Breaking all the rules

      — Как всё-таки это может быть? Что это именно ты? Чон Джэхён… Подумать только… — спрашивает в который раз Юта, после отпивая ещё соджу прямо из бутылки. Он старается скрыть величину своего интереса и восторга, но получается так себе.       — Я тоже поверить не могу, что именно ты оказался тем самым Первым… — озадаченно смотрит на стенку своего бокала с пивом, будто та знает ответы на их вопросы.       Они уже два часа сидят в баре, вот так пьют и разговаривают ни о чём, периодически возвращаясь к тому, что их свело. И уходить при этом не хочет ни один из них.       — Ты знаешь, в универе… — начинает было Юта, но замолкает и вновь заливает в себя соджу. Ему очень хочется заговорить о прошлом, но это кажется слишком откровенным для обсуждения с человеком, с которым даже приятелями не являлись никогда. И не важно, что он так сильно и бесповоротно любит. Не важно, что спустя годы ничего не забыл. Не в его правилах давать слабину.       — Знаю, — внезапно произносит Чон, придвигая свой стул ближе к озадаченному собеседнику, который даже замирает от неожиданности. Смотрит пронзительно, а затем добавляет к ранее сказанному. — Я тоже.       — Что «тоже»? — хмурится Накамото, поджимая губы и прикусывая нижнюю. Ответ он и хочет, и не хочет услышать — любопытство борется со страхом, эти эмоции поднимают в душе огромную волну.       — Тоже был влюблён в тебя, — волна обрушивается на Юту, пока Джэхён продолжает, отводя глаза, так, словно не сказал ничего необычного. Конечно. Подумаешь, в чувствах признался. Спустя годы. — Но ты выглядел таким… Холодным. Будто твой интерес ко мне был чем-то сродни игре, — замолкает ненадолго, вздыхая, а после задумчиво поднимает взгляд и встречается глазами с хмурящимся Ютой, добавляя. — Неискренним. Я даже думал, что ты просто поспорил с кем-то на меня… — выкладывая всё как на духу, отстраняется немного. Качает головой и всё-таки смущённо охарактеризовывает собственные мысли прошлого, хотя ошибки признавать вслух очень не любит. — Глупо…       — Не имело смысла показывать искренность. У тебя была пара, — пожимает плечами Накамото, рассматривая черты прекрасного лица. Он, конечно, мог бы отыскать страницы в сети ещё годы назад, но не делал этого специально, чтобы не травить душу, поэтому видел всё это время Джэхёна лишь в своих снах. Хотя и сейчас оставляет шанс на то, что всё происходящее — чрезвычайно реалистичный сон. И молится, чтобы не пришлось просыпаться. — Почему ты сейчас решил пойти на откровенность?       — Потому что у тебя всё на лице написано, — усмехается и оглядывается — в баре тихо, звучит ненавязчивый джаз и кроме них осталась тут только парочка парней в другом конце зала. После небольшого отвлечения поворачивается и сталкивается глазами с Ютой, который заметно напряжён. Как зверь перед прыжком. И Джэхёну почему-то нравится ощущать подобную энергетику и интерес к себе. — Твои эмоции… Мне нравится, что ты их не скрываешь теперь. Эта искренность — ценнее всего для меня. Однако… — чуть неловко пожимает плечом и спрашивает неуверенно. — Неужели ты все эти годы?..       — Да, — медленно кивает. — Все.эти.годы.       Они, не сговариваясь, отводят глаза, думая каждый о своём, хотя тишина не устанавливается надолго:       — Поехали ко мне? — неожиданно предлагает Джэхён, выглядя при этом очень решительно.       Учитывая, что время кренится к полуночи, звучит его предложение недвусмысленно.

***

      — Ни хрена себе! — искренне и громко выдаёт Юта, едва сдерживаясь, чтобы не присвистнуть.       Он, конечно, понимал, что квартира будет не из простых и бедных, но увиденное превосходит ожидания: высокие потолки (больше трёх метров, на его намётанный глаз), где красуются элегантные светильники; светлые стены с вполне симпатичными картинами природы; явно дорогая мебель с металлизированными вставками под золото, что, на удивление, ничуть не смотрится вульгарно; качественный ламинат с древесным рисунком…       Юта, работающий в строительно-отделочной компании, пытается отключить профессиональный взгляд и посмотреть на всё обывательски, но выходит не очень.       Для Джэхёна его зависание не проходит бесследно, потому комментирует:       — Брат постарался. Я не хотел такого… Но он почему-то сказал — надо, — понимает неожиданно, что объясняет это впервые за два года жизни здесь. Потому что не приводит никого к себе. Но… Это же Юта. С ним тут комфортно. — А я и спорить не стал. Да и результатом, в целом, доволен.       — Это который Джено? — Юта кидает тонкую толстовку на комод и проходит без особых приглашений в гостиную, оглядываясь и изучая обстановку и там. — Помню его, часто видел вас вместе.       — Да, он, — усмехается Чон, следуя за ним. — Думаешь — перебор?       — Да нет. Мне всё нравится, — разворачивается лицом к лицу и сокращает дистанцию до минимальной, только что носом в нос не упирается. Не в его правилах вытаскивать из людей чувства и признания, но спрашивает, наплевав на это. — Ты думал обо мне хоть раз за все эти годы?       — Не раз, — спустя несколько секунд отвечает Джэхён, улыбаясь краешком губ и стараясь вообще не шевелиться. Его будто молнией прошибает от шёпота Накамото, кажущегося почти интимным, и от их крайней близости.       И Юта не сдерживается — осторожно привлекает к себе за шею и целует.       Можно было бы ожидать, что в этом взаимодействии будет много страсти и жёсткости, но там больше медлительности, невысказанной тоски и чувств.       И длится всё не так уж долго.       — Я действительно ужасно по тебе скучал, — выдыхает Юта, так и не открывая глаз. Его раздирает, в очередной раз, противоречиями. Пусть и получил положительную реакцию на поцелуй, но вдруг всё-таки… — И неважно, что мы почти не общались.       — Прекрасно понимаю, о чём ты, — так же тихо и мягко отвечает Джэхён. Почему-то он в своих порывах и эмоциях уверен больше, чем тот, кто любит его столь давно. Но делает ставку на то, что младший просто боится обжечься и получить отказ. — Ты можешь не осторожничать так? Бесит, — говорит с усмешкой, ведь интуиция подсказывает, что так сможет расслабить.       — Окей, — против своих слов отходит на шаг, после уточняя. — Дверь с цветочным гипсовым рисунком — это в ванную?       — Хочешь принять вместе душ? — смеётся Чон, кивая на заданный вопрос.       — Скоро вернусь, — произносит быстро вместо ответа на вопрос и покидает комнату, оставляя Джэхёна, чуть удивлённого, но в целом спокойного.       Юта шарахает дверью и тут же её закрывает на замок.       Во-первых, ему нужно банально в туалет, поскольку в баре сходить не додумался, слишком опьянённый встречей и разговорами.       Во-вторых, требуется остыть и действительно убедиться, что всё происходящее не сон. Для этого даже болезненно щиплет несколько раз руку.       Немного придя в себя, на что уходит добрых минут десять, умывается ледяной водой и смотрит на своё отражение: весь растрёпанный, распалённый, с по-дурацки расширенными из-за сильных эмоций глазами. Его таким никто не видел, он бы просто не допустил.       Но позволяет пронестись мысли, что, при всём при том, — чрезвычайно горячий.       Хмыкает сам себе и покидает помещение, затем отправляясь на поиски Джэхёна, ведь в гостиной того не оказывается.       Сталкиваются они в коридоре.       Быстрый обмен взглядами, а после сам Чон прижимает его к стене, прихватывая губы и отчаянно целуя. Он, кажется, и не замечает, что собственные руки взлетают и без каких-либо предпосылок принимаются изучать пышущее жаром тело Юты, выстанывающего, от такого обращения, совсем без стеснения.       — Я собираюсь… — переводит немного дыхание, прикусывает щёку изнутри, будто сомневается, но всё-таки договаривает так, как и хотел, — с нетипичной томностью и страстью. — Отсосать тебе так, что твой мир перевернётся.       — Провокация удалась? — смеётся Джэхён, старающийся скрыть то, насколько смущён подобным заявлением.       — Провокация удалась, — подтверждает Юта, хватая за запястье и утаскивая в сторону спальни, которую заприметил сразу же — дверь в ту ведёт из гостиной, она была приоткрыта и позволила разглядеть кровать.       Именно поэтому проводит уверенно, а затем толкает на постель, облизываясь без малейшего намёка на совесть.       Как бы то ни было, о стыде забывает и Джэхён, который тут же принимается стаскивать рубашку и бросает её на пол, после откидываясь на руки и как бы предлагая Юте продолжить самому.       Предлагая себя.       Накамото готов умереть на месте с мыслью «мечты, блять, действительно сбываются», но вместо этого подходит ближе, наклоняется, упираясь рукой в крепкую грудь, и целует губительно, стирая малейшие проблески разума у обоих, лишь после этого хитро улыбаясь парню, от которого так тяжело отвести взгляд. Впрочем, он это и не делает — спускаясь прикосновениями губ по телу того, смотрит прямо в глаза и видит прекрасно, что сгорают они оба.       Довольно усмехаясь, кусает кожу на одном из кубиков пресса, руками всё-таки добираясь до пуговицы брюк и до ширинки, так что, когда головой опускается к паху, имеет возможность наблюдать тот без сокрытия одеждой.       Юта не говорит ничего, но Джэхён и так чувствует, что ничуть не разочаровал.       Он поднимает всё-таки одну руку, которой зарывается в медные пряди, оказывающиеся гораздо более мягкими, чем он предполагал. Юта тут же хмыкает, явно показывая, что реакцию заметил, тем самым привлекая внимание, которому представляет первое прикосновение — языком к середине ствола и мазок выше, чтобы губами мягко обхватить головку. Приятным сюрпризом для него оказывается то, что нежная кожа весьма свежая, будто бы старший был недавно в душе.       — У меня две ванные, — поясняет тот, стараясь не думать о собственных стремительно краснеющих щеках.       — Так провокация являлась тщательно спланированной акцией, — усмехается Юта, немного отстраняясь и проводя по возбуждённой плоти лишь кончиками пальцев.       — Я не сомневался, что ты захочешь попробовать мой член, — не остаётся в долгу, прикусывая мгновенно губу из-за ощущений, ведь Накамото времени не теряет и продолжает стимулировать, на этот раз перекатывая пальцами яички. — Как мы могли убедиться, оказался полностью прав.       — Всё равно ты самоуверенный засранец, — тихо смеётся и ведёт голову чуть вбок, игриво кусая за бедро.       — Нет, — смотрит неожиданно пронзительно в глаза. — Просто верю в твои чувства. И… — хмыкает. — Знаю, что ты — Извращенец.       Плотоядно улыбается, что кажется немного опасным Чону, ведь у младшего в руках его член, но всё оказывается гораздо проще — Юта прекращает отвлекаться на разговоры и тянется к нему, целует в живот, лижет рядом с блядской дорожкой и её саму (Джэхён, если честно, готов откинуться от интимности этого действия), а после снова принимается изучать головку губами и языком, заставляя задыхаться и сжимать пальцы немного сильнее.       И, на самом деле, опаснее всего то, что Накамото продолжает при всех своих действиях смотреть в глаза, от чего Чон боится кончить, как подросток, которым он впервые этого невероятного парня и увидел.       Джэхён тонет и в магических омутах, очаровывающих его будто бы ещё больше, и в эмоциях, накрывающих с головой.       Юта наслаждается реакцией и потому продолжает даже с большей охотой (ведь, пусть он и не признается в этом, чрезвычайно зависит от одобрения партнёра) — принимается пропускать длину внутрь, рукой не забывая поглаживать у основания. Ему нравится чувствовать тяжёлую плоть во рту, скользить по ней языком и ощущать, что от всех его прикосновений Джэхён неподдельно дрожит.       — Я… Ты слишком хорош… — искренне выдыхает комплимент, убирая руку с волос Накамото, поскольку боится навредить, предпочитая вместо этого вцепиться в одеяло. — Юта…       Тот, довольный собой и улыбающийся, поскольку отстранился, переступает немного коленями по ковру, пусть и мягкому, но всё равно не скрывающему жёсткость пола, а затем, всё так же продолжая смотреть в глаза, пускает побольше слюны на член, чтобы было удобнее скользить тугим кольцом пальцев и активно сосать головку. И от него не укрывается как эмоционально и физически реагирует на всё Джэхён.       — Юта! — задушенно вскрикивает после того, как ощущает свой член глубоко погружённым и упирающимся в заднюю стенку горла, и наполняет жаждущий рот, вовремя всё понявшего и отклонившегося Накамото, вязким семенем. Пытаясь не задохнуться от ощущений, добивает сам себя, поскольку не может отвести взгляд от вида младшего, старательно вылизывающего его, и всё ещё заглядывающего в глаза.       Быстро скользя языком по нижней губе, Юта поднимается с пола и тут же принимается скидывать одежду, оставляя на себе только тонкую майку. После этого он ничуть не стесняется сесть на бёдра Чона и обнять того за шею.       — Ты не против? — и смотрит мельком на губы, чтобы обозначить — о чём именно просит.       Джэхён лишь усмехается и тянется сам для поцелуя, пусть и считает это странным — пробовать самого себя на вкус.       Но он уже знает, нутром чует, что отказывать Юте — это не про него.       Тот же, словно читая мысли, делает волну на нём и просит тихо:       — Пожалуйста.       — Поможешь немного? — спрашивает как будто с неловкостью, хотя о ней и речи быть уже вроде как не должно. — У меня во рту пересохло слишком.       Юта откровенно смеётся, откидывая голову назад, а после смотрит весёлым взглядом:       — Ты меня спросишь сплюнуть на мой же член? — уточняет, конечно, не потому, что не понял, а потому что уверенный Чон заливается красиво от этого вопроса краской.       — Д-да, — отвечает тот с хрипом, затем думая, что довести до пика нужно будет сейчас не только младшего — у него самого кровь приливает вниз, стоит только увидеть как тот, не отводя глаз, склоняется немного и выпускает из своих красивых губ струйку слюны. — Да блять… — выстанывает, ёрзая бёдрами и ощущая, что действительно возвращается эрекция. — Какой же ты извращенец.       — До такой степени — только с тобой, — прикусывает щёку изнутри, о чём-то явно размышляя, а потом тянется и шепчет горячо на ухо. — Я минет до тебя вообще никому не делал.       Он даже немного смущён, поскольку ждёт вопросов —  откуда тогда техника и в том роде, но Джэхён думает совсем об ином, обречённо стонет, понимая — всё, попал и пропал.       Готов отдать себя Юте с потрохами и того себе загребсти, ни с кем не желая делиться.       — Я люблю тебя.       Вероятно, признаваться в чувствах стоило бы не так. Не тогда, когда они обнажённые, сплетённые телами, в слюне Юты на них и с возбуждением, собирающимся паром выйти из ушей.       Но Чон ничего не может с собой поделать, эти слова вырываются из него ещё до осознания.       — И я тебя, — немного растерянно отвечает Накамото, огорошеный и никак такого не ожидавший. Он замечает, насколько Джэхён и сам выбит из колеи, поэтому принимает самый что ни на есть хитрый вид и просит с сарказмом. — А теперь, может быть, займёшься моим членом?       — Нет, я всё-таки обожаю тебя, — смеётся с ощутимым облегчением, снова подаваясь вперёд и целуя, ощущая, как крепнет хватка Юты на его плечах.       — Должен предупредить, — хмыкает тот, склоняя голову набок. — Ты слишком горячий и оказался гораздо… Гораздо лучше любой возможной фантазии. Так что долго точно не продержусь.       — Это однозначно не проблема, — с тихой усмешкой отвечает Джэхён, делая в голове пометку — расспросить потом подробно об упомянутых фантазиях. Он немного сдвигается вглубь кровати, чтобы принять более устойчивое положение, только после этого приближая руку и проходясь пальцами по плоти младшего, такой крепкой и желающей. Обводит кончиками пальцев края головки, сочащейся смазкой, перекатывая ту на подушечках, и наблюдает за собственными действиями. — У тебя классный член, — улыбается едва заметно, ощутимо скользя по всей длине и слегка нажимая у основания, чем вырывает задушенный выдох. — Очень, — произносит уже в губы, на что получает самодовольное:       — Знал, что тебе понравится.       Джэхён только слабо качает головой, поражаясь язвительности, затем вновь вовлекая в сплетение языков и одновременно ускоряя движения ладони, которое прерывается считанными мгновениями позже — Юта снова откидывает голову. Только теперь для того, чтобы громко застонать и содрогнуться всем телом, пачкая их животы и грудь Чона спермой.       — Спасибо, — звучит почти саркастично, но на самом деле больше благодарно. Чон эту благодарность слизывает с его губ, притянув обратно.       Юта, уставший и от позы, и в целом, тихо что-то бормочет, после чего сползает с бёдер Джэхёна и укладывается спиной на постель рядом, неожиданно произнося:       — Вытрешь меня?       В ответ получает лишь усмешку, вслед за которой старший поднимается и отходит к комоду, чтобы взять салфетки.       Через пять минут они забираются всё-таки под одеяло под бубнёж Юты о том, что у Джэхёна как-то холодновато дома, и ложатся лицами друг к другу, синхронно подпирая головы руками.       — Хочу поступить… Правильно, — говорит Юта и тут же обнаруживает непонимающий взгляд, который странным образом вызывает очередную волну тепла внутри. — Пойдёшь со мной на свидание?       — Нужно об этом подумать, — вздыхает серьёзно, но, когда видит выражение лица младшего, сдаётся и смеётся, заметно расслабляясь. — Конечно пойду. Не будь таким.       — Давай… — косит взгляд на настенные часы, показывающие почти ровно два. — Сегодня вечером? В семь?       Джэхён чуть морщится, поскольку, вообще-то, собирался усиленно поработать, пусть и суббота, но…       — Хорошо.       …но так доволен и окрылён, что не может ответить ничего другого.       — Это простое слово делает меня самым счастливым человеком, — с наслаждением выдыхает, после улыбаясь ярко и протягивая руки. — Иди ко мне.       И Джэхён «идёт».       Забирается улёгшемуся на спину Юте под бок и тихо усмехается, обнимая за талию и прикрывая глаза.       Ему в голову приходит, что Чону, посмотрев сейчас на них, сказал бы: «М-да, чего только не творит с людьми любовь».       Кто бы мог подумать, что цепь чрезвычайно странных событий и нарушение собственных правил приведут его в объятия, ощущающиеся как дом.