***
Утро наступает довольно неприятно. Кира просыпается от разрывающегося будильника на телефоне и сильной боли в шее. Всё-таки спать в полусидячем положение крайне неудобно. Знайте, это одна из самых неудачных идей. А будильник девушка никогда не выключала, поэтому проснулась она вовремя. Кира сперва сладко потянулась, разминая затёкшие мышцы. Она пыталась собрать мозги в кучу, как вдруг в голову болезненно ударили воспоминания. Об Антоне. Об Илье. О вчерашней ситуации. Кира подорвалась с места и, преодолевая коридор, залетела в родительскую комнату. Сердце бешено стучит, но не из-за бега. Ни Антона, ни Ильи в кровати не оказалось. Девушка молилась всем богам, чтобы её папа оказался на кухне, но чёрт, слишком тихо. На ватных ногах Кира плетётся в противоположную сторону. Она громко и беспомощно стонет, когда не находит Антона. Она присаживается на стул, закрыв лицо ладонями. Её охватил страх. Страх за Антона. Сердце так и грозило вырваться из груди. Спазм в животе не давал сконцентрироваться. Было очень тяжело, больше в духовном плане. Кира судорожно перебирала в голове сюжеты того, что могло произойти. Где-то на корке сознания возникла мысль, но она также незамедлительно погасла. Непонятно сколько девушка так просидела. Она ненавидела себя за то, что уснула вечером. Девушка должна была попытаться хоть что-нибудь сделать, придумать. По крайней мере, именно так рассуждал подросток. Полностью забыв о школе, Кира просидела в своих мыслях довольно долго. Её вырвал из мыслей громкий звонок. Кто-то пришёл и, надеясь, что это папа, девушка побежала открывать. И плевать, что у него есть свой ключ, вообще похуй, что он мог позвонить, если бы потерял его. Кира в первую очередь глянула в глазок и мимолётная надежда пропала. Девушка выдохнула как-то разочарованно, даже опечаленно. Открыв дверь, Кира улыбнулась внезапно пришедшим к ней Диме и Жене. — Кира, почему ты ещё не собрана? — без приветствий поинтересовался Позов. Женя же лишь вопросительно глянул на Киру, скромно улыбаясь. — Здравствуйте, дядя Дима, — крайне устало ответила девушка. — Папа... Его нет дома, поэтому я никуда не пойду. Хотя бы пока не буду уверена, что с ним всё хорошо. — Я поэтому и пришёл, твой папа звонил и попросил убедиться, что ты пойдёшь в школу и забудешь о произошедшем. Прости, Кира, но тебе придётся идти, — с ноткой твёрдости сказал Дима. — Но, дядя Дима, вдруг этот... Урод что-нибудь сделает папе?! Я очень сильно волнуюсь, тут уж не до учёбы! — Кира не кричала, но немного раздражалась. От мысли о том, что мог сотворить Морозов, сердце пропускало колючий удар. — Кира, — Дима с Женей уже сидели на кухне, куда проследовали за хозяйкой. — Антон очень просил тебя не заморачиваться. Это не та ситуация, в которой ты могла бы помочь. — Тем не менее! — не отступала Шастун. — Давайте найдём их! Пожалуйста... Я места себе не нахожу... — Цветочек, — детское прозвище. Когда Дима только увидел Киру, то сразу дал ей такое милое прозвище. — С твоим папой всё… В порядке. Мы созванивались. Давай, ты просто соберёшься и пойдёшь с Женей в школу? — Вы разговаривали вчера? — в ответ лишь тишина. — Вот именно, мало ли что могло случиться! — Кира, — неожиданно заговорил Евгений, который до этого молчал в тряпочку, — хей, давай просто пойдём в школу, а после подумаем? Если Антон Андреевич не вернётся, то обратимся к моему отцу, он точно придумает что-нибудь. Поэтому прекращай себя загонять, руки в ноги, ну или ноги в руки, и в школу. Хорошо? Кира взглянула на парня. На этот раз в его карих глазах можно было лицезреть тепло и заботу. Он был настолько искренним, что девушка отступила. Она сложила брови домиком в печальном жесте. Затем, прикрыв глаза, Кира просто кивнула. Она удалилась из кухни, чтобы переодеться и собрать рюкзак. Всё это заняло не больше десяти минут. Девушка очень редко пользовалась косметикой, якобы она за естественную красоту. Когда девушка вышла из своей комнаты, в коридоре уже стояли Дима с Женей. — У Иры какие-то там дела, поэтому Женька проводит тебя. Пожалуйста, не сбегай с уроков, мы всё решим вместе, согласна? — мягким тоном поинтересовался Дима. — Да, спасибо, дядя Дима, — Кира улыбнулась, быстро надевая обувь. Втроём они покинули квартиру, а затем и подъезд. Дмитрий ушёл в другую сторону, а Кира с Женей направились в школу. С Матвиенко Кира чувствовала себя более спокойно. Хотя это не отменяет факта, что она переживала слишком сильно. Антон так и не появился в сети, девушка звонила ему, пока переодевалась. Илья, которому она всё-таки решила набрать, решил проигнорировать чужой звонок. — Жека, ты же мне друг? — решила попытать удачу Кира. Матвиенко лишь снисходительно посмотрел на девушку. — Хочешь сбежать? Или прихватить меня с собой и начать собственное расследование? — с какой-то доброй улыбкой предположил парень. Девушка немного раздражённо цокнула языком, понимая всю абсурдность ситуации. — Второе. Жень, я правда переживаю. И безумно сильно! Ты же знаешь какого это. Хотя бы примерно, — уже умоляюще говорила Кира. — Прости, я не могу тебе помочь. Правда. Ну сбежим мы, начнём мини-расследование, и? Мы, к сожалению, ничего не сможем добиться, — немного грустно объяснил Евгений. — Понимаешь, иногда папа с Ильёй пропадали на пару часов, но не на сутки! Я волнуюсь, Жень... — Прости. Кира устало прикрыла глаза. Она не обвиняла Матвиенко — не в чем было. Он правильно делает, что не пускает её. К сожалению, Кира бессильна в данной ситуации. Она, в целом, бессильна. И эта мысль уничтожала девушку изнутри. Голова была забита далеко не учёбой...***
Боль. Единственное, что почувствовал Антон, как только открыл глаза. Шторы были заботливо занавешены, чтобы солнечный свет не попал в комнату и не разбудил Антона. Тело неприятно ломило, лицо жгло, а в горле пересохло. Сзади Тоша ничего не чувствовал. Всё неприятно онемело, а лёгкое покалывание только всё усугубляло. Подняться сил не было. Горло невыносимо саднило, отчего было трудно говорить. Антон пытался сдерживать слёзы от распирающих его чувств. Было безумно больно, но не только физически. Им воспользовались, нет, скорее сорвали на нём злость. Как всегда выпотрошили, вывернули наизнанку, растоптали и бросили. Хотелось скулить, рыдать в голос, но Антон не мог себе этого позволить. Кое-как собрав остатки сил, Тоша поднялся с кровати и совсем медленно поплёлся в сторону душевой. Илья, этот еблан, всё-таки проявил милосердие и тщательно очистил Антона от крови и спермы. На запястьях остались немаленькие синяки, как и на теле. Но, как только Тоша оказался в ванной и взглянул на себя в зеркало, то понял, что это конец. В отражении на Антона смотрела какая-то безжизненная кукла. Кожа бледная, словно Шаст давно умер. Губы потрескавшиеся, искусанные, во многих местах кровоточили ранки, а шея… На ней остались жуткие следы от пальцев. Скула разбита, как и левый висок. И только сейчас, глядя на запёкшуюся кровь на лбу, Антон почувствовал невыносимую головную боль. На носу также была ранка, он был чуть ли не сломан. Но самое ужасное всё-таки осталось на теле. Слишком много синяков, царапин, кровоподтёков и небольших ран. Илья, конечно, оторвался вчера... Антон подавлял рыдания, которые вызывали боль. Всё тело ломило. Тоша смог доползти к душу и включить тёплую воду. Струи причиняли нехилую боль, попадая на увечия. Антон медленно сполз по стене на пол и закрыл глаза. Вода также продолжала согревать тело, принося дискомфорт. Прошло три года, Антон должен был уже привыкнуть. Хотя, как к такому зверству возможно привыкнуть? Душа была выжата. И единственное о чём в тот момент беспокоился Антон, так это о Кире. Вдруг она не пошла в школу и сейчас рыщет по огромному городу в его поисках. Зная девушку, она бы так и поступила. Кто-кто, а она не должна об этом беспокоиться. Неожиданно захотелось позвонить Кире, поговорить с ней, увидеть и обнять. И как ни странно, хотелось оказаться возле Арса. Но всё потом. Сейчас душ.***
Илья, заботливый уёбок, оставил на своей половине кровати аптечку. Антон наклеил лейкопластырь на нос, скулу и уголок губ. А голову перебинтовал, чтобы унять боль. Запястья и шею также перевязал, чтобы никто их не увидел. На остальные отметины нанёс мазь и выпил обезболивающее. Раньше, в душе, он не смог рассмотреть множество мелких царапин на лице и пару синяков. Они только начинали наливаться синевой, что пугало Тошу. Закончив со своими немногочисленными проблемами, Антон стал думать. В голове крутились разные мысли и варианты дальнейших действий. Он не знал что делать. На душе было настолько невыносимо, что хотелось вскрыть вены. И, не будь у Антона близких, он бы так и сделал. Но мысли о том, что Кира точно рано или поздно убьёт Илью не радовали Шастуна. Он и сам не прочь по-тихому задушить того, но в тюрьму Шаст не спешил. К тому же, он не какой-нибудь там садист... Антон выдохнул слишком резко, отчего боль в горле почувствовалась в несколько раз сильнее. Через несколько часов это пройдёт и, возможно, Тоша сможет нормально говорить. Он пошарил рукой по постели и нащупал телефон, который ранее отложил в сторону. Нажав на кнопку, дисплей загорелся и поверг омегу в лёгкий шок. На экране показывало ровно 13:00. Антон понимал, что мог заспаться, но чтобы настолько... Он не стал долго собираться, просто схватил куртку, засунул телефон в карман и покинул злосчастный номер. При движении каждая клеточка тела отзывалась ноющей болью. Идти было и правда трудно. Уши слегка закладывало, а ноги, при резком движении, подкашивались. Дышать было сложнее, чем обычно, Шастун почувствовал себя столетним старичком. Выходя из мотеля, Антон чувствовал, как персонал с опаской и сожалением косился на него. Да, прошлой ночью они увидели много лишнего. К тому же, как бы Тоше не затыкали рот, кричать он не переставал. На улице разум немного прояснился. Антон уже осознанно смог вызвать такси и, благо, это можно было сделать с помощью переписки. Шастун встал возле круглосуточного магазинчика и устало прислонился спиной к стене здания. Он пытался унять тремор рук и нормально продумать дальнейшие действия. Во-первых, он не хотел, чтобы Кира видела его в таком состоянии. Но скрываться от неё Шастун просто не мог. Во-вторых, необходимо отгородиться от Ильи хотя бы на неделю. Ещё одну подобную ночь он просто не переживёт. В-третьих, Антону нужен кто-то. Тот, с кем можно поговорить. Ему нужен был его альфа. Никто не заменит рядом Арса. Но третий пункт Антон зачеркнул, решил, что сам справится. Таксист странно оглядел Антона, а затем без лишних слов отвёз его в указанное место. Двор встретил Тошу тишиной. Ни души не было поблизости. Это немного насторожило Антона и он тихо пробрался в свою квартирку. Скинув обувь, мужчина направился на кухню. Ему нужно было немного отдохнуть и отойти от всего произошедшего. А лучше всего помогает в таком случае один способ — готовка! Передвигаться было сложно, но всё-таки Антон справился. Из холодильника он достал пару яиц, сыр и масло. Омега решил приготовить сырные палочки и как раз побыть наедине с самим собой. Резкие движения делать он не мог, ибо было слишком больно, поэтому Шастун готовил очень медленно. Говорят же, что никто не способен изводить человека больше, чем он сам своими же мыслями. И это точно. Антон проверил на себе. Чем больше он думал, тем тяжелее было на душе. Хотелось пойти и разрыдаться в подушку, выплеснуть эмоции, сломать что-нибудь, а лучше кого-нибудь***
Илья тащил Антона за руку по коридору какого-то старого мотеля. Благо, Тоша успел позвонить Диме и попросить об одолжении. Морозов был безумно зол. Антон и его внутренняя омега это знали. Было страшно. В такой ярости Илья был лишь однажды и в тот день он чуть не убил человека. Затащив несопротивляющегося омегу в номер, Морозов со всей дури швырнул хрупкое тельце в сторону стены. Антон проскулил, больно ударившись виском об угол. Илья резко поднял Тошу за волосы и рывком ещё раз приложил того головой об острый выступ. Голова закружилась и боль окутала сознание омеги. Он весь сжался, пытаясь больше не издавать звуков. Он не должен казаться слабым. Даже в такой хуёвой ситуации он не отступал от своих принципов. Илья резко выпрямился и ударил Антона куда-то под рёбра. Весь воздух исчез из лёгких. Шастун забился в конвульсиях, содрогаясь всем телом. Морозов схватил брыкающееся тело за волосы и бросил уже на кровать. Резкий удар прошёлся по носу, затем по скуле. Антон почувствовал, как по лицу стекают струйки тёплой крови. — Что, сучёныш, нашёл истинного и думаешь можешь с ним кувыркаться за моей спиной? — прорычал Илья куда-то на ухо Антону. Омега не ответил, не только из-за боли, просто знал, что это бесполезно. Он мелко дрожал, надеясь пережить ночь. Тем временем Илья слишком сильно сжал тонкие запястья и заключил их в плен над головой. Тоша подсознательно начал вырываться, но снова получил кулаком по лицу. Этот удар поубавил пыл в Шастуне. Морозов грубым поцелуем впился в нежные губы Антона. Тот как мог пытался закрыться, стискивал зубы, но всё тщетно. Свободной рукой Илья надавил Антону на челюсть и проник в маленький ротик. Целовал он жадно, с остервенением, закусывая чужие губы до крови. Затем, стянув с шеи галстук, Илья, не жалея сил, связал им тонкие запястья. Антон вскрикнул от боли, пытаясь забыться. Он отвлекался всеми возможными способами. Из хорошего в мыслях всплывала Кира, в некоторых моментах мама, друзья и, главное, Арс. Одежду не сняли, разорвали прямо на Тоше. Сильные руки сжали бока до посинения. Короткие ногти впились в нежную кожу, оставляя немаленькие царапины. Антон со страхом глотал воздух. Его ноги и таз резко приподняли и Илья на сухую вставил одну фалангу пальца. Антон взвыл от боли и неприятных ощущений. Его тело ещё больше затряслось. Морозов мерзко плюнул на свои пальцы и уже двумя пальцами проник в тело омеги. Тот уже кричал. Без хорошей растяжки всегда очень больно. А на сухую так вообще. Илья не стал долго церемониться. Он, со всей дури впиваясь пальцами в молочную кожу Антона, резко, грубо, сухо проник. Шастун закричал от разрывающей его боли, и был жестоко заткнут. Неожиданно боль увеличилась, а член насильника свободно заскользил внутри. Как-то мерзко оскалившись, Илья начал вдалбливать тело омеги в кровать. Тот пытался кричать, уйти от боли, потерять сознание в конце концов, но ничего не получалось. Тело пронзала боль, от которой невозможно было уйти. Илья давно порвал Антона... И эти мучения продолжались на протяжении всей ночи...***
Антон начал немного успокаиваться. Его тело перестало так сильно трястись, а сознание прояснялось. Но неизвестно плохо это или нет. Осознание пришло через несколько минут, когда запах стал сильнее, а рыдания прекратились. Антон в панике оттолкнул от себя сильное тело и вжался в спинку стула. Размыто, но он увидел перед собой взволнованного Арса. Он с такой любовью и беспокойством смотрел на Тошу, что сердце сжималось. Шастун был растерян. И это ещё мало сказано. — Убирайся! Убирайся отсюда, Арс! Уходи! Ненавижу тебя! Ненавижу! Свали отсюда! Больше никогда не приближайся ко мне! — Арсений всё выслушивал, не зная как успокоить Тошу. Он, поджав губы, хотел дотронуться до него, но Шастун отмахнулся от его рук. — Пожалуйста... Убирайся! Уходи и больше никогда не возвращайся! Не причиняй мне снова боль! И Арс правда ушёл. Потупил взгляд и вышел. А Тоше на душе стало ещё хуёвей. Ему нужен был Арсений рядом, нужны были объятия, поцелуи и ласка. Но он оттолкнул. Подсознание молилось, чтобы Попов вернулся. Антон вновь забился в истерике, возобновляя поток слёз. Как вдруг, на кухню вновь вошёл Арс с... одеялом в руках? Нет, это был махровый плед, который Попов откопал хуй знает где. Не церемонясь, Арс завернул плачущего омегу и сел на пол, сжимая чужие ладони в свои сильных руках. Антон удивлённо уставился на истинного, беспомощно хлопая глазками. — Гони сколько хочешь, бей, кричи, ненавидь... но я останусь. Я безумно люблю тебя и больше никогда в жизни не оставлю. Ты можешь быть со мной слабым, можешь плакать столько, сколько душе угодно. Поэтому, просто потерпи моё присутствие, — с лёгкой улыбкой и нежностью попросил Арсений. — Так, я сейчас! Антон так и остался в непонимании смотреть на уходящего Попова. Внутри разлилось тепло и спокойствие. Антон почти окончательно успокоился, поднял ноги на стул и обнял колени. — Где у вас какао? — неожиданно спросил вернувшийся на кухню Арс. Видимо, он принёс пакет, который оставил в коридоре. Антон в недоумении посмотрел на мужчину, хмуря брови. — В верхнем шкафчике над раковиной, — с лёгким недоверием ответил Тоша, кутаясь в принесённый Арсением плед. Без лишних слов Попов достал баночку какао, по-хозяйски включил чайник и залез в холодильник. Антон, пытаясь унять дрожь, с интересом наблюдал за Арсом. Мужчина насыпал пару ложечек какао в прозрачную кружку, туда же добавил немного сахара. Пока чайник не вскипел, Арс открыл кексы, которые сам же и принёс (он притащил с собой пакет со сладостями). Оставив их на столе, он налил в кружку кипяток, а затем добавил немного молока. Улыбнувшись, Арсений поставил какао прямо перед Тошей и уселся на соседний стул. — Ты раньше обожал какао, вот я и подумал, может оно тебя успокоит, — Арсений легко пожал плечами, смотря на Шастуна таким тёплым, нежным взглядом, что Антон растаял. — Сто лет его не пил... Спасибо. Антон взял кружку в руки и неспеша начал пить горячее какао. Арсений наблюдал за Тошей, который уже успокоился. Это не могло не радовать. Сейчас он был слишком открытым и ранимым. Каждый, особенно такой стойкий человек, может дать слабину. Это даже хорошо. Значит, этот человек тоже чувствует. Он не робот. — Тош, — Арсений нежно убрал прядку волос, которая непринуждённо упала на глаза Антона. — Может, хочешь отдохнуть? — Давай поговорим? — голос звучал хрипловато, но уже был более привычным. — Ты уверен? Мне кажется, ты устал, — с волнением спросил Арс. Антон лишь отрицательно помотал головой. — Хорошо, о чём именно хочешь поговорить? — Почему ты бросил меня? — этот вопрос ударил резко по сердцу. Арсений поджал губы и как-то поник. — На самом деле... Я очень сильно испугался. Я знал, что больше не смогу взглянуть в твои глаза и трусливо сбежал. Я правда тебя очень сильно люблю, но осознавая то, что сделал... В общем, я побоялся, что увижу в твои глазах ненависть. Я давно об этом пожалел. Все эти года искал тебя. Просил отца помочь, пока не рассорился с ним в край. Я правда очень сожалею. Это не поможет и ничего не значит, но я кое-что решил: отныне вы с Кирой будете самыми счастливыми людьми. Я сделаю все, чтобы так и было. Позволь мне позаботиться о тебе? Пусть не сейчас, но дай мне шанс... Эти слова тронули Антона. Скорее всего, он был слишком эмоционален и раним, но они правда пробрались в самую душу. Арсений, будто бы вырос. Он принял свою ошибку и собирался её исправить. Это по-настоящему достойный поступок. Хотя, учитывая то, что он сделал — это лишь часть того, что он обязан сделать. Антон скрыл улыбку за чашкой. Совсем тусклую и полумёртвую, но улыбку. — Я подумаю. А ты... задавай вопрос. Я вижу, что тебя кое-что интересует. — Арс утвердительно кивнул. — Илья. Кто этот мудак? Он является кем-то важным, что такого он сделал, что ты до сих пор с ним? — Это сложно, но я постараюсь объяснить. На самом деле Кира — альфа. — на этом моменте челюсть Арса встретилась с ядром земли. — Да. Об этом я узнал при рождении, и мы часто с ней проверялись. То есть, как это бывает. При рождении ребёнка узнаётся его вторичный пол, но он может быть неточным. Примерно, в возрасте с 10 до 18 лет всё может подтвердиться. У Киры начался гон в 11 лет. Тогда врачи были этому поражены. Как и я. Но вскоре объявились люди, которые захотели заполучить Киру себе. То есть, они нелегально изучали мутировавших людей и ставили над ними опыты. Кира, конечно, не единственная девушка-альфа. Но эти учёные захотели заполучить именно нашу дочь. Тогда нас и нашёл Илья. Он гарантировал нам безопасность от них, а плата — моё тело. Илья и Андрей, тот безумный учёный, являются родными братьями. Илья тоже не просто офисный работник. Он тоже занимается нелегальным бизнесом. И пока мы находимся с Ильёй и его людьми, Кира в безопасности. Вот так вот. Сложно поверить, но это самая настоящая правда. Рассказ дался тяжело. Антон смачивал горло тёплым напитком, иногда делал паузы, чтобы отдохнуть. Арс не перебивал, фильтруя информацию. Слишком много всего навалилось. Тоша уткнулся носом в колени и исподтишка наблюдал за Поповым. Тот задумался, забавно хмуря брови. — Я, вроде, понял. Но не всё. Давай отложим этот разговор на потом. Думаю, тебе следует всё-таки отдохнуть. Арс встал со всего стула и сел на колени прямо перед Антоном. Он забрал у него из рук пустую кружку и аккуратно взял его ладошки в свои. Губы начали покрывать мелкими поцелуями участки кожи. Всё происходящее казалось долгим и приятным сном. Антон расслабился, показывая себя с другой, более слабой стороны. Он просто растёкся, отдавая себя во власть нежности и трепета. Арс обходился с ним, как с самым дорогим драгоценным камнем. Наконец, оторвавшись от своего занятия, Попов встал на ноги и сгрёб тоненькое тело в охапку. Удобно устроив Антона на свои руках, Арс направился в сторону спальни. Шастун пытался брыкаться, но слабость взяла вверх. Попов аккуратно уложил Тошу на кровать и собирался уйти, чтобы не мешать тому, как вдруг омега выпалил: — Поспи со мной, так спокойнее... Арсений с самой счастливой улыбкой лёг рядом. Спустя мгновение, Антон уже лежал на плече Арса с закрытыми глазами. Он чувствовал равномерное дыхание и успокаивался. Сильнее прижавшись к тёплому телу, Антон провалился в сладкую дрёму. Арс, полежав ещё какое-то время, вскоре тоже уснул.***
Кира, вместе с Димой и Серёжей вошли в квартиру. Перед выходом девушка взяла два ключа, один отдала Арсу (да-да, она его привела), а второй оставила себе. Найдя на кухне только пустую кружку и кексы, троица прошла в спальню. Кира сильно волновалась за папу, но когда дверь спальни открылась, она заметно расслабилась. На огромной кровати, от чего-то на краю спали её родители. Ну, точнее папа и какой-то там Арсений Сергеевич Попов. — Какого х... фига здесь делает Арс? — выбирая выражения, спросил Сергей. Дима одарил будущего мужа взглядом «А мне хули знать-то». Кира же взяла всё в свои руки. Она подошла к кровати и легонько коснулась плеча Арса. Тот что-то пробубнил во сне и раскрыл глаза. Он внимательно и со страхом осмотрелся вокруг себя, стараясь не делать резких движений. Сон у Попова довольно чуткий. Он немного проморгался, а когда осознал всё, начал аккуратно выбираться из плена, в который его заключил Антон. Уложив тельце поудобнее, Арсений встал на ноги и выпрямился. — Уходите? — как ни в чём не бывало спросила Кира. — Есть кое-какое дело. Я вернусь завтра, — Арсений с улыбкой поцеловал Киру в лоб и пошёл на выход. Там стояли Дима с Серёжей. Позову Арс кивнул, а Матвиенко похлопал по плечу. Нет, ну наглость. Не сказав ни слова взял и вышел из комнаты, а затем и квартиру покинул. Киру они допрашивать не стали. Девушка села на край кровати и наклонилась, чтобы поцеловать папу в щёчку. Только сейчас Дима заметил в каком состоянии находился его друг. Весь в синяках, бинтах и царапинах. От этого зрелища больно на душе становилось. — Прости, пап... я встретила Арсения Сергеевича по пути, он как раз к нам шёл. Я не придумала ничего лучше, чем попросить его помочь тебе. Хотя, кого я обманываю? Я выбегала из дома с намерениями прийти к нему. Глупо? Возможно. Я же всё-таки твоя дочь. И я знаю, что ты спишь и не слушаешь меня. Но всё же. Отдыхай, пап. Люблю тебя...