Как я переродилась в семье антагонистов.

      — Ва-ау! — хотела она восхищённо сказать, но сразу ойкнула, почувствовав как кольнуло в боку.       «Бег определённо не мог меня подкосить и всё же, я слишком много выпила воды» — проносятся мысли в голове раздражённой Сафие, которая, в свою очередь, активно оборачивалась, рассматривая каждый уголок.       С самой пробежки перед лавкой с ювелирными изделиями она чувствует покалывания в боку и, видит Бог, она не хотела, но прямо сейчас её на руки поднимает Льюис буквально чувствуя, как подозрительно малышка замедлилась.       — Дядя Лиам, — расслабленно зовёт его она и тот смотрит заинтересованно, — мы когда с папой завтра пойдём гулять, я сама буду водить его по Лондону и показывать всё! — её глаза сияют от счастья и Льюис губы поджимает, уже представляя, как она расстроится.       — Соффи, прошу, насладись этим счастливым днём с нами. — со странной улыбкой ответил Уильям, на что девочка выгнула бровь, с недоверием посмотрев то на него, то на другого и в отличие от уверенного и спокойного среднего Мориарти, младший постоянно прятал глаза, опуская взгляд на дорогу, либо наоборот делая вид, что в стороне есть что-то неимоверно интересное.       Поняв, что она ничего такими темпами не добьётся, она бровь корчит от раздражения и отворачивается. «Сами расскажут. Если не расскажут, будет плохо всем»       — Насколько я знаю, сегодня на улице проводится ярмарка. — неожиданно говорит Льюис и Сафие удивляется, но после радуется и Уильям только ради этой счастливой улыбки и готов ходить весь день. Но сейчас они идут к излюбленному Сафие Биг-Бену.

***

      Честно говоря, стиль часовой башни в этом веке совершенно отличался от того, каким она его запомнила. «Но всё такой же высокий и красивый. Просто невероятно! Он пережил во Второй Мировой Войне немецких бомбардировщиков и даже не сбился после того, как попал под обстрел! Настоящий символ точности!» — Льюис и Уильям краем глаза наблюдали за эмоциями племянницы. Та выглядела такой восхищённой, что Уильям и сам поднял глаза к высоченной башне. Для него эти часы не были чем-то удивительным или красивым, он не понимал восхищения всяких туристов и детей и даже когда его дорогая племянница Сафие выпрашивала рассмотреть часовую башню со всех сторон, указывала пальцем на красивые стрелки и цифры, и то, как они хорошо сочитаются в целом, он всё ещё не понимал, что здесь особенного. Часы и часы. Огромные и огромные. Главное, что точное время показывают, остальное неважно.       Пробыли они там недолго, хотя могли там торчать ещё час с хвостиком. Мориарти еле утянули оттуда девочку под предлогом зайти в какой-нибудь магазинчик сладостей и та сразу согласилась. Будто этот Биг-Бен ей и нужен не был.       Но теперь им и взаправду пришлось идти в магазин сладостей, ведь это обещание. ‌      Они только подходят ко множеству деревянных покрашенных лавок, как девочке на нос падает капля начавшегося дождя и она удивлённо сводит глаза к его самому кончику.       — Ой, — вырывается у неё само собой.       Льюис на пару с Уильямом переглядываются, после чего они одновременно давят смешок в кулак. Младший Мориарти тянется рукой к личику племянницы и большим пальцем заботливо стирает влагу с румяного носика пока математик еле сдерживается от того, чтобы сесть перед девочкой на корточки и потискать за щёчки.       — Это дождь, Соффи, — рассматривая пасмурное небо, напоминает ей он, будто та могла забыть о таком явлении природы. — Определённо, будет ливень.       — Нам стоит переждать его в каком-нибудь помещении и как можно скорее. На ярмарке от него не сильно спрячешься. — обеспокоенно хмурится Льюис, а от последующих слов ребёнка воздухом давится, пока Уильям нервно улыбнулся:       — Давайте станцуем под дождём?! — её глаза так ярко горят и Льюису самому больно тушить эти искры в её глазах своими словами. Как бы он ни был строг, как бы не беспокоился о здоровье своей семьи, он не мог даже толком указать малышке на её ошибки, потому что всё время чувствовал вину и сомнения. Вдруг будет также, как однажды было с Уильямом?       Он просто не переживёт холодного отношения от своей дорогой племянницы!       Поэтому это делает бесстрашный Уильям с запасной жизнью в кармане своего коричневого пиджака:       — Сафие, скажи мне на милость, а свою же простуду лечить ты сама будешь? — его тон и взгляд мигом заставляют девочку вздрогнуть и виновато опустить взгляд и Льюис просто не может не встать на защиту:       — Брат, ты бы с таким же настроем и рвением за своим здоровьем следил. — наступила очередь и Уильяма, лучшего профессора математики, криминального гения, просто открывать и закрывать рот как рыба в попытке ответить. Но в итоге он просто виновато опускает взгляд подобно Сафие, потому что Льюис как всегда прав. «Да уж» — неловко улыбалась Сафие, поднимая голову то к одному дяде, то к другому, — «Не стоило дяде Лиаму даже пытаться вставлять свои пять копеек. Всё же, дядя Льюис пусть и как-то, но только он может повлиять на дядю Лиама»       Уильям лишь сделал вид, что не заметил лёгкую победную ухмылочку на лице дорогой племянницы потому, что знал: если он заикнётся, дорогой любящий младший брат до самого поместья будет его ругать.       А у Льюиса словарный запас огромен! Сафие до сих пор помнит тот случай, когда Моран вновь накосячил, но попытался оправдать это тем, что он тут, в общем-то, не прислуга, и у младшего Мориарти просто лопнуло терпение. Около трёх часов она слушала, как Льюис рассказывает Себастьяну о всех его "прелестях". Он так его ругал, что бедный полковник потом ещё три дня ходил бледный и как только видел Льюиса, начинал быстро убирать и активно помогать по дому. Он даже помыл полы во всём доме! Вот это желание жить, Сафие даже позавидовала. «Дядя Льюис на самом деле не нежный мальчик по отношению к окружающим его людям» — Сафие начала успокаивающе поглаживать любимого дядю по плечу и тот действительно умерил пыл, — «Если его кто-то оскорбит, Льюис промолчит, да. Только пошлёт презрительный взгляд да такой, что самому захочется пойти и умереть из-за своей никчёмности. А вот после он при каждой встрече будет упоминать человеку о всех его косяках, будь-то криво поставленная нога во время танца, либо неуместные комплименты, унижая! Это невозможно даже описать словами, пока не увидишь воочию!» — Сафие улыбается, разглядывая выглядывающий из-под волос шрам на щеке, — «Большая часть обидчиков дяди Льюиса унижены либо папой, либо дядей Лиамом, но если им попадётся именно Льюис в переговорах... Все, кто спорили с ним, потом долгое время ходили будто в воду опущенные. Если так подумать» — Сафие задумчиво посмотрела на небо, но тут же зажмурилась, потому что прямо в глаза ей попала капля дождя, — «Споры с моей семьёй совсем бесполезны. Папа задавит статусом, дядя Лиам умом, дядя Льюис красноречием, Моран навыками и, можно сказать, некоторым высокомерием, а Фред абсолютным безразличием» — когда Льюис совсем успокоился, он посмотрел на пристыженного старшего брата и устало вздохнул, чувствуя укол совести от того, что прямо на улице не смог сдержать себя. — «Обычно дядя Льюис сдержанный, но в последнее время Моран слишком часто устраивает либо посиделки в пабах, либо беспорядки в поместье. Да даже совсем в стельку играет со мной в прятки. И я сижу, жду пока он меня найдёт до того времени, пока меня не найдёт сам дядя Лиам и не будет лелеять, проговаривая, как он испугался, когда не обнаружил меня в кроватке в двенадцать часов ночи. В такие дни Моран засыпает прямо на полу, пока ищет меня где-то под столами на кухне, благополучно забыв, что Льюис сам запретил мне входить на кухню из-за страха того, что я скину на себя посуду или, не дай бог, нож. Плюс ко всему домашние обязанности, которые полностью он взваливает на самого себя и переживания, когда он оставляет меня на Себастьяна и Фреда... Льюис не камень, ему позволено срываться в таких условиях»       — Прости меня, брат. — тихо произносит Льюис, когда выговаривает всё, что накипело.       — Это ты прости меня, Льюис. — Уильям смотрит так виновато, что даже Сафие теряется. Как много она пропустила за раздумьями? — Я знал, насколько ты переживаешь обо мне, но я всё равно поступал слишком беспечно, доводя тебя до сильных переживаний. Я, — Уильям прерывается, когда Льюис тянет его за рукав коричневого пиджака и с самой тёплой улыбкой говорит:       — Брат, давай скорее сходим в тот магазин сладостей? Думаю, я сегодня не смогу испечь пирог, поэтому давай купим для Альберта, нас с тобой и Фреда.       — А цыган? — заинтересованно спрашивает девочка.       — Ну и он. — бурчит младший Мориарти, после чего целует в лоб и ставит малышку на дорогу.       Братья хватают счастливую от такого поворота событий племянницу за руки и поспешно приближаются к невысокому магазинчика в розовых тонах. «Сладости! Ура!!»       Этот магазинчик действительно выделялся среди всех серых своей красочностью и разными кондитерскими изделиями на витринах. Сафие не терпелось в него зайти.       Внутри всё оказалось всё более ярким, чем снаружи, из-за чего малышка слегка сощурилась. Она надеялась, что здесь розового цвета будет минимальное количество, но, увы и ах, не повезло. Буквально каждый уголок здесь был раскрашен розовым и красным. Глаза, привыкшие к тёмным тонам дома и спокойным тонам на улице, даже заслезились.       Подбежав к первой попавшейся витрине, она начала разглядывать изделия, отдалённо слыша шум дождя. Дядя был прав, ливень действительно начался.       Пока она рассматривала всё, что только можно, Льюиса, также раздражённого из-за ярких цветов, заинтересовал странный торт. Многоярусный, с большим количеством розового, видимо, ягодного, крема и... А больше, собственно, ничего он и не увидел.       Заинтересовал торт далеко не в хорошем смысле.       — Во-первых, слишком много крема. — он морщит нос, шепча об этом Уильяму, который сразу обращает своё внимание на слова брата и кивает. Когда дело касается готовки, с младшим братом спорить крайне невыгодно. Эта дискуссия закончится тем, что Уильям ничего в готовке сильно не смыслит. Разве что бульон сварить, да, в этом он хорош.       — Во-первых, белковый крем – лучшее, что придумало человечество. — важничает малышка, спрятав руки за спиной и подойдя к ним, на что продавщицы переглядываются и улыбаются с этой картины. Не они готовили, не к ним претензии.       — Но ты ведь не станешь есть один крем, правильно, Соффи?       — Ещё как стану! — услышав это, Уильям еле прячет смех за кашлем, прямо как и продавщицы. Лицо Льюиса было сложно передать словами. Что-то между обречённостью и нервным смехом. Или Уильяму показалось?       — Одним кремом ты не наешься, Соффи. И даже не думай оспаривать мои слова. — сразу прервал её он, только малышка открыла рот, — Если тесто плохо приготовлено, плохо пропитано, будешь ли ты его есть? Я, вот, нет.       — Ну ладно. — дуется девочка, но мысленно соглашается. Это и правда логично, есть-то она будет не только крем. Да и о каком креме речь, если Моран обязательно стащит у неё целый кусочек, пока сама Сафие отвернётся, после чего девочка кинет в него печенье. Так и начнётся бой едой и новая головная боль для Льюиса, ведь убирать придётся ему и Фреду. Альберту в такие моменты смешно, ведь ему вспоминается обращение от Сафие Себастьяну – "Цыган". А вот Уильяму не смешно, потому что он всегда оказывается эпицентром этих боёв и единственным, не считая саму малышку и Морана, кто будет весь в кусках торта. Ну а потом эти двое дружно будут сидеть в отдельных комнатах, где малышка будет страдать от запрета сладкого на неделю(больше не получилось, потому что Альберт и Льюис), а Себастьян от уборки дома и злого младшего Мориарти.       Сафие даже улыбнулась, вспомнив об этой ситуации. Это были такие дорогие воспоминания. Хотелось продолжать детство, продолжать веселиться в кругу семьи, принимать любовь и долгожданное внимание, даже хотелось заново родиться в этом мире, чтобы испытать все эти эмоции вновь.       — Брат Уильям, может мне действительно лучше приготовить? Ничего хорошего я не вижу.       — Опять тот рыбный пирог?! — ужаснулась девочка и Уильям усмехнулся. При упоминании его любимого пирога что она, что Моран – одно лицо.       — Тогда предлагай свои варианты, Соффи. — вздохнул младший Мориарти.       Маленькая графиня подошла к ещё одной витрине, после чего указала пальцем на шоколадный двухслойный торт с вишней и тремя шоколадками рядом с ней.       — Смотри, дядя Льюис, выглядит красиво!       — Я всё ещё думаю, что мне лучше приготовить самому...       — Всё, решено! — Льюис страдальчески вздохнул, а Уильям просто молчал. Не знал, что сказать, когда маленькая девочка так легко, не слушая их, решила взять этот торт, распоряжаясь их деньгами. Ох уж этот Альберт, ох уж разбаловал. — Мы берём этот с вишенкой и печенье с кусочками шоколада! — продавщицы, как услышали её, куда-то ушли, а через несколько минут вернулись с уже упакованным тортом. Бумажная, коричневого цвета упаковка была холодной с золотой надписью "Шварцвальд". Сафие уж точно успела перетрогать её, пока Льюис задавал уйму вопросов по типу: "Торт точно свежий? Назовите дату приготовления. А продукты? Тоже свежие? Кто его готовил? Он соблюдал правила гигиены на кухне?" «Мой дорогой рошен, где же ты, любимый»       Уильям тепло улыбнулся, когда эти двое всё таки гордо улыбнулись друг-другу и поменялись товарами: Сафие взяла пакетик с печеньем, а Льюис торт. Они оба посмотрели на Уильяма, будто туристы на экскурсовода, уже без улыбок, что тот даже расстерялся. Почему они так смотрят на него? Ждут чего-то?       — Хороший выбор, вы молодцы. Идёмте на ярмарку? Кажется, ливень закончился. — говорит он с улыбкой и Сафие с Льюисом сразу улыбаются довольно и подойдя к нему с обеих сторон, выводят из магазинчика под влюблённые взгляды продавщиц.       Сафие не удивлялась таким взглядам. Наоборот, гордилась, ведь её семья такая красивая! «Смотрите, да. В конце-концов, только меня они любят. У вас нет шансов, пока я не позволю»       — После дождя прохладно. — невзначай произносит малышка и тут же напрягается, потому что дяди смотрят на неё слишком уж обеспокоенно.       Она зря это сказала?       Уильям снимает свой пиджак и укутывает в него малышку. Ему и не холодно, а вот его племянница – совсем другое дело! Она ведь такая крошечная, гляди, сдует ещё, каплей росы раздавит!       Льюис смотрит на брата обеспокоено. Буквально только что у них был разговор о здоровье, но кто его послушал? А ведь он говорил перед выходом взять для девочки кофточку или плащ, ну да, опять же, кто его послушал? "Льюис, лето же на дворе!" Ага, лето.       Через три дня сентябрь.       — Я предупреждал. — не сдерживается и ворчит Льюис, но сил злиться нет, поэтому когда старший брат виновато улыбается, он просто улыбается в ответ, держа в себе свои переживания.       Пока они переглядываются и обсуждают что-то своё "типо взрослое", Сафие хочет на руки к Льюису, смотрит часто, но не просится. Её обувь грязная, но не намокла ещё благодаря тому, что старшие поднимают её за руки, давая пролететь над лужами. Бедный пиджак дяди Лиама больше неё в два раза, поэтому точно останется грязным, но раз старших это не волнует, её это волновать тоже не будет.       Сафие нравится летать, поэтому она просит поднять её так ещё раз.