Бенгальский огонь

– Шамай хараад баярланаб, Кирилл, – его приветствуют чуть насмешливо, с хорошо различимой в голосе неприязнью. – К сожалению, не могу ответить. тем же, – молодой шаман хмурится. Декабрьский ветер треплет полы его распахнутого пальто. Здесь, вдали от домов, эхо пропадает, и глубокая чёрная тишина будто тянет за собой туда, на изнанку. Где нет ни фонарей, ни звуков, ни лишних свидетелей. Поединкам насмерть полагаются некоторые правила. – Я удивлён что ты пришёл. Тебя кто-то ещё в этой жизни волнует, – Баир вскидывает брови, затягиваясь неторопливо, потом продолжает с прежней едкостью, – кроме самого себя. – Верни её мне. Яся тут не причём. У Кирилла очень серьёзное лицо, очень сосредоточенное. Голос тоже спокойный, хотя и звучит приглушённо от нервного напряжения. Но молодой шаман хорошо выучил - кто позволит эмоциям взять верх, тот уже проиграл. Чёрное небо, сотканное из холода, раскинулось над его головой необъятным куполом, и с него крупными тяжёлыми хлопьями валит и валит снег, скрывая под собой деревья, парковые скамейки и оставшиеся на дорожках следы тех, кто сюда пришёл. Пройдёт невозможное количество часов, прежде чем густой мрак отступит, рассеется и впустит в себя первые рассветные отблески. Зимнее солнцестояние – самая длинная ночь в году. – Верну, – Кириллу отвечают недоброй усмешкой. – Если победишь в поединке. По-другому тебя не заставишь драться. Проиграешь – убью. Глаз за глаз. Баир тушит сигарету подошвой и делает шаг вперёд. *** Сердце колотилось, как бешеное. Перед глазами мелькали, сменяя друг друга, дворы многоэтажек, предновогодние вывески и пешеходные переходы. В голове «пиздец» бегущей строкой и из-за холода и дикой спешки спазмом часто перехватывало горло. – Баир Жаргалыч спустит с меня три шкуры, а потом отдаст Архан Шутхыру. – завывал время от времени Серёга, в отчаянии натягивая шапку почти на самые глаза. – Я ведь обещал себе, что больше в это ввязываться не буду! Видимо, его шаманская жопа не предчувствовала ничего хорошего. Уж не знаю, что за персонажем там был этот эпический Архан Шутхыр, но если уж бармен на полставки боялся его больше, чем своего поехавшего наставника, то личность, судя по всему, была весьма выдающаяся. Дорогу пришлось перебежать на красный из-за крайней спешки, и когда мы чуть было не сгинули под колёсами самосвала, тормозящего ледяному асфальту, то и без предчувствий стало ясно, что эта заварушка даже на подступах, даже ещё начаться толком не успев, уже опасна для жизни. – Куда мы направляемся хотя бы? – осведомилась я, минуя вслед за попутчиком подсвеченную синим педуху с колоритным портретом Выготского на всю стену. – Тропарь, – коротко ответил Серёга, поправляя шарф. – Ты шутишь? Как мы найдём их в огромном парке?! – Поверь, найдём. Они ведь не в шахматы там играть собрались. Энергия так резонировать будет, что даже ты почувствуешь. Даже я? Это вот сейчас обидно было. Но поскользнувшись на замёрзшей луже и повиснув на заборе, я не успела сообщить об этом Серёге, который тут же оказался далеко впереди. Пришлось догонять его, и, чуть не врезавшись в спину, я тут же пристала к ученику чародея с очередным вопросом. – Этот твой Баир Жаргалыч, чего он вообще взъелся-то на Кирилла? Тот же ведь сказал, что на звание шамана года не претендует. Или как оно у вас там… – Да не в шамана года дело, там вообще мрачная весьма история. Он сам-то тебе её не рассказывал? – Не-а. – В общем, Аяна… Аяной звали Кириллову невесту, – Серёга шумно выдохнул, пряча руки в карманах, отчего-то очень смущаясь, и сразу ясно стало, что рассказчик из него не очень. – Она из очень древнего рода, у таких счётов с духами накапливается много, и надо… Надо очень осторожно себя вести. Баир Жаргалыч был страшно в неё влюблён. Места себе не находил, успокоился только тогда, когда с Кирилла взял обещание, что тот будет защищать её и оберегать, если надо, жизнь за неё положит. А когда её злой дух забрал, то Кирилл вроде как струсил и не пошёл за ней, так она и пропала. Так что у Баира Жаргалыча там вроде как к Будаеву личный счёт. Он Аяну только под обещание отдал, а Кирилл не смог спасти её. Вот как-то так… – Это очень, очень плохо! Крайне огромная н-непоправимая н-неприятность, – заикаясь на холоде, злобно чеканя слова сквозь зубы, я ещё сильнее ускорила шаг, так что теперь догонять меня пришлось уже Серёге. – Вообще, я бы так не переживал за его благополучие, – основательно запыхавшись, сообщил он. – Кирилл хоть и трусливый по духу, но заклинатель из него сильный, это даже наставник мой признаёт. – Он не трусливый, – я остановилась, преграждая Серёге путь, так что он даже назад отскочил от неожиданности. – Но он не может драться с Вороном в полную силу, потому что он… Потому что его прокляли. Мы стояли на углу улице в неровном свете уличного фонаря, и даже в зыбком ночном сумраке видно было, как лицо у начинающего шамана меняется. *** Кирилл глубоко вздохнул, и ночь скользнула в лёгкие колкой морозной крошкой. Он думал о том, что, наверное, ещё тогда, пять лет назад, должен был умереть. Над судьбой оказались не властны ни время, ни расстояние. Теперь это случится вдали от дома. Когда рядом нет никого, и ты даже попрощаться ни с кем не успеешь. Сбежать нельзя, сначала нужно вернуть Ясю. В запасе есть ровно один удар, нужно подгадать момент так, чтобы его хватило. Ворон за спиной врага медленно распахивает крылья, и воздух начинает вибрировать. Бой идёт напряжённо, да и в общем, когда ты всё время уклоняешься, это даже боем сложно назвать. Сугробы то и дело взрывают горячие волны, духи, потревоженные битвой, вьются в воздухе, и тьма становится всё плотнее. В таких условиях сложно поймать момент, когда защита противник даст брешь, когда он ослабит бдительность. Ворон – опытный колдун и с каждым ударом он только злее. Новая волна цепляет когтями и опрокидывает на снег, так что дыхание перехватывает. И даже сквозь пелену в глазах хорошо различимо лицо Баира: шрам на щеке и бездонные чёрные глаза. – В чём дело, Кирилл? Ты уже и ремесло своё забыл? Давай я тебе напомню, – маленькое шаманское зеркало, увешанное бубенчиками, сверкает в его руке, и воздух из ледяного вдруг становится горячим, начинает жечь. Но – лишь на какую-то секунду – мрак меж деревьев пронизывает отрывистая вспышка, как молния, и зеркало, выскользнув из пальцев, падает в сугроб с тихим мелодичным отзвуком. *** – Слава Будде, успели! – прошептал Серёга на выдохе, убирая амулет в карман, хватаясь в попытке отдышаться, за сердце. – Кирилл! Как ты? – утопая в снегу по щиколотку, я кинулась к своему неудачливому шаману, пытаясь поймать взглядом его выражение лица и одновременно оценить, всё ли в нём цело. – Что ты здесь делаешь? Здесь опасно! – недовольно вопросил он, словив меня и прижимая к груди почти сразу же, потому что равновесие я всё-таки потеряла. – Ой, закрой рот! – Баир Жаргалыч, на Кирилла проклятье наложили, это не поединок на равных, его нужно остановить! – всё ещё задыхаясь, опираясь о ближайшее попавшееся дерево, прокричал ученик шамана. Ворон, отступая, тряхнул рукой, в которой парой мгновений раньше держал своё странное зеркало. Так, как будто обжёгся. – Я знаю, – низким голосом процедил он щурясь. – Не мешай. Кирилл сильнее сжал меня в объятиях, переводя взгляд на своего противника. Он ничего не сказал, но в тот момент мне и без слов ясно стало: нам придётся драться с ним, с этим обезумевшим колдуном. Вместе.