Верни мою жизнь

У Чону начался четвертый месяц беременности, и Доен уже не может игнорировать этот факт, как и прежде, поскольку даже через одежду начал проглядывать живот. Он едва заметен, но Ким то знает, как меняется организм с течением времени и как растет внутри жизнь, появления на свет которой ты не можешь дождаться. Ах, это радостное ожидание, томление, с которым живешь двадцать четыре на семь, радуешься каждому дню и не можешь насытиться собственным положением. Доен помнит, как протекала его беременность: несмотря на то, как тяжела эта ноша, все же мысли о скором родительстве несколько сглаживали острые углы положения. - Не волнуйся, Чону, все не так плохо, как тебе сейчас кажется. Но если твой токсикоз слишком сильный, то стоит пойти к врачу, - Доен сидит рядом с омегой возле унитаза и гладит его по спине, чтобы успокоить и показать, что тот не один, но Киму младшему совсем не до этого, поскольку его мутит уже второй день. Он тяжело вздыхает, вытирая рот салфетками, и тихо произносит: - Первые месяцы мне не было так плохо, но что случилось сейчас? Боже, меня воротит чуть ли не от всего подряд. - Такое бывает. Но даже несмотря на то, как тебя мутит, тебе все равно придется есть, иначе это может навредить ребенку. - Я понимаю, понимаю... Только вот... пересилить бы себя еще, - омега поднимается на ноги и полоскает рот, склонившись над раковиной, пока Доен невольно вспоминает себя в его положении. У него было практически так же - токсикоз начался как раз в начале четвертого месяца и продолжался в течение недели, пока совсем не утих, уступая место постоянной сонливости. - Ты что-нибудь ел сегодня? - Нет, только воды попил, и то она вышла из меня через минуту. Я убью Джехена, из-за него приходится терпеть такое. Доен не может сдержать усмешки и выводит парня за руку в зал, где совсем не было посетителей, а Марк с Хэчаном снова убежали по своим мальчишеским делам. - Уже семь вечера, а ты до сих пор не ел, это нужно срочно исправлять, ребенок не получает достаточного питания от тебя. Если бы здесь были необходимые продукты, то я бы приготовил тебе суп, он хорошо помогал мне... то есть... хорошо помогает беременным при токсикозе, - Доен старательно делает вид, что не было этой оговорки, однако Чону, несмотря на плохое самочувствие, все равно слышит этот тон и эти слова. Он не забывает этого. Ничего не забывает из того, как ведет себя Доен порой и что говорит, особенно о детях и беременности. - Поехали ко мне, там есть все, что захочешь. Я должен непременно поесть, заодно научишь меня всяким премудростям. - Что? Н-но... я не могу, и... - Еще как можешь. Поехали, - Чону тащит его за руку из кофейни, но Доен сопротивляется. - Но мой рабочий день еще не закончился, мне нужно отстоять еще час, а потом подготовиться к закрытию, да и... Ким грозно разворачивается к мужчине, хмуро подмечая: - Ты меня любишь? - А, эм... Не совсем понимаю, о чем речь, мы ведь говорили о кофейне... Голос Доена постепенно затихает к концу предложения, но Чону его руки все равно не отпускает, о чем-то усиленно думая. Доен - это странный, загадочный, но при этом очень теплый и интересный человек. Было странно думать о смысле слова "теплый", поскольку для многих такие люди были приветливыми, милыми и добрыми, для омеги же Доен был теплым, потому что с ним он ощущал себя ужасно комфортно и мягко, словно они были давно знакомы и могли понимать друг друга с полуслова. Ким - человек не то чтобы многословный, но забота и неравнодушие чувствовались в его действиях, в том, как он порой смотрел, как за отстраненными словами слышалось волнение или беспокойство. И это то, что Чону в нем ужасно нравилось, если, конечно, он уже это не любил. - У тебя плохой хозяин? - Нет. Он очень хороший человек. - Позвони ему, отпросись. Не думаю, что выручка упадет до подземелий, если ты закроешь кофейню на час раньше. - Ладно, - Доен сам не знает, зачем соглашается на эту авантюру, но, признаться честно, оставаться на работе уже не особо хотелось, хотя прежде он мог подолгу стоять здесь даже после закрытия. Просто потому что не хотелось возвращаться в пустую темную квартиру. Хозяин его отпускает, и Чону радостно тащит мужчину за собой к машине, чтобы поскорее оказаться у себя дома, где они могли поболтать в более уютных условиях. Дом казался местом интимным, на самом деле, Чону практически никого туда не приглашал и не пускал, поскольку всегда считал дом местом уединения, своеобразным храмом, куда могли входить только самые близкие люди. Странно, как быстро он впустил Доена к себе, показав свою пусть и мизерную, но все же часть образа жизни, свое гнездышко, где любил буквально каждый предмет и каждый сантиметр. Они едут в тишине, и Доен с волнением думает о том, как снова окажется в этом месте, где живет Джехен. Там все пропитано его запахом, который плотно переплетается с тонким ароматом Чону, и звучало это настолько гармонично и приятно, что пальцы невольно сжимались в кулаки. Как сочетались запахи Доена и Джехена? Было ли это сочетание красивым, гармоничным и приятным? Было ли это настолько уютно и изысканно или же все это казалось уродливым со стороны? - Итак, что ты мне приготовишь? Энтузиазм Чону начинает выплескиваться, стоит им оказаться в квартире, и от былого токсикоза не осталось и следа. - Я начинаю думать, что ты специально разыграл эту драму, чтобы заманить меня к себе. - Ким подозрительно щурит глаза, на что омега тихо смеется и подталкивает его к кухне. - Думай, что хочешь, но я намерен сегодня получить свой суп. Доену ничего не остается, кроме как вымыть руки и приступить к готовке. Он не готовил ничего уже почти четыре года, в основном пил кофе, воду и перекусывал едой из доставки или же полуфабрикатами. Ему, мягко говоря, было не до этого, да и желания как такового не возникало. Его аппетит не отличался высоким уровнем, особенно после родов, и руки слегка потряхивает, когда он берет в руки нож. Воспоминания врываются вновь и вновь, когда он видит нечто подобное и берет пальцами. - Что-то не так? Омега вздрагивает, когда Чону касается острым подбородком его плеча, как бы невзначай укладывая голову на него, и Ким уходит от касаний, отступая вбок. - Извини, я не хотел, чтобы тебе было некомфортно, - его лицо портится сожалением, и Доен усиленно мотает головой, стараясь исправить ситуацию. - Все в порядке, просто ты меня немного испугал. Пожалуйста, больше не подкрадывайся так. - Хорошо. Ты будешь готовить вот так? - Как? Чону бросает мимолетный взгляд на его длинные рукава, ожидая, что Доен просто забыл их засучить, но страшная догадка поселяется в его голове, когда тот неловко тянет их вниз лишь сильнее и медленно выдыхает. - Я привык так готовить, не очень люблю показывать свои руки. - Доен, это... Доен с громким стуком кладет нож на стол от греха подальше и опускает руки, склонив голову, словно провинился в чем-то перед другом, но тот не смотрит на него осуждающе. Даже мысли такой не пронеслось, и он медленно подходит к нему, неуверенно касаясь длинными пальцами запястий, как бы спрашивая разрешения. Доен не сопротивляется, ожидая открытия правды о самом себе с беспокойством. Что скажет Чону? Как посмотрит на него? Омега осторожно оголяет запястья и резко выдыхает, когда видит на них несколько шрамов, побелевшие от времени. Они тянутся вдоль вен, стоят прямо над ними и продолжаются под рукавами кофты, отчего хочется плакать. - Какую боль тебе пришлось пережить, чтобы решиться на такое? Вопрос звучит ужасно тихо, он говорит это шепотом, словно боится спугнуть, и Доен, на мгновение прикрыв глаза, хрипло отвечает: - Самую страшную, какую не мог себе когда-то представить даже. Я говорил о человеке, которого любил, и его поступок - часть боли, с которой я пытаюсь смириться вот уже пять лет. - Ты пытался убить себя, лишь потому что он бросил тебя? Доен, он этого совсем не стоил, я в этом больше, чем уверен. Ты такой прекрасный человек, заботливый и самый-самый хороший. Если он бросил тебя, значит, он не смог по достоинству оценить твои качества и твои чувства. Значит, он не достоин тебя. Ты еще встретишь свою любовь и того, кто сделает тебя ужасно счастливым, вот увидишь, - Чону возмущается с каким-то сожалением и сочувствием, Доен слышит в его голосе слезы, которые его практически душат, и это удивляет. Почему Чону плачет над его болью? - Я не из-за того, что он бросил меня, сделал это. Я... он... он бросил меня тогда, потому что я от него забеременел. Он настоял на аборте и бросил меня. Я, - Доен задыхается, - потерял своего ребенка тогда. Я его родил, своего мальчика, ему было всего два дня, и он умер. Вот почему я сделал это с собой. Ладони Чону на его запястьях сжимаются сильнее и начинают дрожать, и Доен отчасти сожалеет о том, что, скорее всего, пугает его, когда омега в таком положении, но это вырывается из него. Последний раз, когда он говорил об этом, произошел в кабинете Тэена четыре года назад. Собственно, с этого и началась их длительная терапия. Слезы вот-вот готовы сорваться с его глаз, но он слышит, как открывается входная дверь и из коридора слышится голос Джехена: - Чону, я дома! Черт, сегодня едва вырвался, твой отец отпустил меня только после того, как я признался, что ты в последние два дня чувствуешь себя не очень хорошо... Доен насильно вырывает руки из цепкой хватки и отступает назад, наспех стирая слезы, пока Чону до сих пор пребывает в шоке. Джехен застывает на пороге, явно удивляясь Доену в их доме и плачущему Чону. Он гневно хмурит брови, стремительно сокращая расстояние, и больно хватает Доена за предплечье, как в тот раз, рыча: - Ты! Что ты сделал?! Доен спокойно отвечает, заглядывая прямо в глаза: - Ничего я не делал. Пусти. Чону тянет Джехена на себя: - Боже, Дже, что с тобой такое? Отпусти Доена, мы просто разговаривали. - О чем говорили, что ты плачешь? - Я просто расстроен, что не могу ничего есть из-за токсикоза, Доен, между прочим, специально приехал сюда, чтобы приготовить для меня суп. Ну, Дже, отпусти, ему ведь больно. Джехен неохотно выпускает руку Доена, все еще не веря оправданиям Чону, и омега поправляет кофту, явно разозленный подобной выходкой. - Немедленно извинись. - Что? Джехен явно не ожидает такого требования от Чону, но тот больно щипает его за бок, говоря громче и указывая на Доена: - Извинись! Доен так заботится обо мне, а ты не успел войти, так сразу бросился на него, будто собака какая-то! Извиняйся! Он толкает альфу в плечо, и тот, недовольно глядит на Доена, который едва заметно усмехается. - Ничего не нужно. Все нормально. Я понимаю. Джехен устал после трудного рабочего дня, а тут я в его доме довожу до слез мужа. Я пойду. Омега идет к выходу, как Чону останавливает его. - В смысле пойдешь? Ты же только приехал, останься. Мы с тобой не поговорили толком, у тебя тоже был трудный рабочий день, отдохни. Закажем еду. Вот что ты хочешь? Закажем все, что ты только пожелаешь. В одном ресторане делают просто потрясающие мидии с сырной шапочкой! Хочешь? Джехен не может поверить, что его муж так усиленно цепляется за Доена, которого вообще не знает, и замечает в глазах бывшего промелькнувшее превосходство. Это невероятно бесит. - Прости, Чону, я, правда, здесь лишний. Лучше проведи это время со своим мужем, он ведь специально приехал пораньше, чтобы побыть с тобой. А я поеду в кофейню, мне все равно нужно было закончить там дела. Он спокойно выпутывается и идет в коридор, пока Чону семенит за ним следом, словно потерявшаяся собачка. Джехен резко выдыхает, взъерошивая волосы и не веря тому, что только что увидел. Доен явно не блефовал, когда говорил, что будет рядом с Чону каждую секунду. - Доен, если это из-за Джехена, то прости его, у него тоже немного мозги набекрень. Я обязательно исправлюсь и его исправлю, он извинится перед тобой и станет намного лучше относиться. - Послушай, Чону, - Доен выпрямляется, когда надевает кроссовки. - Я все прекрасно понимаю, вы семья, и вмешательство посторонних заставляет Джехена чувствовать себя ревнивым и принимать оборонительную позицию. Будет лучше, если ты просто время от времени станешь приходить в кофейню. Мне здесь не место. Увидимся, ладно? Чону не успевает его остановить, поскольку Доен старается побыстрее ретироваться, чтобы вызвать еще большее чувство вины у этого парня. Надо сказать, это удается, поскольку Чону и Джехен ссорятся в тот же вечер, из-за чего альфе позже приходится спать в гостиной три дня.