saint hell.

Еще в самые далекие времена, когда Господь только задумывался о создании всего живого, тот был с точностью уверен, что желает сотворить мир, в котором каждый сможет почувствовать то, чего не может он сам – любовь и быть счастливым. И не будет преград ни одному живому существу к самым светлым сторонам души ближнего. Этот мир станет раем для тех, кому он недоступен при жизни. Все свои силы вложил Создатель в свою первую отдушину – сына, что стал служить ему верой и правдой, желая почувствовать именно те эмоции, что описывал ему Отец в своих планах. В простонародии его часто называли заземленным именем Чон Чонгук. Однако, Бог не умел любить. Он трепетно относился к каждому своему созданию, стараясь наделить их лучшими качествами, но так и не смог сам научиться ощущать влюбленность. Все это Чонгук терпел до тех пор, пока не узнал, что Отец все же научился любить. Но не его. Тот создал непорочного человека, души в нем не чаял, а после его смерти и вовсе удостоил того должности, которой первый сын добивался все свое существование. С того момента от светлого ангела, что всеми силами пытался добиться любви от Создателя, не осталось ничего, кроме обиды. Им завладел грех – зависть, сжигающая все изнутри. С тех пор ангел продумывал план, который и вовсе скинет всю текущую власть, и тогда он сможет править Вселенной. Сначала тот просто разносил сплетни, жаловался на Отца, рассказывал его секреты и все позитивные воспоминания тут же превращал в негативные. Так появились его первые сторонники. Были и те, кто не желали поддаваться искушениям Чона и твердо настаивали на том, чтоб парень остепенился, но он был непреклонен. Однажды, один из Серафимов решил поведать Всевышнему о злонамеренных планах сына. Впервые за долгое время он спустился к Чонгуку. Где-то глубоко в сердце относительно молодого парня промелькнуло счастье. Его заметили. Недолго длилось счастье мальчика. Совсем скоро его тонкие запястья заточили в кандалы, а крылья тесно связали цепями. Все жители Рая ждали лишь одного – Верховного Суда. Чонгук прекрасно понимал, что тот, чью любовь он так отчаянно пытался пробудить, сейчас собирается отправить его в Небытие. Боль и обида горели внутри так, словно кто-то облил его душу маслом. До решения его судьбы оставались считанные минуты, и вот он уже, на коленях, сидит и считает песчинки на полу, пока сверху, словно в Колизее, на него смотрят тысячи глаз. Кто-то с упреком, кто-то с жалостью. Отец садится за главный стол на трибуне в центре и Чонгук поднимает на него взгляд исподлобья. Ему читают обвинения. Так все равно ему не было никогда. Вскоре на трибунах замолкают все. Пришло время наказания. Ангел запомнит эти слова на всю жизнь: «…отрезать крылья и отправить в Ад…». Его брови смыкаются воедино в удивлении, от чего он даже не заметил, как к нему тихо подкрался палач. Тот резким движением взмахнул тесаком. Чонгук взвыл от боли. Сквозь зажмуренные глаза просочились слезы, а лицо скривилось в ужасающей гримасе. Каратель рубил неосторожно, по нескольку раз занося орудие по костям крыльев. Сквозь пелену слез Чон взглянул на Отца и брата рядом с ним – на их лицах не было ничего. Ни боли, ни сожаления, ни сострадания. Под телом образовалась лужа крови. Обессиленный, он упал лицом на землю, устремляя взгляд в пустоту. Не дав тому даже отдышаться, стража поднимает его с колен и выводит из зала, отводя в новый для него мир – пустые, заброшенные земли, что стали для Чонгука «необитаемым островом». Это забытое Богом место лишило падшего ангела последнего кусочка непорочной души – умения любить. Новый правитель Ада скитался по «пустоте», хромая от незаживших шрамов на спине, пока не услышал, как того окликнули. «Я сошел с ума. У меня галлюцинации», - подумал тот, не обратив внимание. Тогда он услышал бег за спиной и поднял голову. За ним бежал Хосок с огромным свитком желтой бумаги. - Чего тебе? – холодно спрашивает тот, продолжая шаг. Хосок следует за ним. - Всевышний послал меня с новостью. – он вручил тому свиток. – Теперь Ад в твоем полном распоряжении. Ты волен строить его как твоей душе угодно, с условием, что это место станет кошмаром для грешных. Трясущейся рукой, Чон принял свиток и развернул его, читая содержимое. Отец повесил на него клеймо демона-искусителя, заставляя проверять каждого человека на непорочность. Не сказать, что Владыка Ада был не рад. На его лице появилась довольная улыбка с ноткой злобы – он сможет выместить свою обиду на подобных брату. С тех пор Хосок стал правой рукой, помощником Чона, его крыльями и глазами. По-немногу они вдвоем отстраивали город-олицетворение души Чонгука. Здесь все пахло обидой и злостью, страхом и противоречивыми чувствами. Ни один живой не смог бы сохранить рассудок в этом падшем мире. Его быстро населяют искушенные волей Повелителя люди, теряясь в смятении и противоречивых чувствах этого места. Ясно только одно – Чонгук и Хосок постарались на славу.