Сгоревшие Во Славе.

Она не собиралась читать его мысли. Честно говоря, она не хотела этого делать. Она проснулась в его постели, свернувшись калачиком рядом с ним, и почувствовала давление его мыслей, кружащихся на четырех разных языках, давивших ей на голову. Куини закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на то, о чем он думал во сне, но затем яркий сон вырвался наружу и разыгрался, как один из немой фильмов, которые Якоб водил ее смотреть. -Геллерт. Красивый молодой волшебник обнял бледного блондина Геллерта Гриндельвальда, который положил руки на талию мальчика и тихо пробормотал: -Альбус. Затем они поцеловались, долгий поцелуй, который казался глубоким и искренним, казалось, длился вечно, пока мальчик по имени Альбус не запустил пальцы в волосы Геллерта и тихо застонал. Куини ахнула, когда сон растворился в сознании Гриндельвальда. Его глаза медленно открылись, и в тот момент, когда он повернул к ней лицо, она поняла, что он знает. Он знал, что она видела его сон. Она отчаянно прошептала: - Я не хотел этого. Это давило на мой разум. Он вздохнул, и она почувствовала, как его Окклюменционные щиты прижались к ней. Он протянул руку, чтобы заправить ей волосы за ухо, и сказал довольно задумчиво. - Это было очень давно. - Ты казался очень страстным с ним, - заметила Куини, но Гриндельвальд покачал головой и настаивал. - Отношения между Альбусом и мной были односторонними. Куини поковыряла одеяло и вздохнула, в ее голове крутились вопросы. Она наконец набралась смелости спросить, - На что это похоже? Двое парней вместе? - Очень отличается от двух ведьм вместе, - ухмыльнулся он, и Куини захотелось ударить его подушкой. Вместо этого она хихикнула и спросила более серьезно: - Хотя что тебе нравится больше? Парни или девушки? - Ну, они очень разные. Невозможно сравнить эти переживания.- Гриндельвальд заложил руки за голову, отчего они казались худыми и жилистыми, и Куини сглотнула. Гриндельвальд тогда казался немного самоуверенным, когда заявил: - Люди бывают разных вкусов, Куини. Твой мне нравится больше всего. Она покраснела при этих словах и слегка покачала головой, выпрямляясь и глядя вниз, туда, где он лежал. - После всего, что ты сделал, я, должно быть, очень скучная. - Напротив, моя дорогая, - сказал он, проводя костяшками пальцев по ее руке. - Ты просто восхитительна. Он просто прикоснулся к ней на мгновение, заставив ее вздрогнуть, и какое-то время она думала, что, возможно, все внимание, которое он уделял ей, было просто потому, что он считал ее красивой. Многие парни в ее жизни считали ее хорошенькой. Может быть, в этом не было ничего особенного. Но потом он пробормотал, уставившись на свои пальцы. - Даже тот поцелуй с Альбусом был просто... средством для достижения цели. Прикосновения к людям, секс, Куини, всегда были средством достижения цели. Удовлетворение. Выплата. Но я не лгал, когда впустил тебя в свой разум и показал тебе свою правду. Правду о себе. Об этом. - Ничего подобного никогда не было, - проецировались на нее его мысли, и теперь глаза Куини горели, когда она смотрела на его серьезное лицо. Он поднял на нее глаза - свой бледный глаз и свой темный - и пробормотал вслух: - Никогда не было ничего подобного. - О. - Куини скользнула, чтобы лечь рядом с ним, пробираясь под одеялами, и повернулась к нему лицом, натягивая одеяло на них. Тогда она посмотрела ему в лицо, то изумилась. - Довольно скоро ты будешь управлять целым новым миром. - Я хочу, чтобы ты была со мной, Куини. - Гриндельвальд потянулся к ее лицу. - Не просто как мой легилимент. Не просто как слуга или солдат. Ты ведь понимаешь, не так ли? Куини перекатилась, пока не оказалась на нем сверху, и он хмыкнул, когда она выровняла их обнаженные тела. Девушка не была такой мокрой, поэтому она просунула между ними пальцы, которые облизала, и скользнула вверх. Она направила его наполовину твердый член в свое тело и начала раскачиваться, чувствуя, как он крепнет внутри нее, когда она двигалась. - С этого момента я всегда буду с тобой, - пообещала она ему, и он откинул голову назад и открыл рот. Он протянул руку и крепко сжал ее грудь в одной руке, а другой обхватил ее бедро, направляя ее движения, когда она стала насквозь мокрой и красной. Через некоторое время, покачиваясь, в ней произошел небольшой взрыв - едва заметный и ничем не примечательный, достаточно, чтобы она слегка сжалась и тихо застонала. Когда он кончил, это показалось таким же легким и почти нежным, и внезапно Куини поняла, что они забыли противозачаточный амулет. Она запаниковала, слезая с него, и яростно зашептала: - Я не собираюсь беременеть! - Я приготовлю тебе зелье. - Его голос был ленивым, и он казался усталым и невозмутимым. Но Куини дотронулась до нижней части живота и тихо заскулила. Насколько глупой она могла быть? Гриндельвальд потянулся к ее пальцам и встретился с ней глазами. - Я приготовлю тебе зелье, - снова сказал он, - Которое позаботится о сегодняшнем дне и следующих нескольких месяцах. Это не проблема, Куини. Я всегда буду заботиться о тебе, угу? Она быстро кивнула, чувствуя, как его семя просачивается у нее между ног и растекается по простыням, а когда закрыла глаза, все, что она могла видеть, это как Гриндельвальд целует Альбуса Дамблдора.

***

Гриндельвальд закатал рукава до локтей и, слегка напевая, развел огонь под своим котлом. Он бесшумно открыл книгу "Зелья для ведьм", которую принес из библиотеки, пока не добрался до страницы "Зелья для долговременной контрацепции". Он подумал о Криденсе, о команде, которая рано утром уехала в Англию, чтобы выследить его. Было ли Доверие с Нагайной даже сейчас? Неужели он уже пытался убить Дамблдора? Неужели Гриндельвальд опоздал? Или маленькой армии Гриндельвальда удастся перехватить мальчика и вернуть его в Австрию? Ему не принесло бы пользы размышлять об этом сейчас, отстраненно подумал он. У него уже было видение с его Черепом. Он видел все, что мог видеть. Он отослал группу из двадцати человек. Больше ничего нельзя было сделать. И Куини нуждалась в этом зелье; этим утром они совершили ошибку. Он облизнул губы и задумался о чем-то другом, - их возрасте. Возраст никогда не имел для него значения в физическом общении с другими. Винде было около тридцати, по его подсчетам, а ему-сорок четыре. Но Куини сказала ему, что ей двадцать три года, и по какой-то причине это показалось ему, она ужасно молодой. Возможно, дело было просто в ее юном поведении, в ее яркой индивидуальности, так резко контрастирующей с собственной осанкой Гриндельвальда. Он налил шестьдесят миллилитров Стандартной Воды для приготовления Зелий в свой котел и довел его до кипения, а затем раздался стук в дверь гостиной, в которой он начал свою работу по приготовлению Зелий. Он поднял глаза и увидел входящую Куини, выглядевшую застенчивой и, возможно, даже пристыженной в черном шерстяном платье. - Мне жаль, что тебе приходится это делать, - сказала она. - Проще, чем каждый раз произносить заклинание, - пренебрежительно сказал он, используя пинцет, чтобы поднять высушенные глаза пауков и бросить их в котел. Она смотрела, как он капал кровью каппа и помешивал своей палочкой-мешалкой, а затем отступил назад и скрестил руки на груди. - На это нужно четыре минуты. - Ты хорошо разбирался в Зельях в школе? - с любопытством спросила Куини, и Гриндельвальд усмехнулся. - Да, пока мне не исполнилось шестнадцать, и я провел несколько... экспериментов… это не очень понравилось моим инструкторам по Дурмстрангу. Меня исключили. - Тебя исключили? - Куини подняла брови, и Гриндельвальд бросил несколько крыльев фей в ее зелье. Он уставился на Куини и сказал: - У людей есть склонность бояться тех, чьи способности они не могут понять, и они часто плохо реагируют. - Да, я могу это понять, - тяжело вздохнула Куини. - У меня все время были неприятности в Ильверморни из-за моей Легилименции. Настолько, что меня саму чуть не исключили. Был один раз, из-за девушки, которая была в Доме Рогатого Змея… Я прочитала ее мысли о том, что она пробиралась в спальни мальчиков каждую ночь. Я рассказала об этом учительнице, и вместо того, чтобы у нее были неприятности, у меня были большие неприятности из-за чтения мыслей. Вы правы. Люди плохо реагируют на... на... - Подарки.- Геллерт закончил, и Куини кивнула. Она спросила его: - Ты был расстроен, когда тебя исключили? - Нет, - честно ответил Гриндельвальд. - Это позволило мне раньше начать свою революцию, начать набирать обороты для движения. - Что ж, я рада, что тебе удалось это сделать, - сказала Куини, и он ухмыльнулся, бросив три чешуйки оками и помешав, затем волшебным образом охладил зелье и начал разливать его в синие стеклянные флаконы. - Оно будет кислым на вкус, - предупредил он ее, но Куини просто спросила: - Сработает ли это, чтобы исправить то, что я сделал сегодня утром? - Да, - заверил он ее, - И это защитит тебя в течение нескольких месяцев. Выпей все до дна. Вот.- Он протянул флакон, и Куини опрокинула его обратно, отплевываясь от кислого вкуса. Она поднесла кулак ко рту и выглядела так, словно ее сейчас стошнит, но когда Гриндельвальд начал Чистить свой котел и собирать свои припасы, она закашлялась. - Большое тебе спасибо. - Это не проблема, - серьезно сказал он, и это было не так. По какой-то причине, помогая ей, он чувствовал себя… Хорошо. Он замер при этой мысли, при мысли, что ему нравится заботиться о ней. Он уставился на нее, когда она убрала пустой пузырек и слабо улыбнулась ему, и он вздохнул. Она принадлежала ему. Он хотел, чтобы она была с ним, когда он будет подниматься. И ему нравилось помогать ей. Что все это значило? Внезапно у него возникло желание подарить ей что-нибудь, сделать ей подарки, надеть на нее красивые вещи. Внезапно у него возникло видение, как он играет для нее на своей мандолине, медленные песни на немецком языке перед камином, когда снаружи идет снег. Внезапно ему захотелось забрать ее квартиру и навсегда поселить в своих комнатах. Он жаждал ее. Он хотел ее, и не только ради ее плоти. Она принадлежала ему. Довольно глубоко. - Ты забыла дату? - спросил он ее тогда, и Куини несколько раз моргнула, и тихо заметила. - Сегодня двадцать третье число. Двадцать третье декабря. - Тебе не кажется, - сказал он почти игриво, -Что этому замку нужна рождественская елка? Хм? Пойдем.