Тонкие запястья

Раздался телефонный звонок. Арсений взял телефон в руки, чуть не уронив его из дрожащих пальцев. Он был немного сонным, ведь не собирался вставать в шесть утра. К Антону он собирался ближе к девяти часам, когда уже приём будет открыт. - Арсений, здравствуйте. Это Алексей. - он резко замолчал и у Попова уже сдавали нервы от затянувшегося молчания врача. Какого хрена он звонит и молчит? Он блять в молчанку решил поиграть? - Что-то случилось? - нетерпеливо прикрикнул историк, начиная психовать. Он отрывисто сжимал одеяло и кусал губы с такой силой, что ощущал металлический вкус во рту. - Мы сделали всё, что смогли. Час назад у него просто остановилось сердце, мы ввели в кому, но это не принесло результатов. Я приношу мои искренние соболезнования. Если у вас есть какие-то претензии к больнице, то вы можете подавать на нас в суд. - Вы уверены? Всё-таки Антон не редкое имя, может вы ошиблись? Он не мог, я же только вчера его видел, я хотел к нему приехать. Давайте я приеду? Я уверен, что у вас что-то не так с документами, с Антошей всё в порядке, я уверен. - истерично начал бормотать учитель. С другой стороны телефона послышался тяжёлый вздох. - Нет, ошибки быть не может. Примите мои соболезнования. Документы для похорон будут готовы через пару часов. Держитесь, пожалуйста, мне жаль. - ответил он и отключился. Алексею и самому было невероятно тяжело, он чувствовал ненависть к самому себе. Щербаков понимал, что не спас семнадцатилетнего подростка, хотя и обещал. Фиксирование смерти Антона Шастуна был одним из самых тяжёлых моментов его жизни. Из глаза даже вылилась одна скупая слеза, в то время как медсестра, которая постоянно была с Антоном плакала навзрыд. Он сказал, что ему жаль, а у Арсения умер смысл его жизни. Арсений молча встал с кровати и сразу же упал на колени, потому что перестал чувствовать опору под ногами. - Нет, нет, нет! Ты не мог, Антош! - вскричал Арсений, ударяя кулаком по тумбочки. Из его голубых глаз полились слёзы, он даже не стал их вытирать. С окончания звонка Алексея он истерично повторял:”Ёжик, ты не мог, с тобой всё хорошо”. Он всё рыдал и рыдал, иногда ударяя эту долбанную тумбочку, из руки текла кровь, которую Аляска не успевала облизывать, жалобно поскуливая. Казалось, что она понимала, что у неё теперь остался только один хозяин. Арсению было больно. Ему ещё никогда не было так больно, что-то съедало его душу изнутри, раскалывая по частям, по огромным жирным кускам. Ему казалось, что его сердце разрезали ножом наживую, хотя даже эта боль не сравнится с тем, что он чувствовал сейчас. Его разрывали чувства. Ненависти не было. Была разрывающая скорбь. Эти мысли отдавались физической болью. Мужчина не знал, что у него болит, но будто бы болело всё. Когда-то он говорил, что готов забрать всю боль этого мира, главное, чтобы Антоше было хорошо, но в данный момент он чувствовал всю боль этой вселенной. Арсений был бы рад умереть в тот момент, ему это хотелось настолько сильно, что он рвал волосы на голове. Но он не имел права это сделать, Антон бы ему никогда не простил. Временами он надрывно вскрикивал и сжимал кожу на руке до синяков, чтобы вылезти из этого уёбищного сна. Он не мог предположить, что семнадцатилетний ушастый мальчик изменит всю его жизнь бесповоротно, становясь всем его миром. А сейчас его мир умер, забрав с собой душу Арсения, умер и сам Арсений. Он больше не сможет обнять, поцеловать своего мальчика, стискивая его в бесконечных объятиях. У историка нет сил прокручивать в голове воспоминания, связанные с Антоном, ему слишком больно. Боль от утраты Антона - режущая и острая, впивающаяся глубоко в кожу и оставляющая глубокие шрамы, которые нельзя будет вывести. Попов понимал, что все его самые страшные кошмары сбылись. Он попал в свой личный ад. Самое худшее то, что находится за гранью добра и зла случилось. Уже через пару часов он будет на его похоронах, увидит его худенькое тело, потрогает его тонкие запястья и будет смотреть, как его опускают в землю. Он был готов заключить договор с Дьяволом, чтобы только Антон был жив... Арсений не был готов к тому, что его зелёные глаза будут закрыты, не потому что он спит, а потому что умер. Ему нельзя скрывать это, ему нельзя идти на похороны одному. Он обязан сказать об этом всем, кому Антон не был безразличен. Сейчас ему нужен тот, кто скажет, что Арсений не виноват, хоть он и не поверит в это. Арсений: Паш, его больше нет. Павел: Что? Скажи, что это не правда, пожалуйста. Шастун не мог. Арсений: Похороны сегодня, после обеда. Передай Серёже, пожалуйста. Павел: Я буду у тебя через двадцать минут. *** На кладбище были Арсений, Паша, Сергей, Дима и Оксана. Гроб уже был погребён, все просто стояли у могилы и молчали. Нурлан звонил часом раннее, он очень долго извинялся и сказал, что не сможет приехать на похороны, просто потому что ему стыдно перед Арсением. У Попова не было сил возражать, хотя он и не винил Сабурова. Ему бы хотелось наорать на него и сказать, что он убил его мальчика, только Арсений знал, что Антон сам себя погубил. Ляйсан тоже не приехала, ведь она беременна. Паша рассказал Арсению, когда к нему приехал. Ей не нужно так нервничать, хотя плакать она будет сильнее, чем любой из присутствующих на похоронах. Антон так и не узнает об её беременности, хотя радовался бы больше всех присутствующих. Перед погребением Арсений даже поцеловал холодную щёку Антона. Мужчине никогда не было так холодно до этого момента, он вздрогнул, и тело покрылось мурашками. От этого его отговаривал Паша, аргументируя тем, что ему будет слишком тяжело и он запомнит таким их последний поцелуй. Воля даже пытался удержать, но Попов отпихнул его и поцеловал мальчишку. Ему было очень больно целовать Шастуна, но без этого ему было бы больнее и он бы винил себя всю оставшуюся жизнь, что не прикоснулся к нему в последний раз. Арсений не помнит, как гроб с телом Антона опускался в землю. Он помнит, как его душа разваливалась на руины. Недалеко от основной группы людей стояла Оксана и громко всхлипывала, со злостью смотря то на Арсения, то на Диму, не понимая, кого ей надо ненавидеть больше. Паша с Сережёй придерживали Арсения за плечи, ведь ноги уже давно не держали. Когда могильщик начал копать могилу, он просто начал рыдать и уткнулся Воле в плечо. Антону никогда не будет восемнадцать. Зеленоглазому мальчику с русыми кудряшками всегда будет семнадцать. В какой-то момент Попов вспомнил о просьбе Антоши, о его последней просьбе. Ему нужно передать Оксане и Диме его последние слова. - Оксан, Дим, подойдите ко мне. - нарушил он тишину, давящую на всех присутствующих. Все обернулись на него, на мужчину, который еле выговорил эти слова из-за подступающих слёз, он будто бы постарел лет на десять. Подростки молча подошли к нему, не смея ослушаться. - Оксана, слушай меня, это его последняя просьба. Он хотел увидеть тебя, но не хотел расстраивать. Антоша сказал, что ты всегда была очень заботливая по отношению к нему и иногда заменяла ему маму. Он сказал, что ты станешь отличным врачом и сможешь помочь многим астматикам. Он просил взять с тебя обещание, что ты назовёшь сына Антоном. - Оксана разрыдалась ещё сильнее. Дима попытался обнять её, но она ударила его по руке, злостно шипя. - Дим, он попросил тебе передать, что он на тебя не обижен, что ты всегда был для него лучшим другом. Он попросил взять с тебя обещание, что ты и Оксана поженитесь и заведёте собаку. Антоша сказал, что постоянно благодарил судьбу за такого друга. - Да я вас ненавижу! - вскричала Оксана. - Вы скрывали от меня, что он был болен. Я не попрощалась с ним! И всё из-за вас двоих! Я переведусь в другую школу и сменю номер, чтобы не видеть вас снова! Мне абсолютно плевать, что вы были моим учителем, а ты моим лучшим другом и парнем. Вы оба самые настоящие мрази! А знаете что? Я не побоюсь сказать то, что думаю. Вы оба виноваты в его смерти. Вы будете жить с чувством вины всю оставшуюся жизнь и так вам и надо. Лучше бы умер кто-то из вас, вы достойны смерти, а он нет. Она убежала, не оборачиваясь. Попов хотел что-то сказать, но Воля перебил его, беря за плечи и отводя в сторону. - Арсений Сергеевич, стойте! - крикнул Позов и Арсений мгновенно обернулся. - Арс, тебе не нужно это. Пойдём домой, ты не обязан с ним разговаривать. - начал уговаривать его учитель русского, пытаясь сдвинуть его с места. - Пусти меня. Всё будет нормально. - Паша кивнул и отошёл в сторону, пристально наблюдая за подростком, который подошёл к его другу. Он не знал, что творится в головах этих школьников. Может и второй начнёт обвинять его друга, вселяя чувство вины всё глубже и глубже в этом потерянном и убитом горе человеке? - Арсений Сергеевич, я хочу извиниться перед вами, перед Антоном уже не могу. Я повёл себя, как настоящая сволочь. Я знаю, что он хотел сделать тем, что сказал, что он не обижается. Но я знаю, что ему было плохо от этого. Всё-таки я с ним не первый год знаком, он всегда плохо скрывал эмоции. - подросток грустно улыбнулся. - Я всегда буду горд тем, что был другом такого человека как Шастик, мне жаль, что вы не познакомились с ним раньше. До смерти тёти Майи он был совершенно другим. Он постоянно смеялся, смотрел КВН, даже состоял в школьной лиге, и у него классно получалось. Я надеялся, что после знакомства с вами он изменится и вернётся его улыбчивость и любовь к жизни. - он перевёл взгляд на могилу и продолжил. - Когда вы мне позвонили, я понял, что это конец вообще всего. Я знаю, что больше никогда не поговорю с ним и не найду такого друга, как он. Я понял, что Оксана возненавидит нас обоих и как минимум уйдёт из школы, да и вообще может из города уехать. - Позов грустно усмехнулся. - Вы же знаете эту тему с домино? Типо когда одна падает, то все остальные тоже. Смерть Антона - это первая упавшая штучка, следующем были вы, потом я, потом Окс. У Шастика была какая-то своя магия, он проникал в человека своим обаянием и наивностью. Его не хотелось отпускать, его хотелось оберегать от всего плохого и всех тех, кто делает ему больно. Он был светлым пятнышком во всём этом тёмном мире. Как говорила тётя Майя:” Под словом “солнышко” должна быть фотография Антоши”. - Дим, прости, но я пока не готов обсуждать Антона в прошедшем времени. - прошептал Арсений и отошёл от подростка, Паша сразу же прибежал к нему и приобнял друга за плечи. - Встретимся ещё. Береги себя, Дим, и попробуй поговорить с Оксаной. - Это бесполезно, если она не хочет, то даже апокалипсис не заставит её ответить на мои сообщения. Арсений Сергеевич, я перейду в другой класс, чтобы нам обоим было проще. - крикнул он уже в спину историка. - Делай, что хочешь, Дим. - Позов сразу же убежал, даже не оборачиваясь на учителя. Перед уходом Арсений обернулся на могилу и остановился, прожигая её взглядом. - Арс, идём. - окликнул его Воля. - Наша история была слишком красивой, чтобы иметь счастливый финал. *** Раздался телефонный звонок. - Ёбанное дежавю. - пробормотал мужчина, даже не смотря на звонящий абонемент. - Да? - Арс, привет. Когда ты приедешь? Я соскучился по тебе. Сейчас заходил Алексей Сергеевич и сказал, что моё состояние улучшилось, он вроде сказал, что тебе позвонит, но я сам захотел. Возможно меня через пару дней переведут в обычную палату из реанимации. Я и сам чувствую себя лучше. Я люблю тебя и жду в больнице. - затянулось молчание. - Ты почему молчишь? Всё нормально? - Да, ёжик, Антош, я скоро буду, я проспал просто. Моя радость, я скоро приеду. - пробормотал он, больно щипая себя за руку, чтобы быть до конца уверенным, что это не сон. Его руки дрожали. - Хорошо, Арс, я люблю тебя, поцелуй Ляську. - проговорил парень и отключился. У Арсения выпал телефон из рук. Он осознал, что всё это был грёбанный сон. Он просто сел на кровать и зарыдал. Если всё это был один долбанный сон, то почему ему сейчас так больно? Этот сон забрал что-то важное, что было в Арсении, сломал какую-то частичку души Попова. Антон жив. Антон жив. Антон жив. Антон жив. Антон жив. Антон жив. Никаких похорон не было, не было поцелуя холодной щеки Антона, не было истерики Оксаны, не было извинений Нурлана. Был только ебанутый сон Арсения. Он никогда не расскажет об этом Антону и кому-то ещё. Мальчишке и всем остальным не нужно об этом знать. Хотя возможно через лет двадцать после этого дня он расскажет ему о сне, ведь теперь они точно будут вместе всё это время, Арсений никогда его не отпустит. Историк расплылся счастливой улыбкой сквозь слёзы. Его мальчик звонил ему, сказал, что любит его и ждёт. Что ещё нужно для счастья в этом мире?