Верни мою жизнь

День длится привычно: ранний подъем с тяжелым из-за забившихся мышц телом и ноющей головой, холодная вода, помогающая хоть как-то прийти в себя и начать соображать, кружка горячего черного чая (когда появляется настроение, можно добавить и дольку лимона), полоска горького шоколада из-за отсутствия аппетита, но если хоть чего-то не окажется внутри, станет еще хуже, а затем натягивание одежды и выход на улицу. Там холодный, автомобильный воздух, спешащие люди, много шума и серости, что заставляла внутренности сворачиваться от кислых ощущений. Много людей с разными судьбами, и Доен был частью этой массы. Его работа совсем нехитра - подготавливать помещение, открывать кофейню в паре кварталов от дома, следить за порядком в рабочее время, подгонять Хэчана и Марка во время их милого безделья, а в вечернее время работать одному под предлогом доброты и заботы, ведь этим двоим всегда хотелось сбежать с работы пораньше, чтобы насладиться своей молодостью и силой. Ничего не менялось в жизни Доена вот уже пять лет, иногда повседневность разбавлялась той самой долькой лимона и слишком редкими посиделками с ребятами по праздникам. И это бы угнетало сильнее, если бы Ким думал об этом каждую секунду. - Хен, как думаешь, кто бы подошел Марку в качестве пары? Знаешь... он такой простой, что я даже не могу представить рядом с ним какого-нибудь бету или вообще хоть кого-нибудь, - Доен бросает взгляд на задумчивого Хэчана, опершегося о стойку локтями и внимательно разглядывающего Марка, что юрко разносил заказы посетителям. Это было мило и забавно. Хэчан такой милый в своей простой глупости. - Такой же простак, как и он сам, иного и не надо, - мужчина отвечает с мягкой улыбкой, протирая чашки белоснежным полотенцем от излишков воды, и краем глаза замечает вытянувшееся лицо юноши, что был настолько удивлен его ответу. - И что, неужели знаешь кандидатов с таким характером? - Для друга ты слишком яро интересуешься этим вопросом, Хэчан. Ли очаровательно багровеет от этого предложения, и Доен не может сдержать той привычной мягкой улыбки. Марк, Хэчан и их друзья, что приходили к ним каждый день вот уже пару лет после занятий, заставляли Кима ощущать внутри тепло, то самое, которое он желал почувствовать вот уже столько лет. - Когда же ты поумнеешь, - он взъерошивает и так лохматые волосы ласковой ладонью, словно милого ретривера, и вздыхает, как мудрый старец. - Или, может, я должен сказать, "станешь решительнее"? Слова эти легкие, загадочные и отстраненные, но Хэчан в глубине души прекрасно понимает их потаенный смысл, и от этого его сердце пропускает несколько интенсивных ударов. Доен оставляет его в раздумиях, невольно вспоминая себя в его возрасте. Тогда, конечно же, он был куда романтичнее и нежнее, чем сейчас, та юношеская наивность, которая ломается о реалии жизни, была присуща ему, и, наверное, следовало просто оставаться таким и впредь, однако отсутствие каких-либо внутренних сил не позволяло открываться, как прежде. Одиночество - это совсем не то, на что Доен рассчитывал, и не то, чего желал, будучи человеком, преисполненным любви и светлых намерений. Тогда у него была любовь. - Хен, - голова Марка, заглянувшая в проем двери, заставляет Доена вынырнуть из глубоких мыслей. - Тут... Хэчан разлил кофе на посетителей, и теперь они требуют администратора. Ким вдыхает и выдыхает: эти дети никогда не позволяли ему спокойно посидеть в тишине хотя бы пять минут, а стоило их оставить одних, как случалась катастрофа. Он не спеша выходит в зал, пока Марк семенит за ним, словно котенок за матерью-кошкой, и обычно это забавляет, но у Доена совсем не то настроение, чтобы умирать от умиления. Хэчан бесконечно кланяется двум посетителям, что стоят около стойки и явно намерены вытрясти из бедного парня всю душу. - Добрый день, я администратор Ким Доен. Он натягивает вежливую улыбку, хотя внутри бушевало возмущение - такие посетители раздражали больше всего, ведь, несмотря на множество извинений, продолжали вести себя нагло и по-хамски, но стоит ему увидеть одного из мужчин, обернувшихся к нему, то вся решительность куда-то мигом испаряется. Руки едва заметно потряхивает, а тело застывает в оцепенении. Альфа перед ним (ах, тот самый) поражен неожиданной встречей не меньше, его красивые карие глаза слегка распахнуты, а тело такое же неподвижное. И время тоже застывает, как в тех бесконечных дорамах, когда главные герои встречаются спустя много лет страданий и боли. Но это не дорама, потому что боль, которую Доену довелось испытать, была реальной. Хотя почему была? Она существует и по сей день, в данную секунду, только вот не такая острая, как пять лет назад. - Здравствуй...те, - мужчина запинается, стараясь казаться вежливым, будто они незнакомцы, и Доена такой расклад не устраивает совершенно, поскольку это уязвляет, как никогда, но он смиренно (как и всегда) принимает правила игры, которые задает Джехен. - Какая проблема возникла? Я выслушаю вас, и мы решим этот вопрос. Альфа не собирается говорить, и в диалог вступает его спутник, о котором они оба уже давным-давно позабыли. Его лицо утонченно и красиво, тело подтянуто и высоко, как же может быть иначе. - Ваш работник пролил на моего мужа кофе, и обжег его. Почему в этом заведении работают такие неловкие люди? Вспыльчивый, прямолинейный и жесткий, качества, которых никогда Доену не заполучить, и которые, как он считал, никогда не привлекали Джехена, но судя по всему, они оба глубоко ошибались. Или же Джехен ему нагло врал все то время, что они провели вместе. - Мы приносим свои искренние извинения за данный инцидент. Бесплатные перекусы в течение двух недель позволят вам простить неловкость нашего работника? Он еще совсем молод, только учится, - Ким продолжает улыбаться, сложив ладони в замок и стараясь не глядеть на Джехена, что стоял теперь в тяжелом молчании чуть позади мужа, который теперь решал все вопросы. Это омега. Прекрасная, сильная и настойчивая. Такая, какой Доен никогда не был и не будет точно. Тот вздыхает, мельком бросая взгляд на Хэчана с Марком, и спустя несколько секунд все же кивает. - Ладно. Мы все же тоже погорячились, извините, что так нагрубили Вам и этому парню. Просто у меня в последнее время нервы ни к черту из-за гормонов, думаю, Вы должны меня понять, - омега слабо улыбается, думая, что попал в точку и нашел поддержку и понимание в Доене, что едва сдержал себя от того, чтобы его лицо не исказила болезненная гримаса. Но он все равно все превосходно понимает. - Конечно. Ждете пополнение? Джехен выглядит явно шокированным его легкой улыбкой и спокойным тоном, а его спутник озаряется радостной улыбкой, всплескивая руками: - Да, для нас это такое радостное событие! Я так переживаю, что бросаюсь чуть ли ни на всех подряд! - В таком случае, наша кофейня может предложить Вам и Вашему мужу милые пирожные в честь такого радостного события. Грозное настроение омеги живо меняется на восторженное, стоит Доену предложить это и мило улыбнуться. Они проходят к стойке, где под рекомендациями Кима парень тщательно выбирает сейчас себе аппетитные пирожные и кусочки свежайших тортов, пока Джехен внимательно разглядывает их обоих, явно не в силах высказать собственные глупые мысли. Отчего-то Доен думает, что мысли альфы именно глупые. Наверное, в нем говорит предвзятость или же просто еще не утихшая злоба, но чувство некой уязвленности трогает сердце, заставляя его биться тяжелее и больнее. Словно одно присутствие этого мужчины задевало его и так покалеченную гордость. Чон Джехен красив. Всегда был таким. Доен помнит его светлую кожу с легким пушком, словно у розового персика, теплые карие глаза, которые медово переливались на ярком солнце, ямочки на пухлых щеках и сильные руки. Помнит этот глубокий надрывистый смех и широкую улыбку, как очаровательно морщились уголки его миндалевидных глаз, тронутые задором и весельем. Сейчас Чон Джехен потерял свое яркое юношеское очарование и озорство в глазах. Да и глаза больше не медовые и вовсе не лучистые. Они самые обычные. Карие, с темными зрачками и нечитаемыми мыслями. - Это очень мило с Вашей стороны, мистер Ким. Если сладости окажутся такими же вкусными, как Вы и говорите, то я буду здесь постоянным гостем, - омега все никак не унимается, стоя с полным пакетом напротив улыбающегося Доена. - Я сейчас же подготовлю место, где Вы будете сидеть, потому что Вы уже стали постоянным гостем в нашей кофейне. Это было самоуверенно, но посетителю это определенно нравится, судя по его заливистому смеху. Они уходят так же быстро, как и появились здесь, и Доен все никак не может понять, что чувствует. То ли боль, то ли злость, то ли обиду. Может, все сразу. - Ты ради этого меня позвал? - Да, - голос тихий и какой-то уж слишком неуверенный. - Ты еще в шоке, я понимаю, но когда ты все осознаешь, все заиграет совершенно новыми красками, потому что... - Что изменится, Доен? Что изменится, что заиграет новыми красками? Изменится только моя жизнь, - Джехен явно раздражен, Ким совершенно четко слышит это в его повышающемся тоне, и непонимание поселяется в голове как-то уж слишком неожиданно. - Мне двадцать, черт возьми! Я даже первый курс не окончил, не познал жизни. Какой еще ребенок? - Наш... Доен выдыхает это едва слышно, неосознанно кладя ладонь на живот, а Джехен такой огромный и холодный сейчас, выматывает его своей злостью, будто Ким был самым ненавистным человеком на всем свете. Чон молчит, медленно вздыхая и о чем-то напряженно думая, пока не обхватывает лицо Доена холодными ладонями, как обычно, и не произносит как-то уж слишком умоляюще: - Послушай, Доен, милый... Все ведь еще можно исправить. Мы с тобой так молоды - мне двадцать, тебе двадцать один, мы даже для себя не пожили. Нам нужно наслаждаться жизнью и своим возрастом, гулять, веселиться, встречаться с друзьями и смеяться от облегчения после тяжелых учебных дней. Этот ребенок не принесет ничего хорошего, понимаешь? Давай сегодня я запишу тебя к врачу, а потом вместе сходим к нему на прием, а когда все закончится, просто забудем об этом, как о страшном сне. Будем жить, как и прежде. Встречаться и любить друг друга. Доен медленно поднимает на него мокрые глаза, не в силах понять этих слов. Джехен крепче стискивает его щеки, давя на челюсть, настаивая на своем решении, но Ким слабо мотает головой, отвечая дрожащими губами: - Ты понимаешь, о чем говоришь, Дже? Внутри... внутри меня... внутри ребенок, Дже... Он твой, понимаешь? Твой. Что такого ужасного ты находишь в собственном ребенке? Будет тяжело, я знаю, н-но... но разве люди не для этого создают союзы? Чтобы помогать друг другу, чтобы заботиться? Мы с тобой все это преодолеем. Пожалуйста, Дже, пожалуйста... пожалуйста, передумай, прошу тебя, прошу, Джехен... Просто останься со мной и с нашим ребенком. Он срывается на плач, потому что с каждым словом осознает всю тяжесть слов Джехена. Джехена, которого ужасно любил, с которым провел пусть и короткое, но счастливое время, о котором думал постоянно, с которым хотел связать навсегда свою жизнь, с которым хотел создать настоящую семью. Но что в итоге? Джехен этого вовсе не хочет. Джехен, выходит, не любит, не так счастлив, как казалось все это время, не хочет связывать свою жизнь с Доеном и не хочет создать семью. Доен унижается, умоляя его не настаивать на аборте, о котором страшно думать, а Чон решительно опускает ладони с его лица и отступает. - Когда будешь видеть меня, делай вид, что мы никогда не знали друг друга. - Джехен!!! Вопль этот страшен и отчаян настолько, что решительно покидающий квартиру Джехен останавливается на мгновение, но почувствовав дрожащую руку Доена на своем плече, только сильнее раздражается. Он сбрасывает ее и движется к выходу, когда Ким цепляется за него снова, умоляя: - Джехен, прошу, не оставляй меня! Я же... я же тебя так люблю! Разве ты меня не любишь? Не любишь больше? - Хватит глупить, Доен! Оставь меня, сумасшедший! Он с силой дергает чужие руки, отталкивает парня и стремительно убегает из квартиры, совсем не замечая, как тот упал из-за его грубого толчка.