец, кончает от руки Чанбина, первый за вечер, Минхо переворачивают на живот. Тело человека идеально помещается на столе, и сзади уже устраивается Джисон. Хан любовно оглаживает ягодицы Минхо и легко похлопывает по ним. Ли утыкается носом в бедро подошедшего с другой стороны стола Сынмина. Когда Ким гладит его по волосам, Минхо чувствует, как блаженно темнеет в его глазах от ощущения чужих языков на себе: Чонин до сих пор собирает кровь с его бёдер, Феликс облизывает лопатки, Чанбин довершает укусы Хёнджина, а Джисон принимается за свою самую любимую часть тела их человека — ягодицы. Он сжимает их, гладит, всячески расслабляет и только потом протыкает кожу своими клыками. Минхо не знает, с чем связана такая страсть вампира к его пятой точке, но он так же слаб к укусам в этом месте. После них особенно долго вспоминается каждая кормёжка.       Сынмин трахает его рот неспешно, испытывая терпение не только себя, но и остальных, и Минхо протестующе мычит, пока Ким смеётся.       — Так не терпится, сладкий? — его мягкий смех заливает уши человека, но ощущение ускорившегося горячего члена во рту намного лучше этого.       Он потихоньку начинает терять сознание. Чувств так много и все они сосредоточенны в разных частях его тела: прокушенная Феликсом нижняя губа пульсирует; ягодицы болят от укусов и шлепков Джисона; на спине ощущаются подсыхающие дорожки спермы Хёнджина и также Феликса; бёдра окрашивает в белый Чонин, пока бока ещё слабо терзает Чанбин; его собственная сперма растеклась по полу прозрачной лужицей. И, наконец, его горло жёстко трахает Сынмин, что, как все подметили, отхватил едва ли не самый лакомый кусочек, ведь именно он, насытившийся кровью и насладившийся их человеком, насытит Минхо в ответ своим семенем.       Всё заканчивается так же резко, как и началось. Все просто отходят от стола, оставив по нежному поцелую на измученном теле. Гул стонов и чавканья прекращает звенеть в ушах Минхо. Его аккуратно поднимают со стола, усаживая на бёдра. Он открывает глаза и слабо улыбается — Чан. Самый старший вампир тоже посылает ему мягкую улыбку и осторожно наклоняет голову в сторону. Нетронутая шея. Слюни текут от одного вида, и Чан безумно рад тому, что его дети оставили ему именно это место.       Ведь именно он привёл Минхо к ним. Их сладкого, вкусного, лучшего Минхо, который ещё полтора года назад не видел смысла в этой жизни, но обрёл его в семерых вампирах, что готовы любить его всю вечность.