Тонкие запястья

— А вы на кого поступать собираетесь? — спросил Арсений у Димы и Оксаны. Вся троица сидела в кухне у Попова, он позвал ребят ради зеленоглазого. Юноша очень сильно скучал по друзьям, и Арс не мог видеть своего мальчика расстроенным. Хоть уже и через два дня он бы увиделся с ними. — Я в медицинский, на стоматолога. — сказал Позов и приобнял свою девушку. — Я тоже в мед, но на пульмонолога. — рассказала Оксана. — Антон стал кем-то вроде музы. Когда начала помогать ему со всей астматической фигней, сама и втянулась. — Оксан, это очень классно. — улыбнулся Арс и посмотрел на зеленоглазого. — Вообще, Окс, зачем тебе учиться? — усмехнулся Шаст. — Ты и так всё знаешь про астму. — Я за тобой ухаживала, когда у тебя развился статус третьей степени, обязательно впишу это в портфолио. — рассмеялась девушка. Она увидела непонимающее лицо учителя, который буквально взглядом просил, чтобы ему объяснили. — Астматический статус — это осложнение после приступа, который не прекращается. Четвёртая стадия в большинстве случаев — это летальная. — объяснила Окс, и Дима оценивающе на неё посмотрел, типо "Эта моя девочка такая умная". — У тебя дошёл до третьего? — удивлённо посмотрел на Антона учитель. — А когда это произошло? — Около года назад. Да там вся реанимация была в шоке. У него третий статус развился за час. Это очень необычно. Началось всё с того, что Антон нам позвонил и сказал, что у него приступ уже двадцать минут продолжается. Ингалятор не помогает, а этот балбес в этот момент был дома один. Тётя Майя была в командировке. — Арс перевёл взгляд на Шаста, при упоминании мамы он сжал губы, и историк крепко сжал его руку в знак поддержки. — Мы сразу же вызвали ему скорую и поехали к нему. Потом мы ещё полчаса ждали эту скорую и это было трудно, потому что Антон пытался сбежать. — Попов рассмеялся, представляя это, а Шастун кинул злой взгляд на Оксану. — Да, потом его сразу увезли в реанимацию уже с третьим статусом, который развился в скорой. — ИВЛ — это очень мерзкая херня. — нахмурился Антон. — Никому вообще не советую. — А ты и не должен, Оксана через пять лет будет советовать кому-то ИВЛ. — усмехнулся Поз и сделал глоток чая. — Ой, ребят. Мне мама написала, что бабушка приехала. Мне домой нужно. — виновато произнесла девушка и встала из-за стола. — Тебя проводить? — спросил Димка, обнимая её. — Нет, мама меня ждёт возле магазина за углом, — пояснила Оксана и обняла Антона на прощание. Арсений проводил её до двери, она поблагодарила его за приглашение и побежала, потому что нельзя заставлять маму ждать. — Шастик, что с тобой? — взволнованно проговорил Поз, увидев его трясущиеся руки. — Да не знаю, что-то голова болит. — ответил он и почувствовал металлический вкус на губах. У него текла кровь из носа. — Малыш, ты в порядке? — спросил пришедший с коридора Арсений и подлетел к зеленоглазому. Он сразу же взял салфетку и осторожными движениями начал вытирать кровь у носа и на губах. — Арс, всё хоро… — он не успел договорить, потому что потерял сознание. Историк быстро сориентировался и подхватил его. — Я убью его. — прошептал Дима, пока Попов нёс его в комнату. — Дим, вызови скорую, а я пока нашатырь поищу. — Нет, ему не нужна скорая. Ему нужен психиатр. — прорычал Поз и пнул коленом ногу Шаста. — Что? Прекращай давай и звони. — произнёс Арс и вытащил нашатырный спирт. Какого хуя он снова слышит, что его мальчику нужен психиатр? — Я не буду, Арсений Сергеевич, вы серьёзно не видите? — удивлённо спросил парень. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — уверенно проговорил историк и поднёс ватку к носу школьника. — Расскажи мне. — Эта длинная швабра уже просыпается, пусть вам сам и расскажет. — крикнул он, смотря на ушастое недоразумение, которое начало морщиться от запаха и постепенно отходить от потери сознания. — Ёжик, как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Арсений, поглаживая очнувшегося мальчика по голове. — Прекратите с ним сюсюкаться! Он сам виноват в этом всём! Он сам загнал себя в это дерьмо, из которого он уже сам не выберется. — рявкнул Поз. — Дим, пожалуйста. Мы же говорили на эту тему. — тихо сказал Антон. Историк непонимающе смотрел на парней, но не решился влезать в разговор, будто что-то его останавливало. — Пошёл ты в жопу, Антон! У тебя три раза был голодный обморок и ты сбросил килограмм двадцать! — воскликнул Дима, он был готов убить Шастуна. В его глазах стреляли молнии. — Двадцать шесть. — прошептал зеленоглазый, но все его услышали. Арсений будто потерял землю под ногами. Он ждал, что сейчас школьники рассмеются и скажут, что это ужасно придуманный пранк, но они молчали, а Позов был готов дать в глаз Антону. Шастун стыдливо опустил глаза и боялся увидеть взгляд учителя. Не Поза, а Арса. Потому что именно ему он врал и его еду он выбрасывал месяцами. — Антош, у тебя ..? — Попов был не в силах закончить это предложение, он боялся, что его догадки окажутся правдой. — Да, он грёбанный анорексик! — вскрикнул Дима и перевёл взгляд на историка. — Как вы не заметили? Вы живёте с ним и кормите его! Как? — Арс молчал, не зная, что сказать. Он правда серьёзно облажался. — Я вот даже не знаю кого мне больше ненавидеть: себя или тебя. Я покрывал тебя несколько месяцев. "Поз, у меня всё хорошо, я чувствую себя офигенно". — спародировал он Шастуна. — Знаете что, Арсений Сергеевич? Мы ещё с ним договор заключили. — фыркнул парень. — Мы договорились, что я вмешаюсь и расскажу вам всё, если у него выйдет это из под контроля. Я ужасная мразь, ведь я не понял, что у него с первого дня всё вышло из под контроля. — Антон хотел что-то сказать, но Дима показал рукой, чтобы он заткнулся. — Видеть тебя не хочу. Думаешь, твоя мама была бы рада? Арсений Сергевич, вот серьёзно, запихните его в психушку. Не хочу его видеть сейчас, да и самого себя тоже. — воскликнул он и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Арсений слушал Диму слишком заворожённо и не заметил, как у Антона из глаз начали ручьём течь слёзы, а его хрупкое тело дрожало. И только после хлопка двери он вышел из своеобразного "транса". — Антош, я не буду кричать на тебя, как Дима. Я должен поговорить с тобой, а не утопить в чувстве вины. — произнёс Попов и помог Шастуну сесть на кровати. — Расскажи мне, как ты к этому пришёл. — Ты правда хочешь это услышать? — спросил Антон и после кивка учителя продолжил говорить. — Каждый вечер я изучал свое отражение в зеркале. Я видел только жир, когда смотрел на своё отражение. Я думал, какой я громадный и неприлично жирный, это было омерзительно. И в какой-то момент я подумал: "Так больше продолжаться не может, я так больше жить не могу". В конечном счёте, я просто перестал есть. — проговорил Антон с какой-то гордостью? В этот момент Арсу захотелось дать ему по лицу. Он понял чувства Димки. Но он не мог, он понимал, что зеленоглазый болен, и это не его вина. — Почему ты не поговорил об этом со мной? — грустно спросил историк. — В этом нет никакой логики. Ты просто убиваешь себя! — В анорексии вообще нет логики. Есть только желание, заставляющее ей подчиняться. И я делаю это добровольно. Я хочу делать это. И я хочу, чтобы она делала это со мной. — заворожённо произнёс мальчик, и Попова передёрнуло от его тона и блеска в глазах. Арсений понимает, что все произошло не за один день. И как же он не заметил, что творится, как все докатилось до такого кошмара? — Сколько ты весишь сейчас? — спросил голубоглазый, зная, что не удивится, даже если Антон скажет, что весит тридцать килограмм. Он уже ничему не удивится. — 59 килограмм. — одними губами прошептал Шастун. — Ты скоро и вовсе исчезнешь. — убито произнёс Попов. — Зачем так издеваться над собой? — Чтобы быть худым - нужно страдать. — фыркнул зеленоглазый. — Но ты не поймёшь, ты красивый и худой. — он посмотрел на учителя завистливым взглядом. — Антош, но ты тоже! Ты очень красивый! — непонимающе произнёс учитель. Вот, что заболевания пищевого поведения делают с сознанием людей. — Нет, Арс, я жирный урод. Мне нужно сбросить ещё чуть-чуть. — сказал он, как заученную мантру. — Прекрати, Антон! — вскрикнул Арсений. — Мне больно это слышать, мне больно от того, что ты не считаешь себя красивым, хотя ты невероятный. — грустно произнёс учитель, снизив свой голос на пару тонов. — Антош, я не смогу тебе помочь. Я думал о том, что тебе нужно сходить к психиатру, но теперь я убедился окончательно. — Все люди сразу думают, что ты сумасшедший, когда слышат слово анорексия. Я не хочу в психушку! — крикнул Шастун. — Никто тебя не отправит в психушку, ёжик. Мы пойдём не в больницу, а домой к нему. Я позвоню Нурлану и он мне даст номер психиатра, я поговорю с ним и только потом отправлю тебя, солнце. — сказал учитель, и в глазах Антона осталось чуть меньше страха. — Мы всё сделаем так, чтобы тебе было хорошо, и ты вылечился. Никто не хочет сбагрить тебя в больницу. — спокойнно проговорил учитель, чтобы не расшатывать нервы парня, который и так дрожал. — Я не хочу идти, но ты всё равно меня потащишь, ведь так? — спросил Шаст. — Да, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты был здоров, а не терял сознание каждый месяц, как по расписанию. Антош, я хочу будущего с тобой, а из-за анорексии у нас его не будет. — он подвинулся к зеленоглазому и погладил его по руке. — Аляска будет очень скучать по тебе, и твои друзья. А как же мечта стать переводчиком? — Я запутался, Арс. Я не знаю, что мне делать. Я очень хочу жить с тобой, и чтобы ты каждый день забирал меня с универа и покупал мне кофе после пар. Я хочу гулять с тобой и Аляской, читать с тобой книги и смотреть фильмы. Но я ровно также сильно хочу похудеть и видеть каждую свою кость. — он уже плакал. — Знаешь, что самое страшное, Арс? Я не хочу вылечиваться, мне нравится моё тело. — Мы справимся. Я буду всегда рядом с тобой. Мы пройдём всю терапию и лечение вместе. Можешь даже в школу не ходить, справку тебе Нурлан сделает. Малыш, я спасу тебя, даже если ты меня возненавидишь за это. Антон ничего не сказал, он поцеловал щёку Арса и лёг спать. Попов даже не стал удивляться такому резкому желанию уснуть. Он всё-таки час назад в обморок упал, пусть отдохнёт, историку не жалко. — Нурлан, привет. Я знаю, что у тебя есть друг психиатр. Мне очень нужен его номер. Вячеслав Комиссаренко, ага. Антон мне сегодня признался, что у него анорексия. Я надеюсь, что он поможет. Спасибо, Нурик. До встречи. — он последний раз оглянулся на своего ученика, понимая, что ему нужен врач, и это необходимая мера в данной ситуации. *** Арсений: Дим, привет. Завтра я веду Антона к психиатру. Дима: Давно уже пора. Пожалуйста, спасите его. У меня нет друга ближе него. Арсений: А у меня нет человека ближе него, я сделаю всё, что возможно и невозможно. Он обещал себе и своему ученику, что спасёт Антона. Он просто обязан это сделать. Он больше не сможет жить без этого ушастого недоразумения. Но Арсению самому сейчас нужна поддержка. Голубоглазый, даже не думая, позвонил Воле. — Паш, привет. — поздоровался Арс, нервно теребя кусочек футболки. — Приветик. Что случилось? — бодро поприветствовал мужчина. — Откуда ты знаешь, что что-то случилось? — усмехнулся Попов. — По твоему голосу. Не глупи, Арсений. Что случилось? Ты с Шастунишкой поссорился? — Если бы. — сказал историк и тяжело вздохнул. — Ты же замечал, что он похудел, и вообще у него странные отношения с едой? — Тут только слепой не заметит. — фыркнул Воля. — Что именно случилось? Он сбросил пять килограмм и тебе нечего трогать у него? — Паш, у него анорексия. — прошептал Арсений. Он уже успел возненавидеть это слово. — Ты уверен? Если он похудел и ничего не ест при тебе, это не повод думать, что он болеет. Я тоже худой, но… — Он сбросил двадцать шесть килограмм. — произнёс учитель, и этого было достаточно, чтобы в ответ получить "ахуеть" от русиста. — Завтра я веду его к психиатру. Паш, мне невероятно страшно. А вдруг он настолько болен, что его отправят в психушку? Я так боюсь лишиться его. А вдруг он вообще умрёт? Как я буду без него? Я не смогу жить без этого зеленоглазого чуда. — Воля знал этот тон. Сейчас у Арса начнётся истерика с самонакручиванием. — Прекрати сопли! Арс, не буду отрицать, ситуация прям жопа. Но с тобой у него есть шанс справиться. Сейчас ты должен быть сильным, хотя бы ради него. Антон не хочет бороться и не захочет и дальше. Начни бороться за него. Арс, я знаю, что ты вытащишь его из этого болота. — У меня нет права на ошибку. — ответил Арсений и именно в тот момент осознал, что Тоша правда может умереть.