Он имел лик Святого

      На следующий день известие о приходе принца в церковь облетело уже всю империю. Все сёстра и братья Тьерри требовательно выведывали у него информацию о встрече с кронпринцем, будто не веря в реальность того, что такой человек присутствовал в относительной близости от них, а они даже не знали об этом. Юноша в некотором роде восхищался кронпринцем, что был великолепным полководцем, военачальником и дипломатом, и сам прекрасно понимал взволнованность окружающих, хотя и испытывал от этого не меньшую неловкость.       — А правду ли говорят, что у принца невероятного цвета глаза? — с восхищением спросила Гора, одна из сестёр Тьерри, и возбуждённо переглянулась с подругами Фионой и Пелексой.       Гора, Фиона и Пелекса были близнецами, которых церковь начала воспитывать с их семи лет. Их история прошлого, как и у других воспитанников, никогда не разглашалась ни им, ни кому-либо другому, но сами девушки неоднократно говорили, что смутно помнили своих родителей, которые погибли при трагичных обстоятельствах. У них троих были каштановые волосы, лицо в форме сердца и бледно-розовая кожа, но совершенно разного цвета глаза. У Горы они были зелёными, у Фионы — синие, а у Пелексы — голубые. Только благодаря этому другие могли отличить их друг от друга, ведь в остальном они были невероятно похожи.       — Да конечно же правда, сестра Гора! Он же королевских кровей! У них всех красные глаза и только от их способностей зависит глубина насыщенности их цвета, — запальчиво воскликнул Саймон, также один из воспитанников церкви, которому очень сильно нравилась одна из сестёр. Фиона загадочно посмотрела на него своими синими глазками и улыбнулась, после чего лепестки любви зацвели в сердце парня с новой силой.       — Верно, — Тьерри прервал разгорающийся спор, терпеливо остужая миролюбивой улыбкой вспыльчивую Гору. — Его таланты можно было ощутить и не всматриваясь в его глаза, которые действительно были тёмными и насыщенно-красного цвета. Это смотрится достаточно необычно.       Тьерри был искренен в своих словах. Принц Бреннан одним своим видом вселял в людях уважение и страх, что уж говорить о его глазах. Существовало поверье, что каждый член королевской семьи обладает особым даром, который может проявляться в одном из них сильнее, чем в другом. То, насколько силён дар, можно узнать по оттенку их глаз. Светло-красный цвет, практически розовый, свидетельствует о низком уровне одарённости, но вот кровавый цвет говорит об обратном.       — Кровавые глаза? Разве такой цвет не был у Генадзь Великого?! — весьма удивлённо уточняет Пелекса, потянув Тьерри за рукав. Святой спокойно сдерживает своё желание скинуть с себя её руки и давит из себя улыбку, поддерживая общее настроение.       — Да! А ведь он был величайшим императором нашей империи, — вклинивается в разговор Фиона, хитро стрельнув глазками в сторону Саймона. Она всегда не упускала возможности блеснуть своими знаниями перед этим юношей, уже на протяжении целого года проводившего с ней особый обряд ухаживания, который был обязателен в церкви Мерес для влюблённых пар, что желали связать себя узами брака. Без этого обряда, что должен был показать всю искренность любви между людьми, будущий брак мог бы быть недействительным.       — Точно! Именно при нём наша империя стала процветать и обзавелась той властью над близ лежащими государствами, которая у нас имеется и по сей день, — согласилась с ней Гора, всецело восхищаясь достижениями почившего давным-давно императора.       — Что ж, это может лишь свидетельствовать о том, что Его Высочество Бреннан обещает быть могущественным правителем, — мягко говорит Тьерри, поддерживая свои слова небольшим кивком своей рыжей макушки.       Его уложенные в небрежную косу волосы слегка выбились и буйными волнами спускались на плечи. В своём белом одеянии он выглядел очень нежно, из-за чего Пелекса сильнее хотела к нему прикоснуться, чтобы дотронуться до его святости и добиться его благосклонности. Она уже давно хотела признаться ему в своих чувствах, но всегда терпела в этом поражение, сталкиваясь с особым отношением Тьерри, который никогда никого не выделял из толпы.       — А что ты подумал о нём, когда впервые встретил? — спросила Пелекса, не отрывая взгляда от зелёно-золотых глаз юноши. Будь её воля, она бы вечность тонула в этих глазах, полных золотых листьев и свежей зелени.       — Я? Ну, если честно, сначала испугался его, — в лёгком смущении пожал плечами парень, ненадолго отводя взгляд в сторону. — Но потом я понял, что Его Высочество Бреннан очень благороден и доброжелателен.       — Правда? — переспросила его Гора, растроганная тем, что два её кумира смогли поладить. Один Святой, что способен исцелить каждого от любого недуга, а другой кронпринц, что обещал стать превосходным правителем.       Видя её волнение, Тьерри не захотел, чтобы её лицо наполнилось разочарованием. Кронпринц если и казался доброжелательным, то только казался, ведь в основном от него всё время чувствовалась какая-то неявная угроза, что не давала Тьерри проникнуться к нему хорошими чувствами. Не решаясь плохо отзываться о кронпринце, Святой просто кивнул головой и растянул свои губы в улыбке.       Улыбка всегда была хорошим прикрытием для Тьерри, и за ней он мог прятать как свои истинные чувства, так и свои самые потаённые мысли, ничего из этого не показывая другим.       — Но всё же, Тьерри, зачем Его Императорское Величество приходил в церковь? Ты нам так и не сказал, — спустя некоторое время раздумий говорит Фиона, и сёстры поддерживают её в этом вопросе. Саймон молчаливо всматривается в лицо собрата, так же ожидая его ответа.       — Извините, но я не могу разглашать подробностей касательно этого. Скажу только то, что это останется лишь между людьми, что присутствовали при вчерашней встрече, — Тьерри непреклонно прерывает все возможные упорства ребят своим последним предложением. На самом деле не было никакого табу на эту тему. Никто не просил его держать рот на замке и прочего, но отец Лука достаточно воспитал его, чтобы Тьерри имел представление о том, что следует рассказывать, а чего не стоит. Поэтому, обойдясь этим предлогом, святой распрощался с ребятами и пошёл якобы по своим делам. Ему следовало передохнуть от обильного внимания в свою сторону.       — А вы слышали, что случилось на границе? — послышался вслед ему тихий шёпот Горы, что обращалась скорее к своим сёстрам и Саймону, чем к Тьерри. Но Тьерри всё же остановился, завернув за поворот коридора и прислушиваясь к перешёптываниям.       — Да, говорят раонцы вновь напали, — сказал, судя по голосу, Саймон и послышался едва уловимый шорох одежды. Группа из трёх девушек и парня двинулась по коридору в противоположную от Тьерри сторону.       — Всё им неймётся. Нет бы довольствоваться своими территориями, но им нужно всё больше и больше. Разве не они захватили то маленькое королевство? Как её там?..       — Ария, — ответила на вопрос Пелексы Фиона и их голоса совсем стихли. Видимо они ушли достаточно далеко, чтобы Тьерри не смог их услышать из своего укрытия. Распространение подобного рода сплетен в сводах церкви — вот что является истинным табу, но Тьерри игнорирует подобное, предпочтя не отсвечивать лишний раз перед излишне любопытными подопечными. Едва сдержав свой протяжный вздох, юноша решает действительно пойти по своим делам, пока по нелепой случайности не наткнётся на очередных сплетников.       Ничего против сплетен, как таковых, Тьерри не имел, но приученный с самого детства воздерживаться от лишних комментариев чего-либо он чувствовал некоторую неловкость, каждый раз сталкиваясь с ними. Он понимал, что любопытство является чем-то присущим людям, их естественным пороком, что может нести им как вред, так и пользу, поэтому старался не зацикливаться на такого рода проступках окружающих. Порой он сам бывает излишне любопытен, как совсем недавно, когда затаился за углом, заинтригованный сплетнями. Невесело усмехнувшись этим мыслям в попытке устыдить себя, Тьерри идёт прямиком к отцу Луке.        — Сынок, — радушно встречает его мужчина, шире распахивая дверь перед ним и пропуская его внутрь своих комнат. — Как раз хотел пойти на твои поиски.       — И почему же? — интересуется Тьерри, усаживаясь в одно из кресел в комнате. Всего их шесть, будто для каких-нибудь тайных встреч состоящих из шести людей, что имели какой-то общий секрет, который нужно непременно скрыть. Конечно же, эти его фантазии не имели ничего общего с реальностью, но он каждый раз проваливался в них, будучи не в силах удержать себя и своё воображение.       — Только что пришло письмо с послом из императорского дворца. Письмо адресовано тебе. Могу предположить, что это от Его Императорского Высочества. Епископ Лука протягивает юноше письмо из плотного, дорогого пергамента, запечатанного императорской печатью. Бордовый воск плотно скреплял концы пергамента и имел причудливый рисунок, в виде ширококрылого сокола, что нёс на своём клюве лучи солнца. Осторожно убрав печать, Тьерри расправил пергамент и вчитался в витиеватые буквы из зелёных чернил, что раскидисто заполняли собой весь пергамент. Лука уселся напротив своего приемного сына и стал дожидаться, когда тот дочитает письмо.       — Отец… Думаю, нам сегодня снова стоит ждать прихода кронпринца, — наконец, выдаёт Тьерри, убирая письмо в сторону и о чём-то задумываясь.       — Сегодня? Но разве уже не прошло время для приема знатных особ? Недоумение епископа Луки смешит святого. Его Императорскому Высочеству совершенно всё равно на установленные церковью правила. Будь иначе, он бы повторил свой визит в церковь не в следующий же день после ухода, а через дня три или четыре. Вполне возможно, что слова Тьерри о гостеприимстве церкви в любое время кронпринц принял совершенно буквально и решил воспользоваться им как можно скорее. Например, сегодня. Удивляет лишь то, что епископ Лука может сомневаться в возможностях кронпринца, но это сущие мелочи.       — Да. Он написал, что приедет поздно вечером по скрытому проходу. Он хочет познакомить меня с одним человеком, чьё имя решил скрыть в письме.       — С одним человеком… О каком человеке идёт речь? Вы вчера о чём-то договорились с кронпринцем? — Лука недоумённо хмурится, заглядывая в глаза своего сына.       — По правде говоря, да. Его Императорское Высочество изъявил своё особое желание познакомить меня с каким-то человеком, что мог бы меня заинтересовать. Слабая улыбка озаряет лицо Тьерри, будто безмолвно прося Луку не переживать за него. Хоть его самого одолевали некоторые сомнения, он не пожелал беспокоить отца попусту.       — Ладно, хорошо. Надеюсь, вы понимаете, что делаете, — говоря это, Лука выглядел крайне озадаченным и растерянным. Удивлённый его реакцией, Тьерри задумался о своих сказанных словах и опешил.       — Нет, отец! Я не об этом! Просто кронпринц заметил моё сходство с каким-то человеком и посчитал нужным познакомить нас. Данные слова, казалось, успокоили Луку.       — Что ж, тогда хорошего тебе вечера, сынок, — мягко сжав плечо парня, Лука отвёл его к двери, — Веди себя подобающе и не забывай, что ты общаешься с кронпринцем.       — Не волнуйся, отец. Всё будет хорошо, — глядя в глаза мужчины, серьёзно сказал Тьерри, на что тот умильно улыбается.       — Ну всё, иди. Помоги в лазарете и подготовься к встрече, — Тьерри два раза повторять не нужно, через мгновение его и след простыл.       До приезда кронпринца оставалось около четырёх часов, которые юноша потратил на то, чтобы проверить больных в лазарете и переодеться во что-нибудь неприметное. Пропуск ужина в общем зале стал бы для всех неким сигналом: «В стенах церкви происходит нечто, что требует личного присутствия Святого», — но ничего другого Тьерри не мог сделать. В него сейчас и куска хлеба не влезло бы, да и на ужин времени практически не оставалось.       Накинув на себя накидку и прикрыв голову капюшоном, парень двинулся к секретному входу, в который должен был прибыть кронпринц со своим знакомым. Лёгкое волнение охватило юношу от предстоящей встречи.       В тёмном проходе, едва освещённом подсвечником, слышались приглушённые голоса. Стараясь не шуметь, Тьерри плавной поступью подошёл к ним и встретил тех самых незваных, но ожидаемых гостей. Кронпринц и ещё один мужчина были укутаны в дорожные плащи, по которым нельзя было сказать, какого они были статуса и происхождения.       — Сияйте ярко, Ваше Высочество и его спутник, — негромко поприветствовав пришельцев, юноша слегка стянул с себя капюшон и приоткрыл своё лицо. Свет от свечи то отражался в его глазах, то гас, из-за чего его зелёно-золотые очи волшебно мерцали, приковывая к себе взгляд кронпринца.       — Да будет так, преподобный, — свернув белозубой улыбкой, ответил на его приветствие кронпринц. Выглядел он чем-то очень довольным. Его молчаливый приятель стоял всё так же не шелохнувшись, но, как предположил Тьерри, тот всего лишь ждал каких-либо указаний своего господина.       — Давайте мы пройдём в более комфортное и уединённое помещение. Прошу, следуйте за мной, — Тьерри повёл их короткой дорогой в укромную комнату, специально построенную для подобного рода встреч.       Войдя в него, Святой взмахом руки зажёг свечи, что осветили добротно обустроенное, но в разы уступающее купольному залу пространство. Как только дверь закрылась за безмолвным гостем, все тут же сняли свои верхние одежды. Кронпринц не изменился за прошедшее с вчерашнего лечения время, разве что он был одет в более простую одеждк, да цветом лица поздоровее. Мазнув по нему беглым взглядом, Тьерри во все глаза уставился на другого мужчину.       Рядом с принцем Бреннаном стоял высокий парень в гвардейском одеянии империи Мерес, с седыми волосами и изуродованным лицом. Его молодые черты лица очерчивали, по меньшей мере, десять рваных шрамов, из-за которых и понять сложно, был ли этот человек когда-нибудь красивым или нет. Но всё же, в нём отдалённо узнавались черты лица самого Тьерри.       — Что же, Тьерри, вот я и привёл к вам своего дорого друга. Его зовут Феликс Эскиль, мой лучший рыцарь, которому можно всецело доверять, и, самое главное, ваш родной брат, — подобная речь, а именно последнее заявление, будто выбили почву из-под ног юноши. Растерявшись и не сообразив куда себя деть, он поспешно уселся в кресло, желая найти хоть какую-то опору для себя.       Он искренне верил, что у него уже не осталось кровных родных и близких. Святой отец Лука по секрету рассказал ему, как варварски расправились с его семьёй разбойники, когда они возвращались на карете с летней поездки в свой дворец. Мужчина поведал ему, что Тьерри происходит из какого-то дворянского рода, но какого именно не сказал, объяснив это тем, что желал обезопасить юношу от прошлого его семьи. И вот сейчас Его Императорское Высочество без задней мысли знакомит его с братом, о котором он ничего не помнил. Впрочем, как и о всей своей семье.       — Извините. Повторите ещё раз… Мой брат? — с трудом выдавил из себя Святой, в то время как Феликс терпеливо уселся перед ним на колени и взял его руки в свои. Его бледно-зелёные глаза напряжённо уставились в лицо юноши, будто желая в них что-то найти, но безуспешно.       — Верно, я твой старший брат. Хоть я и не могу видеть твоего лица из-за своего недуга, но я точно могу сказать, что твои волосы сияют подобно солнцу так же прекрасно, как и у нашей матери, — голос парня был уверенным, пропитанный лёгкой ноткой горечи. Смотря в его искренние глаза, Тьерри был уверен, что тот ему не врал.       — Что у тебя за недуг? — тихо спросил юноша, глядя в глаза брата.       — Я не вижу лица людей. Я не помню лиц наших родителей, ни твоего, ни даже моего суверенного, но я научился жить с этим. Мне в этом помогают любые отличительные черты, как цвет волос человека, его голос, жесты, манера поведения. Сказать по правде, не видя лица человека, я вижу его Суть, контуры его силы, например то, что ты светишься, словно яркое солнце.       — Ясно, — понятливо замолкает Тьерри, предположив, что их семья явно была необычной, раз он сам был чуть ли не святым, а его старший брат имел какую-то странную способность.       — Я знал, что нас с тобой разделили. Тебя забрала к себе церковь, а меня под свою опеку взяла императорская семья, за что я им очень благодарен. Я всегда хотел снова тебя встретить, мой дорогой брат, и вот, это случилось, — под конец, не выдержав шквала собственных эмоций, Феликс прижал ладони Святого, обтянутые шёлковыми перчатками, к своей щеке и глубоко вздохнул.       Удивлённый и взволнованный этим действием, юноша безмолвно смотрел на необычное лицо брата, которое застыло в выражении муки и счастья. На мгновение он даже забыл о своей неприязни к прикосновениям. Беспомощно подняв взгляд на кронпринца, Тьерри столкнулся с его нечитаемыми и безмолвными глазами, цвета кровавого рубина. Обладатель этих неестественных глаз уже, казалось, давно разместился на ещё одном свободном кресле.       — Говоришь, ты мой старший брат. И насколько же ты старше меня? — переключив внимание на того, кто своими прикосновениями раздражал его тонкие чувства, Святой попытался узнать о нём как можно больше.       — Ты совсем меня не помнишь, да? А то и не удивительно. Тебе было всего три года, когда случилось то… та трагедия, — с небольшой заминкой, требуемой человеку для подбирания подходящего слова, издалека начал отвечать Феликс. — Мне же было восемь, я всё прекрасно помню. К сожалению.       — Помнишь? Тогда, не мог бы ты рассказать всё то, что произошло тогда? — необычайно сильный интерес вдруг пробудился в Тьерри.       Феликс на долгую минуту, провожаемую тишиной и молчанием, прикрыл глаза, наслаждаясь теплом руки своего младшего брата, а после отпустил её и встал на ноги. Теперь же он выглядел собранно и сдержанно, и не скажешь, что он недавно едва мог держать в узде собственные переполняющие его чувства.       — Хорошо, расскажу всё, что помню, — усевшись на оставшемся кресле, согласился парень. — В тот день наша семья, я, ты, мама и отец возвращались с нашего летнего особняка. Предстояла морозная зима, поэтому мы решили возвратиться как можно раньше к родовому дворцу. Но, пожалуй, это и была наша ошибка. Если бы мы не спешили так сильно, то отец и его охрана наверняка заметила бы хвост за нами, тянувшийся прямиком из самого летнего особняка. На нас напали ночью, когда мы остановились передохнуть и набраться сил перед ещё не кончающейся дорогой. Отец до последнего защищал нас, мама проследила, чтобы я смог убежать с тобой вглубь леса, и после этого наши с ними дороги разминулись. Помню, я долгие три дня скитался вместе с тобой по лесу, добывая нам пропитание и с трудом находя ночлег, скрываясь с глаз диких животных… Нас нашли благодаря одному из уцелевших рыцарей отца. Тот обратился за помощью, как к Его Императорскому Величеству, так и к Епископу Луке, и с удвоенными поисками нас сумели отыскать. Из-за того, что я был старше, да и в принципе уже должен был поступать в школу для Благородных рыцарей, меня забрала императорская семья, чему я очень благодарен, повторюсь. А вот тебя, трёхлетнего, Святой отец Лука решил забрать в церковь имени Мерес, потому что она занималась заботой о сиротах. Это всё, что мне известно.       Всё рассказанное не слишком отличалось от слов его приёмного отца, поэтому Тьерри принял их к сведению и задумался. Ему было интересно, кто же напал на его семью, по какой причине напал и почему не кинулся искать маленьких детей, чтобы добить все остатки семьи, называемой Эскиль, вроде так назвался Феликс. Спрашивать всего этого у старшего брата юноша не видел смысла, ведь если тот сразу не выложил ему ответы на эти вопросы, то получается он их и вовсе не знал. Мог бы знать принц, но тот и ухом не повёл, когда рассказ окончился, чтобы дополнить её какими-либо подробностями. Зябко поведя плечом, Тьерри попытался вздохнуть полной грудью, неосознанно подмечая потяжелевший вес воздуха.       — Спасибо, что поведал всё.