Бенгальский огонь

– К чему такие формальности? – протянула язвительно, оборачиваясь к Черноусову. – Не чужие люди. – Прошу, – тот галантно подставил локоть, предлагая взять его под ручку. Я с сомнением воззрилась на эту картину. Касаться бывшего не хотелось. Даже просто стоять рядом с ним было тягостно. Его присутствие вызывало во мне гнетущее необъяснимое чувство нервозности. Хотелось то ли втащить ему, то ли исчезнуть отсюда поскорее. Ладно, сейчас выясню, что там у них за драма с Галкиной, в честь которой он пустился в пространные угрозы, и максимально быстро свалю из этого вертепа. Домой. Спать. – Знаешь, Егор, давай-ка… – начала было я, но меня прервали коротким жестом. – Все вопросы потом. Ты же хочешь её увидеть? Он всё-таки вложил мою руку в свою, жест этот вышел не очень деликатным, больше походил на борцовский захват, и я дёрнулась было, но вдруг поймала на себе преувеличенно внимательные взгляды здешних немногочисленных посетителей. Ты будто под прицелом в пространстве, которое так хорошо простреливается. Ладно, чёрт с ним. Нужно закончить тут всё поскорее. Страшно охота не свежий воздух. Под пристальными взглядами мы миновали зал и через дверь для персонала оказались в подсобке со швабрами, где пахло пылью и кислыми тряпками. В самом углу, закрытый стремянкой, здесь был ещё один спуск вниз. Учитывая, что бар и так находился в полуподвале, это наводило на исключительно мрачные мысли. Если вдруг Егор и правда не в адеквате, и он действительно не шутил, когда говорил со мной по телефону, то как, чёрт возьми, я собираюсь выпутываться? – После дамы, – Егор отступил в сторону, сделав широкий приглашающий жест. – Что, не терпится показать мне свой военный бункер? – эта нервная шутка, скорее, должна была подбодрить меня саму. Лестница оказалось крутой, почти отвесной. Шансов, что ты расшибёшь себе затылок, если вовремя не пригнёшься – восемь из десяти. Добавь сюда перила, ледяные и скользкие, и из спуска в подвал это превращается в нехилый аттракцион для камикадзе. Н-да, Черноусов, бункер у тебя так себе. Всё-таки запнувшись на последней ступеньке, я неловко спрыгнула на пол узкого полутёмного коридора. Окон здесь не было, единственный источник освещения – тянущиеся вдоль стен древние советские лампы с дохлыми мошками внутри. И без того порядком гнетущее впечатление дополняли полы из бурой побитой плитки в разводах; и беспорядочные пучки проводов, вьющиеся вдоль потолка, как иссохшие змеи. Неприятное место, но пугающего в нём мало. Только застоявшийся резкий запах, от которого почти сразу начинает мутить. Черноусов снова прилип ко мне, едва только снова оказался рядом. Коридор оказался длинным, со множеством разветвлений, и я на всякий случай запоминала путь. Надеюсь, это сакральное знание тропарёвских бункеров не пригодится в случае экстренного отступления, но всё же. Налево, направо, направо, налево. Стоп. Егор остановился напротив очередной двери, ничем не выделявшейся от прочих. Потянул на себя заляпанную побелкой ручку, и железные петли скрипнули, оповещая всех здешних полтергейстов. Я поморщилась от резкого звука, отступая немного с сторону. Запах расплавленного воска, вырвался в коридор, вызвав неприятные мурашки по затылку. Я подняла глаза в поисках его источника, и застыла от изумления. А мне-то уже казалось, что после клановых войн бурятских шаманов меня уже мало что удивит. Наивная. На полу красовалась огромная хитровыебанная пентаграмма, начерченная яркой белой краской, вдоль по окружности – какие-то заклинания, судя по всему, на латыни. Почерк вычурный, с завитушками. Посередине алтарный столик, пустой. Единственным источником освещения здесь было свечи – великое множества, а потому от их густого тяжёлого запаха дышать в этом подземелье было нечем. Вдоль стен тянулись подвесные полки с ритуальными принадлежностями: черепа, кинжалы – всё, как в порядочных фильмах ужасов. И ведь не сказать, что Черноусов всегда был с бусорью, так, любил о Сталине порассуждать с пылкой страстью, а в остальном обычный старшекурсник-мажор, ничего подозрительного! Я уже собиралась неиронично ввесить своему сопровождающему леща за такие фокусы, но в этот момент глаза привыкли к темноте достаточно, чтобы разглядеть, что у дальней стены в дрожащем свете мерцающих огоньков лежит Ира Галкина. Оттеснив Егора плечом, я поторопилась к ней, потому что всё происходящее всё меньше напоминало шутку. Мне только секстантов в этой жизни не хватало, ну почему? Я осторожно, стараясь не задевать свечи, опустилась рядом с однокурсницей на колени. Проверила, дышит ли. – Она жива, просто без сознания, и ещё какое-то время останется, – бесстрастно сообщили мне. Егор ступил за порог следом, плотно прикрывая за собой дверь. Я ни на грамм не разделяла это его титаническое спокойствие. Последнее время количество потустороннего дерьма в моей жизни шкалит просто, и я как-то не припомню, чтоб давала на это своё согласие. – Тебя ведь предупреждали, что если это будет какой-то ебанутой подставой, я в благочестивую даму играть не буду. Или ты мне сейчас же объясняешь, что всё это, нахуй, значит, или ты будешь собирать свои зубы по всему полу. Черноусов поморщился, как морщился всякий раз, прежде чем сделать замечание. «Ты чудовищно много материшься, Лескова». Я знаю. Впрочем, на этот раз мы, кажется обошлись без нравоучений. – У моего давнего товарища была мечта повелевать демонами из преисподней. Слишком дерзкая цель, для того, кто и с собственными демонами совладать не может. Но что-то романтичное в этом есть. Ну вот откуда в нас эта бесконечная жажда власти? – Это комплекс неполноценности, – скептично заметила я, оглядывая полки вдоль стен на предмет чего-нибудь подходящего для самозащиты. Надо будет в следующий раз сунуть в рюкзак перцовый баллончик. Или осиновый кол. – Верно подмечено! – Егора это развеселило. – А ещё это страх. Мы ведь знаем, что ад реален. И что нам придётся платить по счетам. К этому хочется как-то подготовиться. Поэтому, я надеюсь, мы меня поймёшь, – он взял с одной из полок кожаные перчатки, не спеша надел. – Хотелось бы кое-что у тебя позаимствовать. – Не думаю, что в состоянии хоть что-нибудь предложить сатанинской секте, – деликатно отказала я, начиная отступать медленно, вокруг алтарного столика. – Тебе кое-что досталось по наследству, Ника. Просто это ещё не проснулось в тебе, – он не отрывал глаз от меня теперь, зеркаля каждое моё движение. Мы будто танцевали по периметру пентаграммы, и чем дольше это продолжалось, тем быстрее колотилось сердце. – Но говорят, что когда их обладатель оказывается на краю пропасти, они просыпаются. Интересно, как долго тебя придётся держать на краю? Этот нездоровый блеск в глазах крайне красноречиво сообщал, что начиная с этого момента, мне не стоит ждать совершенно ничего хорошего. «Абсолютно всё не так» Будаев оказался ебейше прав! Невозможно было сказать точнее! Откровенно перекрытый тип, зря не послушала препода по межкультурке. Я замерла на секунду, прежде чем сделать решительный прыжок к выходу, но Черноусов настиг меня у самой двери, вжал в стену, и я почувствовала, как пальцы сжимаются на моей шее, перекрывая ток воздуха. В глазах очень быстро потемнело, из кончиков пальцев онемение быстро поднялось по кистям, сковывая запястья. Можно было бы уже распрощаться с жизнью, по пути проклиная себя за отчаянное безрассудство, но в этот момент кто-то с силой дёрнул меня за локоть, вытащив обратно в ледяной коридор. Я и опомниться не успела, как вдруг поняла, что оказалась в объятиях бармена Серёги.