يقبرني

      — Зачем вам Древний?       — Ну как же, Верховный, я Правящий вампир. Я бы хотела познакомиться.       — Ваш Клан ещё не признан.       — Да что вы говорите?       Джуён разворачивается, и в этот момент Ёнхун освобождает руку. Он стремительно сбегает по лестнице, и Джуён импульсивно дёргается следом. Пару месяцев назад он бы обязательно остался ради Хёнджэ-хёна. Джуён из настоящего бросается за Ёнхуном.       Секундная заминка заставляет их потеряться. Выйдя на крыльцо, Джуён оглядывается, и поднимающееся солнце слепит чувствительные глаза. Закрывшись ладонью, Джуён поворачивается на смутный отголосок Связи и замечает, что с правой стороны длинная трава примята. И куда?..       На дворе ноябрь, последний месяц осени, поэтому сначала Джуён возвращается в особняк. Неизвестно, сшили ли Ёнхуну пальто, так что Джуён забирает своё и выходит обратно. Пройдясь по другой, наиболее дальней дорожке, чтобы не столкнуться с Королевой и Верховным, Джуён вскоре ступает во влажную траву. Ёнхун убежал почти к забору, на небольшой пригорок. Он сидит на пиджаке, обнимая себя за плечи, и Джуён набрасывает на них тёмный кашемир.       Даже не взглянув на Джуёна, Ёнхун кутается в плотную ткань, утыкается носом в ворот, и поджимает колени к груди. Джуён молча присаживается рядом, поправляя натягивающиеся на бёдрах штанины, и направляет взгляд на пробивающееся солнце.       Несколько часов назад был сильный дождь, и рассвет едва заметен. Облака выглядят тяжёлыми, чёрными, и кажется, будто тьма скоро поглотит территорию Древних. Джуён опирается предплечьями о колени, прислушиваясь к отрывистому дыханию Ёнхуна, и не сразу собирается с духом.       — Извини, я не должен был, — наконец говорит Джуён, и из его приоткрытого рта выходит пар. В тонком пиджаке и рубашке легко продрогнуть, что заставляет повести плечами. — Я не доверяю Королеве, но она твоя мать.       — Мать, которая пытается манипулировать, — с усмешкой отзывается Ёнхун, и это удивляет. Джуён-то думал, что Ёнхун поддался фальшивым речам. — Я не дурак. Я всё понимаю, но больше меня заботит то, что мы поругались с Чону.       — Вы близки. Ещё помиритесь.       — А вдруг нет? Я должен защищать его.       Старая песня. Ёнхун перебирает покрасневшими пальцами, и Джуён тянется к его ладоням. Мягко растерев их между своими и подышав теплом, Джуён вытаскивает из кармана пальто кожаные перчатки, и Ёнхун отодвигается с болезненной гримасой.       — Перестаньте. Не надо.       — Что перестать? И почему не надо? Замёрзнёшь же.       — Нет, не надо этой… заботы, — последнее слово Ёнхун едва произносит и обрисовывает воздух ладонью. Джуён хмурится, всё ещё сжимая в руке перчатки. — Обо мне не нужно заботиться. Не… не надо.       — Даже если я очень хочу?       Ёнхун крупно вздрагивает, точно Джуён ударил его, и выпрямляется. Пальто скатывается по его спине прямо в мокрую траву, но Джуёна оно мало волнует. Он берёт Ёнхуна за локоть, и тот вновь вздрагивает всем телом.       — Ты… боишься меня? — глупый вопрос, раньше Ёнхун никогда на него так не реагировал, однако Джуён не может не уточнить. Он не забыл, как они первое время дрались. — Ёнхун-а, я…       — Никаких «Ёнхун-а», пожалуйста.       Сбросив его руку, Ёнхун встаёт, и Джуён, подхватив пальто, поднимается вслед за ним. Тонкий лёд, на который они встали после клуба, пускает первую трещину, и Джуён делает маленький шаг. Ёнхун, стоящий к нему полубоком, выставляет растопыренные пальцы и не позволяет приблизиться.       — Я самостоятельный.       — Я не говорил, что…       — Я взрослый, — твёрдо говорит Ёнхун, словно пытается убедить самого себя, и Джуён протягивает пальто. Ёнхун не смотрит на него, наблюдая за облаками, переходящими в пыльную дымку, и сжимает короткие клыки. — Мне ничего не нужно. Хандон-нуна сказала перед смертью, что я единственный старший Чону. Это правда. Мне нельзя расслабляться. Нельзя сдаваться. Блять, я ради него пожертвовал всем, но этого, хах, оказалось недостаточно. Я положил своё здоровье, мечты и юность, я поклялся жизнью, что… Я ничего не могу сделать, чтобы осчастливить его. А вы… вы хотите сделать меня слабым. Нельзя. Ни за что. Я могу позаботиться о себе сам.       Джуён чувствует на губах морскую соль. Ёнхун трясёт головой, и Джуён, несмотря на сопротивление, накидывает на его плечи пальто. Потом Джуён застёгивает скрытый крючок, не позволяя ему соскользнуть обратно, и пытается взять Ёнхуна за руку. Ёнхун дёргается от него, как от серебра, и отворачивается.       Джуён вспоминает, как посчитал, что Ёнхуна могли сломать так же, как его, только вот Ёнхуна не сломали. Его вскрыли, вывернули наизнанку и оставили умирать. Джуён никогда не узнает, что точно происходило в «Миринэ», но и без это всё понятно.       Ёнхун — вода не потому, что выглядит слишком живым для мёртвого. Нет. Он вода, потому что под ней скрываются вулканы, порождающие цунами, и гигантские разломы, провоцирующие землетрясения. Ёнхун — море и безграничный океан, внутри него о скалы режутся волны, и от осознания этого Джуёна бьёт озноб.       Вряд ли он просто замёрз.       — Забота другого не делает тебя слабым, — мягко начинает Джуён, но его встречает молчание. — Айщ, Ёнхун. Я хочу не только заботиться, но и защищать тебя. Думаешь, я не считаю тебя самостоятельным?       Опять молчание.       — Посмотри на меня, — глухо просит Джуён, постепенно закипая. Ёнхун в ответ мотает головой. — Тебе вампирский слух отказал?       Ёнхун вновь мотает головой, и Джуён грубо хватает его за подбородок, чтобы повернуть к себе. Ёнхун шипит от боли, ему приходится вывернуть и обнажить шею, и Джуён получает в плечо ощутимый удар, который игнорирует. Джуёну хочется многое сказать, и то, что он не может подобрать правильные слова, раздражает больше всего. Джуён не умеет по-другому. С хёном не могло быть по-другому.       — Мне не нужна ваша жалость.       — Где ты здесь жалость нашёл?       — А вы планируете заботиться обо мне по другой причине? — цедит Ёнхун сквозь клыки и впивается ногтями в ладонь Джуёна. По его коже расходятся краткие вспышки боли.       — Ты сам хотел стать друзьями.       — Уже не хочу.       — Тогда чего ты, чёрт возьми, хочешь?       Ёнхун сильно толкает его, и Джуёну в последний момент удаётся устоять на ногах. Если встречи до этого напоминали безмятежную гладь воды, то сейчас они возвращаются к самому началу. И без Связи понятно, что Ёнхун злится.       Они оба злятся, и если Джуён делает это, потому что не представляет, как поступать иначе, Ёнхун…       — Я хочу перестать выглядеть для вас заменой.       — Чего?!       Джуён смеётся из-за нелепости его слов, и Ёнхун с трудом сдерживается, стискивая пальцы в кулаки. Джуён и прежде жаждал увидеть проявление негативных эмоций, а сейчас они словно подарок. Правильно, пусть Ёнхун продолжает и навсегда забудет про я не умею злиться.       Пусть выпускает всё, что гложет его.       — Вы знаете.       Когда Джуён подшагивает к нему, спрятав ладони в карманах штанов, Ёнхун отступает, и они начинают спускаться с пригорка. Становится светлее, осенняя мгла растворяется, приглашая холодное солнце, и его косые лучи касаются кожи Джуёна. Он усмехается.       — Не знаю.       — Знаете.       — Не знаю.       — Вы- Вы знаете. Вы хотите заботиться обо мне только потому, что кое-кто другой ушёл.       — Ты несёшь какой-то бред.       За пригорком длинная трава, шуршащая под фигурой Ёнхуна, и Джуён не прекращает наступать. Большинство разговоров заканчивались его побегом, но сегодня Джуён останется. Закат, гараж, тренировки, поцелуй в щёку, клуб, нездоровая потребность защищать — всё это произошло лишь для того, чтобы привести их к тому, где они сейчас.       Тонкий лёд под ногами уже не покрывается трещинами, он скрипит, держась на последнем слове, и Джуён дёргает пальцем за незаметный крючок у ворота.       — Мне не нравится быть заменой Ли Хёнджэ.       Улыбка Джуёна меркнет. Он застывает с поднятой рукой, и Ёнхун хлопает по ней, отводя от своего лица.       — Что ты…       — Вы здесь, но не со мной. Вы постоянно- вы постоянно думаете о нём, но, когда я пытаюсь завести разговор, затыкаете мне рот.       Пальто падает. Джуён хватает Ёнхуна за грудки, но тот всё ещё выше, хватает в ответ и обнажает белоснежные клыки. Да как Ёнхун только смеет говорить о хёне?       — Это не твоё дело!       — О нет, как раз моё, раз мы Очарованы!       — Закрой рот, — рыкает Джуён, встряхивая Ёнхуна. Пнув пальто куда подальше, Джуён подаётся вперёд и пытается ухмыльнуться. Выходит паршиво, потому что внутри целое извержение. — Может, ты просто завидуешь, потому что тебя в жизни никто так не полюбит? Ты даже своему брату надоел.       — Я хотя бы не унижаюсь, бегая собачкой за тем, кому не нужен.       — Считаешь себя лучше всех? Весь такой благородный, да, против насилия, но стоит кому-то не так подышать, и ты взрываешься. Чона у клуба чуть по стенке не размазал, — это не его голос и не его слова. Это нечто грязное и отвратительное, что в былые времена пробуждал Хёнджэ-хён, и Джуён раскатисто рычит. Ёнхун сдавливает губы в бледную линию, в его больших глазах сверкают слёзы. — Открыть тебе тайну? Ты всего лишь притворяешься хорошим. Ты ничуть не лучше. Ты такой же, как я, и чувствуешь себя в безопасности только потому, что знаешь, что рядом со мной никто не заметит твою гниль.       Ёнхун шумно сглатывает, его кадык подпрыгивает, и первые слёзы чертят румяные щёки.       — Какая же ты сука, Ли Джуён.       Кулак, со всей силы прилетевший в лицо, сбивает Джуёна с ног. Неудачно приземлившись на бок, он подсекает Ёнхуна и переваливается я на предплечье. Его пальцы ловят мелкие капли крови.       Ёнхун сломал ему нос.       В сорной траве особо не развернуться, но Джуён всё равно забирается на Ёнхуна и берёт его за горло. Глаза жжёт. Джуён едва ли что-то видит из-за непроизвольных слёз, и Ёнхун тоже плачет.       — Сколько тебе лет? Ведёшь себя, как мой ровесник.       — Заткнись, просто заткнись. Просто закрой свой тупой рот, — выдавливает Джуён, поднимая готовый к удару кулак. Он дрожит то ли от того, что замёрз, то ли от тайфуна обрушившихся эмоций, и Ёнхун пытается отцепить его трясущиеся пальцы. Довольно слабо, однако пытается. — Ты не замена, ты, ты никто. Ты никто для меня.       — Ты правда так считаешь?       Всё происходит слишком быстро, и Джуён никогда не мог угнаться за настроением Ёнхуна. Минуту назад он пылал, сейчас неподвижно лежит на спине, обвернув ладонь вокруг кисти Джуёна, и смотрит на него с морскими всплесками в глазах.       Это неправда. Пора признать, что не только Ёнхун, Джуён тоже не хочет быть друзья. Плевать на дружбу, он не из тех, кто может довольствоваться ею. Джуёну необходимо большее. Что-то, что докажет Ёнхуну, что забота о нём это не жалость и не попытка заменить. Это забота.       Это желание доказать, что Ёнхун не бездушное дополнение к Разорванному Горлом.       Джуёна тошнит, потому что происходящее слишком напоминает о том, что было с Хёнджэ-хёном. Они не дрались, но часто ругались и заканчивали сексом, и Джуёну это не нужно. Не нужно, чтобы с Ёнхуном было то же самое. Такие отношения истощают.       — Ты даже сейчас думаешь о нём.       — Он не отпускает меня.       Всхлипнув, Джуён наклоняется и утыкается лбом в лацкан пиджака Ёнхуна. Дышать тяжело, в основном из-за припухшего носа и текущей по носогубке и подбородку крови. Отпустив горло Ёнхуна, Джуён скрючивается на его груди и влажно выдыхает. Ёнхун в ответ вплетается тонкими пальцами в его всклоченные волосы на затылке.       Сколько времени было потрачено впустую? Сколько ещё будет продолжаться эта погоня, где Джуён неизменно стоит на старте? Сколько лет он будет изнывать от жажды человеческой жизни? Сможет ли он хоть на миг почувствовать себя по-настоящему живым?       — Кажется, я никогда не разлюблю его.       Ёнхун до сих пор плачет. Джуён зажмуривается в безуспешной попытке скрыть слёзы, и грудь Ёнхуна под ним плавно опускается и поднимается. Ёнхун мерно гладит его по волосам, не так, как это делает Её Величество, и Джуёна разбивает.       Ёнхун пахнет солью, прохладой и мокрым песком. Тем, о чём Джуён всегда мечтал после проживания на территории Гвинеда, и, возможно, в этом весь смысл.       Очарование превратило Ёнхуна в море, потому что оно является одной из многих недоступных для Джуёна вещей.       — Я… не понимаю, что происходит, Ваше Высочество.       Джуён задерживает дыхание, ощущая тёплую кожу Ёнхуна под заляпанной кровью рубашкой, и чётко осознаёт, что, признавшись себе и Ёнхуну, признается и хёну в готовности навсегда отпустить его.       Джуён ещё не готов.       — Происходит ошибка.       Избегая болезненного взгляда Ёнхуна, Джуён скатывается с него и позорно убегает, хотя обещал не делать этого. Приблизившись к особняку, Джуён залетает на третий этаж на вампирской скорости и закрывается в своей комнате. Захлопнув дверь, Джуён прижимается к прохладному дереву горящим лбом и закрывает глаза.       Чёрт, чёрт, чёрт.       Нельзя давать ложные надежды. Ни в коем случае, Джуён не имеет никакого права сближаться с Ёнхуном и пересекать границу дозволенного. Это принесёт боль, причём Джуён знает, что не ему. Джуён не тот, кто заставит Ёнхуна поверить в лучшее. О чём он думает? Неважно, что он говорил, Джуён всё ещё разрушает.       В сердцах ударив дверь, он отходит к кровати, развязывает галстук, сбрасывает пиджак и бросается в противоположный угол. Словно раненый зверь, Джуён мечется по всему пространству и не представляет, как выплеснуть набившее оскомину пламя. Чертыхнувшись, Джуён находит телефон под официальными бумагами, на днях переданными Борой, и нажимает на первый контакт.       — Недавно вы хотели забрать Новорождённого под своё крыло, — рычит Джуён вместо приветствия, и его встречает потрескивание. На том конце тишина, Её Величество не торопится, и Джуён озлоблённо рыкает. — Так забирайте!       Выбросив телефон, Джуён наступает на него каблуком чёрной туфли и давит, пока экран не покрывается белой паутинкой. Как приятно и легко было бы разозлиться по старинке, но Джуён не хочет ранить Ёнхуна. Остаётся только крушить, а крушить-то и нечего. Комната слишком маленькая, здесь нет ничего, что можно было бы сломать, и Джуён пинает шкаф.       Его комната слишком маленькая, потому что когда-то Джуён поменял её на покои хёна.       — Ненавижу тебя, — шипит Джуён, окончательно ломая деревянную дверцу, и опирается на створку внутри. Мольберт, книги, что-то другое, что в прежние времена было его любимым занятием — Джуён отказался от всего, чтобы посвящать хёну как можно больше времени. — Хоть сгори в гробу на Чирисан. Я ненавижу тебя.       Ярость уходит так же быстро, как пришла, и Джуён опустошён. В горле сухо, исцеляющийся нос жжёт, и глотать получается с трудом. Свалившись животом на пуховое одеяло, Джуён делает глубокий вздох и закрывает глаза. Он полное ничтожество. Сам Истинный Бог издевается над ним, раз Очаровал с Ёнхуном. Это должен быть кто угодно, но не Джуён.       Чуть позже ему приходится сползти с кровати и спуститься в подвалы к Кан Даниэлю, а через несколько дней отправиться на тренировку. Титул принца и звание Мастера никто не отменял, тем более сегодня на тренировку придёт посмотреть Её Величество, и Джуён никак не может пропустить столь важное мероприятие.       К спортивному залу он приходит не первым. Около тёмно-дубовых дверей уже стоит Юджин со скучающим лицом, и Джуён, поклонившись, невесомо целует тыльную сторону её ладони. Юджин в ответ окидывает его пустым взглядом.       — Истинный боже! Ваше Величество.       Сону, маленький ураган «Чхве», перемещается к старшим вампирам с грохотом, ныряет в нетерпеливом поклоне, непохожим на приветствие Джуёна, и дёргает за ярко-красные шнурки на толстовке.       — Я так рад, что вы пришли!       — Скоро твоя радость почернеет, точно серебро, — отвечают сверху, и Джуён знает, что это Дэхви как обычно ходит по потолкам. Толкнув плечом одну из дверей, Джуён запускает вампиров внутрь, и Дэхви мягко спрыгивает. — Здравствуйте, Ваше Величество.       — Здравствуйте, Дэхви-я. Ким Сону-я, вас прошу быть поспокойнее.       — Извините.       Пристыженно затихнув, Сону семенит в часть спортивного зала для разминки, и Дэхви без напоминаний присоединяется к нему. Очевидно, что сегодня Новорождённые будут стараться показать наилучший результат, поэтому Джуён не сообщает об их прежних промахах и молча присоединяется к Её Величеству около стены. Следом появляются Бора и Хэрим.       — Ваше Величество, — Хэрим, на удивление, одета скромно. Завидев Юджин, она сразу подбегает к ней и с решимым видом выпрямляется. Юджин приподнимает брови. — Я хочу кое в чём признаться.       — В чём же?       — Я… в общем, я встречаюсь с Ли Джено, и наши отношения начались задолго до запрета и изменений правил, поэтому вы не имеет права запрещать мне, ведь Бора-онни и Кан Даниэль-щи тоже пара, так что это будет нечестно по отношению к нам с Джено.       Хэрим выпалила это громко, с задранным подбородком, но заметно, как она чуть трясётся. Юджин кивает, показывая, что услышала, и Джуён переглядывается с припозднившимся Ханёном и Борой. Несложно предсказать, что произойдёт дальше.       — Жаль, что вы задержали признание. Господин Ли сообщил мне о ваших отношениях пару дней назад. Просил не наказывать вас, — большие глаза Хэрим расширяются, и Юджин делает бесшумный шаг. Хэрим в ответ — шаг спиной вперёд. — Когда я уточнила у Верховного, он подтвердил слова господина Ли. Также поведал, что вы покидали территорию Древних. Почему вы сначала не признались в этом?       — Я…       Хэрим шумно сглатывает, пересекая середину зала, и Юджин склоняет голову на бок. Сону и Дэхви прекращают разминаться, обмениваются взглядами, и Ёнхун рядом привстаёт со скамейки. Джуён непроизвольно подаётся вперёд, но Бора останавливает его.       — А вам обязательно обо всём знать? — Дэхви хватает наглости ответить с подначивающей ухмылкой, и Сону с гримасой дёргает его за тёмно-коричневую штанину. — Раньше вы не наказывали Новорождённых.       — Разочаровывает, что вы тратите время на развлечения, а не на тренировки. Новорождённые из «Ли» почти Охотники, а вы? Желаете уступить стригоям? — последнее слово наполнено отвращением, и Джуён чувствует его привкус на языке. — Вы правы, Ли Дэхви, я не всегда наказываю Новорождённых, однако кто-то должен ответить за ваш проступок.       Развернувшись на каблуках, Юджин прячет руки за спиной, и в её алых глазах ясно читается вопрос: кто? Джуён или Ханён, кто получит наказание вместо провинившихся? Джуён без раздумий готов ответить кивком, как Ханён незаметно наступает ему на носок классической туфли и Хэрим шустро выпрыгивает перед Юджин.       — Подождите, Ваше Величество. Вы можете хоть раз проявить милосердие?       — Исключено, я-       — А если я прямо сейчас сдам экзамен? — Хэрим встряхивает распущенными волосами, демонстрируя стремление. — Одолею своего Сира?       — Вы хотите выйти сразу против меня?       — Да. Я же могу?       — Хорошо, — Юджин скрывает, что удивлена, но Джуён всё равно видит это по чуть сощуренным глазам. Отойдя к дверям в душевые, она расстёгивает пиджак, и Хэрим поводит плечами. — За проявленную смелость я дарю вам дополнительное преимущество.       — Тогда… оставайтесь на каблуках и не используйте вампирское зрение.       — Бора, Ханён.       Юджин снимает пиджак, оставаясь в белоснежной рубашке, и передаёт его Ханёну. Подошедшая сзади Бора завязывает её глаза атласной лентой, которую используют для тренировки Чутья, и Хэрим перебегает к Сону и Дэхви.       — Нуна, это самоубийство, — обеспокоенно шепчет Сону, хватая её за руку. Хэрим отмахивается, собирая длинные волосы в высокий хвост, и в этот момент Дэхви пинает её по правой ноге. — Эй, ты что делаешь?       — Ударь сюда, нуна, — хрипло советует Дэхви, и Джуён неосозанно хмурится. Если это то, о чём он думает, то откуда?..       — Не нужно делать вид, что мы в одной команде, — скалится Хэрим и возвращается на исходную позицию. Юджин уже ждёт её, накручивая на пальцы чёрный галстук, и Джуён согласен с Сону. Это самоубийство. — Я прилежно тренировалась с Ли Джено после неудачи с Ханёном-оппой. Я готова.       — Экзамен на Охотника начинается, — объявляет Бора звонким голосом, и на этот раз всё официально. По загривку Джуёна бегут холодные мурашки. — Новорождённый Чон Хэрим против Её Величества Чхве Юджин. Принимающие экзамен: Его Высочество и Мастер Ли Джуён, Глава Охотников Ким Бора и ведущий Охотник Джу Ханён.       Как бы Джуён не вопил на всю округу, что ему плевать на каждого, кроме Хёнджэ-хёна, это всё же не так. Упав на скамейку к Ханёну, он закрывает нижнюю часть лица ладонями и упирается локтями в колени. Хэрим находилась под его опекой с самого Пробуждения, можно считать, что он вырастил её вместе со старшими вампирами, и от этого лишь тревожнее. Даже если Её Величество давно не тренировалась, это не значит, что она потеряла навыки. В конце концов, она Правящий вампир.       Хэрим нападает первая. Непонятно, что она собиралась сделать, но Юджин уклоняется, с трудом устояв на тонких каблуках. Для Джуёна исход боя заранее решён. Хэрим в любом случае сложнее победить, потому что она боец дальнего боя. Она лучница, и в отличие от владеющей катаной Юджин не так подкована для ближнего. В этом есть ошибка Джуёна. Ему следовало готовить Новорождённых одинаково.       — Не пытайтесь взять меня измором, — предупреждает Юджин, поворачиваясь вслед за Хэрим. Та держит у лица крохотные кулаки. — В ваших же интересах закончить скорее.       — Я знаю, Ваше Величество.       — Используйте преимущества. Какие они у вас?       — Маленькая комплекция.       — Вам не повезло, она у нас одинаковая.       Хэрим бьёт Юджин в грудь, и заметно, что ей позволили сделать это. Специально пропустив несколько ударов, Юджин проскальзывает под руку Хэрим и толкает её в бок оттопыренным локтем. Та на миг теряет равновесие, однако следом дёргает Юджин за волосы, и её тянут за собой. Обе девушки падают, больше не напоминая кружащих вокруг лисиц, и Хэрим неосозанно вскрикивает.       Пнув её к скамье с помощью вампирской силы, Юджин поднимается и, прислушавшись, слепо идёт на звук. Хэрим затормозила неудачно, гладкое дерево под ней сломалось, и Юджин с прежним спокойствием седлает её бедра. Видимо, весь удар пришёлся на спину, потому что Хэрим жалобно стонет и выгибается, не пытаясь отбиться.       — Вы должны быть привыкшей к боли, госпожа Чон, — невозмутимо говорит Юджин, беря Хэрим за хвост, и впечатывает её голову в острые края треснувшей скамьи. Раздаётся хруст, и всё в Джуёну требует помочь. Он не имеет права. Это экзамен. — Пригород — опасное место. Мне показать, что недавно сделали стригои с внеклановыми, неподготовленными вампирами?       Хэрим хрипит, пытаясь что-то сказать, и Юджин накидывает на её шею удавку из галстука. Как только он затягивается, Хэрим издаёт непонятное бульканье и начинает махать руками. Её лицо теряет бледность, покрываясь нездоровыми пятнами, и Юджин поворачивается к старшим вампирам. Она не видит, как Хэрим наконец нащупывает деревянный обломок.       — Уточните у Кан Даниэля-щи, кто из Еды готов Вернуть госпожу Чон. Через секунду-       Юджин не договаривает. В последнее мгновение перед смертью Хэрим вонзает в её правое бедро край деревяшки, и узел на шее ослабевает. Судорожно вдохнув, Хэрим сбрасывает с себя Юджин и замахивается. Джуён бросается к девушкам позже Боры на секунду.       — Рими, подожди!       — Стой-       Хэрим изо всех сил вгоняет кусок скамейки в ногу Юджин, куда её саму ударил Дэхви, и раздаётся настолько оглушительный хруст, что Джуён невольно тормозит. Перевернувшись на бок, Юджин стягивает с лица атласную ленту, и Бора падает около неё на колени. Замершая Хэрим громко ахает, завидев на отполированном полу набегающую кровь.       — Истинный Господи! Ваше Величество! Извините, я-я не планировала бить так сильно!       — Твой удар здесь не причём, — сухо отвечает Юджин, позволяя Боре и Джуёну поднять себя, и смаргивает слёзы. Она сдерживает невыносимую боль, поэтому Джуён предлагает локоть. От него отказываются. — Ханён-а, где моя трость?       — У вас в кабинете, Ваше Величество… вам помочь?..       — Я сама.       — Подождите, Ваше Величество, — Бора тоже пытается подсунуть под ладонь Юджин локоть. — Давайте я доведу вас.       — Сама, — низко говорит Юджин, и из её груди выходит утробное рычание. Неодобрительно покачав головой, Ханён отходит в душевую и возвращается с одноразовыми тряпками. — Скоро вернусь.       Правая нога Юджин выпрямлена, деревянный обломок до сих пор торчит, и она с огромным трудом ковыляет, подтаскивая ступню за собой. Переместившись на колени, Хэрим со смятением провожает Её Величество взглядом и, когда двери захлопываются, сокрушённо скулит.       — Я не знала, что мой удар…       — Как и сказала Её Величество, твой удар не причём, — вздохнув, Ханён со скрипом отодвигает то, что осталось от скамьи, и вытирает подсыхающую лужу. Джуён присоединяется к нему, стирая кровавую дорожку из маленьких капель.       — Но как- Это выглядит серьёзной травмой.       — Это и есть травма. Просто старая. Во время межклановой войны Древний Накамото Юта чуть не отрубил Её Величеству ногу, — объясняет Бора, не упоминая, что погибла при этом. Усадив потерянную Хэрим к остальным Новорождённым, она внимательно осматривает рану на её затылке. — Понимаете теперь?       — Почему вампирская регенерация не излечила Её Величество? — спрашивает Сону, ёрзая по скамье, и постоянно поглядывает в сторону дверей.       — Вампирская регенерация не всесильна.       — Иначе я бы ходил с двумя руками, — усмехнувшись, Ханён трясёт торчащей под пиджаком костью, и Джуён цыкает. — Нога Её Величества, конечно же, восстановилась, но она никогда не будет целой. Удар Хэрим «вскрыл» прежнюю дырку.       — Ужа-ас, что со мной теперь будет, — застонав, Хэрим прячется на груди Сону, и тот замирает, его щёки покрываются слабым розовым. — Меня накажут? Убьют?       — Скорее поздравят, — как только Джуён приближается на корточках к Боре, она останавливает его, положив ладонь на уложенные волосы. Он не реагирует, тщательно убирая тёмно-красные следы.       — Поздравят?..       — Да, Чон Хэрим. Ты прошла последний этап, соответственно, ты теперь Охотник под моим крылом.       — Ч-что?       — Почему? — Дэхви выгибает тонкую бровь, скрещивает руки на груди, и Бора с хитрым прищуром хихикает. — Это был нечестный ход.       — За территорией Древних по-другому и нельзя, — бормочет Джуён и, сбросив пальцы Боры, возвращается к Ханёну. Тот ломает доски, придерживая каждую коленом.       — Подожди-ка, Дэхви-я, откуда ты узнала о Её Величестве? — картинно ахнув, Бора складывает ладони у лица, и Дэхви проводит языком по внутренней стороне щеки. — Или наугад?       — Нет, мне На Джемин сказал. Он у старших узнал, наверное, — оперевшись на стену, Дэхви вытягивает ноги и с вызовом смотрит на Бору. — Я хотел помочь нуне, это не запрещено.       — Как удивительно, — язвит Хэрим, затем фыркает и отодвигается от Сону. Тот неловко переглядывается с молчаливым Ёнхуном. — Кто-то недавно говорил, что в «Чхве» нет места для привязанности.       — Есть.       — Да ладно?!       — Извини, Хэрим-нуна, — совсем тихо произносит Дэхви, и на его лице можно увидеть редкое проявление стыда. Джуён, закончив убирать беспорядок вместе с Ханёном, подходит к остальным с намерением вникнуть в разговор. — Я хотел сместить внимание Его Высочества на что-то конкретное. Ты же знаешь, какой он у нас писклявый.       — Ты в курсе, что я всё слышу? — Джуён изумлённо смеётся. Честно, лучше бы Дэхви и дальше мало разговаривал. Когда он открывает рот, из него не выходит ничего приятного. — Я буквально перед тобой стою.       — Если бы я не хотел, чтобы вы услышали, я бы этого не говорил, — невинно захлопав ресницами, Дэхви соскальзывает со скамьи и садится перед Хэрим. Та всё ещё отворачивается от него, и Дэхви стучит по её оцарапанным костяшками. — Извини, что ударил. Весьма вероятно, что я завидую вам с Джено.       — …ты меня тоже извини, — скривившись, Хэрим заправляет за уши влажные от пота прядки и вытирается ладонями. — А насчёт зависти… Перестань бояться и носить с ним парные сам знаешь что. Это же не дружба. Ты можешь всё изменить.       Дэхви натянуто улыбается, и в этот момент, когда Джуён собирается уточнить, о чём они, чёрт возьми, разговаривают, двери приоткрываются, и в спортивном зале появляется Юджин. Теперь она в чёрных балетках для танцев, опирается на изящную трость, и все затихают.       — Чон Хэрим, подойдите.       Втянув голову в плечи, Хэрим плетётся к Юджин, и та терпеливо ждёт. Потом Юджин отводит с лица Хэрим спутанные прядки, поправляет широкий ворот испачканной кровью футболки и протягивает руку. Хэрим с опаской пожимает её.       — Поздравляю с успешной сдачей экзамена. Считайте, что вам повезло. Наказания за побег не будет. По поводу ваших отношений сообщу позже, — не сумев скрыть гримасу, Юджин выставляет левую ногу и вытаскивает из внутреннего кармана пиджака брошь из белого золота. Она украшена нефритом, официальным камнем «Чхве», и Хэрим принимает подарок с глубоким поклоном и сложенными ладонями. — Принимающие экзамен согласны со мной?       — Глава Охотников согласна, — Бора сияет с очевидной гордостью, подманивая Хэрим, и, как только она приближается, утягивает её в крепкое объятие.       — Мастер тоже… согласен… — Джуён отвечает с задержкой, заметив, как Ханён мрачнеет. Тот вытаскивает из-за уха простой карандаш и прячет его в карман классических штанов.       — Я согласен при условии, что Хэрим пройдёт остальные этапы и не будет выходить в пригород без других Новорождённых. Ким Ёнхуна в расчёт не берём.       — Справедливо, — кивнув, Юджин неуклюже ковыляет к скамье, и Сону вскакивает пулей. Стянув с плеч красную толстовку, он стелет её специально для Юджин, но она занимает самый край. Тогда Сону на скорости уносится к противоположной стене и притаскивает дополнительную скамью. — Что вы делаете, Сону-я?       — Положите, пожалуйста, так удобнее будет, — указав на повреждённую ногу Юджин, Сону намеревается самостоятельно поднять её, но Джуён ловит его за футболку и оттаскивает к середине зала. — Ваше Высочество!       — Ваше Величество пришла сюда посмотреть на ваши навыки, так что быстро вернулись к разминке, — рыкает Джуён, направляя на младших вампиров многозначительный взгляд. Будут они его ещё позорить, ага. — Быстро, я сказал. Ким Ёнхун, ты ещё не готов, можешь остаться на месте.       — Хорошо.       Джуён избегал Ёнхуна всё это время, поэтому встречаются взглядами они впервые за день. Джуён не может прочитать, о чём думает Ёнхун, и, почувствовав на себе изучающий взгляд Её Величества, отворачивается. Внезапно ему кажется, что кто-то назвал его имя. Повернувшись на последовавший за именем топот, Джуён хмурится, и в зал влетает Разорванный Горлом.       Как он здесь оказался?       — Джуён, — Разорванный Горлом задыхается на грани слёз. Затормозив о Джуёна, он хватает его за предплечье, и возникший словно из ниоткуда Джэхён пытается оттащить его. Джуёна по инерции толкает вслед за Разорванным Горлом. — Джуён, кажется, я убил Хёнджэ-хёна.       — Что?..       — Чону, не надо, — зашипев, Джэхён обхватывает Разорванного Горлом за плечи. Услышав тактичное покашливание Юджин, Джэхён разворачивается вместе с Разорванным Горлом и, натянуто улыбнувшись, дёргает головой. — Здрасьте.       — Подожди, — оттолкнув Джэхёна, Разорванный Горлом вновь приближается к ничего непонимающему Джуёну, и его губы кривятся. — Хёнджэ-хён сказал, что это в-вампирская традиция. Я н-не знал. Я бы не сделал эт-того. Кл-лянусь, я бы не сделал. Я б-бы ни за что не убил его.       — Что ты натворил?       — Я п-положил на его гроб дикие розы.       Сначала Джуёну кажется, что он не так услышал. Потом его охватывает такая волна ужаса, что вдыхает он насилу.       — Ты не знаешь наверняка, Чону.       — Сколько уже прошло, Джэхён? Больше месяца?       Думать о чей-то смерти — это одно. Знать, что кто-то умер — это другое.       Отшатнувшись, Джуён дёргает за удушающий галстук, и перед глазами темнеет. Джуён чувствует себя новорождённым, но не вампиром, а ребёнком. Он не знает, как дышать, стоять на ногах, моргать — он не знает ничего. Вокруг что-то говорят, возможно, спорят, но он не слышит. Он словно потерял всё, что имел, и единственное, что остаётся — это всепоглощающий сумрак.       Это его вина.       — Кха-       — Хён! Тебе больно?       — Эта боль принадлежит не господину Киму. Это последствия Связи и Очарования одновременно. Усадите его.       Это его вина.       Это только его вина.       Это он виноват, что хёна настигла столь жестокая смерть. Страшно представить, что он чувствовал, осознавая, что не сможет выбраться.       — Куда ты собрался? — когда он двигается, что-то останавливает его. Подняв глаза, он обнаруживает размытую девушку, держащуюся за стену, конец её трости упирается в его грудь. — Ты слышишь меня, Ли Джуён?       Он не сразу понимает, что это его имя. Оно ощущается чужим на языке, и Джуён, облизнувшись, осматривается. Ёнхун сидит на скамье подле Юджин, скрючившись, Разорванный Горлом и Джэхён рядом что-то говорят. Джуён не в состоянии разобрать слов. Он пытается шагнуть снова, и на этот раз Юджин с силой хлопает его по щеке.       — Ку-да ты соб-рал-ся?       — Я… я должен… я должен…       Собственный голос тоже кажется чужим. Джуён сглатывает, грузно дыша, и в алых глазах Юджин мелькает паника.       — Я должен похоронить его.       — А если он ещё жив?       — Я должен похоронить его. Я должен попрощаться. Я должен похоронить его, — рухнув на колени, Джуён задирает голову к Юджин и хватается за её левое бедро. Тайная паника в глазах Юджин становится явной. Она выглядит так, словно не знает, что делать. — Я должен похоронить его. Умоляю, отпустите меня. Я должен похоронить его. Я должен похоронить его.       Юджин выдерживает паузу. Успокаивающе пробежавшись кончиками пальцев по челюсти Джуёна, что он совсем не чувствует, она на кого-то смотрит поверх его головы, и её острые клыки издают противный скрип.       — Хорошо. Поезжайте. Чон Джэхён-щи, будь добр сопроводить Его Высочество, — услышав лишь «поезжайте», Джуён поспешно вскакивает и случайно толкает Юджин. Она врезается в стену, но не падает благодаря чей-то помощи. Джуён не видит. Перед его глазами нет ничего, кроме облика Хёнджэ-хёна. — Бора, проводи господина Кима в покои Минджи-щи. Ханён, верни Разорванного Горлом «Ли». Остальные продолжают тренировку- Чон Джэхён-щи, не забудьте забрать с собой труп. Если он, конечно, умер.       Покинув спортивный зал, а там и особняк, Джуён заходит в гараж и направляется к ключнице. Найдя свои ключи, Джуён только тянет к ним ладонь, как их вдруг перехватывают, и внезапный звон отрезвляет.       — Извини, братишка, но за руль ты не сядешь, — Джэхён хмыкает, уже плавно танцуя по направлению к машине Джуёна, и тот растерянно бредёт за ним. Остановившись, Джэхён сбрасывает напускную радость и направляет на Джуёна внимательный взгляд. — Что за хрень, Джуён-а? Я такое впервые вижу у тебя.       — Я… не знаю, — сипло отвечает Джуён, и Джэхён выглядит встревоженным. Обогнув машину, он открывает для Джуёна дверь и прикладывает к его лбу основание ладони. — Но я должен похоронить его, понимаешь?       — Не, не понимаю. Повтори это ещё раз пятьдесят.       — Я должен похорони-       — Джуён-а, — усевшись на водительское место, Джэхён тянет Джуёна за галстук, и между их лицами остаются считанные сантиметры. Убедившись, что Джуён немного, но в себе, Джэхён отодвигается и заводит двигатель. — Всё будет нормально. Он стопудово сидит на крыльце и звёзды считает.       — Ты говорил, что у него нет Чутья.       — Может, я припизднул немного. Ты же сам говорил, что мне доверять нельзя.       Уронив голову на чистое стекло, Джуён направляет пустой взгляд на дальние очертания территории Древних, и Джэхён ведёт машину безбожно быстро. Джуён благодарен, потому что не представляет, сколько ещё продержится. Он должен попасть на Чирисан несмотря ни на что.       Как назло начинается дождь. Заливая, бьётся в лобовое стекло, скрывая дорогу и непроходимый лес, и Джуён закрывает глаза. Прислушиваясь к урчанию мотора и методичному стуку, он потирает замёрзшие ладони и беззвучно молится Ложному Богу не забирать хёна.       Большая часть поездки не запоминается. Остановив машину в тупике, Джэхён вытаскивает вялого Джуёна и жмурится. Уложенная чёлка распадается на отдельные пряди, липнет ко лбу и вискам, но Джуён не поправляет её. Перейдя на вампирскую скорость, он находит скрытую тропинку, преодолевает лесные дебри, и Джэхён молча следует за ним.       Чем ближе знакомые места, тем сильнее давит внутри, там, где Джуён перестал что-либо чувствовать. Это не боль и не огонь, скорее что-то обнажающее остатки его погибшей души, и Джуён расстёгивает мешающийся пиджак.       После ручья Джуён замедляется и у последней тропы останавливается. Джэхён с приглушённым ругательством проезжает по луже, и Джуён опускает голову к груди. Смотреть наверх страшно. Подниматься — тоже.       — Всё будет хорошо, погнали. Он нас ещё за смертельную драку попиздит, вот увидишь.       Похлопав его по плечу, Джэхён первым перепрыгивает на каменистую почву и предлагает растопыренные пальцы. Джуён принимает их с кротким кивком, и Джэхён подтягивает его к себе. Пусть Джуён и считает Джэхёна недругом, он бы не хотел, чтобы его сопровождал кто-то, кроме Джэхёна.       На высоте мало что видно. Сплошная завеса дождя скрывает всё вокруг, и, если бы не рука Джэхёна, Джуён бы потерялся. Он не понимает, где находится, но Чутьё не желает отзываться.       Продолжая смотреть под ноги, Джуён игнорирует то, как сильно Джэхён сжимает его ладонь, и прокручивает последние мгновения на Чирисан. Они с хёном расстались не на хорошей ноте, толком не попрощались, и Джуён пытается придумать, что скажет, если тот окажется живым.       А говорить не придётся.       Когда Джэхён резко останавливается, превращаясь в неподвижную скульптуру, Джуён вздёргивает голову и…       …не верит собственным глазам.       — Это невозможно.       То, что раньше было аккуратным ханоком из соломы и дерева, ныне напоминает развалины. От второго этажа осталась лишь стена, первый полностью разрушен, и Джуён, спотыкаясь, заходит через обломки раздвинутых дверей. Он не узнаёт это место. Чуть больше месяца назад они вчетвером сидели на диване и обсуждали появление Королевы, теперь это бесформенное нечто. Ширма, пол, лестница — Джуён не узнаёт ничего из этого, и его медленно роняет на колени.       — Что здесь произошло?       Джэхён присаживается рядом, закрывая нос рукавом плаща, и Джуён даже не чувствует запахи. Он большими глазами рассматривает обрушившийся ханок, и его пальцы утопают в мокром пепле.       — Он… сгорел?       Остервенело замотав головой, Джуён вскакивает и, врезаясь в рухнувшие балки, пробирается на кухню. Он отказывается верить.       — Икона тоже сгорела.       — З-заткнись.       Кухня завалена, и Джуёна начинает колотить. Его чувства притупились, на их место пришло отчаяние, и Джуён с кряхтением пробирается под почерневшим деревом. Джэхён остаётся в гостиной, а Джуён отпинывает покорёженный стол и замирает.       — Здесь кто-то был.       — Ась?       Металлическая крышка погреба поднята, почти пробита, будто кто-то намеревался сбить её с петель, и Джуён заглядывает в зияющую дыру. Там ничего нет, кроме обрушившегося слоя песка.       — Кто-то забрал гроб.       — Чего, блять?       — Кто-то забрал гроб, — эхом повторяет Джуён, запуская ладони в волосы, и зачёсывает слипшиеся пряди. Джэхён наклоняется к крохотному зазору между свалившимися досками, и Джуён качает головой. — Кто-то- Стой. Несколько дней назад Королева спрашивала, здесь ли хён. Сука. Это Клан «Ким».       — Погоди, не кипишуй, — когда Джуён с рычанием пролезает обратно в гостиную, готовый рвать и метать, Джэхён останавливает его хлопком по груди. — Давай разделимся? Осмотри всё здесь, а я сбегаю в ту деревеньку. Ли Хён, да?       — Я убью их, — нечеловеческим голосом отзывается Джуён, игнорируя уточнение Джэхёна. — Если это «Ким», я уничтожу каждого стригоя. Я сравняю их церковь с землёй.       — Да погоди ты. Надо сначала разобраться.       Джэхён перемещается с ощутимым порывом ветра, и Джуён утирается насквозь промокшим пиджаком. Он кипит от ярости, и, не будь с ним Джэхёна, точно бы отправился на поиски территории стригоев. Слизнув с губ влагу, Джуён осматривается в поисках чего угодно, что могло бы доказать причастность Королевы, и опирается на часть каменного потолка. Как это низко. Она так хотела утвердить себя дочерью Ложного Бога, что убила самого Древнего?       Ханок полностью уничтожен, как и воспоминания Джуёна об этом месте. Его всё ещё колотит, и, пройдя к обвалившейся лестнице, Джуён заворачивает к окну. Приметив обуглившийся ящик, напоминающий телевизор, Джуён подходит ближе и внезапно поскальзывается на чём-то округлом. Свалившись на колено, Джуён шипит сквозь сжатые клыки и расчищает ладонью прилипающий к пальцам пепел. От увиденного его начинает колотить пуще прежнего.       Это кости. Деформированные, покрытые трещинами и грязью, и всё-таки кости.       Они принадлежат Хёнджэ-хёну?       Джуёна выворачивает, и он издаёт рвотный позыв. Тошнить нечем, разве что недавно выпитой кровью, и Джуён ловит ртом ледяной воздух. Его плечи мигом сводит судорогой. Надеясь выйти из кошмарной Спячки, Джуён крепко зажмуривается трясёт головой.       — Джуён-а, — Джэхён появляется словно из ниоткуда, хватает его за плечи, и Джуён вздрагивает. — Ты должен это увидеть.       — Нет.       — Ты нужен мне как Его Высочество. Это важно, пошли.       Джуён слишком слаб, чтобы сопротивляться. Джэхён заставляет его подняться, железной хваткой держит за поясницу и, не обратив на кости никакого внимания, вытаскивает из ханока.       Дотащив Джуёна до деревеньки, Джэхён подталкивает его к крыльцу первого домика и показательно достаёт обрезанные перчатки.       — Куда ты? Мы не зайдём без Приглашения.       — Оно уже не требуется.       Уловив в мрачном тоне намёк, Джуён проскальзывает в узкую щель не до конца задвинутых дверей. Прихожая встречает его характерным запахом гнилого мяса и кружащимися мухами, и Джуён оборачивается к Джэхёну, который кивает на ширму, отделяющую основную комнату.       Заглянув внутрь, Джуён автоматически отшатывается и, врезавшись в грудь Джэхёна, суматошно осматривает деревянные стены, покрытые тёмно-красными ошмётками.       В метре от ног Джуёна лежит обезглавленный труп.       — И так в каждом, — тихо произносит Джэхён, присаживаясь на корточки, и касается вспоротого живота. Тело обезображено. Джуён отводит взгляд на смазанный отпечаток кровавой ладони на окне, и у него сосёт под ложечкой. — Кто-то по-стригойски сожрал всю Ли Хён.