يقبرني

Когда я здесь, прямо перед тобой, и у меня ничего нет, сможешь ли ты доказать, что я чего-то стою?

      Насколько же это всё бессмысленно.       За окном буря. Дождь льёт как из ведра, бьётся о стекло, и Джуён бездумно пялится на свинцовое небо. Природа словно чувствует его состояние, потому что гневается, и Джуён близок к чему-то похожему.       — Уходи.       — Если я уйду, ты умрёшь.       — И буду несказанно рад этому.       В покоях Древнего Ли Хёнджэ пыльно и тёмно. Здесь давно не прибирались, и обычно это делал Джуён, но не сегодня. Он пришёл по другой причине. Предыдущие дни Джуён провёл у себя, игнорируя обязанности принца и Мастера, пока к нему не заглянула Её Величество, и сейчас, прямо сейчас, Джуён злится. Это приятно. Это то, как он привык жить.       — Ну что, ты уже умер? — ядовито спрашивает Джуён у едва различимой линии леса в километрах от территории Древних. Вслед за громом тучи разламывает золотистой молнией, и Джуён усмехается. — Сколько недель прошло? Тебя уже поглотил Голод?       Джуён жалеет, что у них не получилось нормально попрощаться и всё обсудить, но он больше не будет бежать за недостижимой мечтой. Хён не то что не принадлежит ему, он его вообще не любит, и у всего должен быть предел. Ладно тот глупый закат три дня назад, плевать на него, а остальное? Чем Джуён, чёрт возьми, занимался, если не прозябал?       Джуён не соврал, когда сказал Её Величеству, что будет ненавидеть хёна, раз не может любить его.       Вот она. Завершающая точка.       — До скорой встречи в лучшем месте.       Вытащив из внутреннего кармана пиджака бархатный футляр с помолвочным кольцом, Джуён ставит его на пустой стол и покидает покои. Закрыв их на замок, Джуён снимает подхваты-кисти и позволяет плотным шторам спрятать резные двери. Так и не догадаешься, что там есть комната.       Джуён не может похоронить хёна по-настоящему, исходя из вампирских традиций, но точно способен похоронить его в памяти.       Избавившись от металлического ключа, Джуён поднимается на последний этаж и останавливается напротив покоев Ёнхуна. Постучав костяшками и не дождавшись ответа, Джуён заглядывает в гостиную без приглашения и осматривается в поисках Ёнхуна.       Буря бушует и здесь. Балкон открыт, сильный ветер двигает белёсый тюль, заливая воду на дорогой паркет, и на диване Джуён замечает аккуратно сложенные портьеры. После изгнания Сон Ёнджэ Кан Даниэлю прибавилось работы «по дому», и Джуён прищёлкивает языком. Чем Кормилица занимается в подвалах?       Сбросив пиджак и закатав рука белоснежной рубашки, Джуён передвигает одно из кресел к балкону, закрывает его и вытирает воду брошенной рядом шваброй. Потом Джуён снимает обувь и забирается на спинку вельветового кресла. Повесив тяжёлые портьеры, Джуён повторно осматривается и на миг зависает. Он подозревает, где Ёнхун. Ему даже не нужно использовать Связь.       Когда Джуён тянет за створки шкафа, Ёнхун обнаруживается у стены, сгорбившись, и трёт кончиками пальцев нижние веки. Над его головой качаются пустые вешалки, в то время как одежда отодвинута в противоположную стороны, и Джуён прислоняется к дверце плечом.       — Мне не нравится, что Связь позволяет вам заходить сюда без Приглашения.       — Не надо, я постучал. Зачем ты вечно прячешься?       — Этот мир слишком большой для меня одного, — нехотя отвечает Ёнхун, промаргиваясь, и зачёсывает назад длинные пряди. Те всё равно падают на припухшие глаза. — Что?       — Херни не неси, — фыркнув, Джуён протягивает руку, и Ёнхун одаривает её недовольным взглядом. — Вылезай.       — Почему вы обесцениваете мои чувства? Я же так не делаю, — утомлённо выдохнув через рот, Ёнхун шмыгает забитым носом и вкладывает в ладонь Джуёна свою. Тот помогает ему подняться и закрывает шкаф.       — Так я тебе о своих чувствах и не рассказываю.       — Я и без этого чувствую их, только не знаю, Связью или Очарованием.       — Ты серьёзно?.. И как часто?       — Каждый блядский раз, стоит вашему настроению измениться, у меня стучит в висках, — Ёнхун проходит мимо него, покидая спальню, и Джуён с хмурым видом двигается следом. — Я стараюсь абстрагироваться, но оно как будто проходит через меня. Не сквозь, а через.       — Я не знал.       И представить сложно, как часто Джуён бесился. Это действительно влияло на Ёнхуна всякий раз, как он сходил с ума?..       — О, Даниэль-щи заглядывал? Я не слышал, — обнаружив расправленные портьеры, Ёнхун улыбается, начинает дёргать их из стороны в сторону, и Джуён подходит ближе, чтобы вернуть кресло на место и забрать пиджак. — Нужно будет поблагодарить его.       — Я пришёл забрать тебя на Кормление, в подвалах и поблагодаришь, — прочистив горло, Джуён разворачивается и застывает в полуобороте. Ёнхун приземляется на пол, где ещё недавно была вода, и засовывает голову в щель между портьерами. — Ты что творишь? Пошли.       — Я не особо голоден.       — Ты должен есть по расписанию, потому что твоё тело ещё не привыкло к крови.       — Ничего, потом привыкнет.       Встряхнувшись, Ёнхун на четвереньках проползает мимо Джуёна по ковру и хватает с дивана блокнот и карандаш. Джуён молча наблюдает за его перемещениями, и вскоре перед ним остаётся лишь пятая точка Ёнхуна и часть ног. Ёнхун ложится на живот, опираясь на предплечья, и Джуён оставляет пиджак на подушке.       — Ты прилип здесь или что?       — Нет, но мне жизненно необходимо зарисовать это.       Джуён опускается на правое колено, отодвигая от лица пахнущую кондиционером портьеру, и оказывается в пространстве между ней и балконной дверью из персикового дерева.       — У тебе плохо получается.       — Йа! Я ещё учусь!       Хлопнув Джуёна по бедру, Ёнхун придвигает блокнот к груди и закрывает его плечом. Таким образом Ёнхун прячет набросок от Джуёна, и тот закатывает глаза. Вообще-то, он сказал правду. На разлинованном листе Ёнхун изображает непонятную кляксу.       — Это шаровая молния.       — Похоже на чью-то приплюснутую морду.       — Точно, Ваше Высочество. Как я сразу не понял, что вас изображаю.       Едва поражённый Джуён открывает рот, Ёнхун хихикает, переворачивается на правый бок и, уперевшись в колено Джуёна пяткой, отъезжает. Джуён с раздражением дёргает его за лодыжку, не переставая удивляться смене настроя. Ёнхун то плачет, то смеётся, как тут поймёшь, что у него внутри?       — Да чего вы. Забыли, как я назвал вас красивым?       — Что?.. Когда это?       — Я упоминал, что ваше лицо отвлекает и гораздо лучше, чем «нормальное».       — Ты у Боры этого нахватался? — осознав, что до сих пор держит ногу Ёнхуна, Джуён разжимает пальцы и отодвигается на пару метров. Лишившись отражения сотни лет назад, Джуён позабыл, как выглядит, однако сейчас это неважно. — Не уподобляйся ей. Лучше вообще не слушай.       — Ага. Она мне недавно сказала, что большой нос означает большой член, и посоветовала присмотреться к вам, — Ёнхун округляет глаза в фальшивом удивлении и зажмуривается из-за вспыхнувшей молнии. Джуён тем временем давится воздухом. — Потом она предложила лишить меня девственности.       — Я надеюсь, ты понимаешь, что она шутит?..       — Конечно. Во-первых, Бора-щи в отношениях, а во-вторых, нарушать правила Её Величества да и просто когда-либо заниматься сексом я не планирую, — почесав лоб, Ёнхун что-то вырисовывает и часто двигает карандашом. Джуён пересаживается на другое колено и мнёт костяшками онемевшее бедро. — Секс мерзкий.       — Почему ты так думаешь, если никогда не пробовал?       — Ну, сама идея? Для этого нужно раздеваться.       — То есть в детском доме ты перед всеми ходил голым, а тут стесняешься?       — Я не стесняюсь, это другое. Мне не нравится, что нужно «раскрываться» перед кем-то. Этот кто-то увидит тебя беззащитным и получит возможность в любой момент напасть, — Джуён хмурится, и Ёнхун с кряхтением поднимается. Затем он красноречиво обводит себя ладонью. — Тем более для этого требуется «горячее» тело, а не моё.       — Секс не всегда про это.       — Да, иногда он про подчинение, унижение и контроль, — Джуён облизывает губы, неожиданно ощущая на них морскую соль, и кривая улыбка Ёнхуна исчезает. Он встаёт и слишком громко для тишины комнаты захлопывает блокнот. — Вы и представить не можете, каков процент детей, которых насилуют в детских домах. Если бы не Хандон-нуна, я бы стал частью статистики.       Ёнхун отводит портьеру, чтобы выйти, и Джуён ловит его за локоть в последний момент. Он понимает, о чём говорит Ёнхун, потому что когда-то был на месте его нуны, однако ему повезло. У Джуёна были Бора и Ханён, а кто был рядом с Ёнхуном и Хандон? Кто поддержал их?       — Это не ваша вина.       — Может, и не наша, только хороших детей не наказывают.       Джуён поднимается, и Ёнхун отшатывается. Джуён продолжает держать его за локоть и, засомневавшись на секунду, проводит пальцами до шрамированного запястья. Ёнхун не плачет, но даже при высоком росте кажется маленьким. Он горбится, не стремясь вырваться, и Джуён тянет его руку к себе, не имея ни малейшего понятия, что делает.       — Я так проебался, Ваше Высочество, — голос Ёнхуна дрожит. Он смотрит куда-то на уровне груди Джуёна и судорожно выдыхает. — Я должен был быть хорошим донсэном и хёном, но я не смог ничего дать ни нуне, ни Чону. Я постоянно подводил их и продолжаю подводить Чону. Он моя обязанность. Я не могу терять контроль над ситуацией и, блять, постоянно теряю. Особенно после Связи и Очарования. Мне нельзя срываться и плакать из-за прошлого. Негативные эмоции — это з-зло.       Не удержавшись на слабых ногах, Ёнхун медленно соскальзывает на пол, но Джуён подхватывает его за плечи и почти сразу поднимает. Сквозь губы Ёнхуна выходит болезненный писк, и Джуён ослабляет хватку. Блокнот и карандаш падают им под ноги.       — Мой Очарованный никогда не будет стоять на коленях. Ты теперь в «Чхве», Ким Ёнхун, мы не пресмыкаемся. Мы выше этого, и ты тоже, — что-то раздражает Джуёна, и он не до конца понимает, что именно. Следуя за трещащим в груди огнём, он дёргает Ёнхуна, и тот, выглядя, словно находится на грани слёз, единожды моргает. — Негативные эмоции — не зло. Они защищают и придают сил, поэтому злись. Кричи, если хочешь, даже круши всё вокруг. Вместо того, чтобы ненавидеть себя, обрати внимание на обидчиков. Не забывай про главный ключ к выживанию, чёрт возьми, я уже говорил.       — Тот вампир-       — Тем вампиром одиннадцать лет назад был я.       — Я з-знаю.       Они вдыхают одновременно, и Джуён чувствует, как в висках дико пульсирует. Он давно не говорил с таким пылом и давно не слышал собственное сердце. Оно колотится, как живое, опережая сердце Ёнхуна, и Джуён сглатывает.       — Я запомнил ваши глаза, — Ёнхун тоже с трудом глотает, выпрямляясь, и между ними почти нет расстояния. Джуён перебирает пальцами рукава его футболки, и Ёнхун впервые за разговор не отводит взгляд. — Но это не отменяет того факта, что я не умею злиться.       — В таком случае я научу тебя.       Обернувшись к камину, Джуён в два шага достигает его и вытаскивает кочергу. Задержавшись, Джуён оценивает её вес в ладони, потом удовлетворённо кивает и направляется к выходу из комнаты, не забыв про пиджак.       — За мной.       Ёнхун не спорит, хотя выглядит напуганным, и Джуён специально не переходит на обычный почти бег. Они спускаются на первый этаж, и вне особняка всё ещё ненастье. Ветер бьёт сильно, бросает холодные капли прямо в лицо, и Джуён накидывает на голову Ёнхуна пиджак.       Что там Её Величество предлагала? Подумать, что происходит, когда исполинская волна сталкивается с игрушечным огнём? А что насчёт пожарища? Последствий? Вода, может, и в состоянии заглушить яркие языки пламени, но как же то, что было до? Неужели она забыла, насколько быстро распространяется огонь?       Он в первую очередь разрушение и никак не очищение.       Сону барахольщик, его комната завалена огромным количеством ненужных ему вещей, и особенно он любит собирать автомобили. Будет неловко, если он уже избавился от старой Hyundai, которую не смог починить, но нет. Джуён приводит Ёнхуна в гараж, во вторую часть, используемую как склад, и останавливается напротив чёрной машины.       — Зачем мы пришли сюда?..       — Выпустить пар, — разбежавшись, Джуён сбивает ступнёй боковое зеркало, и то с треском отваливается. Ёнхун за его спиной ахает. — Иногда полезно.       — Что вы делаете? Она же чья-то…       — Это кто тебе сказал? — усмехнувшись, Джуён разворачивается и поднимает кочергу. Ёнхун смотрит на неё большими глазами, будто на угрозу, и Джуён тычет загнутым концом в его живот. — Развали эту тачку.       — Я не могу, Ваше Высочество.       — Всё ты можешь, не ври.       Вложив кочергу в тонкие пальцы Ёнхуна, Джуён накрывает их своими и тащит его к пассажирской двери. Ёнхун сопротивляется, но довольно слабо, и Джуён вскидывает их ладони: железный прут упирается в крышу, как Ёнхун упирается лопаткой во влажную грудь Джуёна. Тот приближается к его уху.       — Представь кого угодно, — шепчет Джуён, опуская свободную руку на талию Ёнхуна, чтобы он не сбежал, и крепче сжимает его пальцы. — Выплесни всё, что чувствуешь. Тебе станет легче. Разозлись.       — Н-не могу.       — Они, значит, могли? Те, кто издевался над вами на протяжении одиннадцати лет? Хочешь сказать, ты слабее? — Джуён наклоняется к надплечью Ёнхуна, почти касаясь ртом мокрой футболки. Ёнхун задерживает дыхание, скашивая на Джуёна глаза. — А что насчёт О Хэвона? Где он сейч-       Ёнхун резко отталкивает его локтем, выдёргивает пальцы и бьёт кочергой по крыше. Он делает это с такой силой, что не только она, сама кочерга прогибается, и Джуён делает осторожный шаг назад. Ёнхун бьёт ещё раз, окончательно ломая кочергу на две части, и начинает колотить кулаками. Крыша со скрежетом проминается, принимает причудливую форму, и Ёнхун коротко вскрикивает.       — Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ты не заслуживаешь тюрьмы, ты заслуживаешь смерти! Я убью тебя, когда ты выйдешь! Слышишь, О Хэвон?! Я убью тебя! Я нахуй убью тебя, урод! — пробив окно, Ёнхун яростно долбит оставшееся стекло, и по бетонному полу разлетаются мерцающие осколки. — Ненавижу нуну! Ненавижу маму! Ненавижу Чону! Почему он продавал себя за деньги?! Я недостаточно много работал?! Я и так работал за троих! Чего ему не хватало? Где он шлялся всё это время, пока я искал его?! Зачем связался с этим Чон Джэхёном? Что он творит?! Почему не слушается меня?! Почему? Почему? Почему? Почему?       Ёнхун вновь вскрикивает, и на этот раз звук получается отчаянным. Душераздирающим и даже истошным, после которого садится голос, и Джуён не только слышит его вместе с зашипевшей водой, но и чувствует вибрацией в горле.       Взявшись окровавленными ладонями за верхний край двери, Ёнхун от души дёргает её на себя, и она отрывается. Джуён отскакивает в последнюю секунду, и покорёженный кусок металла врезается в стену. А Ёнхун продолжает. Он с истинной яростью скручивает капот, словно это бумага, и Джуён вовремя перехватывает его запястья.       — Тебя я тоже ненавижу, Ли Джуён! Ненавижу каждую минуту, проведённую рядом! Ненавижу «Чхве»! Вы все слишком заносчивые и думаете только о себе! — Джуён держит Ёнхуна, по коже которого течёт алая кровь, и тот брыкается. Джуён в ответ давит на него локтями, оттаскивая от машины Сону. — Ненавижу, что хочу быть таким же! Хочу беспокоиться не о других, а о себе!       Ёнхун изворачивается, кусая Джуёна за плечо сквозь собранный рукав рубашки, и трясёт головой, будто хочет оторвать его руку. Вампирский яд мгновенно дурманит, однако Джуён привыкший. Он поднимает Ёнхуна, обхватив за живот, и игнорирует распускающуюся боль. Ёнхун молотит воздух ногами и сгибает колени, но, к счастью, он лёгкий. Джуён не останавливается, пока не выносит его в основную часть гаража. После он опускает Ёнхуна на пол и создаёт между ними приличную дистанцию.       — Ваше… Высочество, — Ёнхун тяжело дышит, держась за грудную клетку, и размазывает кровь по белой футболке. Джуён разрывает рукав рубашки, чтобы взглянуть на открытую рану, и играет желваками. — Извините, я не… это имел в виду.       — Оговорка по Фрейду? — хмыкает Джуён, и ему становится противно. Не из-за Ёнхуна. Глупо было считать, что они поладят. Возможно, всё дело в Джуёне. — Не переживай, я не удивлён.       — Ваше Высочество…       — Приберись там и обработай руки. Пиджак возвращать не обязательно.       Покинув гараж, Джуён щурится из-за заливающего лицо дождя и, не тратя время, на вампирской скорости залетает в особняк. Сбегает ли он от ощущения полного крушения? Наверное. Ёнхун не мог так быстро поменять отношение к нему, поэтому в печали нет смысла. Джуён заслужил такое отношение. Он не сделал для Ёнхуна ничего хорошего.       Лучшие друзья находятся в ожидаемом месте. Распахнув дверь в комнату Ханёна, Джуён зависает на пороге, и Бора отвлекается от флакона с ярко-красным лаком. Ханён сидит там же на полу, и они поднимают на Джуёна удивлённые взгляды.       — Это где тебя так, Джу?       — Малышка! Ты поранилась?       — Хоть ещё раз, — цедит Джуён, едва сдерживаясь от рычания, и цепляется за косяк онемевшими пальцами. — Хоть ещё раз отпустите в сторону Ким Ёнхуна грязную шутку на тему секса, я сниму с вас кожу. Поняли меня?       Не нуждаясь в ответе, Джуён оглушительно хлопает дверью, разворачивается на небольших каблуках и, придерживая ноющее плечо, направляется к своей комнате.       Из неё Джуён выходит на следующий день после заката, получив от Хэрим пятьдесят звонков и тридцать два сообщения. Чего Хэрим не занимать, так это настойчивости. Поражаться здесь нечему, потому что Хэрим воспитала Бора.       Переодевшись в классический тёмно-синий костюм, который не жаль, Джуён тщательно моёт руки, надевает кожаные перчатки и берёт с собой антисептик. Там, куда Джуён направляется, слишком много песка, пыли и грязи, и это раздражает больше всего, тем не менее сейчас он старается не злиться. Если Ёнхун связан с его эмоциями, меньшее, что может сделать Джуён — успокоиться.       — Почему все опа-аздывают? — стонет Хэрим, когда Джуён показывается в коридоре между металлическими клетками, и скрещивает руки. — Я три минуты уже жду.       — Что на тебе надето?       Джуён хмурится, разглядывая внешний вид Хэрим. Она в обтягивающих кожаных штанах, не оставляющих простора для воображения, грудь едва скрыта чёрным топом из похожей кожи; на ногах узкие туфли на опасно тонких каблуках.       — А что такого?       — Я практически вижу твои соски.       — А они не для вас, — обидчиво фыркнув, Хэрим закрывает глубокое декольте растопыренными пальцами. Джуён закатывает глаза, и подлетевший Сону пытается накинуть на плечи Хэрим пиджак. — Йа!       — Так ходить неприлично, нуна!       — Повторяю ещё раз, что мои соски не для вас, — Хэрим круто разворачивается, сбрасывая скользящую по открытым рукам ткань, и её распущенные волосы полосуют рубашку Джуёна. — Где остальные?       — Мы здесь.       Это Дэхви, и Джуён оборачивается через плечо. Заметив подле него высокую фигуру Ёнхуна, Джуён отворачивается и мягко отталкивает Хэрим от покрытой ржавчиной двери. Вставив ключ, который существует лишь в одном экземпляре и годы назад был доверен только ему, Джуён открывает следующий коридор и заходит в него первым.       Как им всем влетит от Её Величества, если ей доложат об этих вылазках.       Пристальный взгляд Ёнхуна сверлит затылок, но Джуён игнорирует его и продолжает вести подчинённых по затхлой тьме коридоров. Джуён знает, что Ёнхун не ненавидит его. Это было сказано на эмоциях, и на самом деле Ёнхун чувствует к нему что-то другое. Джуён не может сказать, что именно, зато точно уверен, что хрупкое перемирие пустило трещины.       Вскоре коридор сужается, превращаясь в небольшое пространство-перекрёсток, и впереди мелькает что-то фиолетовое. Приблизившись, Джуён различает знакомые силуэты, и цветным пятном оказывается ночник в виде кролика. Его держит у груди Разорванный Горлом, и Джуён останавливается.       Обычно он не задумывается над этим, но как же их Кланы отличаются. Если для «Ли» это свобода и искусственная кожа, то «Чхве» обязаны одеваться официально: пиджаки, белые рубашки, галстуки, штаны, классическая обувь и укладка волос. У стригоев такого нет, и, возможно, это главное различие. У «Чхве» отсутствует право выбора.       — Пацаны! — вопит Сону, энергично подскакивая, и Дэхви с гримасой надавливает на козелок указательным пальцем. Стоящие впереди На Джемин и Ли Джено одинаково лукаво улыбаются, переглядываясь, и Вон Юкхэй за ними прячет руки за спиной. — Давно не встречались!       — Угу. Мы пьём, вы с нами? — Джемин сильно встряхивает спортивную сумку и выбивает из неё характерный звон.       — Вампиры могут пить алкоголь?.. — шёпотом спрашивает Ёнхун, склоняясь к уху Дэхви.       — Если перед этим хлобыстнуть крови, то конечно. Мы же кормимся, чтобы походить на людей, — Джено отвечает вместо Дэхви, смело шагая к «Чхве», и протягивает ладонь. — Я Ли Джено, один из Новорождённых. Ты Ким Ёнхун?       — Да… Приятно познакомиться.       — Это из-за тебя такая кутерьма кругом? — Джемин щурится, пожимая руку Ёнхуна после Джено, и подталкивает его локтем. — Я На Джемин, младшенький «Ли».       — Вообще-то, Бини младшенькая.       — Но она не вампир.       — Наполовину вампир, поэтому считается.       — Не считается.       — Считается.       — Сщас клыки свои будешь считать, — Джемин поднимает к лицу Джено угрожающе крепкий кулак, и Джено слабо прикусывает его костяшки. Когда Джемин театрально хныкает, Ёнхун неловко улыбается, скрывая ладони в карманах пиджака, и он мычит. — Точно, Ёнхун, ты знаешь, что такое Очарование?       — Эм, немного?..       — Мы с Джено-       — Да брось ты хвастаться! — Джено берёт шею Джемин в захват, закрывая его рот, и, извиняясь, морщится. — Мы с Джемином единственные Очарованные на два Клана, и он делает из этого достижение.       — Единственные?.. — эхом повторяет Ёнхун и поворачивается, но Джуён молча занимает походный стул у стены, где обычно пережидает встречи Новорождённых, и упирается в лоб кончиками пальцев. — Это… интересно?       — Ну а то!       — Прекращайте болтать, пора играть, — Дэхви скидывает пиджак, аккуратно складывает пополам и передаёт Джуёну. Тот укладывает его и галстук на колени с бесшумным вздохом. — На Джемин, ты принёс карты?       — Зачем раздеваешься, если мы ещё не начали? — оттолкнув Джено, Джемин утирается ребром указательного пальца и вытаскивает из внутреннего кармана куртки засаленную упаковку. — Так быстро сдаёшься?       — Тебе я никогда не сдамся, — ухмыльнувшись, Дэхви опускается на плед, который уже расстелил суетящийся Сону, и смотрит на Джемина снизу вверх с искорками в глазах. — На что играем, господин На?       — На кровь.       — Мне по душе всё-таки игры на раздевание.       Все разбредаются, но Джуён не следит за своими вампирятами. Юкхэй присоединяется к нему у стены, садясь на землю и закидывая предплечья на колени, и Джуён трёт переносицу большим пальцем. Бесит всё. Сону, Дэхви и Джемин выпивают, играют в нескольких шагах от него с шумной руганью (да так, что пульсирует в голове) и сплетничают, и Джуён какое-то время наблюдает за ними.       Потом он переключается на братьев Ким в отдалении. Они тоже расположились на земле, у правого коридора, и Джуён подпирает щёку кулаком. Он пристально смотрит на Ёнхуна. Даже не смотрит, а пялится. На тёмные волосы Ёнхуна, закрывающие лицо из-за наклона головы. На розовые губы, сжатые в невидимую линию. На костлявые пальцы с мозолистыми подушечками, держащими Разорванного Горлом за талию. Вероятно, Ёнхун слишком занят донсэном, чтобы обратить внимание на то, как Джуён прожигает его взглядом.       Пусть Новорождённые «Ли» сколько угодно считают себя уникальными, это не отменит того, что Джуён и Ёнхун тоже Очарованы. Впрочем странно, что это считается переплетением душ, ведь Джуён уверен, что его душа давно иссохла и исчезла.       Сейчас Ёнхун выглядит по-другому. Расспрашивая Разорванного Горлом, он нежно улыбается и кажется слишком счастливым. Ёнхун расслаблен, и Джуён слышит счастливое журчание воды. Рядом с ним Ёнхун никогда не был довольным. Может, он и не ненавидит его, но вряд ли рад их Связи и Очарованию.       — Ваше Высочество, вы скучаете?! — Сону сияет, подскакивая к Джуёну, и он промаргивается. Переступив с ноги на ногу, Сону протягивает ему две бутылки из чёрного стекла и с ожиданием приподнимает брови. — Знаю, вы обычно отказываетесь, но… Что насчёт водки?       — Давай.       Оставив стул и одежду Дэхви, Джуён потягивается, из-за чего мышцы отдаются жжением и следующим за ним расслаблением, и хватает первую бутылку. Это кровь, причём не самая лучшая, и Джуён перекатывает на языке знакомый привкус. После рот обжигает алкоголем, и Джуён непроизвольно кривится. Он определённо не из любителей спиртного.       — Присмотри за моими, — приказывает Джуён Юкхэю, едва Сону отскакивает к друзьям с широкой улыбкой (ещё бы, сам принц принял его предложение!), и получает в ответ скромный кивок.       Скрывшись в левом коридоре, который, насколько он знает, ведёт в тупик, Джуён ослабляет галстук и расстёгивает пиджак. Хочется тишины и кое-чего ещё, чего у Джуёна больше никогда не будет. Как бы он не злился на Хёнджэ-хёна, он до сих пор скучает по нему. Не по тому, что было на Чирисан, а по старым временам. Джуён бы всё отдал, чтобы вернуться.       Что теперь будет? Джуён обучит Новорождённых и покинет вампирский мир навсегда? Даже если раньше он не видел ничего, кроме хёна, и пропустил много интересного, есть ли смысл оставаться? Стоит ли искать его, тратить время и менять привычный образ жизни? Ради кого? Ради чего? Джуён не такой, как Ханён и Её Величество.       Если он сломался, это не исправить.       Достигнув ожидаемого тупика, Джуён разворачивается и, спрятав кулаки в карманах отглаженных штанов, поворачивает обратно. Это старые катакомбы, повсюду сырость, паутина и затхлость, и Джуён морщит нос. Кошмар. Во времена Древних их территория была гораздо масштабнее, и Её Величество и Верховный, которых не жаловали остальные Правящие, в целях безопасности соединили Кланы «Чхве» и «Ли» под землёй. Лучше бы построили что-то удобное.       Когда Джуён проходит половину пути, кто-то бесшумно хватает его за локоть, тянет в сторону, и Джуён рыкает. Его губы накрывает сухая ладонь, и Ёнхун шикает.       — Не хочу, чтобы нас подслушали.       Ёнхун затащил его в очередной коридор-тупик, настолько узкий, что становится некомфортно, и Джуён скидывает чужие пальцы. Он давит спиной на холодный камень в надежде спасти личное пространство, однако не получается. Ёнхун ненамеренно вжимаются его в грудь своей, и Джуён цыкает.       — К чему это?       — Вампирский слух, — суетливо объясняет Ёнхун, и Джуён продолжает давить на стену. Вот удумал-то. Так-то Джуён может протиснуться в общий коридор, но… Но. — Я хотел извиниться и поблагодарить вас.       — Тебе не за что извиняться.       Джуён двигает головой, иначе они столкнуться носами, и Ёнхун неловко ёрзает, поднимая чуть сжатые пальцы. Ещё чуть-чуть, и они коснутся лацканов пиджака Джуёна.       — Да и благодарить не за что.       — Нет, вы не правы. Мне стало легче после… гаражной истерики? Не знаю, как обозвать это, — Ёнхун тоже поворачивает голову, склоняясь к щеке Джуёна, и переходит на шёпот. — Спасибо.       Джуён встряхивается из-за непривычного ощущения и, переведя взгляд на шрамики на шее Ёнхуна, замечает на бледной коже мурашки. Как только Джуён делает неосозанно глубокий вздох около его уха, Ёнхун ёжится.       — Это всё?       — Нет, погодите, — Джуён делает шаг в сторону, и Ёнхун ловит его за плечи. Из-за этого и так небольшое пространство уменьшается. Джуён сглатывает, пряча глаза где-то внизу, лишь бы не смотреть на Ёнхуна. — Ваше Высочество, я прошу прощения за то, что наговорил.       — Ты не имеешь никакого права «тыкать», — отвечает Джуён, вспомнив, как Ёнхун обратился к нему по фамилии и имени. — Я тебе не подружка.       Вообще, Ёнхун не имеет права и трогать его, но об этом Джуён не говорит. Ладони Ёнхуна поверх пиджака и рубашки ощущаются тёплыми, и это в какой-то мере приятно. Руки Хёнджэ-хёна же часто были ледяными, и Джуён всякий раз терпел. Теперь хочется узнать, зачем? Его выбросили, как ненужную игрушку.       — «Не подружка»?.. А я думал… что мы могли быть стать друзьями?.. Если вы не против…       — Против ли я? — Джуён хмыкает, держа взгляд на трещине в камне, и не поворачивается. Достаточно того, что он видит краем глаза профиль Ёнхуна. — Думаешь, у нас получится? Мы Очарованы.       — Почему нет? Джемин и Джено кажутся хорошими друзьями.       — Истинный боже, — Джуён закатывает глаза, и, не выдержав того, как Ёнхун постоянно выдыхает ему в щёку, всё-таки протискивается в коридор и вытаскивает его за собой. — Не представляю, как это возможно, но давай. Станем друзьями.       — Хотя бы попробуем, — улыбнувшись, Ёнхун проводит пальцами по волосам, стряхивая песок и пыль, и Джуён машинально тянется поправить спутавшиеся пряди. Ёнхун наклоняет голову, подставляясь под его ладонь, и Джуён кривит нос.       — Тебе бы подстричь эти пакли.       — Вам не нравится?       — Не то чтобы не нравится, но ты их не укладываешь.       — Я не умею.       — У тебя на всё один ответ: я не умею, я не могу, — причесав длинные волоски у висков, Джуён роняет ладонь и прячет её в карман. Улыбка Ёнхуна меняет оттенок, становясь то ли смущённой, то ли испуганной, он смотрит в пол, и Джуён выгибает бровь. — Ты чего?       — Не, ничего… спасибо, — продолжая разглядывать что-то внизу, Ёнхун скребёт ногтями по костяшкам. — Я правда не ненавижу вас. У меня к вам другие чувства.       — Я уже понял, — после всех ёрзаний в узком коридоре становится душно, поэтому Джуён снимает пиджак и перекидывает его через надплечье, держа за ворот. — Пойдём обратно? Ты сказал всё, что планировал?       — Угу.       Закивав, Ёнхун открывает рот, чтобы что-то добавить, как вдруг ойкает. Следом по уголку его губ ожидаемо течёт тёмная кровь, и Джуён терпеливо вздыхает.       — К Кан Даниэлю не обращался?       — Не-а.       — Не-а, — передразнивает Джуён и подшагивает к Ёнхуну. Тот с распахнутыми глазами шарахается обратно в щель. — Куда собрался? Дай посмотрю.       — Не надо.       — Дай посмотрю, — не выдержав, рыкает Джуён, и Ёнхун послушно возвращается на место. Всунув ему мешающийся пиджак, Джуён закатывает рукав рубашки и стаскивает клыками перчатку. Ёнхун останавливает его, уперевшись кулаком в грудь. — У меня чистые руки.       — А кто знает, куда вы их засовывали?       Цыкнув, Джуён достаёт бутылку антисептика, затем показательно выдавливает немного на ладонь и также экспрессивно растирает. Ёнхун щурится, придирчиво наблюдая за движениями Джуёна, но не убирает пальцы с его рубашки, и это почему-то никто не замечает.       — Убедился?       — Я всё равно не хочу, чтобы вы мне в рот что-то пихали.       — Выбирай: либо я, либо Кан Даниэль, и он, поверь, нежным не будет, — взяв Ёнхуна за подбородок ладонью в перчатке, Джуён приближает его лицо к своему и выразительно поднимает брови. — Замечал, какая у Боры улыбка? Хочешь такую же?       Ёнхун мотает головой с гримасой ужаса, и Джуён хмыкает. Потом надавливает большим пальцем на нижнюю губу, стирая кровь, и Ёнхун опять отталкивает его.       — Ну что, мать твою?       — От вас водкой воняет.       Вместо ответа Джуён шумно выдыхает Ёнхуну прямо в нос и смеётся из-за выражения его лица. Иногда Ёнхун выглядит мило, и эта мысль уходит так же быстро, как и приходит. Джуён не успевает зацепиться за неё, поэтому жмёт на подбородок Ёнхуна и заглядывает в приоткрытый рот.       — Если што я не говорю, што от фас неприятный запах, — его большой палец двигается вместе с губами Ёнхуна, и Джуён специально шатает им нижний клык. — Ауш!       — Не болтай.       — Мне нелофко.       — Почему?       Джуён делал это уже три раза, сделает и в четвёртый. К его сожалению, Новорождённые не до конца понимают всю опасность Пробуждения, из-за чего не обращают внимания на тревожащие их мелочи, и потом те выливаются в серьёзные проблемы. Если Ёнхун не начнёт заботиться о клыках, то в последствии сильно пожалеет.       — Фы слишком блиско. Мне нелофко из-за блисости.       — Какая близость? Что ты там себе придумываешь?       Бессознательно облизнувшись, Джуён прищуривается и прощупывает подушечкой пальца остальные клыки. Кажется, Ёнхун не дышит, потому что его дыхание не оседает на коже Джуёна, а лежащие на груди пальцы нервно двигаются.       — Ага.       — Аха?       — У тебя всё нормально, но я сомневаюсь в правом нижнем.       Зацепив упомянутый клык, Джуён тянется к следующим за ним, и Ёнхун внезапно закрывает рот. Вздрогнув, Джуён отдаляется и, обратив внимание на лёгкий румянец на щеках Ёнхуна, только сейчас понимает, как это выглядит со стороны. Губы Ёнхуна плотно обхватывают его большой палец, и мысленное представление Джуёна о-       Джуён отлетает от Ёнхуна в противоположную сторону, случайно вскрывая подушечку до мелких капель крови, и Ёнхун заторможенно моргает. Из груди Джуёна поднимается волна чего-то грязного и нехорошего, и он-       — Следи за клыками без меня! — взрывается Джуён, одаривая себя фантомной оплеухой, и на вампирской скорости уносится к площадке, где отдыхают Новорождённые и Юкхэй.