***
Антон очнулся от боли, сковавшей всё тело. В глаза ударил яркий свет, заставивший парня жмуриться. Горло драло неизвестной болью, и только через пару минут Тоша обо всём вспомнил. О руках, грубо схвативших его тонкие запястья, о мерзком запахе неизвестного альфы, о неприятных прикосновениях, о сильных ударах…глаза мгновенно стали мокрыми. Боль и унижение охватили сознание и парень сорвался на рыдания. Он кричал, крепко обнимая свои колени и покачиваясь из стороны в сторону. Всё тело ломило от боли, сознание пошатывалось. На душе было очень отвратно, хотелось к чёртовой матери вскрыть вены. На шум в комнату забежал Эд и с нечитаемым выражением застыл на пороге. Наконец, он тяжело выдохнув, приблизился к парню и заключил того в объятия. Легче не стало. До ужаса хотелось прижаться так же к своему истинному, уткнуться в плечо и выплакаться. Немного успокоившись, Антон оторвался от альфы. — Ты как? — аккуратно поинтересовался Эд, слегка хмурясь. — Не очень, как видишь, — Тоша болезненно передёрнул плечами. — Какое сегодня число?… — Двадцать девятое…а что? — Выграновский старался успокаивающе поглаживать плечо друга. — Что?! Как?! Я пропал на четыре дня?! Чёрт, мне нужно к Арсу! — парень подскочил с места, порываясь выбежать из комнаты. Неожиданно боль сковала всё тело, и Тоша свалился на колени на пол. — Постой! — Эд слегка придерживал одногруппника. — Не торопись, я отвезу тебя. Антон благодарно улыбнулся. Но он не знал, как подло поступил Выграновский… Арсений : Что тебе нужно?Эд : Антон сейчас у меня, мы спим уже около месяца *фото спящего Антона*
Арсений : Какого?…***
Антон тихо открыл квартиру и прошёл внутрь. На ватных ногах он кое-как держался, хотя чувствовал, что вот-вот упадёт. В нос моментально ударил запах сигарет, пропитавший атмосферу. Парень, поморщившись, снял обувь и прошёл на кухню. В комнате витал неприятный запах алкоголя и перегара. Сквозь темноту Тоша увидел Арса, сидящего на подоконнике. Он курил. И судя по давящему на лёгкие воздуху — очень долго. Неведомый страх охватил тело. Набрав побольше воздуха в лёгкие, Антон решил спросить : — Арс? — парень звучал неуверенно, его голос сорвался, поэтому сильно хрипел. — Явился, шлюха? — зло прорычал явно нетрезвый Попов и медленно слез с подоконника. И только сейчас Тоша почувствовал терпкий запах мускуса и морской свежести. У Арсения гон. И именно в этот момент Шасту стало по-настоящему страшно. Тот лёгкий испуг, что он испытал в начале, сильно отличался от этого страха. Конечно, не так как в ту ночь, ведь как никак парень любил и доверял своему истинному. Но всё же, ради защиты, да и чисто рефлективно, парень начал пятится назад. Мужчина с каждым шагом подходил ближе, даже не стараясь сдерживать злой рык. Антон понимал, что Арсений не в адеквате, сильно сказывается алкоголь и гон. Попов, помутившемся взглядом голубых глаз прожигал в своём, некогда солнышке, жгучую дыру. Шаст не знал что нужно говорить, как объяснить ситуацию пьяному, неуравновешенному Арсению, чего может сотворить человек в неадекватном состоянии. Альфа внутри мужчины рвался наружу, чтобы выебать гулящую и изменяющую ему омегу, чтобы все знали чья это сучка. Цепи рвали. С каждой секундой Антону всё больше и больше грозила опасность. Тоша так и отходил, пока не упёрся в ледяную стену спиной. По телу пробежала толпа мурашек, а глаза наполнились слезами. Он пытался что-то сказать, но спазм сдавил горло. Запах альфы беспощадно сдавливал лёгкие, не давая нормально продохнуть. Обычно в гон Арса, Антон не боялся. Хотя и всего раз это было. Парень полностью отдался в руки истинного и получил от ночи лишь наслаждение. Арсений мог себя контролировать, ведь знал, что Шастун принадлежит только ему. Но ситуация, происходящая сейчас, оставляла желать лучшего. Антону было не по себе. Да что уж там, он был до чёртиков напуган. Парень выставил руки вперёд, видимо пытаясь хоть немного остановить обезумевшего альфу. Будто он ограждал себя невидимой стеной от всего внешнего мира. Но силы у Шаста не хватило, чтобы помешать истинному. Первая, непрошеная слеза скатилась по щеке, обжигая холодную кожу. Арс приблизился максимально близко, расставив свои руки по обе стороны от головы Антона. Неправильно, он не просто расставил, а врезался ладонями в стену с такой силой, что Шастун ощутил вибрацию бетона. Если смотреть по росту, то Тоша выше своего мучителя, вот только именно в тот момент его колени прогнулись и парень немного сполз по стене, становясь намного ниже. Его губы дрожали, а в глазах застыла мольба. Сущность альфы подавляла всю волю Антона. — Что, сучка, понравилось трахаться с другими мужиками? — зло прорычал альфа прямо в лицо мальчишке. Антон заметно затрясся, уже не скрывая диких рыданий. Воспоминания о том, что произошло пару дней назад сами забрались в голову, оставляя неприятное чувство отвращения и унижения. Он не понимал, не знал, не думал о том, что сейчас сделает Попов. Парень не знал, что сказать, хотя мог. Мог оправдаться, прояснить ситуацию. Ноздри альфы заметно дёрнулись, и тот пришёл в ярость. Обычно голубые, выражающие любовь и нежность, глаза потемнели, стали какими-то чужими и зловещими. — От тебя разит чужаками, блять! — завопил мужчина, сжимая длинные пальцы на тоненькой шее своего любимого. Антон издал какой-то непонятный звук, похожий на хрип, а слёзы хлынули с новой силой. Вот теперь Тоша боялся своего истинного. Он дрожал… Парень необдуманно начал вырываться, бить своего альфу по груди, как вдруг получил звонкую, сильно ощутимую пощёчину. Мир Шастуна на этом остановился. Он обмяк в сильных руках альфы тряпичной куклой. Боль и обида отпечатались на сознание. Хотя, какая к чёрту обида? Тем временем Арс, хотя лучше сказать его зверь, разрывал одежду. У него будто выросли когти. Правильно говорят, ревность — когтистый зверь, который может погубить даже самую искреннюю любовь. Куски любимой клетчатой рубашки Антона разлетелись в разные стороны. Пуговицы ненужными бусинами упали на пол, рассыпаясь. А Тоша думал — так ему и надо. Он сам виноват, что возвращался так поздно, — хотя это вовсе не так. Он сам виноват, что началась течка, — нет, он ошибался. Он сам виноват, что на него напал похотливый урод-альфа, — не правда. Сам виноват, что разозлил Арсения, — вновь ложь. Антон лгал сам себе, думая, что заслужил, не спрашивал в голове : за что? Он винил только себя. Попов, похотливо облизав пересохший губы, приблизился к невинному, ангельскому телу мальчика и острыми, как лезвие зубами, впился в молочную кожу в районе между шеей и плечом. Место укуса моментально обожгло. Шаст сдавленно вскрикнул, запрокинув голову. Его руки также упирались в грудь альфы, не пытаясь ему хоть как-то помешать. Тоше было плевать, что сделают с его телом, душой, как раздавят морально. Но было страшно. Он неосознанно закрывался от нападков зверя. Арсений беспощадно покрывал хрупкое тело укусами, что после ещё долго кровоточили. Щёку по-прежнему жгло, болезненно напоминая о недавней пощёчине. Антону казалось, что его тело пытаются превратить в решето. Хватка на шее так и осталась, даже не ослабла. Шаст дышал с большими усилиями, чуть ли не теряя сознание из-за нехватки кислорода. Наконец, руки мгновенно исчезли с шеи и парень вздохнул, начиная судорожно кашлять. Арсений схватил мальчика за волосы, которые только недавно поглаживал с нежностью и трепетом. Послышалось шарканье, а затем Попов потащил, в прямом смысле, Антона в сторону спальни. Он сильно тянул того за волосы, не жалея сил и причиняя сильнейшую боль. Парень вырывался. Пытался, но всё было тщетно. Мозг смирился со своей учестью, но душа противилась. Зайдя в комнату, где царил мрак, мужчина бросил парнишку прямо на двуспальную кровать и навис над уставшим телом. Антон неистово дрожал, а на щеках застыли слёзы. — Я покажу, чья ты сучка, — зло прорычал мужчина, с жадностью целуя чужие губы. Он насильно просунул в чужой рот свой язык, больно прикусывая нижнюю губу. Тоша чувствовал вкус собственной крови. Мужчина не переставая трогал юное тело, в некоторых местах сжимая очень сильно, до синяков. Шея уже была покрыта гематомами, как и тонкие запястья. Мальчик жалобно скулил, продолжая предпринимать попытки освобождения. Руки Арса добрались до джинс, послышался звук бегунка и лишний предмет гардероба был резко снят и оказался на полу. Попов не замечал, либо делал вид, какие ужасные синяки были рассыпаны по всему телу юноши. Не обращал внимания на кровавые царапины на спине. Грудь быстро вздымалась, руки дрожали, раны ныли. Когда Тоша остался полностью раздетым, мужчина, грубым рывком, от которого парень громко вскрикнул, развернул его на живот. Тело безумно болело из-за предыдущих ночей, так ещё и новые повреждения доставлял Арсений. Попов не стал церемонится. Провёл языком вдоль позвоночника, задевая царапины, а в некоторых местах прикусывал молочную кожу. Антон под ним тихо скулил, не жалея своих слёз. Парень пытался за что-нибудь ухватиться, но даже на это не хватало сил. Мужчина вздёрнул зад парня кверху, поставив того в неудобное, коленно-локтевое положение, сильно, до гематом сжал ягодицы парня. Тот глухо застонал, опираясь руками в кровать, чтобы хоть как-то держать равновесие. Мальчишке всего девятнадцать, а над ним уже надругались недавно. Теперь ещё и истинный, тот кому Тоша доверял больше всего, творит с ним такое. Слишком больно и отвратительно на душе. В какой-то момент голова перестала думать, возможно, от моральной боли. Мужчина, не надевая презерватив и не вспоминая о растяжке, резко входит в мальчишечье тело наполовину. Без смазки тяжело, но Арса это не останавливает. Парень кричит, ему донельзя больно, слёзы непрерывно стекают с покрасневших щёк. Конечности дёргаются в нервном треморе. Кажется, своей грубостью Арс порвал его, доставляя неописуемую боль. Антон срывается, со всей силы кусая ребро своей ладони. Другой рукой он сжал простынь, отчего костяшки побелели и слились с белоснежным постельным бельём. Но это не помешало Арсению продолжать. Он также резко выходил, а затем вновь входил во всю длину. Мир Шастуна становится мутным, слишком больно и обидно. Но он заслужил — так твердил себе Антон. Психика — шаткая вещь, одна неправильная вещь и всё, всем пока. Мальчишка беспомощно скулил, пока его тело грубо вдалбливали в кровать. Кровь вмешалась с естественно-выделяемой смазкой, делая член скользким, легко двигающимся. Голос вновь сорвался, и Тоша лишь тихо, но крайне болезненно хрипел. Не осталось сил даже для того, чтобы кричать. Рука мужчины неожиданно схватила парня за подбородок и просунула в рот длинные пальцы. Шаст запрокинул голову, ловя ртом воздух, чтобы прочистить лёгкие. Слёзы закончились, организм окончательно дал сбой, обезвоживаясь. Мужчина положил ладонь на живот юноши, сильно надавив, отчего Антон болезненно задёргался. Подходя к разрядке, Арсений поймал бешеную скорость. Пару глубоких, безумно болезненных толчков и парень падает, теряя сознание. Мальчишку окутывает приятная тьма. Мужчина изливается прямо в юношу, наконец-то отцепляясь от него. Слава богу, Антон провалился в спасительное беспамятство…***
Гон Арсения начался в тот же вечер, что и течка Тоши. Вот только Арсу не с кем было его провести, поэтому он растянулся на пять дней. На утро бодрый, ничего не помнящий мужчина проснулся в своей постели и удивился неприятному запаху. Сначала он учуял кровь, а только потом посмотрел по сторонам. Он ужаснулся, посмотрев немного правее. На кровати, в позе эмбриона лежал его Антошка, мелко подрагивая во сне. Сердце сжалось, а рука прижалась к приоткрытому рту. Комок встал в горле, а подступающие слёзы паники накрыли с головой. Мужчина всё вспомнил. Вспомнил и хотел повеситься. Как он мог сотворить такое с самым дорогим ему человеком. С его маленьким Антошей, с его любимым лучиком, с его солнышком. Он понимал, что Шаст сам виноват, но боль и сожаления были слишком сильны. Мир рухнул, он разбил своего любимого, своё счастье. Еле работающими руками, мужчина поднял почти невесомое тело на руки и понёс в сторону ванной. Там, со всей аккуратностью уложив его в ванну, включил тёплую воду. Сам Арс сел на холодную плитку, обняв свои колени и уткнувшись в них, облокотился о стену. Было хуёво на душе. Хотя, это мало сказано. Они ведь могли просто поговорить, выяснить всё, поскандалить, в конце концов разойтись… но не это. Ванна наполнилась быстро. Арсений аккуратно обтирал неподвижное тело. Сначала он боялся, а вдруг Тоша вообще не дышит, но убедившись в обратном, аккуратно стал обмывать своего мальчика. После водных процедур, Попов с Антошей на руках вернулся в комнату. Простыня была заляпана кровью и спермой, поэтому мужчина застелил её временно одеялом и, уложив своё маленькое чудо, укрыл другим, которое достал из гостиной. Арсений долго сидел на полу и размышлял, пока не принял решение… наверное, одно из самых ужасных в своей жизни…