. . .
Сейчас только утро. Я и Люцифер всю прошлую ночь провели в том заведении. А на улицах уже столько народу. До меня стали доноситься диалоги достаточно воспитанных дам: — Священник Цыо такой благородный… Другой женский сдержанный тон. — Действительно очень горько осознавать, что он послушник храма… У нас нет и шанса… О-о-о… Понятно… Жиза. Хм? То есть где-то поблизости горячий священник? Я стала оглядывать собравшуюсю толпу с неугомонными вздохами и ахами из неё. Додумавшись взайти на крыльцо какого-то ближнего бутика, я смогла с верху разглядеть причину этих разговоров и беспокойных вздохов. Может показаться, что кровь никак не пахнет. Но это жестокая ошибка в сравнении с моими способностями в управлении крови. А с визуальным подтверждением, вены моего тела набухают в напряжении. Толпа людей разных полов и сословий, окружило нескольких людей. Но горожане даже не пытались подойти ближе, дабы не испачкать свои дорогие одежды и достоинство, ведь люди в центре круга, стояли в луже тёмной крови. Их было трое. Двое из них, в серых рубахах и штанах, которые накрыты белыми прямоугольными накидками с изображениями божьих крестов. Судя по всему, это служители Церкви. Одним словом - Священники. А вот третий из испачкавшихся в крови… Какой-то полуголый мальчик… Ей истекал. С наружной стороны, где виски, у моих глаз взбухли змейки множества вен. Зрение обострилось, в секунду меняя цвет глаз и восприятие окружения. Я разглядела, что кровь идёт из двух запястий этого обессиленно ребёнка. Его волосы почти пепельные, только к концам тёмные. Окружающие не замечают, но он в ужасе и на последних силах своего угасающего сознания, пытается вырваться из хватки Богослужащих. Слабо бьёт разбрызгивая из рваных порезов свою кровь на их одежды. Его голос сорвался и то повышался, то исчезал… Даже не задумываясь, моё тело само среагировало, обостряя слух. Дабы услышать, что молвят посиневшие и лопнувшие губы мальчика: _ Кто-нибуть… По… Мо-гите… По-жалуйста… Помогите… М…Мне… Священники пытались удержать взбесившегося ребёнка. Все понимали, что этот мальчик сошёл с ума, а священники держали и пытались успокоить ребёнка. Но я видела обратную картину. Те кто в одеждах символизирующих службу в храме, сжимали конечности и шею мальчика до такой степени, что у них самих краснела кожа и выступали венки. Просто не на лице. Которым они обеспокоенно поглядывали на окружающих для сохранения статуса и благородного образа в их глазах. Всё время пока я наблюдала, Люцифер острым клювом за пару рывков оторвал несколько кусочков бинта и окончательно освободил своё крыло. Не отдавая себе отчёта я расслабила руки позволяя Люцию взлететь. К нему приковалось пара взглядов прохожих. Он перелетел толпу и сел на железную раму фонарного столба. ~ КАРГ! Поражало то, что я сама… Вздрогнула от пронзительного крика ворона. Он был громким… Как будто на сквозь пробивал всё тело. Я такое чувствовала когда ехала в машине и в колонках играла очень громко музыка… Вот присутствующие на этой улице люди почувствовали тоже самое. Несколько девушек и мужчин вскрикнули в испуге. Другие потеряли такой дар, как возможность кричать. Они медленно обернулись, как будто знали, что за их спинами нечто смертоносное. А я и не заметила… Люцифер подрос. Он встряхнул большим размахом крыльев, почти как две мои руки. Его угольная чернота привлекла внимание каждого. Священники истерично усмехнулись. Один из них с капелькой озадаченности, разбавил общую тишину. — Вестни… Точнее пытался. ~ КРАНГ! КАР! КРА-А! Люцифер смотрел прямо на него. Заглушая любые, возможно всплывшие мысли в головах людей, он каркал. И с каждым криком казалось, что тела всех, кто его слышал, каменели в ужасе и панике. Рядом с вороном, пока тот кричал, всё сильней топя людей в страхе, взорвался фонарь. Лампа не выдержала громкости и волн голоса животного. Девушки закричали прикрываясь своими сумками от осколков, что разлетелись на несколько метров в радиусе. Когда же жители острова открыли глаза, ворон исчез. Подруги приобняли друг друга нашёптывая друг другу успокаивающие слова. Мужчины смотрели на часы и выравнивали дыхание в добавок вытирая выступивший пот на лбу платком. Священники были напуганны больше всех. Девушка сильнее обняла свою подругу напуганно вглядываясь в ноги послушников Церкви. — О Боже… Подруга погладила её по причёске не боясь, что та испортится. Они обе слишком напуганы чтоб о таком думать. — Все хорошо. Всё закончилось… Мы в безопасности… Мори?.. Куда ты смотришь?.. Женщина последовала за направлением глаз подруги. Вдох… — А-А-А-А-А-А-А!!! Вместе с ней сорвалась и вторая девушка. Они закричали вместе судорожно обхватывая друг друга и быстро пятясь назад, к сзадистоящим мужчинам. Джентльмен подхватил спины дам и сам посмотрел на ноги Священников. — Дьявол… Оба служащих Храма Божьего были в ужасе. Они с испугом смотрели на горожан и боялись опустить глаза на то, что их напугало. Но вспомнив про мальчонку резко обернулись… Ни мальчика… Ни огромной лужи крови, кой той истёк… Не было.. . .
Мужчины в одинаковых одеждах схватились за кресты. На их умеющих играть роли лицах, чётко застыл искренний пугающих до дрожи во всём теле и холодного пота вопрос: Что за чертовщина здесь творится? Они долго смотрели под ноги и оглядывались в толпу людей в поисках ответов на необъяснимые события. — Нужно срочно рассказать о случившимся Отцу… — Да… Возможно мы ошибаемся… На обоюдном согласии они двинули за круг толпы в сторону Церкви.. . .
На самом деле, пока люди ворон считали, я скрыв ауру забрала и мальчика, и его потерянную кровь. Сейчас мы все втроём на крыше здания. Держа мальчика одной рукой и прижимая к груди, я запрыгнула сюда используя только три конечности для перепрыгивания и карабканья по трубам и балконам. Мальчик потерял сознание. Я не могу рисковать, как с Люцифером и исцелять его. Но его кровь не вся омертвела. Я очистила её и бережно ввела обратно мальчику. Он конечно не очнётся сейчас. Его одеяние — это тряпочные штаны. Тело мальчика бледное и худощавое. Видны почти пропавшие синяки ссадины и шрамы от старых трав. Самыми свежими были порезы и отметины от хватки Священников. Не укладывать же его на холодный и не ровный камень крыши? Я сняла свою мантию и одела в неё мальчика. Просунула раненые ручки в чёрные рукава, застегнула молнию. Мне она по колено, а ему словно пальто. Накрыла его голову капюшоном. — Ну а теперь. Луций. Что это блять было? Смотря на сидящего в метре от нас ворона, я устроила мальчика на своих скрещенных ногах оставив спиной на корпусе. А сама откинулась локтями на выступ края крыши. Ворон любопытно осматривал мальчика. ~ Кар! Я ничего не почувствовала. Это был обычный голос обычного животного. — Так блять. Не еби мне мозг. Что это было? ~ Кра-ар! — Спасибо, что разъяснил так чтобы я понял. Ворон стал постукивая когтистыми лапками направляться к мои коленям. Пока тот забирался к свернувшемуся клочком мальчику, я откинула голову назад. Небо было в облаках. Солнце еле пробивалось сквозь сероватую пелену, что делало погоду прекрасной. Но холодной, поэтому-то я и одела мальца и грею. Для меня же эта погода полнейший кайф. Пока мальчик греется на моём теле с повышенной температурой, я пытаюсь дышать как можно глубже пропитываясь свежими потоками ветра. Что же это было? Голос такой громкости и так изменённый… Почти как я… Может он принял мою кровь и изменился?.. Я сделала мутанта? Было бы славно. Надо разобраться с этим побыстрее. Раз крыло в порядке, я могу отплывать. Но тут другая проблема. Эта самая «проблема» поджала колени и повернулось на меня щекой. Его ручка была почти сжата в кулаке около личика. Маленькое тельце мальчика почувствовало комфорт и тепло и решило выспаться по полной программе. Тихий час в студию! Прикрыла глаза, чувствую как Люцифер тоже устроился комочком перьев на правом моём бедре у колен ребёнка.. . .
— Гхы… Паренёк очнулся. Его зрение было расплывчивым и расплывалось на множество бегающих фантомов. Он ощутил на себе незнакомую одежду, прочувствовал тепло. Наконец, спустя долгое время смотрения в одну точку, мальчик осознал, что смотрит на какое-то вздымающееся облачко угольных перьев. Живое. «Птица?». Он стал думать почему он жив. Взглянул на свои руки в длинных и рванных чёрных рукавах. Капюшон огараживал остальное виденье. Наконец до него дошло, что он лежит на чём-то, что приподнимается и опускается как будто дышит. Да и мягко. Он медленно закинул голову назад и увидел чье-то горло с подбородком. Голова незнакомца была откинута назад. ~ Кар! Люцифер проснулся. И напугал мальчика внезапным голосом. Ребёнок резко вздёрнулся, но ворон успел уклониться залетев на возвышенных край у правого откинутого локтя взрослого человека. Я почувствовала активность, но не хотела просыпаться и буркнула. — Какого хуя? Подняла голову с камня. — А… ОчнулОся? ПИсЯт оттенков тупости. Хвх… Я потянула руки к небу и в этот момент мальчик ещё больше напугался отползая назад. — Ч-что?.. Потёрла глаза. Глянула на Люцифера. — Есть хотите? Это был вопрос к обоим мальчикам. ~ Кар! Люций явно голодает сутки. Рядом со мной лежал рюкзак. Пока мальчик оглядывался в поисках путей отступления, я выудила из своей сумки фрукты. Я не знаю их названия. Они просто жёлтые и формы кабачка. Но я их уже пробовала и знаю, что они не ядовиты, а по вкусу схожи с арбузом. Руками разложила один такой кабачок на несколько кусков. Не успела положить, а Люцифер уже стал клевать его прям с моей руки. Милашка. — Хочешь, не хочешь. Нравится, не нравится. Ты должен поесть и восстановить силы. Дрыщь. Мальчик поджал губы. Смотрел вниз. И думал. Вспоминал почему его тело такое хрупкое и тощее. «Этот парень ничего не знает! Он не смеет так говорить ничего не зная!», — злился малец. — Заткнись! Молчи. Ты ничего обо мне не знаешь! — Так расскажи. Бля. Думай логически. Раз я ничего не знаю, надо рассказать. Осторожно бросил сочный фрукт мальчику. Неуклюже, но он смог поймать прилетевший прямо в руки жёлтый кабачок. Спокойным примирительным голосом добавила: — Сейчас ты в полной безопасности. Нас никто от сюда не услышит если ты не будешь кричать. А! Вот ещё! Попробуй, это взбитые сливки. Очень вкусная сладость. Бросила баллончик сливок. — Как тебя звать? Мальчик поймал незнакомую ему вещь. Он сомневался есть ли этот баклажан даже зная, что этот фрукт из здешнего леса, не то что какие-то сливки которые он и в жизни не пробовал. — …У меня много имён. Называй как хочешь. — В смысле много? Как кличек у уличного кота? — Кличка… Да… — Ну тогда выбери ту которая тебе больше нравится. Или придумай сам. Мне же надо хоть как-то к тебе обращаться. Вот у меня тоже придуманное мной имя. И я живу с ним три года. Аату. — Аату?.. Как я могу придумать себе имя? Я ведь даже и не знаю примеров для раздумий… — Придумай что-нибудь хорошо звучащее. Или с каким-нибудь значением. Я опирался именно на эти два фактора. — Тогда… Цути. Меня зовут Цути. Обращайся ко мне Цути! Уверенно выдал напуганный до чертиков ребёнок. — И что это значит? — Самоубийство. Цути откусил фрукт. Жув-дув. «Вкусно!» — Мне нравится. Пш-пш… Мальчик обратил внимание на страный звук. Я продолжила говорить выжимая из баллончика взбитые сливки прямо на фрукт. — Мило звучит. Хи-хи. Ням. — Охуенно… Сочетание получилось очень вкусным. Я продолжала такие же действия съедая всё больше кусков фрукта. В Цути проснулся аппетит и тот решил рискнуть. Нажал на колпачок и сначала немного испугался. Свыкнул и повторил мои действия со своей едой. — Вкусно! Оно такое сладкое и воздушное! Это невероятно!.. Забыв про существование фрукта, мальчик стал выдавливать сливки на палец и слизывать. — А то! У меня же фрукт был полностью съеден, и я просто засунула трубку разбрызгивателя сливок в рот, и нажимала прямо так. Цути и это повторил. Луциферу стало интересно, что мы двое такие довольные едим. Он подошёл ко мне и каркнул требуя поделиться. — А тебе можно? Я знаю они всеядные. Но сладкое животным в любом случае не очень рекомендуется. Хотя Чоппер токо так и уплётывает сладкую вату за обе щеки. Если Люций правда мутировал, ему наверное ничего не будет от маленького количества сладостей. Да и эти сливки не с какого-то там завода! А из самого Тотленда! Пш-ш-ш-ш! Красивым спиральным конусом украсила один из недоеденных кусочков фрукта взбитыми сливками. Ворон сразу испачкал весь большой клюв в белом креме. Но всё съел. Если Люцифер будет его чистить перьями, они станут липкими. Я схватила птица и усадив на своих ногах, внутренней стороной низа футболки, очистила весь клюв. Проглатывая очередную порцию сливок, Цути опустил с нас взгляд вниз. Я буркнула: — Ну чё вы все такие дебилы? Цути. Ты тоже весь измазался! Он резко поднял на меня голову. От вида его испачканной моськи я рассмеялась. Цути нахмурил брови. Он почувствовал раздражённость, но сам удивился, что она была без капли ненависти. — Р-р! — Можешь вытереться рукавом кофты. Все потом смоется. — А… Цути глянул на разорванные края рукавов. — Она твоя?.. Она же испортится… Я встала и стала не торопясь подходить к мальчонке. Цути пробрал животный испуг. Он стал пятиться назад, но длинные полы кофты будто специально не давали тому сбежать. Села на корточки и схватила руку мальца. — Я же сказал. Всё потом смоется. Оттянув рукав мантии, вытерла им все сливки с лица полуживого неряхи. — О! Губы стали нормального цвета. О. И щёки румяней! Цути смутился чужой ласки в свой адрес. — С… Спасибо… А… А почему ты… меня… спас? Убрала мусор и другие вещи в рюкзак. — Ну так ты ж попросил. — И всё? Ты не будешь просить чем-то заплатить? Или… не продашь меня другой дворянской семье рабовладельцев? — Мне это не зачем. Не буду я тебя кому-то отдавать. Я видел на твоей шее символ раба. — Да… Я сбежал и хотел покончить с жизнью, чтобы не смотреть как страдают такие как я и никому не причинять боли подчинаясь чужой воли… — Ты когда-нибудь слышал про Революционную Армию? — Да. Это люди, что борются с Мировой знатью. — Ну раз знаешь, ты мог додуматься не суицидничать, а пойти к ним. Если у тебя есть смелость оборвать свою жизнь, ты можешь использовать эту смелость чтобы спасти многие другие, и себя самого в том числе. — Но мне всего одиннадцать… Я простой ребёнок. Я слаб… — Ну так стань сильней. — Легче сказать! Чем сделать… — Но сделать же. — Ты уверен что Революций.... Но… Ре-во-лю-ци-онная… Армия справится? Цути еле удалось выговорить длинное слово, что путает язык. — Хех… Да. Несомненно. Но я не знаю когда они здесь объявятся. — Но… Раз они не здесь. И неизвестно где. На что надеяться? Кроме меня в том храме ещё много людей. Возможно прослышав о моём побеге и попытке самоубийца… Они последуют моему примеру и покончат с жизнями… Из-за моей трусости… — А кто их владелец? — Святой отец… Я вздёрнула брови. — М. Ясно. Значит разъебу эту ебаную церковь в щепки. — Она из камня… — Ещё лучше! — Ты сумасшедший… — И это мне говорит суицидник. Не спорю, суицид — это как отдельный вид искусства. Но когда в следующий раз будешь резать вены… Присела и взяла одно из запястьев Цути. — Реж вдоль… Медленно провела пальцем линию среза. — И очень глубоко реж… Так ты точно умрёшь.