Правильные мальчики не целуются

      Причина, по которой Шиничиро всё ещё стоял здесь, нервно закуривая уже третью по счету сигарету, крылась в том самом бесячем парне, который решил, что манипулировать его чувствами — отличная идея.       И, мать его, оказался прав.       «Пойду развлекусь, скучный ты» — заявил Вакаса, после того, как их поцелуй не состоялся. А чего ему стоило набраться храбрости сделать это.       «Развлекусь чёрт знает где, с парнем которого знаю несколько часов, или же вовсе не знаю» — так услышал это заявление Сано. Именно такой посыл имели его слова и это самое нелепое решение в жизни Имауши.       Шиничиро устал. Ему хватало детей дома, а сейчас, уехав по работе на пару дней, он должен терпеть ещё одно великовозрастное дитя, которое показывая свой характер, ушло хуй пойми куда.       — Почему ты здесь? — знакомый голос вывел Сано из раздумий, заставив сфокусировать всё внимание на персоне перед ним.       — Заблудился? — глупо, но лучше чем признать своё поражение. И, да, Шиничиро всё ещё зол.       — Может ещё скажешь, что собирался за мной отправиться? — в голосе Имауши усталость и слабая надежда на то, что слова его могли бы быть правдой, хотя бы в его воображении.       Он устал. За последние десять лет Вакаса настолько привык отказывать себе в чувствах, в знакомствах, в попытках понравиться хоть кому-то, что сейчас все это дошло до крайности и вырвалось наружу. И раз уж Шиничиро — «даже не может его поцеловать, потому что это — не правильно», — то ему подавно не о чём сожалеть. Некого стыдиться. В конце концов, он взрослый парень и может решать, что для него — хорошо.       «Двери закрываются» — диктует механический голос и Шин печально вздыхает, ведь домой им уже не доехать, радует лишь то, что пешком идти не долго.       — Не собирался, — отрицает свои истинные намерения Сано. — И раз уж мы пересеклись — ключи оставлю под ковриком, откроешь себе, когда вернёшься. До завтра.       Брюнет, махнув, уже собирался уходить и так было бы лучше для них обоих, но вдруг услышал опрометчивое:       — Постой, — брошенное вслед и душа его в пятки уходит.       Одна часть её ликует и испытывает безграничную радость: он позвал его, он нуждается в нём. А другая — испытывает чувство вины и сожаления. Сано единственный, кто всё испортил.       — Скажи ещё раз, что ты никогда не хотел… — Вака явно переступает через себя, чтобы произнести это, — меня.       Шиничиро, скрипя душой, зубами, костяшками пальцев, пытается подавить в себе подлое чувство. Приятное тепло, разливающееся в груди, когда он вспоминал их объятия.       — Из-за тебя я вышел из дома, — не без упрека сообщает Шиничиро. — Потому что ты чопорный болван, ищущий приключения на свою задницу. И тебя вообще не должно волновать мое — хочу. — Если я скажу, что люблю тебя уже лет десять, всё в порядке? Заимею право знать? Можешь забить на это, как делал раньше, но не притворяйся, словно тебе есть до этого хоть какое-то дело, как сейчас. Не нужно давать мне надежду.       Имауши выдал всё человеку, который настолько же романтичный как бетонная стена и это воцарившееся молчание унизительно. Лучше бы иногда ему рот не открывать вовсе, но и терпеть не получается.       Эта поездка… Он же собирался сблизиться с Шиничиро, и что из этого вышло? Один сплошной провал.       Сано шокирован не меньше. Он замер как вкопанный, а мир в одну секунду пошатнулся перед глазами. Едва ли он мог допустить, что всё началось настолько давно и теперь от этого ещё больше не по себе.       — Значит, я тебе нравлюсь, — не спрашивает, а подводит итог брюнет, наконец-то осмелев и обернувшись.       — Бинго. Это всё, что я хотел сказать, — с чувством почти не утраченного собственного достоинства, Вакаса идёт следом, немного обгоняя.       — Но ты же понимаешь… — это не правильно? — хочет сказать Шин, но вовремя замолкает, — я пришёл сюда за тобой, потому что волновался.       — Ты самый худший, недогадливый и бездарный парень, на которого я мог запасть, — отчаявшись и смирившись со своей неудачей в выборе, заявляет Вакаса. — Но я не могу просто смотреть и ждать у моря погоды. И, да, специально сказал, что иду к какому-то парню.       Теперь-то Имауши может открыто обвинить Сано в тупости и недальновидности.       — Я был раздражён, — суховато описывает свои эмоции Сано.       Если бы Шиничиро дали выбор: получить ломом по голове или признаться в чувствах, он бы серьезно призадумался.       — Почему ты зашёл так далеко? — пытается выяснить мотивы его поведения Вака.       Нет, не так. Он хочет сдвинуть эту каменную скалу неопределенности между ними и выудить самые важные слова, и пока что у него начинает получаться.       — Потому что ты тоже мне нравишься.       Пренебрежительно пожимая плечами, пересиливает себя Шин. Он поворачивается к Вакасе и весь вид его друга, сейчас будто просиял и засветился счастьем.       — Я, блять, счастлив? — неуверенно и взволнованно изрекает Имауши, неприспособленный к таким откровенным словам, — но, что нам делать, скажи?       — Ты скажи, — Шиничиро достаёт сигареты из кармана и разочарованно вздыхает, обнаружив, что пока он шёл за Вакасой на остановку, выкурил последние несколько штук.       — Сначала вернуться домой.       Имауши даже чувствует себя немного виноватым, что заставил Шиничиро волноваться, но навалившееся на него чувство досады, размером с космос, должно было найти выход в своём проявлении.       — Мы теперь вроде как возлюбленные? — губы Вакасы растягиваются в мягкой улыбке, но резко его счастье пресекают неприятным:       — Не говори глупостей, — Шиничиро не просто ноль, в отношениях — он огромный минус.       — Согласен, гадость какая-то, — нарочно скорчив самое отвратительное лицо, изверг очевидную ложь Вакаса, но Шиничиро возмутился:       — Что ты сказал, засранец?       — Раз уж раньше не получилось, — неожиданно меняет тему, идущий чуть впереди Имауши, — тогда… — он преграждает Сано путь и ему ничего не стоит остановить Шина, который на пол головы выше его самого.       Зрачки Имауши очевидно расширились, как у кота, но Шиничиро не заметит из-за тусклого освещения отделённых фонарей. Да, он и не пытается разглядеть, когда к нему прикасаются чьи-то мягкие, суховатые губы.       Сано углубить поцелуй и не пытается, даже не касается друга руками и, кажется, даже не дышит. Несколько секунд и Вакаса отстраняется, словно ничего и не произошло, пытаясь вернуться к обычному разговору.       — Напомни, почему мы идём вместе?       — Мы живём вместе, — как-то неловко отводит взгляд Шиничиро и от таких поступков, он учится у Вакасы чему-то новому, даже в банальных любовных делах.       Сано отчего-то шумно сглатывает, и вовсе не потому, что замечает насколько атлетически-узкая у Вакасы талия для парня. И, естественно, это не главное, но она так и просит прикоснуться… ___       У Вакасы подгибаются колени, когда с порога его так неожиданно прижимают к стене:       — Чем, думаешь, я предполагал, ты собирался заниматься с тем парнем, свалив ночью из дома? — Шиничиро с нечеловеческой силой сжимает кулак, которым упирается в стену, рядом с шеей Имауши.       Вот он, переломный момент, когда маска спокойствия наконец-то даёт трещину.       — Ничем, — чуть смещая корпус, чтобы коснуться чужих бёдер, своими, констатирует Имауши.       — А со мной? — явно наслаждаясь ситуацией, проскальзывает кончиками пальцев по напрягшемуся прессу, брюнет.       Имауши разглядывает выражение лица Шина, которое впервые за долгое время выглядит по-блядски возбуждающим, настолько, что сам Вакаса значительно твердеет.       Они оба взрослые парни, у которых тоже есть свои потребности, и в этом нет ничего странного.       — Я всё ещё злюсь, — наслаждаясь каждым сантиметром соприкасающихся тел, проговаривает Сано и этот момент не ускользает от внимания Имауши.       — Не слишком-то увлекайся, — сдерживает смешок Вакаса, поскольку таким Шина он видит впервые.       В его груди происходит коллапс, а в штанах вот-вот случится непроизвольное извержение, но он держится, тренируя свою выдержку. Самым мазахистским, кстати, способом.       — Так, что ты хотел сделать со мной? — мученически звучит Шиничиро, уверенно раздвигая коленом, бедра Вакасы, и потираясь о него.       Вопрос задан изначально не правильно — теперь уже стоит спросить: что сам Шиничиро хочет сделать с другом? Ответ прост — оттрахать так, чтобы завтра ног не чувствовал и больше уйти не порывался.       Уже не важно, кто и чего хотел изначально, поскольку язык Сано беспощадно проникает в чужой рот, задевая мягкие губы, зубами, чуть прикусывая в наказание.       — Ты только что поцеловал меня? — вспоминая гладкие скольжения по губам, восторгается Вакаса.       Наконец-то амёба Шиничиро сделал хоть что-то.       — Могу повторить, — предлагает вкрадчивым голосом, проходясь дорожкой лёгких поцелуев по плечу, а руку заводя за спину парня, скользнув под одежду.       — Не трогай там! — Шиничиро восторгается каким смущённым может быть Вака, стоит Сано сменить роль с «ведомого» на «ведущего».       — Где? Здесь? — брюнет нарочно спускается дальше по идеально-гладкой ложбинке. — Невозможно отказать себе в таком удовольствии, уж извини.       Футболка Вакасы задирается от тонких пальцев другой руки и по коже сквозняком приходится прохлада. Он не знает в какой момент, Сано начал возбуждать неимоверно. Поэтому сейчас, держась спиной за стену, ему больших трудов стоило сползти по ней вниз.       На колени.       — Остановись, это слишком в…возбуждающе… — соблазнительно тянет Шиничиро. — Постой, правда, прошу, остановись… — так же тихо просит Сано.       В прошлый раз они делали это без столь прямого контакта, поэтому он немного выпал из реальности.       — Что ты наделал? — холодным тоном заговаривает Вакаса, размазывая большим пальцем выступающие несколько капель, а после слизывая языком.       Сано шипит и невольно глаза закрывает, несмотря на то, что хочется увидеть каждую мелочь.       Горячие губы касаются головки и вбирают глубже, пока ловкие пальцы тянут ниже ткань джинс, чтобы та не мешала. Сано дёргается назад от новых острых ощущений и член, выскользнув изо рта, пошло шлёпает по напряжённому животу.       Разве же Сано мог подумать, что сегодняшний вечер кончится именно так и Вакаса столь эффектно возьмёт в рот его…       — Мы не можем остановиться, — обратно тянет друга Имауши и тот лишь податливо возвращает бёдра на место, придерживаясь одной рукой за стену, а второй спускается к волосам Ваки, и заправив выбившуюся прядь за ухо, стягивает с них резинку, чтобы удобно запустить пальцы, сжимая пряди у корней.       — Мне нравится, — мысли Шиничиро совсем путаются, когда он снова погружается в горячий рот и толкается сам, чтобы проникнуть глубже.       Сано не хочет сопротивляться, когда Вака перед ним стоит на коленях и отсасывает, влажно и пошло причмокивая. Брюнет лишь мычит довольно, теряя контроль и надавливая на затылок.       Вакаса старается дышать ровно через нос, не закашляться от глубоких толчков и эти возбуждающие вздохи Шиничиро лишь сильнее подстёгивают его желание.       — Ты мне та~ак нравишься, — теряясь в собственной Нирване, выдает Сано и чувствует резкую смену настроения Имауши.       — Скажи это снова, — вытирая запястьем губы, требовательно просит Вакаса.       — Нет… — приходит в себя Сано, когда друг встаёт перед ним, смотря прямо в глаза.       — Заставить? — сжимает рукой его член у основания и выглядит угрожающе.       — Люблю тебя. Счастлив? — Сано заводит, как Вака облизывает свои губы, что только что были на его члене.       — Вполне, — приближается к лицу брюнета Вакаса. — А теперь — просто, трахни меня.       В голове у Шиничиро что-то перещёлкивает, перегорает, взрывается. Он забывает о своих когда-то моральных принципах. О том, что правильно, что нет. О том, что в конце концов они оба парни.       — Вака… — хрипло пытается привести друга в чувства Сано, но сам же действует наперекор здравому смыслу и желание взять Имауши прямо в проходе растёт с каждой секундой.       Вакаса целует глубоко и жадно, затыкая Шиничиро, чтобы тот не сказал ещё какой глупости, если это не яойное: ах~х, ямете кудасай, — то он против.       По пути Сано стягивает футболку и уже не сопротивляется плотским желаниям. Он оглаживает спину, скользит по косым мышцам и ведёт по груди, чувствуя мурашки, разбегающиеся по коже от его прикосновений.       — Хочу смотреть на тебя, — ропот голоса Вакасы заставляет Шина перестать себя контролировать и раз уж они начали, стоит идти до конца.       — Поддерживаю, — твёрдо соглашается Сано, торопливо занимаясь одеждой друга, как только тот оказывается опрокинут на кровати.       — Не тяни, я хотел тебя… Я готовился… — признаётся Имауши и эти слова очередной укол в сердце Сано.       Как он мог быть таким придурком и не замечать, насколько всё серьёзно?       Вакаса пытался поцеловать его, а он расценил это за нелепую шутку или издевательство. Сано, обязательно залижет загладит свою вину.       — Если пошире раздвинешь ноги, я начну прямо сейчас, — скрывая оргию демонов, прячущихся на дне тёмных глаз, Сано поту́пил взгляд.       Красивые бедра без единой родинки настолько идеально выглядели разведёнными, что хотелось измарать, оставить на них следы укусов, сжать руками до появления синяков — как угодно оставить метки своей причастности, метку принадлежности всей этой красоты — Сано Шиничиро.       — Притормози, — выставляет перед собой руку Вакаса и чуть потянувшись, достает из тумбочки пару нужных деталей и швыряет перед собой к ногам Сано. — Ты собрался сделать всё всухую? — усмехается Вакаса.       — Я собирался вылизать тебя как стаканчик с йогуртом, чтобы смочить, — отправляет друга в нокаут одной фразой Сано и тот, видимо, представив это, закрывает лицо рукой.       Шиничиро довольно ухмыляется, раскатывая тонкий латекс по всей длине, а для простоты действий добавляет немного смазки, и судя по влажным звукам от руки, Имауши мог догадаться, что сейчас его ещё никем не тронутая задница, будет лишена анальной девственности.       Звучит забавно и немного обидно, но он хотел этого.       Пресс сам собой напрягается, когда снизу, чуть оттягивая упругую ягодицу в сторону, Шиничиро удобненько пристраивается и Вакаса ощущает чужой стояк.       Сано опускает одну руку на талию, а другой придерживает себя у основания, чуть надавливая, и входит настолько туго, что Вакаса норовит отстраниться, шумно вздыхая и отпираясь назад       — Ты же сам хотел, — сжимает упругие бедра друга Шиничиро, на что тот лишь раздражённо шикнул:       — Я и сейчас… — не успевает договорить, как получает очередной толчок. Шире раскрывая глаза и издав болезненный стон, Вакаса сдаётся.       Собственные пальцы ничто, по сравнению с достоинством Шиничиро Сано. Вакаса переоценил своё — «я был готов» — но, поздно думать о таком, когда Сано начал.       — Говори, говори, не отвлекайся, — деловито смотря вниз за тем, что он делает, успокаивал Сано, но такое утешение, почему-то, абсолютно, совсем не работало.       Имауши больше не противится, ощущая как размеренно и неторопливо, его заполняют по нарастающей и Сано двигается нежнее, чем он себе представлял. Что на начальном этапе — приятно радует.       — Заботливый, — с ухмылкой выдает Вакаса, привлекая бесцветный потерянный взгляд.              Лёгкий толчок до конца и Вакаса зажмуривается от тесноты. Поцелуй топит его всхлипы, пока Сано всей длиной растягивал узкое нутро, двигаясь более поступательно, идеально подмахивая бедрами, так, что со стороны, наверное, выглядело пиздец как сексуально.       Член медленно скользит внутри до тех пор, пока Вакаса не становится податливым настолько, что сам подаётся навстречу и требует больше.       Шиничиро отстраняется от губ и всё ещё смотрит в глаза, выдыхая раскалённый от жара собственного тела, воздух.       — Не хочешь взобраться на меня? — предлагает Сано, максимально глубоко толвнувшись в Имауши, чтобы тот проскулил от удовольствия в очередной раз.       — Прито…тормози, — сбивчиво просит Имауши, ощущая, что долго не выдержит, а Шиничиро понимает и останавливаться не собирается.       Он давно хотел оттрахать это тело, втаптывающее его гетеросексуальное мировоззрение в грязь.       Ладони крепко сжимают талию, пока Сано закидывает ногу Вакасы себе на плечо и входит глубоко, уже под найденным углом, так, чтобы Вакаса каждый раз стонал и тянул приятные слуху, гласные.       Шиничиро становится быстрее и резче, задыхается от собственных вздохов и стонет сквозь прикушенные губы.       — Не…не сдерживайся, — прерывисто приказывает Сано, выпрямляясь в спине и ускоряясь ещё больше.       Он входит грубо, до основания, каждый раз, вжимая красивого Вакасу в постель и эти чёртовы ножки кровати, скрипят под ними, грозя подломиться.       Сано срывается до собственного предела, теряя себя и горячей тушей наваливаясь на Вакасу, когда тот, не прикасаясь к себе, обильно кончает с не мужским выкриком: «Шин~ни».       Раз за разом, с кислородом поступающим в мозг, сознание проясняется и Шиничиро приподнимается, оценивая как жёстко они только что отчебурекались.       — Ты как? — взволнованно смотрит вниз Сано, на что получает шлепок по плечу.       — Тебе мало было? Не всё увидел? — смутившись, интересуется Имауши.       — Всё увидел, — спокойно заявляет Сано и не видит в этом ничего зазорного. — Внутри тебя великолепно, — делает не самый лестный комплимент, отчего Имауши лишь закатывает глаза и отворачивается чуть на бок.       — Больше не могу, как же бёдра болят, — собирая остатки сил, пытается собрать вместе свои ноги Вакаса, но пока безрезультатно.       — Нам может быть хорошо только вместе.       Шиничиро помогает другу повернуться на бок и накрывает обоих одеялом, обнимая со спины и поглаживая его ладонь.       — Я пытался донести это до тебя десять лет, — вздыхает Вакаса и Шиничиро призадумывается: как наверстать упущенное и оставить это в секрете от Майки?       Хотя, Майки, скорее всего — первым поймет и эта мысль совсем не утешает.