Накано — один из спокойных районов Токио, граничащий так же с территориями Сибуя, Сунигами и Синдзюку. Но для Чифую, приехавшего из Осаки, это название символизировало лишь имя бывшего лидера якудза, печально известного — Накано Кая, прославившегося своей жестокостью и воинственностью. И если бы сейчас существовали подобные группировки, то это были бы острые козырьки нашего времени.
Достаточно интересно романтизировать подобное, представляя себя одним из главных героев, которому приходилось бы выживать на улицах и вести весьма аморальный образ жизни, но к его счастью, он жил в спокойное время и самой обычной семье.
Проходя мимо всеми известного отеля Накато Сан Плаза, который чаще посещали не столько японцы, сколько любопытные туристы, желающие насладиться атмосферой нынешнего и прошлого Токио, он заметил двух знакомых парней. Майки шел неспеша, смотря себе под ноги, и Доракен всё ещё был с ним. Для Чифую вид этой парочки вместе уже было само собой разумеющимся,
то есть как это вообще, если он встретит их по отдельности? Он задумался всего на мгновение, а после, не привлекая, лишнего внимания, решил уйти незамеченным, да и Мацуно точно бы не вписался в общество этих двоих сейчас.
Решив поторопиться, чтобы поскорее вернуться домой, блондин прибавил ходу. На входе в гипермаркет, куда ему и нужно было, стояло несколько непонятных парней. Подростки курили в людном месте и одним своим видом плевали на все законы и общественные нормы поведения, шумно болтая и явно поджидая кого-то. Стоило ему подойти ближе, как он,
очевидно не к добру, услышал обращение одного из парней.
— Эй ты, — бросил высокий юноша, выглядевший старше, чем остальные школьники, — ты тот самый Майки из школы Хоритоси? — осматривая парня, спросил он.
Судя по всему, кто-то уже сообщил парню о пребывании знаменитого Майки поблизости и те группой решили его выловить, но под его описание подходили буквально все не крупные, светловолосые парни в фирменной форме их школы, но вот дилемма —
кому придет в голову ночью гулять в форме? Так что тут ошибиться было достаточно сложно, но всё-таки они ошиблись.
Всего на минуту блондин задумался, уже предполагая зачем им этот коротышка Сано, и после, обернувшись, чтобы убедиться, что за ним никого, ответил в своем обычно-дерзком стиле.
— Если и я, то что? — поинтересовался Чифую и стоило ему произнести это, как те парни, стоящие за главным, изменили свое беспрестанное отношение и в лицах читалось волнение, словно одно упоминание этого имени заставило их содрогнуться.
Мацуно уже предполагал, чем это кончится для него, но держать язык за зубами — удел трусов, или умных людей.
— Эти ребята из старшей школы Икебакуро, — заявил брюнет, — и у них к тебе личное дело.
Несколько крупных парней вышли из-за спины говорящего и явно собирались драться, судя по такому агрессивному настрою. Мацуно просто ума не прилагал, что такой малыш, как Манджиро мог сделать этим ущербам, что они так подло, как трусы, решили избить его, выцепив одного толпой. А ещё ему уже было жаль свою школьную форму. Засидевшись с Баджи за занятиями, он не переоделся, а как только пришел домой — мать послала за какими-то листьями комбу, которыми любила приправлять рис, но кто бы знал, что его поход в магазин кончится именно так.
— Да мне в общем-то без разницы кто вы и откуда, — стараясь выглядеть серьезно, проговорил Чифую, — отбросы они и есть отбросы. — Сказав своё последнее слово, он получил весьма очевидную реакцию, и как только первый напавший на него громила был наказан прямым попаданием кулака в моментально захрустевший от столкновения нос, второй все же успел ударить парня сбоку, прилично приложив ему коленом по рёбрам.
Резкая боль и осознание неминуемого поражения настигли достаточно быстро: побежден всего один — за ним ещё десяток, а ему уже словно грудную клетку сломали.
— Я буду тем, кто спустит тебя с небес, Сано Манджиро, — заявил парень с татуировкой льва на виске, выглядевший весьма опасным, — запомни моё имя, — рослый юноша нанёс ещё один удар, заставив согнуться пополам и после наклонился к Чифую, чтобы сказать: «Мадараме Шион», — и вместе с этим ненужным знакомством, Мацуно уже со стороны слышал знакомый голос, совсем не грубый, но однозначно мужской:
— Почему развлекаетесь без меня? — интересовался Манджиро, обращаясь ко всем и подходя к парням весьма отважно.
— Уходи, придурок, — всё, что успел бросить Чифую перед тем, как Сано одним ударом сложил пополам первого парня, заставив приземлиться лицом на обледеневший асфальт.
— Старшая школа Хоритоси, Сано Манджиро, — представительно заявил Майки, после чего даже Шион оставил Чифую и направился к нему.
— Так вот он какой ты, говнюк, Манджиро, — раздражённо заметил тот, — обознались значит. — Сано лишь улыбался им, словно ничего не происходило и они собрались мило поболтать как старые друзья.
— Какие-то претензии ко мне? — невинно спросил юноша, — или вы пришли заступиться за своих побитых щенков? — после этих слов ещё один из толпы бросился на Майки и остановился прямо перед широкой грудью Рюгуджи, в момент закрывшего Сано от остальных.
— Съебали, — хрустя косточками кулаков и зло скрипя зубами, приказал Кен и Мацуно никогда бы не мог подумать, что этот спокойный здоровяк может быть таким разъярённым.
— Отойди, Кенчик, — мило просит юноша, выглядывая из-за него со спины, и, встретившись со взглядом полным агрессии, продолжил: «ты же знаешь, я справлюсь» — после этих слов Доракен просто вынужден был отступить,
как-никак он признавал Манджиро и его силу, но защитить его хотелось даже несмотря на это.
— Как скажешь, Майки. — Парень сделал несколько шагов назад и Сано обратился к остальным:
— Как пожелаете сдохнуть? — после такой самоуверенной дерзости, естественно, все напали разом.
Чифую даже растерялся на минутку, представив как небольшого парня раздавят в этой адской топке, но вместо того, парни, окружавшие его ранее, отваливались один за другими от резких ударов Манджиро, и кое-где пачкая землю, местами припорошенную снегом, в красный.
— Это всё, на что ты способен? — оказавшись вдвоем с последним из нападающих, поинтересовался лидер-брюнет. — Я обычно не бью детей, но если речь о тебе Майки-и, — противно протянул тот, — то я готов.
— Попробуй, Ханма. — предложил ему Манджиро и после, резко заблокировав неожиданный удар от Шуджи, ловко врезал ему с ноги, заставив отшатнуться.
— Не плохо, — заметил тот, отряхивая предплечье от следа ноги Сано и вновь напал с кулаками на своего оппонента, но в этот раз, тот даже не пытался сделать что-либо, чтобы отразить удар.
Лицо Доракена приняло самое злое свое выражение, когда Шуджи всё же врезал Майки по лицу и из разбитой губы пошла кровь, пачкая подбородок.
— Неприятно, — заметил Манджиро, вытирая кровь рукой, — если тебе этого достаточно, то мы пойдем, — оповестил брюнета юноша, но к сожалению, его игра в поддавки не возымела должного эффекта. После последовал ещё удар и Ханма со словами: «мы только начали» — собирался хорошенько исправить лицо Сано, но видимо, этот вариант младшего не устраивал, поэтому, перехватывая кулак Шуджи, Майки ещё раз грациозно махнул небольшой ножкой и сразил наповал такого грозного противника.
— Столько шума от тебя, Ханма, — осуждающе смотрел вниз Сано. — Ты в порядке? — обратился он, поворачиваясь к стоящему в стороне Чифую, который всё ещё пребывал в шоке от происходящего и, кивая головой, направился к парням, — смело это ты, — Манджиро довольно похвалил парня, кладя руку на его плечо, и в этот момент Мацуно снова подумал, что этот Майки не такой уж плохой парень.
— Да, ты тоже, — невзначай бросает Чифую, осматривая уложенных парней, кое-кто из которых уже было пытался встать, но больше не чувствовалось той жажды крови и вообще хоть какого-то желания сражаться, Сано остудил их пыл.
— Какими судьбами? — оглядывая немного побитого юношу, спрашивает Манджиро, и после Кен бесшумно подходит ближе, чтобы поздороваться.
— В магазин шел, — усмехаясь своей удачливости, отвечает Мацуно.
— Ладно, спокойно тебе дойти обратно, Чифую-кун, — мило проговаривает Манджиро, — если задержимся ещё дольше, точно опоздаем, — словно вспомнив что-то, заявляет Сано и парни, попрощавшись, идут к ближайшей остановке, а Мацуно, как и полагается, за покупками для ужина, мама, наверное, будет волноваться, ведь он и так задержался больше, чем положено было.
***
— Зачем ты встал передо мной, Кенчик? — задумчиво спрашивает Манджиро, усаживаясь на холодную деревянную лавку под пластиковым козырьком остановки.
— Вечно ищешь неприятности на одно место, — раздражённо ворчит Доракен и уже усаживается рядом, выдыхая теплый воздух из лёгких и превращая его в пар.
— Сомневаешься во мне? — безразлично вопрошает Манджиро и слышит уставший вздох:
— Ведёшь себя как ребенок, — поясняет Кен, — ты не должен всегда разгребать всё в одиночку.
— Из-за меня и так досталось левому парню, — виновато проговаривает Сано, — эти уёбки совсем зазнались.
— И всё же — не нужно каждый раз лезть на рожон, Майки, они просто показушники.
— Они творят, что хотят Кенчик, я очень злюсь, — по-детски хмуря брови, наконец-то показывает свои настоящие чувства Сано, — а ещё мне нужна твоя помощь, — его голос становится тихим, словно боится, что его кто-то услышит.
— С чем? — недоумевая, наклоняется Рюгуджи, чтобы посмотреть прямо в лицо своему другу и понять, что за секретность такая?
— Болит, — облизывая разбитую губу, обращает внимание друга на это место, Манджиро, — поцелуй, — решительно просит он.
— Что? — у Кена, кажется, на лице застыло полнейшее недоумение, — что ты сказал?
— Чтобы прошло, — спокойно проговаривает блондин, — так всегда делали в детстве.
— Но мы не в детстве, Майки.
— Тогда не делай больше вид, что мог бы чем-то помочь, — Сано отворачивается и смотрит куда-то в даль освещённого фонарями квартала.
Доракен ещё несколько минут в тишине обдумывал просьбу Сано, и он, как никто, знает, что Майки не шутит. В принципе, они давно знакомы, и, возможно, Манджиро просто хочет отвлечься от случившегося, ведь тот всегда выглядит слишком непринужденно, скрывая за этим скопившееся напряжение и подавленную агрессию, и раз уж им не впервой — Кен-чин оглядывается, смотря, что кроме них на остановке никого.
— Ладно, — тихо проговаривает Рюгуджи, заставляя Сано повернуться и как-то наивно посмотреть на него, словно тот всё ещё сомневался в услышанном.
— В последний раз, Майки, и давай больше без таких тупых просьб, — наклоняется Кен, едва касаясь губ Сано, и тот настолько широко открывает свои глаза, что выглядит как маленький котик, — не смотри, — раздражённо просит Рюгуджи, и Манджиро послушно закрывает их.
Слишком невесомый поцелуй и Доракен касается разбитой губы Майки, своими, а после зачем-то сам того не желая (
или желая), осторожно проводит по ней языком, заставляя Сано замереть и перестать дышать.
— Доволен? — отстраняясь, интересуется Кен и Манджиро всё ещё молчит. Сердце его готово вырваться и убежать пешком по снегу подальше отсюда, чтобы не было так тяжело понимать, что всё это лишь дружеское утешение.
Ему не по душе такая мысль.
Почему, собственно, его Кенчик должен быть с кем то ещё? И отбрасывая всю свою обычную рассудительность, Майки встаёт, усаживаясь прямо на колени Доракена, обнимая его своими ногами.
— Не доволен, — поясняет Манджиро и целует его
нормально, как в тот день на глазах у всех. Ему в принципе без разницы, что сейчас за спиной уже остановился нужный автобус и теперь им придется идти домой пешком. Он не слышит ничего, кроме шума в ушах, когда в ответ его крепче прижимают к себе и целуют, словно так и должно было быть.
Кен теплый и такой надёжный, а главное самый любимый из всех и, если тот не испытывает к нему подобного, то любви Манджиро хватит на двоих, пожалуй. Лучше быть плохим и поцеловать, чем не сделать этого и после жалеть.
***
Чифую оглядывается при выходе и замечает тех двоих на остановке, очередной раз подмечая особенности их
крепкой мужской дружбы и смущённо опуская взгляд, спешит домой, стараясь не думать о подобном, иначе чревато последствиями.
На входе в квартиру его встречает взволнованная женщина и внимательно вглядывается в лицо сына:
— Что за ссадины? — неодобрительно вопрошает она, смотря в глаза Чифую, и тот, естественно, не видит смысла врать:
— Подрался, — с ходу признается парень, — и нет, я не могу быть как все и не влезть в неприятности, мам. — Уже предсказывая её вопрос, заранее отвечает парень, а после осторожно проходит внутрь, раздеваясь на входе.
— К тебе друг приходил, — добавляет женщина, — просил отдать тебе, вот, — она протягивает парню пенал, который только что взяла с полки, стоявшей на входе и Мацуно даже как-то растерян. Он настолько спешил уйти от Кейске, что забыл свою вещь, не похоже на него.
— Спасибо, — забирая его, отвечает Чифую и направляется к себе, слыша в след — «ужин через десять минут».
Оказавшись в комнате, парень устало падает на кровать, всё еще держа в руке злосчастный забытый пенал, и смотрит на него с подозрением, словно эта вещь хранит в себе нечто большее, чем просто канцелярские принадлежности. Чисто интуитивно, подносит её ближе к лицу, замечая чужой запах, словно всего на секунду, Кейске был рядом. Глаза сами собой закрываются и он представляет перед собой самую странную картину, как вместо этой вещи над ним мог быть другой парень, замирая в нескольких сантиметрах от губ.
Мацуно болезненно вдыхает побольше воздуха в лёгкие, отгоняя от себя всю эту чушь, но тем не менее, осознает, что в последнее время у него действительно какие-то беды с башкой.
