Твое наказание

Кое-как, Мирабель уснула. Вся напряжённая, нервная… Она даже иногда дёргалась во сне, будто ей снится самый страшный кошмар, который только может вообразить мозг. Девушка щурилась и хмурилась. Можно было подумать, что она вовсе и не спит. Всё это время Мундроп со скрывающим интересом наблюдал за ней, разглядывал её милое лицо, которое изменялось в разные эмоции. За длительные минуты он убрал свои металлические руки с ее талии, но сейчас вновь их положил, сильно сжимая. В его голове творился хаос. — «Господи, ты можешь хоть на секунду заткнуть свой рот?» — раздраженно сказал Луна Сандропу. — «О, нет! Я не могу! Как ты позволил себе это сделать?! Она моя помощница! Мирабель никакая не игрушка!» — «Твоя? Пхах», — он засмеялся. — «Изначально она была нашей, но с этого момента… Излюбленная нами помощница теперь моя. Сам подумай, эта девчонка тебе сильно нравится так же равно, как и мне» — «Даже если и нравится, т-то тебе какое дело?» — Солнцеликий всё никак не мог успокоиться. Он не знал, что ему делать. Ведь утром Солнце не сможет смотреть ей в глаза, даже заговорить. — «Оу, я-я-ясно!» — протянул Мундроп, ехидно хихикнув у себя в голове. — «Я так и знал, что ты её любишь. Признаться, мне это дико льстит, напарник. Но поспешу тебя предупредить», — его голос стал ещё более хриплым и пугающим. — «Мирабель — моя добыча!» От увлекательного разговора Луны и Солнца прервало движение темноволосой. Она медленно начала подниматься с тела аниматроника, находясь в полудрёме. Мирабель неосознанно села на его пах, потирая сонные глаза. От ее действий локоны волос спали с плеч. Если бы у Луны изменялось лицо, то можно было бы лицезреть, как он хищно и голодно смотрит на неё сверху вниз, бродя ярко-красными глазами по девичьим формам. Одна рука потянулась к бедру, а вторая к груди, начиная ласкать. Он жал их, чувствовал их, ему приносило удовольствие ощущать их в своей ладони. Мундроп вновь пошло захихикал, перемещая руку к изгибу талии, которая была ранее на бедре. Каждое прикосновение к ней приносило ему огромное наслаждение. Придя в себя, помощницу передернуло и прогнуло от непозволительных касаний со стороны робота. Ее маленькие, бледные руки находились на светлой груди Луны. Казалось, она ничего не видела (кроме красных глаз), но со временем и постепенно Мирабель привыкала к черной тьме, которая находилась в её комнате. Кареглазая чувствовала, как в ее промежность упирается что-то твёрдое, но осознание того, что именно, ей пришло не сразу. И тут она вспыхнула как спичка, когда поняла это. На щеках начали расцветать красные, стыдливые пятна, а по коже пробежала волна мурашек. Теперь она окончательно проснулась от тяжелого сна. Девица вновь почувствовала, как его холодные руки начали ползти под футболку к спине, чтобы расстегнуть ненужный ему бюстгальтер. Как только он снял его, сразу же провел руками по мягкой груди, потом резко сжимая, от чего девушка зажмурилась и зашипела от боли. — Удивительно, правда? — Луноликий сипло проговорил, и только сейчас Мирабель это заставило возбудиться вместе с ним. Его голос звучал ниже обычного и маленькая хрипота создавала все больше и больше удовольствия. — Ты не представляешь, как я хочу отодрать тебя прямо здесь! Ты тоже этого хочешь? Верно, Мирабель? Ее глаза распахнулись от сказанных слов Луны. Девушка попыталась встать с неудовлетворенного паха, но тут же уже теплые руки крепко и грубо взяли её за талию, подкинули вверх и быстро прижали к кровати. Девушка не успела и пискнуть, как её рот прижали ладонью. Воспитатель навис сверху, смотря ей в глаза. — О да, я вижу и чувствую, как ты этого хочешь, дрянная девчонка. Но у меня есть одно условие, — он убрал руку с пухлых губ и поднял указательный палец вверх. — Я ненавижу быть с кем-то ласковым и нежным, но если ты будешь вести себя тихо, как хорошая девочка, я постараюсь быть добрее к тебе. Аниматроник спустился чуть ниже шеи и уткнулся в её мягкую грудь. Он возбужденно рыкнул, протискивая свои длинные пальцы к лямкам бюстгальтера. Одна минута и элемент этой одежды небрежно летит в сторону. Затем, руки начали задирать футболку вверх, снимая её… Все это время Мирабель покорно пыталась сдерживать себя, чтобы не застонать, но всё же один тихий и сладкий стон вырвался из горла. Девушка закрыла рот рукой, мысленно ударяя себя по голове за содеянное. Как только Мундроп услышал это, похотливо захихикал и еще сильнее завёлся. Он начал тереться стояком о ее промежность, чтобы темноволосая вновь почувствовала, как она его возбуждает до предела. Наконец, когда почти вся одежда была с её тела снята, он изучающим взглядом начал бродить по бархатной коже, будто фотографируя это и запечетляя в воспоминаниях. Девушка пыталась прикрыть грудь руками, но ей это с трудом удавалось. — «Бесподобная, дрянная девчонка!» — пронеслось у него в голове, как раскат грома. — Теперь твоя очередь. Раздень моего дружка, это не сложно. Она неуверенно опустила свой карий взгляд на бугор, который был виден между раздвинутыми им ножками, нервно сглатывая слюну. Напарница робко привстала на локти, полностью поднимаясь, присаживаясь и неожиданно утыкаясь в его прохладную грудь. Тело предательски покрылось табуном мурашек. Её взгляд упал на единственную одежду — широкие, звездчатые штаны с большим выпирающим достоинством, которое, как ей казалось сильно давило. Чутка дрожащие руки потянулись к нижней одежде, слегка касаясь бугора, но и этого хватило чтобы услышать тяжёлый вздох Мундропа. Она принялась снимать штаны, и в скором времени начал красоваться большой член, который час назад был у нее во рту. Спустя пару секунд Мирабель резко и неожиданно повалили назад. Одну ногу закинули на плечо и лицо Луны принялось прислоняться к коже, имитируя поцелуи, как это делают люди. Ловкие пальцы скользнули к трусикам, освобождая интимную часть от ненужной по его мнению тряпки. Девушка еще больше покраснела, а он лишь прислонился своим членом к ее влажной щели, ехидно хихикая и наблюдая за реакцией возлюбленной. Она прогнулась и вновь тихо и протяжно простонала. Это был будто как сигнал. Сигнал, который говорил о том, что она готова. Пару секунд, он резко и грубо входит в неё, от чего она вскрикивает, и на её глазах выступают слёзы. Мундроп кладёт одну руку ей на живот, поглаживая, а другую на щёку, вытирая скатившуюся слезу и создавая для неё обещанную и непривычную для Луны ласку. Как только она перестала всхлипывать, он продолжил медленно двигаться, убирая свою руку с девичьей щеки на бедро вместе со второй рукой (до этого он опустил её ногу вниз). По началу напарнице было больно, когда тот двигался, но постепенно эту неприятную боль начало заглушать удовлетворение. Его движения были в одно время медленными, а в другое быстрыми, от чего ей хотелось просто громко стонать его имя, но Мирабель могла лишь по его условию, лишь шептать и тихо издавать стоны от наслаждения, которое Луна доставлял ей. Опять же её голос, который был как услада для его восприятия (пхахах, ссоре, я хотела написать « микрофона» хахахах) никак не мог уйти от него. Голос, что заводил Мундропа — как топливо для машины. Он входил то во всю длину, то наполовину. Разумеется, для большего эффекта. Для его возлюбленной уже близилась разрядка. Её тело слегка дрожало под ним от нахлынувшего оргазма. Она чувствовала, что ещё несколько толчков, и она просто потеряет сознание. Мирабель тяжело дышала, в комнате становилось жарче некуда, а сердце билось как бешeное, и это всё будоражило кровь… Наконец, последние и долгожданные толчки, и девица берёт того за руки, тянет на себя и слабо обнимает. Луноликий смекает, переворачивает её так, что она лежит теперь на нём, а не он на ней. Девичья нога обхватила его колено, одна рука ложится ему на плечо, а веки сами по себе закрываются. И Мирабель лишь слышит сиплый голос: — Спокойной ночи, моя девочка.

***

Спустя длительный и крепкий сон Мирабель просыпается, открывая свои глазки. Она видит лишь темноту, но уже пришла в сознание. На улице наверняка светло и солнечно, не то что в комнате без окон. Девушка начинает прокручивать приснившийся ей сон. Краснеет, жмурится и сжимает кулаки до белых костяшек от своих похотливых сновидений. Но вдруг ощущает, что она не на подушке, а на чем то твердом. И понимает, что это была не ее фантазия.