***
— Какого черта девушки не понимают моих шуток? — недовольно простонал Казутора, обращаясь к своему другу. Живя на третьем этаже, парни нашли лазейку, как через дверь попасть на крышу общежития, и застукай их здесь кто-то — явно пожаловался бы, будь тот противным ябедой, поэтому они старались как можно осторожнее просачиваться в незаселенную часть здания, где были комнаты для охранника и кладовка. Сам же охранник никогда не гонял их, поскольку, как и говорил Казутора, тот был его знакомым. — Твои шутки не всегда смешные, — с усталым вздохом сообщает Чифую, заставляя парня повернуться. — Думаешь? Посмотри, — Ханемия показывает парню переписку с одной из девушек, где на пол экрана сияет фотография её шикарного бюста. — Красивая, — коротко соглашается Чифую, отворачиваясь и уставившись в конспекты, которые он даже здесь ухитрялся зубрить. — Да ты не читал ничего! — возмущается Тора. — Я увидел достаточно, — поясняет Чифую, касаясь указательным и средним пальцами переносицы, словно поправив очки. Подцепил такой несвойственный ему жест от какого-то ботаника из группы, наверное. — Да ты посмотри, — настаивает Казутора, уже усмехаясь смущению Чифую и что тот настолько резко реагирует на подобные вещи. Рука Ханемии запрокинута на плечо парня и одним рывком он подтянул его ближе к себе, сунув телефон с перепиской прямо в лицо. — Да какого черта? — пытался вырваться Чифую в первые пару секунд, а после смирился, — ладно, будь по-твоему. От Соры, — Чифую обращает внимание на отправителя. — Кто такая Сора? — удивляется Мацуно, уставившись в лицо друга, и прикинув, что не помнит, чтобы в их универе училась такая. — Читай уже, — заставляет Казутора. — «Пришли фото своего чл…», — зачитывает Чифую, краем глаза заметив начало фотографии и понимая, что там голый торс. В голове его только что произошло замыкание и он, краснея как рак, поднял голову к небу, зажмурив глаза. — Я не собираюсь на это смотреть. — Строго чеканит он, уже давно представив, что будет на фотографии. — Мне такое не интересно. — Просто посмотри, — уже устав уговаривать парня, настаивает Казутора, возвращая его лицо в обычное положение и показывая медиафайл. На фотографии Казутора с немного голым животом, а ниже, ко всему удивлению Чифую, его обычные домашние штаны. Никакой обнаженки нет. Вместо того, что просила эта неизвестная ему Сора — Ханемия подставил на фото смайл баклажана, который позитивно смотрит вверх. Чисто символически — очень похоже и Чифую заливается смехом, настолько заразительно, что Казутора тоже прыскает сначала, а после затыкает парню рот рукой. — Если нас тут спалят, — оглядываясь, предупреждает он, — хорошим не кончится. — Да понял я, — утирая уголки глаз от слез, отвечает Чифую, — сеньор-кабачок. — Это баклажан, — важно поправляет его Ханемия. — Да какая вообще разница? — откинувшись назад, спрашивает Чифую и впервые за последние пару месяцев понимает, что его понемногу начало отпускать. Давно он не смеялся с таких глупостей и этот парень действительно помог. — Она меня блокнула, — потирая затылок, невинно сообщает Тора. — Для неё же лучше, — уточняет Чифую, — видела бы Нанами… — от одного упоминания этого имени Казутора меняется в лице. — Давай не будем о ней, — как бы старательно парень не отмахивался от настойчивой девушки, казалось бы сама судьба сводила их вместе: парными занятиями в дополнительной группе или когда оба их класса были на одной лекции в большой аудитории. Он никогда не оставался без её внимания, но к счастью, та уже не вела себя так неуместно, как в начале. Больше не было покушений ни на его губы, ни на что другое. — Пошли уже, — предлагает Чифую, посматривая время на мобильном. — Может Майки вернулся. — Угу, — Вставая следом, соглашается Казутора. — Послушай, на этой неделе нет контрольных точек и экзаменов, может возьмём пару прогулов и съездим втроём в горы? — Я ни разу не был в горах. — Подмечает Чифую. — Было бы неплохо отдохнуть немного, если Манджиро согласится. — Никогда? — удивляется Тора, ведь в Японии слишком много горнолыжных курортов и не побывать на них ни разу — непростительно. — Тогда можем поехать и вдвоем в крайнем случае. Это «вдвоем» почему-то все ещё кажется Чифую неуместным. Словно ему нельзя, но отчего — не совсем ясно. У него наконец-то появился просто друг, близкий, готовый поддержать и просто быть рядом, но почему-то смотря на него, где-то в душе загорается огонёк. Тора напоминает ему…***
Церемониальная часть прощания закончена. Поставив урну к семейному алтарю, все присутствующие выдержали минутную паузу, молясь о том, чтобы душа умершего всё же нашла покой. Этот старик действительно много сделал в своей жизни и воспитал не только детей, но и внуков. Оставшись в узком кругу семьи и близких друзей, Сано всё же достал сотовый, который уже несколько раз вибрировал в кармане. — Кенчик? — вопросительно просит спокойный Манджиро, — побудешь с Эмой, мне нужно уйти не на долго. — Сообщает он, уже направляясь к выходу. — Хорошо, Майки. — Низкий голос Кена стал суше, когда он представил, что придется обнимать и утешать Эму. С тех пор, как между ними не заладилось, младшая Сано и друг Майки практически не контактировали. — Всё хорошо, не беспокойся, — раздался мягкий голос Эмы, а после та улыбнулась настолько лучезарно, насколько она могла в нынешней ситуации, и отошла к стоящей рядом подруге. Блондинка устало обняла Эму, которая в какой-то момент стала её лучшей подругой. Так даже лучше, Доракен бы не смог найти слов утешения, поскольку сам никогда не слышал их. Для него лучшая поддержка — быть рядом и вместе молчать о главном. Он готов стать жилеткой для них обоих, но никогда не умел подобрать правильных слов, чтобы выразить свою печаль. И сейчас, размышляя не о самом позитивном, Кен замечает как топчущийся снаружи до этих пор Кейске о чём-то взволнованно говорит с Майки, и по последнему всплеску руками брюнета, Рюгуджи понимает, что тот возмущён. В это время Майки выходит за ветхие ворота, а Баджи, присев на корточки, словно прячется от кого-то за оградой, остаётся. Поскольку Эма не одна, Кен решает выйти, но не спешит, заметив пару человек, идущих к дому Манджиро. Одного из них Рюгуджи узнал бы в любом случае, а вот брюнет рядом с Казуторой был под вопросом. — Не думал, что вы и тут меня найдете, — удивлённым тоном проговаривает Сано, — какими судьбами? — он опускает руки в карманы, принимая самый беззаботный вид. — Всё в порядке? Тебя два дня не было на занятиях. — Проговаривает Чифую и Майки очередной раз делает недоумевающее лицо, словно впервые слышит об этом. За столь долгое время услышав знакомый голос, Кейске опускает глаза. Он всё ещё любит этот голос. На душе становится невероятно тяжело от осознания, что увидь его сейчас Чифую — вряд-ли бы обрадовался. От звука его голоса внутри всё трепетало и хотелось прикоснуться к нему хоть раз, обнять и все объяснить. Они снова столкнулись, расстояние между ними чуть больше пары метров, но ситуация не самая подходящая, чтобы начинать диалог. — Всё отлично, — без сомнений проговаривает Сано, делая два уверенных шага вперёд и на его место становится успевший подойти Кен. — Мы были на похоронах его дедушки. — Чеканит Рюгуджи, сверля парней перед собой суровым взглядом, чтобы те больше не задавали глупых вопросов. — А, понятно, — проговорил Казутора, будто ему сказали о чём-то будничном. — На выходных собираемся в горы съездить, хочешь с нами? — непринуждённо предлагает он Манджиро, и тот, оглядываясь на Кена, выдает сомнительное: — Может быть. — Вот и славно, — подводит итог Ханемия, — тогда мы, пожалуй, пойдем уже. — До скорого, — бодро прощается Майки. — Прими мои… — начал Чифую, но уловив на себе хмурый взгляд Доракена, понял, что это лишнее, — в общем до скорого. Возвращайся. — Заканчивает он. После того, как парни выдвинулись прочь от его дома и успели отойти немного, лицо Сано снова приобрело то безразличное выражение. — Долго ещё там сидеть собираешься? — другим тоном заговаривает Майки, обращаясь к другу. — Почему он сидит там и что это за цирк вообще? — поинтересовался Кен, указывая пальцем на Баджи, который притворялся холмиком. — Они расстались, Кенчик. — Направлясь к додзё, сухо оповещает Майки. — Не общаются больше. И если ты собираешься объясняться с ним такими же дерьмовыми методами, как сейчас, — обернувшись на Кейске через плечо, сообщает Манджиро, — то ничего не выйдет. Доракен проникся и даже смотрит на брюнета как-то понимающе. Майки уходит. А Баджи наконец-то поднимается, чтобы сделать пару шагов в сторону калитки. Первый и самый очевидный вопрос: что за парень с Казуторой и куда делся Чифую? Думать приходится не долго, поскольку походка, линии плеч, прическа — всё знакомое и до Баджи понемногу доходит, что это парень изменился не только внешне. Сложно представить о чём думает Мацуно. Злится ли ещё? И как объяснить весь этот фарс, произошедший с ним? Станет ли Чифую его слушать вообще? Майки был как никогда прав — если он потеряет ещё больше времени, все может кончиться весьма печально. Кейске отвлёкся от мыслей, когда один из парней — Тора, — невзначай обернулся и помахал ему, а после, возможно, чтобы отвлечь внимание Чифую, закинул руку ему на плечо. Баджи абсолютно не в курсе о чём думал его «когда-то друг», но надеялся, что тот не станет подливать масла в огонь или вставлять палки в колеса. Он просто надеялся…***
Выжженный солнцем песок желто-серого оттенка, красовался на берегу какого-то искусственного водоема, мимо которого сейчас парни шли домой. Солнце в самом зените светило достаточно ярко и уже по-летнему согревало. Куртка Казуторы была расхлябано расстёгнута и из-под неё виднелся край длинной футболки, не заправленной в джинсы, а руки были сцеплены в замок за головой. Сейчас он явно о чем-то думал. Чифую, наблюдая за ним время от времени, иногда посматривал по сторонам, разглядывая прохожих и попивая только что купленную минералку. — Не хочешь? — протягивает он бутылку своему другу, и тот, кивнув, соглашается. — Откуда ты знаешь их? — впервые спрашивает Чифую о его прошлом и Ханемия даже удивлен. — Не думал, что тебе интересно. — С самым безучастным выражением лица процедил Тора. — А ты? — тут же задаёт он встречный вопрос. — Как познакомился с… — естественно, он хотел бы спросить конкретно про Баджи, но… — с ними. — Я ведь говорил уже, — напоминает Чифую тот первый вечер в туалете студенческого общежития. — Только в общих чертах. Чифую ощущает будто ему дали под дых, заставив вспомнить всё в очередной раз. Все его прошлые стремления и мечты уже не важны и думать об этом, или говорить, лишний раз не хочется тоже. Поэтому только сейчас Мацуно понимает к чему был вопрос. Казуторе, как и ему, вовсе не нравится вспоминать прошлое и говорить о нём. Он разделяет его желание выбросить ненужные воспоминания, по крайней мере до тех пор, пока он сам не захочет говорить об этом. — Ладно, понял. Значит на выходных едем покорять величие заснеженных гор? — Мне нравится твой настрой, — Ханемия редко улыбается по-настоящему, но сейчас именно тот момент. И они, болтая о запасе теплой одежды, которую возьмут с собой, уже исключали тот факт, что планы могут провалиться.Эта поездка состоится обязательно.
Сегодня Майки всё-таки вернулся в общежитие. Соседи встретили его самым спокойным образом, игнорируя факт отсутствия и не говоря лишнего. Глянув на себя в небольшое зеркало на стене, Сано задумчиво повел пальцами по щекам, будто стараясь найти намеки на щетину, которой и в помине не было. Из брутального у него лишь прозрачные светлые усики. — Бреетесь? — вдруг спросил Манджиро, поворачиваясь к парням, и те явно не ожидали такого приветствия. — Что? — недоумевал Чифую. — Где? — уточнил Казутора. — Ну лицо, — жестикулировал Сано. — А, ну, вот тут немного, — Ханемия чуть повернул голову на бок, показывая поверх ровной линии губ. — А зачем уточнял? — скептически задаётся вопросом Манджиро, и Чифую тоже как-то украдкой посматривает на Тору. — Ты точно хочешь знать? — Нет. — Чеканит Майки, плюхаясь на свою кровать. — Слушай, Манджиро, — неуверенно заговаривает Чифую, держа руки собранными на коленях и смотря на них, — тебе не обязательно делать вид, что всё в порядке. Все имеют право быть слабыми время от времени. Сано, лежащий в паре метров, вяло улыбнулся лишь уголками губ, а после ответил: — Спасибо, малыш Чифую. Но всё и правда в порядке. — Раз так, я рад. — Произносит Мацуно, который днём ничего толкового не смог сказать, но всё же переживал за друга. — Можно я тоже буду звать тебя так? — поднимая золотистую дымку выразительных глаз на Чифую, просит Казутора. «Нет» — в один голос проговорили недовольно Сано и сам Чифую, и это было так забавно, что Тора даже посмеялся. Время уже близилось ко сну, поэтому ещё немного поговорив о том, о сём, парни решили отправиться на боковую. Стройные ноги Торы вытянулись как по струнке, и он, приятно потянувшись, зевнул, желая остальным двум доброй ночи. Сано, на удивление, ответил достаточно тепло, и между ними, кажется, понемногу начал таять лёд. Манджиро благодарен им. И пусть дружба с Казуторой ему ничем не светила, кроме вечных перепалок, он считает его хорошим парнем. Тем, кто, беспокоясь, пришел вместе с Чифую к нему домой. Прежний Казутора никогда бы не сделал этого. Его образ жизни, желание всегда оставаться особняком, мешало ему стать частью «стаи», но у них всегда было место для него, потому что он друг Баджи, потому что он такой же как они. С ним всегда сложно, но порой, вместо того, чтобы стучаться в закрытую дверь, стоит подождать, пока тот, кто за ней, будет готов открыть её для тебя.***
Тёмные одежды и такая шустрая, пластичная походка — идеальная маскировка для того, кто хочет остаться незаметным. Но если по факту — Баджи лишь привлекал больше внимания к себе. Он мог бы обмотать голову тонким шарфом, но погода не позволяла. Идеальным вариантом было бы постричь волосы. Но для истинного самурая постричь волосы — настоящий позор. Вряд-ли кто-то оценил бы его шевелюру, как символ высокого статуса в нынешнем веке, но эпохой ранее — однозначно. Хотя с его буйным нравом, скорее, он был бы ронином. Каждое утро Кейске выглядывал в окно на пролете своего подъезда, провожая госпожу Мацуно на работу. Со стороны может он и выглядел как сталкер, особенно в таких темных, специально-подобранных вещах, но на деле — просто не хотел, чтобы знакомая узнала его. Пару раз они уже сталкивались, когда он возвращался вечером, а той нужно было выйти по какой-то причине, но брюнет вёл себя как можно естественнее: сдержанно кланяясь вместо извинений, и не подавая голоса. Женщина никогда не обращалась к нему и не подавала виду, что ей интересно, но каждый раз стоило остаться в одиночестве, по её спине пробегали мурашки. Всплывала мысль о том, что живёт она действительно одна сейчас и поэтому в кармане всегда лежал с собой газовый баллончик. И повезло Кейске, что вёл он себя не слишком сомнительно. У парня, живущего теперь в одиночку, не было особых планов на день. Дома никто не ждал, готовить приходилось самому, а ещё обязательно в конце дня написать маме, что всё в порядке, чтобы та не беспокоилась. В ближайшие дни нужно было подать документы и поступить в одно из училищ на заочку, и в добавок искать новую работу, а ещё уладить свои личные дела. Слишком много проблем для одного Баджи.***
Разглядывая свое отражение в одну из витрин при станции, парень заметил приближающую фигуру. — Ничего не забыли? — бросив взгляд на свои рюкзаки с необходимым, напоследок уточнил подошедший. — Мы едем всего на пару дней, — поправляя футболку, заверил Мацуно. Всё же, что-то в его сегодняшнем виде было не так. Возможно, это потому, что он еле заставил себя встать и собирался наспех за последние двадцать минут. — Волнуешься? — заметив его дёрганность, уточнил Тора, но друг лишь незначительно повел плечами. — Просто странное предчувствие. — Можно тебя на минутку? — обратился к Ханемии только что вернувшийся Манджиро. — Что-то случилось? — недоумевал тот. — Идём, — убедительно кивнул в сторону Сано. — Подожди здесь, — обратился блондин к Чифую, выглядя самым серьезным образом. — Хорошо. — Кивнул Мацуно, напоследок провожая двоих друзей вопросительным взглядом. В одиночестве Чифую пришлось быть не долго, поскольку как только те двое удались, кто-то со спины сказал ему «привет». Глубоким, до боли знакомым голосом и сейчас отчего-то сердце буквально в пятки ушло. Он просто надеется, что это не тот, о ком он подумал, поэтому повернуться ему стоило огромных усилий.(part 1. end)
***
На улице давно зажглись фонари, ровно в 19:00, если быть точным. Сидя перед окном, Доракен скучающе смотрел на ночную террасу, где то и дело мелькали огоньки фар проезжающих мимо машин. В семейном додзё Сано на удивление тихо, даже не смотря на такое количество людей. Эма с подругой сидят в комнате, да и вряд ли те хотели бы зависать с друзьями старшего Сано. Сам Кен остался здесь после ухода Манджиро. Он хотел поддержать своего друга, ведь даже спокойный и добрый Шиничиро может переживать. Сано не ходил с опухшими от слёз глазами, но именно сейчас нуждался в том, чтобы кто-то просто был, и именно поэтому все они здесь. Бенкей сидел на диване, изучающе разглядывая один из журналов с мотоциклами, который взял со стола Шина. Судя по потёртой обложке, либо этот Сано старший смотрел чаще всего, либо просто очень старый выпуск. Уголки листов местами помяты и завёрнуты, а глянцевая бумага немного выцвела. — Редизайн двухсот пятидесяти кубовой Хонды. Помню наш Шинни локотки кусал себе, желая заполучить. — Вернувшись с улицы, заглянул через плечо друга Акаши. — И получил. — Спокойно подмечает Сано, усаживаясь рядом в кресло. Кен, безучастно сидящий до этого, устремил свой взгляд на вернувшихся парней, от которых несло только что скуренным табаком. — Тогда твой дедуля нас не хило гонял за то, что все деньги с летней подработки всадили в развалюху, которая даже не ездила. — Несмотря на наличие свободного места, уселся рядом с Сано на мягкий подлокотник кресла, Вакаса. — Если бы я не увернулся, когда мы сбегали, его летящий в меня костыль точно попал бы в цель. — По-доброму смеётся Шин, поскольку такие воспоминания бесценны. Он отлично знал, что старик надеялся на помощь старшего внука, но тем не менее вопреки его ожиданиям, внук позволил себе так безумно потратиться. Единственный раз в жизни Шин подумал не только о других. — Лучше бы попал, — подначивает друга Имауши. — Если бы я знал, что за хлам ты хочешь купить, отговорил бы тебя. — Не думаю. — Незаинтересованно и абсолютно безразлично проговаривает Сано, и Кен замечает насколько же иногда они с Майки похожи, поэтому какая-то слабая улыбка вырисовывается на лице от перепалки этих друзей. — Эта модель вышла за годы до твоего рождения, — напрягая память, щёлкнул пальцами Акаши, — неужели нельзя было что-то посвежее купить? — За три года, — уточняет Шиничиро, — и нет — нельзя. Моя Хонда дрим — не просто красивое брендовое название. — Бредовое название, — отвернувшись от брюнета, ворчит себе под нос Вакаса. — Тогда мог взять четырехсотый «t», но дешевле, а эта модель тупо с него содрана. — Они разные, начиная с двигателя и заканчивая маневренностью. Кен, сидящий всё это время ни разу не вставил и слова, поскольку сейчас шла агрессивная перепалка о том, что байк Шиничиро лучший только потому, что «ему нравился», и Рюгуджи снова вспоминает Манджиро, ведь если «обед без флажка» — то и настроения не будет. Кажется, его старший брат в какой-то степени такой же. — Кто бы сомневался, что ты ответишь именно так, — сдавшись, смирился Такеоми. — Наш глава всегда был слишком упёртым, — вспоминая прошлое, проговаривает Имауши, опуская ладонь на плечо Сано. — И всегда получал от всех, — подшучивает Акаши. — Просто меня рядом не было, — важно подмечает Вака. — Белый леопард был ручным? — приподнимая свои угрюмые брови, задаётся вопросом Бенкей. — Преданным, — снисходительно добавляет Имауши. — Кто бы мог подумать, что у вас такая жизненная предыстория. — Проговаривает Кен, для которого Вака-сенсей даже сейчас, после учебы, всё ещё преподаватель. — Давай без официоза? — предлагает ему Имауши, — мы ведь не в школе, да и ты закончил. Значит взрослый. То есть теперь мы оба взрослые… — как-то невнятно формулировал свою мысль Вакаса. — Хорошо, я понял. — Усмехнулся Рюгуджи, — но всё равно интересно узнать такие подробности. — Ты ещё многого обо мне не знаешь. — Заносчиво проговорил Вака, а Шиничиро после этих слов, выдал скомканное: «ага», — и отвернулся, подпирая голову согнутой в локте рукой, указательным пальцем касаясь виска, а остальными прикрывая губы. И отчего-то, кажется Кену, что лучше ему всего и не знать.***
Двигаясь по оживленной улице, Кейске неосознанно сравнивает жизнь в двух таких похожих, но в то же время разных, странах. Несколько месяцев, проведенных там, сыграли свою роль, поэтому когда при выходе из дома он эпично забыл телефон в квартире и за ним пришлось возвращаться, вместо простого***
Менее двух часов езды от Токио и они уже добрались до горнолыжного курорта Ниигата Юзава. Людей, желающих отдохнуть здесь и покататься по заснеженным склонам, не так много, как на улицах Токио. На фоне белых склонов их постоянные вереницы, тянущиеся от спуска и к самому частному городку, напоминают муравьёв. Осмотревшись, все трое плавно дефилировали по сухому, рыхлому снегу, выпавшему совсем недавно. Чистый, разряженный воздух проникал настолько глубоко в лёгкие, что создавалось впечатление, словно он въедается в них, заполняя каждую клеточку, и приятное чувство лёгкости, наряду с лёгким покалыванием, заставляло оставить все свои переживания ровно в том поезде, на котором они приехали. Майки не спрашивал лишнего, Чифую и так понимал, как им с Кейске удалось встретиться, а Казутора делал вид, что ему и вовсе не интересно — они ведь отдыхать приехали. К счастью, сезон катания здесь был открыт до самого конца мая, поэтому они были просто обязаны всё здесь попробовать, раз выпала такая возможность. — Кто хочет покатушки? — предложил Казутора, усаживаясь мягким местом на немного притоптанный склон. — Не лучше ли сначала отнести свои вещи? — спросил Чифую, за что получил самый осуждающий взгляд. Именно так смотрит ребенок, которого заставляют идти домой, когда всё друзья ещё веселятся во дворе. — Ты первый. — Усаживаясь рядом, спокойно предложил Манджиро. — Боишься? — Не. Просто ты похож на того, кто умеет. И все равно готов поспорить, что ты грохнешься в конце. — Обернувшись на Ханемию, проговорил Майки. Глаза Сано были настолько холодными, что даже Чифую заметил эту серьезность в сказанных им словах. Ещё раз бросив взор на невысокий и ровный спуск, Казутора вернул янтарный взгляд в бездну — Сано. — Значит упаду? — поинтересовался он, решив уточнить. — Ага. Так всегда бывает с теми, кто не уверен куда катится и для чего. Я же хочу повеселиться и уверен, что сделаю всё правильно. — Вы вообще не можете без этого? — приземляясь рядом на снежную поверхность и зажав спереди край куртки, чтобы та была под ним, поинтересовался Чифую и, приподняв ноги, первым поехал вниз. Пару раз ойкнув по пути от того, что налетал на ухабы, Чифую с горем пополам доехал на заднице до самого низа небольшого склона. В десятке метров от парней Мацуно с недовольным лицом поднимался, отряхивая штаны и куртку, потирая болящий зад. — Кажется, это не из приятных. — Подвёл итог Манджиро, а после со словами: «но я всё-таки попробую», — покатился вниз следом и Ханемия за ним, и к удивлению всех, Майки сам же споткнулся о кочку, и катящийся за ним, Казутора налетел на него. Дальше двое кубарем катились оставшиеся несколько метров. — Я впечатлен, — обеспокоенным взглядом изучал Чифую своих друзей, — встать можете? — Майки, как ты? — не случайно сильнее, чем следовало бы хлопнул Сано по спине Казутора. Всё же тот был виноват в его падении, даже если и не специально. — Не повредил свою царскую жопку? — Если бы ты не въехал мне коленом в спину — было бы лучше. — Жестом указывая на поясницу и поднимаясь, ответил Манджиро. — Я метился по ребрам, — подмечает Ханемия с важным видом. — Не забывайся, Казутора. — Нахмурившись, цедит Манджиро, потирая больной бок. — Нарваться на великого Майки честь для меня, — посмеивается Тора, ровняясь с Сано. — Смахнемся разок? — Умереть захотел? — уточняет Манджиро. — Мы отдыхать приехали. — Снова одёргивает их недовольный Чифую. Возле съёмных домиков, располагающихся среди японских дубов и багрянников, стояли несколько палаток с сувенирами и талисманами-оберегами. Чуть поодаль располагался небольшой каменный домик какого-то божества — хокора, окружённый стенкой из плотно сложенных камней. Поскольку рядом храмов не было, это святилище было воссоздано, чтобы оберегать путников. Найдя дом под нужным номером, парни направились к нему, чтобы сообщить владельцу о своём прибытии. Их жильё не представляло из себя особых апартаментов, скорее традиционный японский дом, достаточно ухоженный и светлый. Судя по наличию обуви в шкафу на входе, здесь было ещё минимум десяток человек и с учётом того, что в комнате могло проживать от 3 до 4 человек — это не так много. Мужчина, одетый в традиционное кимоно, отвечающий за прием гостей, проводил парней в их спальню, сообщив, что они могут свободно пользоваться общими комнатами, но не нарушать покой других жителей. Скользящая дверь, обклеенная японской бумагой закрылась за мужчиной, как только тот пояснил все и вышел. Постучав пальцами по перегородке, Майки, как самый любопытный, сразу приметил их тонкость. Сёдзи, разделяющая комнаты была непривычно-хрупкой, поскольку даже в их старом додзё — стены были прочнее. Оставалось надеяться, что постояльцы здесь такие же культурные, как и встретивший их человек. Пол был устлан татами, а в глубине комнаты находилась ниша токонома с вывешенным на ней живописным свитком, а внизу прекрасная композиция живых цветов глицинии. Никаких кроватей — только футоны, постеленные поверх татами, и этого вполне хватало, чтобы чувствовать себя уютно. — Я буду спать здесь, — выбрав средний футон, уселся на него Ханемия, получая недоверчивый взгляд от Манджиро. Сано не понятно почему этот парень так яро старается быть ближе к Чифую, и что за выходка была на станции, когда тот, заметив приход Баджи, резко направился к ним. — Как скажешь, — безынициативно соглашается Сано, ложась с краю. — Какие у нас планы? — Мацуно обращается к парням, легко улыбнувшись. Всё его поведение настолько идеальное, что нельзя было допустить и мысли, что в голове Чифую сейчас полный кавардак. — Подняться на канатке. Спуститься на лыжах. Не сломать себе ничего. — Загибая пальцы одной руки, проговаривал Казутора. — Только после обеда. — Констатирует факт Майки, ведь они действительно ещё ничего не ели с самого утра. После плотного перекуса тем, что брали с собой, парни выдвинулись на встречу приключениям. Заранее приобретя билет на пользование снаряжением и трассой, они свободно пошли к человеку, отвечающему за экипировку, и полностью нарядившись в костюмы, вышли к ближайшей канатной дороге. Забравшись в кабинку для четверых, парни ехали с восторгом оглядывая заснеженные вершины, и этот контраст майского Токио и горных холмов вызывал непонятный восторг. Словно здесь время течет иначе и законы смены погоды не действуют. Перед спуском с самой маленькой горки Казутора, как единственный, кто хотя бы видел как правильно кататься, дал указание, что никогда нельзя скрещивать лыжи, если не хочешь воткнуться лицом в снег с разгона. Майки съехал уверенно, будто он нашел то, в чём действительно хорош с первого раза. Чифую как-то робко, но тоже без падений добрался до низа, и Казутора на этот раз тоже не упал. Повторив свой спуск-подъём ещё несколько раз и дождавшись пока загорятся фонари, освещая белые трассы мягким жёлтым светом, парни признали, что это гораздо энергозатратнее, чем казалось сначала, и направились в свой номер. По пути они говорили о том, что скорее всего получат выговор в универе, ведь даже несмотря на то, что предметы закрыты и это последние дни обучения, куратор или староста будут давать указания на ближайший месяц каникул. Но даже осознание этого не меняло факта того, что сезон катания на лыжах подходил к концу и если не сейчас, то потом они, может быть, и не смогли бы собраться. Время меняет людей, меняет обстоятельства, поэтому поступать как хочется — нужно сейчас, не откладывая на потом. Отделившись от парней, Казутора накинул капюшон на волосы и зашагал к ближайшему магазину, сообщив, что ему нужно кое-что купить. Вернулся он с пакетом, в котором что-то подозрительно позвякивало, и Майки сказал только: — Скажи, что это не то, о чём я подумал. — Я не знаю о чём ты подумал, — снимая капюшон, заговорил Тора. — Как ты купил это? — заглянув невзначай в пакет, любопытствовал Чифую, и когда Ханемия посветил ему своим фейковым айди, все вопросы отпали. — Идём, пока никто не заметил. — Зовёт друзей Манджиро.***
Последний час парни неспеша выпивали крепкий сётю, закусывая острыми кальмарными кольцами, купленными недалёко от постоялого двора. — Онсен? — предлагает Манджиро, которому дома отчего-то сидеть стало тоскливо. Возможно от того, что кого-то рядом не хватает. — Я не пойду, — стараясь выглядеть собранным, проговаривает Чифую, которого не плохо так развезло. Возможно, потому, что он не пил слишком давно. — Ну тогда у тебя и спрашивать не буду, — подшучивает Майки, который больше чем на сто процентов уверен, что Тора тоже останется. — Ментальная связь, — указывает на него пальцем Ханемия, взгляд которого по отношению к Майки стал более дружеским. — Ладно, не балуйтесь тут, — предупреждает Сано, — Казутора. Парень на его заявление лишь поднял руки вверх, показывая тем самым, что он и не собирался. — Иди уже, — выпроваживает его Чифую, который понял намёк, но ему нифига не весело. — Телефон тебе зачем? — недоумевая, спрашивает Тора, окинув взглядом Майки, который только что вынул сотовый из сумки. — Тебе скажи, — осуждающе, подмечает Манджиро, удаляясь из комнаты.Flashback
«Если я с самого начала буду один, то и предать меня никто не сможет. Поэтому с этого момента, я буду решать свои проблемы самостоятельно.» — Именно так и решил для себя Казутора, пока живущий неподалеку мальчишка, не предложил ему дружить. «Меня снова предадут.» — Даже вопреки таким мыслям, он не смог отказать в общении. Кейске, будучи весьма проницательным подростком, часто спрашивал, что не так с его новым другом, но ответов никогда не получал. Проблемы в семье всегда оставались тем, что Тора не афишировал. Сано Манджиро не понравился Ханемии с самого начала. «Высокомерный» — так он думал о мальчишке, которого вся их компания считала самым сильным и признавали его превосходство. «Такой же как отец». — Невольно начинал сравнивать их Ханемия и ненавидел его ещё больше. «В моем детском обеде нет флажка.» — Однажды заявил Манджиро и Ханемия в очередной раз разочаровался, когда после столь нелепой мелочи Сано отправился домой в разбитых чувствах. «Доракен, мне вот интересно, почему вы так переживаете за него? Поступая так, вы выглядите как подчинённые, а не как друзья» — интересовался он у самого внушающего доверие, парня. «Потому что отчасти я и есть подчинённый Майки.» — Безропотно проговорил Кен фразу, которую Ханемия понял не сразу. Это слепое поклонение коротышке на убогом байке было для него верхом глупости. «Все мы восхищаемся Майки и поэтому зависаем вместе.» — Бросил напоследок Мицуя, а после они трое ушли, оставив Баджи наедине со своим другом. «Что именно тебе не нравится в Майки?» — интересовался Кейске. «Не люблю самовлюблённых.» Объясняя свою неприязнь, признался Тора и Баджи не был против. Отчасти, Майки действительно такой. Как-то прогуливаясь вместе, парни встретили отца Казуторы. Ханемия готов был сквозь землю провалиться лишь бы тот его не заметил, но мужчина уже целенаправленно шел к сыну. Баджи, поняв, что это не его дело, отступил назад, после чего старик Казуторы потащил его домой за руку, по пути отчитывая за всё, что мог. Здравомыслие Кейске не позволяло ему встать между отцом и сыном, но Майки, появившийся из ниоткуда, с ходу врезал мужчине, решив, что их другу грозит опасность. «Я думал он похититель.» — оправдывался Майки, когда все его друзья смеялись с нелепого поступка. Казутору от отца он так и не спас, но именно тогда Ханемия впервые проникся доверием к Сано. Перед отцом Майки извиняться так и не стал, а Торе за таких дружков досталось дома сильнее, чем обычно. Осознание того, почему другие восхищаются таким парнем, плотно оседало в голове Торы, но его позиция все ещё оставалась неизменной. «Мне спокойнее, когда я один. Прости, Баджи.» — Ханемия ушел из компании, сказав только это и ничем больше не аргументируя. Когда Юнпек и его дружки пришли к Казуторе в очередной раз, он заранее искренне сожалел, что не сможет победить. Те, кто держится стаей, имеют все шансы на победу, и этим они были ему отвратительны, поэтому он хотел быть один. Очнувшись после избиения, Тора осмотрелся по сторонам. Рядом сидел Баджи, а посреди кучки избитых придурков-бывших-друзей — красовался коротышка Манджиро. «Ты в порядке, Казутора?» — уточнил он как ни в чём не бывало. Он, в одиночку уложивший несколько десятков парней, стоял даже не вспотев. «Пойдем закончим с этим» — предложил Баджи, после чего они с Казуторой подожгли машину старшего из этой шайки и разгромили несколько Байков, чтобы не повадно было. Вместе с пылающим пламенем внутри салона старенького авто, внутри Казуторы точно так же зарождался огонь жажды отмщения. Уничтожить всех, кто предал, унижал — всё эти вещи теперь казались дозволенными. Ему так и не удалось стать частью стаи. Все считали его своим, но он никогда им не был, признавая только Баджи, который отверг его, узнав, что тот покончил с отцом. «В конце концов все предадут.» — его истина всегда оставалась неизменной.***
Чифую дослушал всю историю и на моменте убийства такого близкого родственника, был абсолютно спокоен, поскольку начинал понимать его понемногу. Глаза смотрели прямо перед собой, но в них не было ни сожаления, ни осуждения, только усталость. Мацуно так не смог ничего ответить, положив руку на ладонь друга, будто бы говорил: «ничего, я понимаю». Они больше не говорили и Чифую всего на секунду закрыв глаза, провалился в сон. Скопившаяся за день усталость наконец-то дала о себе знать. Казутора так и не задал ему встречного вопроса, но реакция Чифую на признание показалась парню самой приемлемой. Он не старался жалеть его, он просто принял всё. Мацуно же после такого разговора снился день прощания и момент, когда Кейске, улыбаясь ему, оставил свою резинку просто так на память. Майки, вернувшийся усталым, но слишком умиротворённым, застал спящего Чифую и лежащего рядом Казутору. Ханемия перед сном, всё же отыскав в кармане одну вещь, вернул её на запястье Мацуно. Он собирался отдать ещё давно, но не было подходящего момента, а сегодня, увидев Чифую, он будто заглянул в душу, когда тот старательно изображал хладнокровие и безразличие. Этого парня не нужно защищать, он и сам знает что делать.***
Проснувшись утром, Чифую первым делом посмотрел на часы. Время было всего 6:30, но голова раскалывалась так, будто он спал до обеда. Парни всё ещё отдыхали: Казутора, мирно посапывая на боку, и Манджиро, раскинувшись морской звездой на дне. Воспоминания вчерашнего вечера были весьма отчётливыми. Казутора всё ещё с ними, такой же обычный парень со своими загонами, и он не имеет права, и не думает осуждать его. Повернувшись к стенке, Чифую копается в номерах и найдя нужного отправителя, набирает короткое сообщение: «Я выслушаю тебя.» Взгляд падает на свою же руку, где красуется та самая вещь и он не может понять, как это произошло.