Верни мою жизнь

Доену тяжело думать о собственном прошлом с объективной точки зрения, поскольку человеческая натура такова, что склонна винить в ужасных произошедших событиях кого угодно, но только не саму себя. И Ким был таким же. В чем заключалась его вина? Неужели в том, что он любил неправильного человека? Может быть. Но если так, то и Джехен был виноват не меньше. Ким Чону появляется в кофейне каждый чертов день: в новых стильных вещах, еще ничто не повторялось дважды, с аккуратно расчесанными волосами, мягким обволакивающим запахом и яркой улыбкой. Его мерцающие глаза заставляли окружающих очарованно вздыхать и улыбаться в ответ, даже Марк и Хэчан, что до этого настороженно относились к нему, оттаяли и теперь общаются с ним, как ни в чем не бывало. С радостью встречали, ждали каждого визита и даже подготавливали какие-то новинки с витрины, чтобы подать омеге. Но вот ведь досада - он каждый раз просил именно Доена, и тому ничего не оставалось, кроме как обслуживать его, с едва заметной улыбкой поддерживать беседу, а по ночам ворочаться в постели от ноющего сердца. Чону даже не подозревает, какую боль причиняет ему одним своим появлением и вечными упоминаниями Джехена в своих рассказах: как они познакомились, как Джехен ухаживал за ним, как они съезжались, как знакомились с родителями, как посещают вместе врачей, как альфа с недовольным лицом ходит с мужем на йогу. Хэчан и Марк видят пристальные глаза Доена, в которых невозможно было прочитать какие-либо мысли, но в которых совершенно четко отображалась злость. Тихая, граничащая с яростью, и эта тишина пугала куда сильнее, чем яркие эмоции. - Приходи к нам на ужин в эту субботу, - предложение звучит неожиданно, но непринужденно, и заставляет Доена застыть на мгновение. - Ужин? Омега радостно кивает с широкой улыбкой: - Да, ужин. Уже месяц прошел, мы с тобой так хорошо общаемся, и мне очень нравится твоя компания. Я очень-очень-очень сильно хочу с тобой дружить, и было бы прекрасно, если бы вы с Джехеном познакомились поближе и начали общаться. Вы ведь друг о друге совсем ничего не знаете, ты все время занят здесь, а Джехена сюда и палками не загонишь, вечно находит какие-то отговорки. Так что приходи к нам на ужин в эту субботу, поговорим, выпьем вина. "Не знаем, как же...". На лице появляется ухмылка, которая Чону вводит в замешательство, но Доен быстро выныривает из своих раздумий, отвечая: - Прости, я занят. Не думаю, что смогу найти свободное время для чего-то, кроме работы. Но спасибо за приглашение. Ким разочарованно дуется, и его широкие плечи заметно опускаются. - Чем ты вообще занимаешься, когда не работаешь? Не думал, что в кофейнях люди настолько заняты. Не припомню, чтобы мой друг так много работал, у него было достаточно свободного времени. - Я беру дополнительные смены, поэтому занят все дни, а в оставшееся время просто отсыпаюсь. "С таблетками в обнимку". Чону молчит, периодически потягивая воду, и глядит на работающего Доена, который был просто рад создавшейся тишине, пока омега не задает тихий вопрос: - Это все из-за Джехена? - Причем здесь он? - Джехен не хочет сюда ходить, стоит мне упомянуть это место, ты отказываешься идти на ужин. Вы что, любовники? Он смеется, пытаясь разрядить атмосферу, но Доену совсем не до смеха. Не до смеха, когда последнее предложение было правдой в далеком прошлом. Слишком болезненной правдой, уж лучше бы это было ложью. - Я предпочту умереть, чем позволю ему коснуться меня, - это срывается с языка Доена прежде, чем он успевает об этом даже подумать, но судя по шокированному лицу Чону и замершим Хэчану и Марку, это было ужасно. Ужасно грубо, странно и резко. - Прости. Я не хотел быть грубым. Доен оставляет чашки и складывает полотенца, поскольку это занятие в какой-то мере позволяло ему успокоиться, но Чону все продолжает на него глядеть, явно что-то обдумывая, пока, наконец, осторожно не произносит: - Прости, я, должно быть, слишком назойливый и настойчивый. Просто... я действительно не знаю, чем это объяснить, но ты мне очень нравишься как человек. Ты очень теплый, пусть и загадочный, скрытный, но все равно есть в тебе нечто такое, что заставляет все тяжелые мысли отлечь от сердца. Будто ты меня понимаешь: и как трудно быть омегой, и как тяжело справляться с гормонами, хотя ты говоришь, что у тебя нет детей, все же... Ты обладаешь очень высоким уровнем эмпатии, и это мне очень помогает. Я правда хочу, чтобы мы были настоящими друзьями, и если ты не хочешь со мной общаться, то скажи об этом прямо. Я понимаю, что далеко не подарок, особенно сейчас, что я навязчивый. Просто скажи, и я пойму, Доен. Доен не может оторвать взгляда от расстроенного лица Чону, который, казалось, вот-вот готов был заплакать. Это впервые, чтобы с Кимом кто-то хотел вот так беззаботно поговорить, чтобы кто-то искал в нем поддержку, как в равном. На него уже очень давно никто так не смотрел. Марк и Хэчан были замечательными детьми, пусть и надоедливыми, и шумными, но милыми и хорошими, Доен к ним действительно привязался, словно к младшим братьям, но эти двое все равно были в своем собственном мирке, в который не пускали никого, кроме друг друга. Их нельзя было винить, они дружили практически с пеленок, и любой бы почувствовал себя третьим лишним в их идеальном тандеме. Тэен был прав, когда советовал ему говорить о своих желаниях и намерениях прямо, он твердит об этом уже почти четыре года, но Доен до сих пор не научился это делать, потому что, по сути, за все это время желаний у него каких-либо не было. Он хотел избавиться от компании Чону, чтобы больше не думать и не вспоминать о Чон Джехене чаще, чем он мог делать все эти годы, но вот незадача... что-то в груди дрогнуло из-за этих влажных глаз и взволнованного голоса. - Это вовсе не из-за тебя я такой грубый, нелюдимый и далее по списку. Просто... мне все еще трудно доверять людям и говорить с ними открыто. Я не могу быть таким, как ты, мне тяжело сходиться с кем-то новым. Я к Марку с Хэчаном привыкал года два, с момента нашего знакомства прошел месяц, а ты уже приглашаешь меня на ужин к себе домой, словно мы действительно друзья. Вдруг я плохой человек? Вдруг я сделаю что-то такое, из-за чего ты потом будешь сожалеть, что вообще заговорил со мной однажды? А вдруг ты совершишь со мной нечто такое, из-за чего мне придется снова собирать себя по кусочкам? Чону выглядит неожиданно растроганным его откровением. Да, это не было так открыто, как могли подумать другие люди, но Ким понимал, чувствовал сердцем, что для Доена - это огромный, тяжелейший шаг, и он ценил это. - Я не могу понять всей твоей боли, которую ты скрыто несешь в одиночестве неизвестно сколько времени, но я хотя бы могу постараться встать рядом с тобой, чтобы ты больше не шел по этой дороге один. Я буду с тобой, и постепенно ты научишься мне доверять. Дети ведь тоже не сразу начинают ходить, - Чону осторожно накрывает ладонь Доена своей, передавая свое тепло, которое носил в себе всю свою жизнь. Это касание простое, невинное, но Ким ощущает, как внутри что-то резко сжимается в плотный комок, не давая нормально вдохнуть. Но это не похоже на прежние приступы удушья, это что-то знакомо приятное, что-то, что он умел чувствовать раньше. - Я приду на ужин.