***
- Черт, Уолтер! Почему здесь такая вонь?! – прокричал Нортон, врываясь на кухню. – Если ты опять экспериментировал со своей гребаной мексиканской... Владелец бара осекся, когда увидел на кухне главного злодея Готэма. Джокер, одетый в свой фиолетовый тренч, держал шеф-повара заведения за связанные позади руки, голова же повара была засунута в духовку и прижата дверцей. Чуть в стороне, на полу, в луже крови лежала пожилая повариха. - О, а вот и Нортон! – улыбнулся во весь свой кроваво-красный рот шут. – В баре запахло жареным, Нортон? Или лучше сказать, горелым? Кажется, его эксперимент с мексиканской кухней опять не увенчался успехом. Шут вытащил шеф-повара из духовки. Нортон ужаснулся, увидев обгоревшее лицо своего сотрудника. Волосы на голове Уолтера сгорели, а лицо превратилось в покрытый волдырями шар отвратительно мясисто-розового цвета. Правый глаз шеф-повара заплыл, практически сливаясь с омертвевшей кожей, а левый представлял собой прозрачный шар, что почти вылез из орбиты. Во рту Уолтера вместо кляпа находился большой говяжий язык, однако самым страшным было то, что этот человек болезненно мычал. Он всё ещё был жив! - Боже! – Нортон согнулся и... блеванул прямо под ноги. - О, ну зачем же так?! Это же кухня! Здесь должно быть стерильно, как в больнице! – в поддельном недовольстве скривился Джокер. – Харли вот всегда мне это говорит. Но кто ее будет слушать, да? Шут рассмеялся и швырнул тело повара к ногам владельца бара. Нортон попятился назад, но тут же наткнулся на две массивные горы мышц. Люди Джокера преградили ему путь. В зале всё ещё играла музыка и раздавался гогот посетителей. Нортон не мог поверить в то, что прямо за дверями кухни кипит нормальная, повседневная жизнь, в то время как здесь творится настоящий кошмар. Уолтер снова что-то прохрипел на полу и даже попытался проползти по луже крови своей коллеги, но в этот раз жалеть его никто не стал. Джокер вытащил револьвер и пристрелил повара двумя громкими выстрелами. БАХ! БАХ! Пули пробили спину шеф-повара как раз в районе сердца. Тело чуть дернулось, а потом кровь повара начала растекаться по полу, достигая обуви хозяина заведения. Нортона стошнило во второй раз. Прямо в лужу крови своего сотрудника. - Бедняжка Уолтер был хреновым поваром, – глядя на труп без каких-либо эмоций, проговорил Джокер. – С языком без костей. Говорят, что он якшался с поварами Пингвина. Был плох в кулинарии, но горазд перемыть косточки важным персонам. Кажется, это он начал распространять обо мне всякие сплетни. Как и ты, Нортон, да? Джокер чуть склонил голову набок, глядя на владельца бара. Похожий на крысу Нортон попытался выпрямиться. Он тяжело дышал после рвоты и был бледен, словно мертвец. - Я никогда... – попытался было сказать он, но тут Джокер влет пересек разделявшее их расстояние и схватил его за шею. Насильно притянул лоб бармена к своему. Осуждающе зацокал языком. - А вот этого не надо, Нортон. Пытаешься соврать мне? Ну так я не из тех, кто любит ложь. Уолтер бы подтвердил, но, боюсь, что теперь он никогда никому ничего не скажет. Шут покосился на тело шеф-повара с торчащим изо рта говяжьим языком и расхохотался в безумном припадке. Нортон испуганно отшатнулся, сделал шаг в сторону, наступив в растекшуюся по кафелю лужу крови, что смешалась со рвотой. Сердце бармена ёкнуло, когда две здоровенные ручищи обхватили его поперек туловища и вернули на место. Нортон попытался было извернуться, но силенок в его тщедушном теле было слишком мало, чтобы надеяться на успех. - Так что, Нортон, я решил перехватить инициативу у своей малышки и нагрянуть лично, – лениво протянул Джокер, и его кроваво-красные губы растянулись в улыбке. – Знаю, что уговор был другой, но я не смог устоять. Уговор? В голове Нортона вспыхнула спасительная мысль. Деньги! Джой сказала, что придет за деньгами! И если Джокер сейчас здесь вместо нее, то он может... - Я собрал нужную сумму! Десять тысяч наличными! – тут же выпалил владелец бара. - М? – Джокер вопросительно приподнял левую бровь. - Они в сейфе! Под барной стойкой! Я могу отдать вам их прямо сейчас! - Хм, – шут задумался на секунду, а потом усмехнулся. – Что ж, только псих откажется от денег, верно? Джокер хохотнул, а потом кивнул в сторону двери. Руки громилы переместились с туловища Нортона на его затылок. Здоровая ручища сжимала шею бармена так, что любое неверное движение могло обернуться переломом. Владелец бара поплелся вперед, распахивая дверь. В зале посетителей заметно убавилось. Видимо, самые смекалистые поняли, что надо сваливать, как только услышали выстрелы. А те, кто были посмелее и остались на местах, очевидно, предполагая, что разборки на кухне их не касаются. Однако абсолютно все замерли, когда в зал вышел Джокер, а за ним и подручный, что волок, словно куклу, изуродованное тело шеф-повара. - Добрый вечер, господа! – театрально раскинул руки шут, всё ещё держа в руке револьвер. – Угадайте, какое блюдо появилось у нас сегодня в меню? Болтливый шеф-повар с хрустящей корочкой! Аха-ха-ха-ха! Подручный Джокера кинул тело Уолтера на центральный столик как раз в том момент, когда босс расхохотался. Сидящие за столом посетители в ужасе вскочили со своих мест и отпрянули. Публика в Нерроуз обитала всякая, однако обожженный человек с говяжьим языком во рту заставил встрепенуться даже сидящих в баре отпетых негодяев. Многие переводили взгляд с трупа, на Джокера, а потом на дверь; некоторые даже осмеливались сделать пару шагов в сторону выхода, но замирали, искоса поглядывая на оружие в руке маньяка. Джокер не мог этого не заметить. Он усмехнулся, вскинул руку с револьвером и... БАХ! Стереосистема разлетелась вдребезги от выстрела, заставив посетителей бара вновь встрепенуться. Наступила оглушительная тишина. - Так-то, ребятки! – произнес Джокер, всплеснув рукой с зажатым в ней револьвером, отчего многие рефлекторно пригнулись. – В ближайшее время из развлечений в нашей программе намечается разговор вот с этой крысой, что распространяла обо мне грязные сплетни, – он махнул рукой с револьвером уже в сторону Нортона, заставив того содрогнуться. – Кто хочет понаблюдать – подходите ближе! Остальные могут быть свободны! Как и ожидалось, желающих лицезреть сие развлечение вблизи не нашлось. Посетители вылетели из бара быстрее, чем пуля из барабана револьвера, что до этого пробила стереосистему. Оставаться в одной комнате с непредсказуемым маньяком никто не хотел. - Всегда так, – вздохнул Джокер и повернулся к Нортону. – Стоит дать людям выбор, и они делают его в пользу того варианта, что скучнее. Авантюристов в Готэме становится всё меньше и меньше! Последняя фраза прозвучала из его уст с ноткой грусти и ностальгии, словно бы город и правда терял что-то ценное. - Но... перейдем к делу, да? Где там твои деньги, Нортон? Он вопросительно посмотрел на бармена, а то уже вытаскивал из сейфа под барной стойкой небольшой чемоданчик. Набрав нужную комбинацию здоровой рукой, владелец бара поднял крышку и взору клоуна предстали аккуратно сложенные пачки банкнот. - Здесь десять тысяч, – объявил Нортон, а потом повернулся к кассе и выгреб оттуда всю наличность, кинул ее следом. – И примерно четыреста долларов сверху. - Примерно четыреста? – усмехнулся шут, глянув искоса на бармена. - Триста... триста семьдесят пять долларов, – проговорил Нортон, судорожно считая деньги, что лежали сверху. – Это всё, что у меня есть. Шут снова хмыкнул. Он взял одну из пачек, согнул ее, провел по краю большим пальцем, отчего банкноты зашелестели и вернулись в прежнее положение. - Неплохо, – Джокер криво ухмыльнулся и кинул пачку банкнот обратно в чемоданчик. – Но было бы еще лучше, если бы ты собрал эти деньги вовремя и передал их моей дочери в срок, как полагается. - Я... я не успел, – крысоподобный бармен нервно теребил край бинта на перевязанной ладони. – У меня была бóльшая часть суммы, но я просто... - Тшшш! – Джокер приставил палец в кожаной перчатке к своим губам, призывая владельца бара к тишине. – Не нужно зря сотрясать воздух, Нортон. Мне всё понятно и без твоих объяснений. - Джокер... - Тшшшш! – шут снова приставил палец к губам и даже наклонил голову в сторону, что выглядело как-то нелепо. И устрашающе, если вспомнить, что перед тобой находится опасный маньяк. Когда Нортон наконец замолчал, Джокер довольно ухмыльнулся. Он достал из кармана тренча пачку сигарет и зажигалку. Вынул сигарету, засунул ее в рот, откинул крышку зажигалки и поднес пламя к кончику. С наслаждением затянулся. Какое-то время он курил в тишине, скользил взглядом по опустевшему помещению бара. Кроме трупа шеф-повара, лежащего на столике в центре, внимание привлекала разве что оставленная посетителями выпивка с закусками. Нортон тоже смотрел в сторону, вот только его внимание было сосредоточено на входной двери. - Скучновато тут у тебя, – подытожил Джокер. Слова маньяка заставили бармена вновь повернуться. Джокер по-прежнему наслаждался куревом и, кажется, его совершенно не волновало, что Нортон помышляет о побеге. - Знаешь, чем суперзлодей отличается от обычного преступника? – внезапно спросил маньяк. Нортон замотал головой. Джокер смачно затянулся, докуривая сигарету до самого фильтра, а потом выпустил в лицо бармена большое облако дыма. Тот закашлялся и скривился. - Наличием фантазии, – ответил Джокер с усмешкой, гася окурок прямо о барную стойку. – Тем, что всегда всё делает с огоньком. Он снова достал зажигалку и откинул крышку. Посмотрел на Нортона через язык пламени. - Знаешь, раньше в Готэме было больше отчаянных парней. Безумцев, готовых рискнуть всем ради своих идей. Ради того, чтобы доказать свою точку зрения. Выдумщиков! Ярких, дерзких! – Джокер прикрыл глаза, наслаждаясь воспоминаниями. Однако быстро их открыл, возвращаясь к реальности, скривился: – А что сейчас? Сейчас в городе развелось слишком много дельцов и позеров! Которые ничегошеньки из себя не представляют! Но имеют наглость называть себя суперзлодеями! Желают примазаться к чужой славе! Каждый из них хочет урвать что-то у другого, большой кусок пирога. Но они не понимают главного, – произнес маньяк и подался чуть вперед, чем заставил бармена отпрянуть и врезаться в глыбоподобные тела громил. – Того, что в пироге, в первую очередь, важен вкус! То ощущение, которое рождается на кончике языка, когда ты смакуешь его. Так зачем воровать чужой пирог, когда можно испечь его самому?! Или заказать в ресторане на худой конец! Но нет же, всем нужно покуситься на чужое! Джокер начал играть с зажигалкой, открывая и закрывая крышку, пытаясь успокоиться. Хотя толку от этого было мало: клоун все еще выглядел раздраженным. - Думаю, причина в том, что хреновому повару постоянно что-то мешает. Испечь ничего сам он не может, поэтому и тянет руки к тому, что выглядит аппетитнее. Уолтер был хреновым поваром, – заявил Джокер, указав пальцем на труп, – И ты тоже, Нортон. Когда маньяк ухмыльнулся и указал на него, бармен сжался. - Я не... - Ты испек чёрствый бисквит, Нортон, обозлился, словно ребенок, и решил подпортить мой кусок пирога, если уж твой вышел погано. Решил, что я ничего не замечу, да? Но я заметил. И что ты сделал, когда это понял? Ты предложил мне свой чёрствый бисквит. Джокер взял из чемоданчика пачку банкнот и потряс ими перед лицом бармена. Нортон испуганно выдохнул. - Вот только мне не нужен твой черствый бисквит, Нортон, – сказал Джокер и снова откинул крышку зажигалки, а затем поднес толстую пачку денег к трепещущему огоньку. – Потому что для меня важен вкус. Пламя начало расходиться по краям купюр, заставляя зеленые бумажки сморщиться и превратиться в бесформенную черноту. Джокер кинул догорающую пачку в чемоданчик к другим банкнотам. Владелец бара шокировано смотрел на то, как горят его деньги. Все те деньги, которые он собирал с таким трудом. На которые можно было бы жить безбедно с пару-тройку месяцев. И которые должны были стать гарантом его неприкосновенности... Наконец полностью осознав положение, в котором оказался, Нортон устремил испуганный взгляд на маньяка... и рванул к выходу. Конечно же, его сразу перехватили головорезы Джокера. Конечно же, у него не хватило сил вырваться из их громадных лап. Конечно же, эта попытка изначально была обречена на провал. Но сдаваться просто так Нортон не собирался. Он извивался, брыкался, пытался топать ногами и пинаться, однако Джокера это не волновало. Шут равнодушно смотрел на догорающие в чемоданчике деньги, а потом перевел взгляд на сопротивляющегося Нортона и проговорил все тем же спокойным тоном: - И знаешь, я бы закрыл на всё глаза, Нортон. Я мог бы дать тебе отсрочку. Если бы ты только не испортил мой кусок пирога. Ты позавидовал. Решил провернуть пакость за моей спиной и подсыпать отвратных специй? Что ж, поздравляю, Нортон! Теперь мой пирог уже не такой вкусный, как раньше, – с этими словами маньяк достал из кармана тренча автоматический нож, нажал на кнопку и перед самым лицом бармена возникло острое лезвие. – Но теперь я с радостью поделюсь им с тобой и заставлю тебя им подавиться!***
Когда Альфред спустился в пещеру с подносом в руках, Брюс даже не повернулся к нему. Он смотрел на монитор бэткомпьютера и перелистывал изображения одно за другим: двое обезображенных мужчин подвешены на фонарных столбах по обе стороны от сгоревшего здания; фотография владельца бара, чей язык торчал из перерезанной глотки, так называемый «колумбийский галстук»; фотография шеф-повара заведения с обожженной головой и торчащим изо рта говяжьим языком; таблички, повешанные на одного и второго вместе составляли небольшой стишок: «Того, кто попусту болтает, одни лишь беды ожидают», «Коль сплетни взялся разносить, язык готовься проглотить». Особенно примечательным было то, что изувеченные рты обоих были выкрашены красной краской, придающей им отдаленное сходство с улыбками. - Я вижу, вы получаете свежие новости быстрее, чем их успевают опубликовать в прессе, сэр, – сказал дворецкий, ставя поднос с завтраком и утренней газетой на столик возле кресла. - Оракул выслала мне файлы из полицейской базы данных, – ответил Брюс, не отрываясь от экрана. – Записи с камер видеонаблюдения и показания свидетелей также подтверждают, что это дело рук Джокера. - Что ж, наверное, мы должны сказать спасибо мисс Гордон за то, что она пытается занять вас делом, – произнес Альфред с ноткой сарказма. - Это не обычно преступление ради забавы. Джокер явно хочет что-то кому-то сказать. Вот только что и кому? – Брюс задумчиво потер волевой подбородок. - Осмелюсь предположить, что ему не понравилось то, что могли сказать эти двое джентльменов. - Что именно? - К великому сожалению, мастер Брюс, я не обладаю нужными способностями, чтобы читать мысли маньяков или каким-либо образом связываться с мертвыми, – проговорил дворецкий с легкой иронией. – Однако я могу совершенно точно сказать, что если в ближайшие десять минут вы не съедите свой завтрак, он снова пропадет зря, как и мои труды по его приготовлению. - Хм, – Брюс пропустил его слова мимо ушей и начал листать фотографии, пока не дошел до документа со списком свидетелей. – Думаю, сегодня вечером мне придется работать под прикрытием. Я найду свидетелей и узнаю, какие счеты были у Джокера с этими двумя. Дворецкий вздохнул. - Конечно, сэр! Вне всяких сомнений, лучше слоняться по городу и беседовать с сомнительными личностями, чем налаживать отношения с собственным ребенком, – теперь в голосе дворецкого звучала неприкрытая ирония. – Однако как бы вы ни пытались избежать последнего, вам всё равно придется это сделать. - Я уже говорил с Дэмианом... - И насколько я понял, ваша беседа не увенчалась успехом? - Пожалуй, – ответил Брюс, листая файлы по новой. – Когда я спросил Оракула, не связывался ли с ней Дэмиан, чтобы принести свои извинения за испорченный вечер, она ответила «нет». Альфред снова тяжело вздохнул. - Думаю, мисс Гордон сперва была удивлена не меньше моего, услышав, что мастер Дэмиан должен перед ней извиниться. Особенно за испорченный вечер, который не был таковым. - Не в этом суть, Альфред... - А по-моему, как раз в этом, мастер Брюс, – тон старца стал менее сдержанным. – Пусть я и расстроен тем, что мальчик не захотел остаться, чтобы провести время с Семьей, однако я осознаю, что это полностью его личный выбор, который мы все должны уважать. В том числе и вы, мастер Брюс. - Ты прекрасно знаешь, что он ушел не просто так, – впервые за всю беседу Брюс соизволил повернуться к дворецкому. – Он ушел, чтобы встретиться с дочерью Джокера! Человека, который в ответе вот за ЭТО! Бэтмен поднялся на ноги и ткнул пальцем в экран, на котором вновь высветились фотографии обезображенных людей. Этот факт выбивал его из равновесия настолько, что голос хозяина бэтпещеры разнесся по ней раскатом грома. - Никто не терроризировал Готэм дольше, чем Джокер! Он взрывал здания, заражал питьевую воду, обрушивал на город кислотный дождь, убивал стариков, женщин и детей без разбора! Он тот, кто СДЕЛАЛ БАРБАРУ ИНВАЛИДОМ! Тот, кто повинен в СМЕРТИ ДЖЕЙСОНА! Он покушался и НА ТВОЮ ЖИЗНЬ ТОЖЕ! Этот монстр сотворил больше зла, чем возможно себе представить! И после всего этого ТЫ спокойно относишься к тому, что Дэмиан встречается с ЕГО ДОЧЕРЬЮ?! Бэтмен кипел негодованием, тяжело дыша и дрожа от ярости. Его глаза были полны ненависти и, казалось, сейчас он выплеснул Альфреду всё, что держал в себе очень долго. Однако дворецкий смотрел на хозяина дома с невозмутимым спокойствием. - Я всё это понимаю, сэр. Как и то, что дети не в ответе за поступки родителей. Бэтмен сжал губы и замотал головой. - Она ПОМОГАЛА ЕМУ! Джой помогала Джокеру в его злодеяниях! Она помогала ему взрывать здания, травить горожан! Она САМОЛИЧНО убила несколько десятков людей! И ты готов закрыть на это глаза?! - Да, – твердо ответил дворецкий. – Того, что было, не изменишь. Однако у нас есть прекрасный пример того, как кровожадный убийца может превратиться в благородного героя, – заметив замешательство на лице Брюса, Альфред улыбнулся и пояснил: – Мастер Дэмиан не выбирал тот путь, по которому шел изначально. Его таким сделало окружение. И именно окружение впоследствии помогло ему сойти с тропы зла на тропу добродетели. Брюс всё ещё тяжело дышал, но ненависть ушла куда-то на второй план. Он опустил голову и грубо проговорил: - И я не хочу, чтобы он снова вернулся на этот путь! Эта девочка, она... она может дурно на него повлиять! Уже повлияла! И если Дэмиан... - Уверяю вас, мастер Брюс, она и вполовину не влияет на него так плохо, как это делаете вы своими упреками и недовольством. Хозяин дома возмущенно вскинул брови: - Ты меня упрекаешь?! Считаешь, что я своими словами и действиями оказываю на него дурное влияние? - Именно так, сэр! – сказал дворецкий, вздернув подбородок. – Прояви вы хоть немного добродушия и понимания, вашему сыну не пришлось бы противиться вам и принимать опрометчивые решения. - То есть во всём виноват я? - Я этого не говорил, – дворецкий начал освобождать поднос от еды и газеты, перекладывая их на столик. – Не стоит брать на себя всю ответственность за происходящее, однако вам было бы полезно поумерить свой пыл и поговорить с сыном так, как это сделал бы любой заботливый родитель. Спокойно, вдумчиво и не поддаваясь гневу. - Ты говоришь так, будто... - … будто бы знаю, что в нужный момент вы вполне можете взять свои эмоции под контроль и проявить здравомыслие, – дворецкий взял в руки поднос, кивнул и произнес: – А так как ваш завтрак уже остыл, вам придется есть его холодным, чтобы не разочаровать меня! Альфред повернулся на каблуках и прошел к выходу с поднятой головой. Он остановился лишь перед тем, как окончательно скрыться из вида на лестнице. - И если это поможет вам проявить терпимость к мисс Джой, вспомните, что у вас есть трое подопечных, чьи родители тоже некогда ступили на кривую дорожку. Однако это не помешало мистеру Тодду, мистеру Дрейку и мисс Браун стать хорошими людьми. Подумайте над этим, сэр! Когда дворецкий ушел, Брюс снова сел в кресло, недовольно рыкнул и еще раз взглянул на фотографии с места преступления. Задумался, а затем косо покосился на успевший остыть завтрак. Вздохнул.***
- Тук-тук-тук! – когда мать показалась в дверях и постучала о косяк, Джой усмехнулась. - Когда это ты научилась стучаться, мам? – подколола дочь. - А ты сомневалась, что я это умею? – улыбнулась ей Харли. - Есть немного. Обычно ты врываешься, словно ураган. Джой закрыла вкладку на компьютере, выпрямилась на стуле и потянулась. Тем временем Харли проскользнула в ее комнату и присела на кровать, рядом с дочерью. - Ну и? Как прошло твое свидание? – спросила она, улыбаясь и хватая дочь за ладонь цепкими наманикюренными пальцами. - Мам, я не стану тебе о таком рассказывать! Джой насупилась, но по ее довольному виду можно было сказать, что свидание прошло успешно. Мать, конечно же, просекла этот момент и подалась еще ближе, предчувствуя, как близка Джой к тому, чтобы открыться. - Только в общих чертах, детка! Никаких подробностей! Давай! Джой вздохнула, посмотрела на мать и мечтательно выдала: - Это было потрясающе! Самое фантастическое свидание в жизни! - Уууу, солнышко! Как же я за тебя рада! – Харли в порыве обняла дочь, а потом отстранилась, взяв ее за плечи: – И что вы делали? Катались на аттракционах? Целовались в тоннеле любви? - Всё вместе, мам! – усмехнулась Джой. – И даже больше! - Даже больше? – взгляд матери стал коварно-игривым. – Значит ли это, что вы?.. - Ох, мам, не продолжай! – покрасневшая девушка скинула с себя руки матери, но всё же улыбнулась. – Я не хочу говорить с тобой на такие темы! - Какие темы? Не хочешь говорить со мной о сексе? - Маааам! – Джой взвизгнула и закрыло красное лицо ладонями. - Раньше ты не боялась со мной об этом говорить... - Боже! Единственный раз, когда мы с тобой об этом говорили, был в подростковом возрасте и обернулся катастрофой! - Ну, если бы ты не сбежала тогда из дома... - Мам, не начинай! Не продолжай! И вообще хватит об этом! Джой встала с места и уселась на противоположную сторону кровати, повернувшись к матери спиной. Однако цепкие пальцы Харли змеей заскользили по ее плечу. - Ладно, не хочешь об этом говорить, не будем, – произнесла мать. – Но ты ведь знаешь, что всегда можешь мне довериться, да? Расскажешь всё, когда будешь готова. - Но я не собираюсь... - Когда-нибудь! – произнесла с улыбкой Харли и похлопала дочь по бедру. Джой цокнула языком и закатила глаза. Она не собиралась ничего рассказывать матери даже под дулом пистолета. А то, что уже ляпнула пару фраз, – это мелочь. Немного сдала позиции под эмоциями, но больше такого не повторится. Джой отвернулась, сосредотачивая внимание на шарике-малиновке, что висел у изголовья ее кровати. Харли усмехнулась и вздохнула так, как могут вздыхать только матери, уверенные в том, что их дитятко слишком наивно для понимания очевидных вещей. С ловкостью опытной акробатки женщина перекинула ноги так, что в одно движение уселась рядом с дочерью, для которой изворотливость матери не была большой новостью. - В холодильнике есть мороженое, детка. И твой любимый клубничный топпинг, – промурлыкала Харли у левого плеча дочери. – Как насчет того, чтобы отметить удачное свидание просмотром «Доктора Кто»? Девушка вздохнула, осознавая, что от матери так просто не отделаться. И если уж собралась провести с ней время, то пусть это будет невинный просмотр сериала, чем каверзные вопросы о вечере, проведенным с Робином. - Ладно, мам. Но только, пожалуйста, не закидывай меня вопросами о свидании, ладно? Не хочу, чтобы всё было, как в прошлый раз. - Не волнуйся, солнышко! Если мы и будем говорить, то только о фильме! - Ну тогда ладно... Харли восторженно вскрикнула и обняла дочь. - Пойду выгоню ребят из общего зала! – воодушевленно произнесла Харли и покинула комнату, оставив дочь сидеть на кровати. Девушка почесала ногу другой ногой и глянула на дверь. В искренность намерений матери Джой верилось с трудом, однако не дать ей шанса было бы глупо. Особенно с учетом маминой способности доставать тебя весь день напролет. Так что выбор небольшой: просмотр сериала с мороженым или бесконечная череда вопросов, от которой можно свихнуться. Чаша весов определенно склонялась к первому варианту. Джой взяла с другого конца кровати плюшевого мишку в бабочке, посадила его на колени и спросила: - Ну что, Тедди? Поверим маме? - «Поверим, Джой!» – проговорила девушка голосом медвежонка. Она улыбнулась такому «ответу» и прижала игрушку к груди. - Так и знала, что ты меня поддержишь! Усадив медведя снова на кровать, Джой поднялась на ноги, проверила наличие телефона в кармане домашней толстовки и вышла из комнаты.***
Когда Альфред настоял на совместном ужине, Дэмиан уже знал, что ничего хорошего это не предвещает. По словам дворецкого, отец хотел поговорить по душам и загладить вину за все те неудобства, которые причинил сыну за последнее время. Звучало красиво и совсем неубедительно. Альфред сколько угодно мог верить в благие намерения старшего Уэйна, вот только Дэмиан слишком хорошо знал отца. Гордыня Брюса Уэйна была слишком велика для извинений – это Дэмиан понял в первые несколько месяцев, проведенных вместе с Бэтменом. Не то чтобы юноша осуждал это – он и сам когда-то был таким – однако по мере взросления Робин изменил свою точку зрения, научился ценить людей, которые находились рядом, худо-бедно начал идти на контакт с окружающими. Он научился быть отзывчивым и благодарным за то, что имеет (хоть и демонстрировал это нечасто). Он усмирил свою гордыню, осознав, что это серьезный барьер в общении с близкими людьми. Дэмиан научился всему этому за десяток лет. И не мог понять, почему отец не научился этому за всю свою жизнь?! Всему виной травма? Сначала Дэмиан верил в это, пока не понял, что отцу просто удобно так жить. Легко свалить всё на травму детства, объясняя тем самым свое мудаковатое поведение. Но даже не так, нет. Отец никогда не оправдывал себя, его всегда оправдывали другие. Альфред, Дик, Барбара, Тим и Стефани. Один только Тодд был убежден в том, что «всё это брехня». И в последнее время Дэмиан не мог с ним не согласиться. Ведь что делает человек, когда понимает, что у него проблемы? Пытается их решить. Однако за все эти годы Дэмиан ни разу не видел, чтобы отец предпринимал что-то для того, чтобы справиться со своей травмой. Брюс ни разу не посещал специалиста. Не пил таблеток. Не говорил о своем состоянии. Единственное, что он делал – это одевался в костюм Летучей Мыши, чтобы наводить страх на преступников. И какими бы позитивными не были последствия его действий, это вряд ли можно назвать разумным путем преодоления травмы. Даже наоборот, для отца это стало чем-то сродни наркотику, позволяющему глубже увязнуть в этой трясине... Пару раз Дэмиан пытался поговорить с ним об этом, однако разговор заканчивался, толком не начавшись. Поэтому юноша перестал жалеть отца. Одно дело — беспокоиться о его безопасности, и совсем другое — идти на поводу у его раздутого эго. Именно поэтому Дэмиан был настроен воинственно, когда вошел на кухню. Юноша выстраивал ментальные стены с того момента, как Альфред пригласил его за стол. Он готов был отстаивать свое мнение, даже если для этого ему нужно будет пережить еще одну ссору. Он перебирал в голове аргументы, выстраивал логические цепочки, морально настраивался на непростой разговор. Он был готов к худшему! - Добрый вечер, сын! – спокойно поздоровался отец, когда юноша вошел в комнату. Парень растерялся всего на секунду, застыв в дверях. Однако тут же собрался и уселся напротив отца, стараясь выглядеть как можно более решительно. - Добрый! – ответил он, и Альфред тут же поставил перед ним тарелку с супом. Ели молча. Дэмиан начинал нервничать. Напряжение нарастало с каждой съеденной ложкой. Тишина становилась угрожающей, однако никто не желал говорить первым. Словно в бою с сильным соперником, каждый предпочитал ждать выпада, чтобы заблокировать его и ответить контратакой. - Куриное филе с овощами! – известил дворецкий, ставя тарелки взамен тех, что уже были пусты. – И ради бога, перестаньте дуться друг на друга, словно обиженные дети! Уэйны кинули на дворецкого одинаково укоризненные взгляды. - Мастер Брюс, хочу напомнить вам о нашем разговоре перед ужином, – произнес Альфред с невозмутимостью питона, душащего свою жертву. – И о том, что вы мне обещали. Брюс скривился и недовольно отвернулся. Дворецкий демонстративно полил соусом его блюдо. Хозяин дома скривился еще больше, а его сын громко цокнул языком. - Твои попытки что-то исправить тщетны, Пенниворт! – надменно произнес Дэмиан. Он поднялся было со стула, но дворецкий одним резким движением усадил его обратно на место. Начал поливать соусом уже его блюдо. - Уверяю вас, мастер Дэмиан, всё не так безнадежно, как вы думаете. Молодой господин закатил глаза и отвернулся точно так же, как и его отец. Альфред вздохнул и со звоном положил столовые приборы на стол, по обе стороны от отца и сына. - Сейчас вы съедите горячее, а после поговорите друг с другом, как адекватные и разумные люди, – произнес дворецкий и приложил палец к губам Дэмиана, лишь только тот открыл рот, чтобы возразить. – Иначе я буду крайне вами недоволен! И не стану ничего готовить до конца недели! Отец с сыном переглянулись. Как бы сильно они не отвлекались на работу, а еда так или иначе была основным источником сил для любого задания. Так что угроза была серьезной. Варианты с доставкой на дом или ресторанами даже не рассматривались, потому что такого оскорбления Альфред мог не вынести и, в лучшем случае, уехал бы из поместья обратно в Англию. Не говоря ни слова, но всем своим видом демонстрируя негативное отношение к этой идее, отец с сыном принялись за мясо с овощами. Когда тарелки опустели, дворецкий улыбнулся и раскинул руки, приглашая присутствующих к разговору. Однако после пары секунд молчания и пристальных взглядом, ему пришлось добавить: - Без разговора по душам десерта не будет! Сказал, как отрезал. Дворецкий взял пустые тарелки и положил их в мойку, отойдя тем самым на приличное расстояние, откуда и собирался наблюдать за происходящим. Брюс кинул последний колкий взгляд на Альфреда, а потом взглянул на сына, что недовольно сложил руки на груди. - Ладно, – произнес наконец Брюс с тяжестью в голосе и обратился к сыну: – Я вспылил. Я виноват перед тобой. - М-м, – скептично промычал Дэмиан, глядя в сторону. Альфред же, наоборот, улыбнулся и взмахнул руками за спиной младшего Уэйна, веля Брюсу продолжать. Хозяин дома скривился от этого жеста, а потом вновь обратил свой взор на уже повзрослевшего ребенка. - Я виноват перед тобой, – повторил он и тут же добавил: – Но и ты виноват передо мной. - Мастер Брюс! – дворецкий ринулся было к столу. - Не лезь, Альфред! – бросил ему Брюс, останавливая жестом руки. И снова повернулся к сыну. – Ты виноват, потому что твои суждения необъективны. - О! И что же необъективного в моих суждениях? – тут же съязвил Дэмиан, поворачиваясь к отцу. – То, что я вижу тебя закостенелым и помешанным на контроле тираном? Или то, что я считаю Кошку подлой предательницей? Ну так она не раз давала нам в этом убедиться, разве нет? Она продавала тебя, как лот на аукционе, а ты до сих пор спускаешь ей это с рук. - С Кошкой я разберусь сам, – отрезал Брюс. - Конечно! – презрительно фыркнул Дэмиан, давая понять, что он ничуть не поверил словам отца. - Ты судишь Кошку, но не способен точно так же осудить и Джой. - Джой не предавала меня! – возразил юноша. - Неужели? А как же тот случай на складе, когда она усыпила тебя своим токсином? - Усыпила, но не убила. - А зачем ей убивать свою ручную обезьянку? – в словах старшего Уэйна чувствовалась желчь и превосходство. – Ты ведь так хорошо пляшешь под ее дудку! - Отец! – с яростью прошипел Дэмиан. - Ты защищаешь ее, потому что хочешь ей верить. Думаешь она особенная? Думаешь она отличается от всех тех, кого мы раз за разом сажаем в Аркхэм? - Да, – упрямо процедил Дэмиан. Отец лишь невесело усмехнулся. - Какой же ты глупый, сын.. - Я не глупый! - Ты очень глупый, если действительно ей веришь, – тут тон отца сменился и слал более жестким. Он даже оперся руками о стол, чтобы придать своим словам больший вес. – Она — дочь Джокера, Дэмиан! Ложь течет по ее венам не хуже этого злосчастного токсина! Она врёт, манипулирует, играет в игры – делает всё, чтобы получить то, что хочет! - Неправда! – возразил Дэмиан, вскакивая с места и возвышаясь над отцом. – Я видел ее настоящую! И она совсем не такая! Она добрая, благородная, заботливая, верная... - Словом, такая, как тебе нравится, – ухмыльнулся Брюс, нисколько не встревоженный тем, что на него смотрят сверху вниз. – Совпадение ли это? Подумай сам, Дэмиан! Какова вероятность того, что дочь Джокера окажется той девушкой, о которой ты мечтал всю свою жизнь? У нее было время изучить тебя. Узнать тебя. Чтобы потом нагло этим воспользоваться! Уверен, она приложила максимум усилий, чтобы расположить тебя к себе. Что она для этого делала? Блистала умом? Была забавной? Понимающей? Выслушивала тебя и восхищалась тобой? Или ей стоило всего лишь предложить свое тело? - Не смей! – процедил сквозь зубы Дэмиан. - Она лгунья, сын! – теперь уже Брюс поднялся с места и повысил голос. – Искусительница, вливающая яд в твои уши! Она такая же, как и ее родители. Уверен, именно они научили ее всем тем грязным приемам, которыми она тебя окрутила! - НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ О НЕЙ ТАК! – рявкнул на отца Дэмиан. – Ты ее не знаешь! - А ТЫ знаешь ее?! Задумайся об этом! - Пошел ты! – бросил ему Дэмиан, откидывая стул в сторону и направляясь к двери. - Если уж ты так привык сомневаться в женщинах, будь объективен и усомнись в Джой! – бросил ему вослед Брюс. - Ах, усомниться в ней?! – выпалил юноша и резко развернулся на каблуках. – Ты предлагаешь мне усомниться в той, которая регулярно давала нам наводки на Джокера? Да, отец, она это делала! Она каждый раз портила планы своего отца для того, чтобы справедливость восторжествовала! Или это для тебя не показатель?! Дэмиан раскинул руки, словно фокусник, провернувший ловкий трюк, однако Брюс никак на это не отреагировал. Рядом с мойкой тяжело вздохнул Альфред. - Пусть она и давала наводки, но разве какая-нибудь из них закончилась поимкой Джокера? – холодно произнес хозяин дома. – Она ведет двойную игру, сын! А ты даже этого не замечаешь! Принимаешь всё за чистую монету, словно бы Джой и правда делает что-то существенное, но это не так! - Ты не прав! – Дэмиан замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя даже намек на веру во что-то подобное. - Дэмиан, – теперь тон Брюса стал мягче, он подошел к сыну и взял его за плечи, удержал, когда юноша дернулся. – Джой не та, за кого себя выдает. Она манипулирует тобой, сын. И делает это так же искусно, как и ее родители. - Нет! Она не такая! Дэмиан попытался вырваться из хватки отца, но тот держал его слишком крепко. - Ты не хочешь этого признавать, и я могу тебя понять... - Джокер хочет взорвать электростанции в ночь на Хэллоуин. Установит взрывчатку на трех и будет вещать с третьей, – отчеканил Дэмиан, вспоминая слова Джой, сказанные вчера. - Это может быть ловушкой. - Нет, это не ловушка! Джой можно верить, отец! – убежденно сказал юноша, глядя в глаза Брюса. – Ей можно верить! Мужчина сжал губы, прикрыл глаза и мотнул головой. - Мы не знаем наверняка, – проговорил Брюс и взглянул на сына полными сочувствия глазами. – Возможно, именно в этот раз она нанесет тебе удар в спину. Сильнее, чем когда-либо прежде. - Она никогда!.. - Вы должны расстаться, Дэмиан! – тон отца стал суровым и настойчивым. – Джой представляет угрозу для тебя и для всей нашей Семьи. Не говоря уже о жителях Готэма. И чем скорее вы разойдетесь, тем лучше. - Подожди... Что? – юноша ошарашенно смотрел на отца, словно бы ждал, что тот внезапно объявит о шутке. - Она опасна, Дэмиан. Тебе нужно прекратить встречаться с ней. - Мастер Брюс! – тут уже Альфред не выдержал и направился к хозяину дома. – Я не позволю вам подталкивать мальчика к... - Помолчи, Альфред! – рявкнул Брюс, выставляя руку перед дворецким. В этот момент Дэмиан будто отошел от наваждения и вырвался наконец-таки из хватки отца. Смотрел на него с отвращением. - Боже! Ты сам хоть понимаешь, насколько ужасен? – выдал, скривившись, юноша. – Ты обвиняешь Джой в манипуляциях, а сам поступаешь не лучше! - Это не манипуляции! Я делаю всё, чтобы защитить тебя! - От чего? – фыркнул Дэмиан. – От твоих больных фантазий?! - От пагубного влияния Джой! – прорычал Брюс. – Эта девчонка опасна! Она сведет тебя в могилу, сын! - Уж не раньше, чем это сделаешь ты! – кинул ему Дэмиан, развернулся и вновь прошел к выходу. - Одумайся, пока не поздно! – ответил ему отец. – Если тебе безразлична твоя жизнь, то подумай о чужих жизнях! О Семье. О родных и близких, которые отвернуться от тебя, если узнают, что ты встречаешься с Джой. Представь, каким это станет для них ударом. - Если они действительно близкие, то никогда не отвернуться от меня! - Ты уверен? – тон Брюса снова стал ядовитым и насмешливым. – Думаешь, Джейсон обрадуется тому, что ты встречаешься с дочерью Джокера? А Барбара? Как отреагирует каждый из тех, кому Джокер сломал жизнь? - Что ж, – Дэмиан резко повернулся к отцу и всеми силами постарался изобразить равнодушие. – Если они отвернутся от меня, то так тому и быть. Мне всё равно, отец! Мне безразлично чье-либо мнение. Всегда было безразлично, и тебя это бесило. Точно так же, как бесит сейчас. - Ты же сам понимаешь, что это неправда. - А еще тебя бесит то, что в коем-то веке я выбрал СЕБЯ, – ответил юноша с улыбкой. – Да, я выбираю личное счастье вместо того, чтобы следовать твоим глупым приказам и беспокоиться о своем долге, – он смотрел на отца с гордо поднятой головой. – Я отдал тебе достаточно! И достаточно отдал этому городу! И когда мы уедем вместе с Джой... - Уедите? По-твоему, всё так просто? Опомнись, сын! Эта девчонка спит и видит, как бы вонзить нож тебе в спину! – рыкнул Брюс и тут же продолжил, едва Дэмиан открыл рот: – И даже если ты прав, и она действительно такая честная и благородная, неужели ты думаешь, что Джокер просто так отпустит свою дочь? Да он найдет ее на другом краю света! Да черт возьми, в другой Вселенной! - Даже если и так, она не поедет с ним, – уверенно произнес юноша. – Пусть делает, что хочет, но Джой не вернется. Она ясно дала это понять. И если... - И если Джокер все-таки найдет вас, то первое, что он сделает – это избавится от тебя, – не менее убежденно ответил Брюс. Он подошел ближе. – Дэмиан, опомнись! Эта девушка навлечет на тебя беду! Я уже потерял тебя однажды и не хочу потерять снова! Последняя фраза кольнула Дэмиана в самое сердце. Он содрогнулся, сжал губы и посмотрел на отца, который, кажется, уже жалел, что сказал это. Тогда юноша взглянул на Альфреда, чьи плечи сокрушенно опустились. Дворецкий не стал возражать, лишь присел на ближайший стул и взялся за столешницу как за единственную опору. Дэмиан опустил глаза в пол, с секунду собирался с духом, а затем произнес совершенно спокойно: - Ты не потеряешь меня, отец. Я обещаю. Брюс тяжело вздохнул. - Ладно, я понял твою позицию: ты готов рискнуть жизнью ради Джой. Вот только готова ли она, рискнуть своей жизнью ради тебя? Дэмиан нахмурился. - Это угроза? - Это пища для размышлений. Любит ли она тебя так же самоотверженно, как и ты ее? Насколько глубоки эти чувства? Может ли оказаться так, что ее симпатия к тебе — это не более чем скоротечная влюбленность? Подумай над этим! - Мне не нужно об этом думать – я знаю ответ. - Наивно и самонадеянно. Чего и следовало ожидать, – заключил Брюс, словно бы ставя диагноз тяжелобольному пациенту. - Думай, что хочешь, отец. Я не отступлюсь ни от своих слов, ни от своих намерений. В ответ на это хозяин дома иронично хмыкнул. - Глупо с твоей стороны полагать, что это имеет для меня хоть какие-то значение, – тон Брюса стал суровым, и Дэмиан снова нахмурился, предчувствуя неладное. – Вам с Джой не быть вместе, как бы ты этого ни хотел. Завтра вечером, когда мы столкнемся с Джокером и Джой, ты разорвешь с ней отношения раз и навсегда! А посмеешь ослушаться, я найду способ разлучить вас. Дэмиан, который уже успел поверить в мирное разрешение проблемы, смотрел на отца расширившимися от удивления глазами. Он не мог понять, как относительно мирный диалог за доли секунды перешел в жесткий ультиматум, пресекающий все его доводы и намерения на корню. - Ты не посмеешь... – только и смог выдохнуть Дэмиан. - Посмею. Ради твоего блага посмею. - Моего блага? Это смешно! – фыркнул юноша. - Ну так посмейся! Посмейся, как твоя ненаглядная Джой! В словах Брюса звучала ядовитая нотка. Дэмиан скривился от отвращения. Он бросил было взгляд на Альфреда, но худощавую фигуру дворецкого заслонила мощная фигура отца. - Я дам тебе день свыкнуться с мыслью о расставании. Подбери правильные слова, чтобы всё прошло безболезненно. Если она действительно любит тебя, то всё поймет. - Это какой-то сюр! Дэмиан мотал головой, желая, чтобы всё это оказалось дурным сном. Однако реальность не желала рассеиваться подобно иллюзии. - Когда дело будет сделано, всё станет, как раньше и... - Как раньше?! – Дэмиан нервно усмехнулся. – Как раньше?! Ты действительно считаешь, что после всего этого всё может стать «КАК РАНЬШЕ»?! - Станет, – уверенно произнес Брюс без малейшего сомнения в голосе. – Поначалу будет трудно и больно, но ты выдержишь. И через несколько месяцев этот неудачный роман превратится в воспоминание. - О да, конечно! Всё будет именно так! – иронично выпалил Дэмиан, а потом яростно глянул на отца. – Хватит расписывать всё, как будто знаешь, о чем говоришь! Можно подумать, ты уже проходил через подо... Юноша осекся, поражаясь своей догадке. Он посмотрел на отца, что плотно сжал губы и уставился в стену позади сына. И это выдало его с головой. Брюс Уэйн говорил об этом так уверенно, потому что и сам когда-то проходил через подобное. Кем была женщина, с которой он так болезненно порвал? Селина Кайл? Вряд ли. С ней у них вечная игра в созависимость. Если только... - Ты расстался так же с моей матерью? – спросил Дэмиан с долей любопытства. Брюс сильнее сжал губы и отвернулся. - Не имеет значения, – отрезал он. - Ты поступил, как мудак только потому что это показалось тебе правильным?! – выпалил Дэмиан. – Подумал, что это будет отличным способом решить проблему?! Бросить женщину только потому что она выбрала не ту сторону, а ты не умеешь выстраивать отношения и бежишь от всего, что... - Хватит! – рыкнул Брюс, поворачиваясь к сыну, а потом произнес чуть ровнее: – Хватит выдвигать теории о том, чего не знаешь! - По-моему, я знаю достаточно, – ответил Дэмиан высокомерно и сложил руки на груди. Отец подошел ближе, угрожающе нависая над сыном, но тот даже не изменился в лице. - Поверь мне, ты ничего не знаешь, – уверенно произнес Брюс. – Так что сделай одолжение, не увязай в своем невежестве еще глубже. Не заставляй стыдиться тебя. - Тц! Да ты стыдишься меня с самого первого дня, как я появился здесь! - Это не так. Но твое нынешнее поведение не прибавляет мне гордости. - Конечно, ведь, похоже, я перестал быть «удобным» для тебя, отец. Не очень приятно, когда теряешь над кем-то контроль, верно? Хозяин дома сжал кулаки, но промолчал. Отошел к окну и взглянул на почти черное небо, в котором горел свет городских огней. - Тем не менее, завтра для тебя и Джой всё закончится. Ты откажешься от нее, и это не обсуждается. - Ну уж нет! - Ты сделаешь это! А иначе придется вмешаться мне. - Меня не пугают твои угрозы! - Обдумай всё до завтра, – продолжил Брюс, игнорируя выпад сына. – У тебя есть сутки на то, чтобы принять правильное решение. - Правильное для кого? - Ты меня понял, сын, – жестко отрезал хозяин дома. – А теперь иди к себе и подумай над моими словами. - Хватит мне приказывать! – выпалил Дэмиан, подходя к отцу. Он схватил его за плечо и заставил повернуться лицом к себе. – Хватит обращаться со мной, как с ребенком! Нет больше того девятилетнего мальчика, которого нужно было учить уму-разуму! Я вырос, отец! Я взрослый мужчина! Физически, юридически, морально! Ты не имеешь на меня никакого влияния! Дэмиан был всего на несколько сантиметров ниже отца и смотрел на того, чуть вскинув голову. Хорошо сложен, хоть и не обладал такой массивностью, как Брюс. Голос глубокий и уверенный, но, опять же, чуть выше, чем у Бэтмена. Всю жизнь Дэмиану не хватало самой малости, чтобы сравняться с отцом. Всю жизнь Робин прикладывал неимоверные усилия, чтобы достичь уровня Бэтмена. И теперь, стоя напротив Брюса Уэйна, он понимал, насколько бессмысленными были эти попытки. Не потому, что эта планка недостижима, а потому, что это ему не нужно. Уже не нужно. Он участвовал в глупой гонке, в то время, как жизнь мчалась мимо него. Хорошо быть героем и помогать другим, но хорошо также помнить о себе и о своих потребностях. Не выполнять чужие приказы, а принимать решения самому. И сталкиваться с последствиями этих решений. Дэмиан был к этому готов. Он знал, что готов к этому! Сейчас он чувствовал себя более зрелым и серьезным, чем когда-либо! Чем прошлая версия себя. Чем нынешняя версия отца... - Можешь обманываться сколько угодно, Дэмиан, но мы оба знаем правду, – ответил ему Брюс. – Хватит ли у тебя смелости ее признать? Хозяин дома сложил руки на груди, глядя на сына сверху вниз. Дэмиан гневно прорычал, не отрывая от него яростного взгляда. - Тебя это тоже касается, отец! – выпалил молодой человек, резко повернулся и зашагал прочь. Дверь чуть не ударилась о стену от сильного рывка, а затем захлопнулась с сотрясающим комнату грохотом. - Боже правый! – вздохнул Альфред, опираясь лбом на приподнятую ладонь. - Не начинай! – прорычал хозяин дома. - И не стану, – ответил дворецкий, поднимаясь с места. Не без моральных усилий ему удалось выпрямиться. – Я объявляю о временной отставке! - Альфред... – тон Брюса стал тревожным. - Нет! – гордо и с достоинством прервал его дворецкий, вскинув руку в белоснежной перчатке. – Я долго терпел это, мастер Брюс! Я мирился с вашим упрямством, раз за разом направлял вас на верный путь, старался найти компромисс в самых сложных ситуациях, пытался принять вашу точку зрения, но сейчас... сейчас я просто не вижу выхода. Плечи Альфреда снова опустились. Он устало зашагал в сторону двери, совсем не так, как обычно. Его стать внезапно испарилась. Сейчас вместо величавого и гордого дворецкого в этом человеке можно было увидеть измученного и больного старика, которого слишком сильно потрепала жизнь. - Я соберу вещи и покину поместье в самое ближайшее время, – добавил он, бережно открывая дверь. – Попрошу не беспокоить меня до момента, пока я сам с вами не свяжусь... И если убрать остатки ужина в холодильник, вам хватит приготовленной еды еще, как минимум, на день. Он тяжело вздохнул и вышел из комнаты, почти беззвучно закрыв за собой дверь.***
Пустые креманки из-под мороженого уже в третий раз за серию занимали середину дивана. Рядом лежала утренняя газета, на первой странице которой красовалась фотография сгоревшего бара с двумя трупами на столбах – папиных рук дело. Джой предусмотрительно положила ее текстом вверх, чтобы не портить себе аппетит жутким фото. Всё же, как бы полиция не противилась огласке, а ушлые журналисты всегда оказывались на шаг впереди. И папу это вполне устраивало. Что до самого Джокера, то с утра он пребывал в хорошем настроении (в частности из-за такого внимания к его небольшой выходке). Он поинтересовался делами дочери, поиграл с сыном, а сейчас, смекнув, что его девочки выгнали всех из общего зала, чтобы посмотреть свой «глупый сериал», направился «проведать ребят». И это была еще одна его забавная выходка, так как Король Преступности редко обращал внимание на подчиненных (что, надо сказать, было к лучшему для самих подчиненных). А поскольку маньяк был почти так же опасен в хорошем настроении, как и в плохом, то его прихвостням оставалось только посочувствовать. Впрочем, если они проявят сообразительность, то отделаются малой кровью. Последнее служило хоть небольшим, но утешением для Джой. Харли же дела мирские не волновали от слова совсем: она была поглощена сериалом, то и дело вздыхая в порыве чувств. «Доктор не любит и никогда не любил меня!» – призналась на экране Ривер Сонг пришельцам, которые хотели с ее помощью добраться до повелителя времени. Харли вытерла белоснежным платочком пару слезинок, что начали наворачиваться на глазах. - Самый душераздирающий эпизод! – проговорила она, обмахиваясь рукой. Джой ничего не ответила на мелодраматизм мамы, но попыталась ей улыбнуться. Тем временем пришелец на экране продолжал свой допрос. - Моя информация верна! Вы женщина, которая любит Доктора! - Да, люблю, и никогда не отрицала, – честно ответила Ривер, глядя в глаза пришельцу. – Но кто сказал, что он любит меня в ответ? Он – Доктор! Он не влюбляется в людей! И если вы считаете, что он незначительный или обычный, то понятия не имеете, с чем связываетесь! В словах Ривер Сонг читалась уверенность и смелость. На фоне играла печальная музыка, призывающая подчеркнуть важность момента и боль, которую испытывает глубоко в душе повелительница времени. Примечательным было то, что Доктор стоял всего в паре шагов от нее. Она не знала о его присутствии, потому что это новое лицо было ей незнакомо, как все предыдущие его воплощения, однако почти после каждого слова камера обращалась к Доктору, чтобы показать, отразившуюся на его лице боль. - Когда эта женщина в опасности, Доктор всегда спешит на помощь! – убеждал своего хозяина пришелец. - О, как ты идиот! – выдала Ривер с презрением и насмешкой. – Нет! Не спешит! - Наверное он уже здесь. - Нет! Конечно нет! - Возможно даже на этом корабле. - Ну так, просканируйте корабль! Давайте! – еще больше распалялась Ривер в порыве эмоций, даже тогда, когда Доктор попытался ее образумить. – Зачем медлить? Два сердца, дурацкая одежда, не промажете! Давайте, просканируйте весь парсек! Его здесь нет! Бог знает, где он сейчас, но, могу уверить, он делает то, что ему угодно, и плевать он на меня хотел! И я ничуть не против! – женщина уже практически кричала, а слезы в ее голосе читались так же явно, как и решительность. - Ривер!.. – попытался успокоить ее Доктор, но тщетно. - Любить Доктора - всё равно что любить звезды! – продолжала повелительница времени. – Вы же не знаете, что закат станет восхищаться вами в ответ? И если вдруг я окажусь в опасности, то поверьте, Доктор не на столько глуп, не настолько сентиментален, и уж точно не на столько влюблен, чтобы оказаться здесь, ВМЕСТЕ СО МНОЙ! Закончив свою пылкую речь, Ривер поворачивает голову и встречается взглядом с Доктором. Она тяжело дышит и замирает в изумлении, осознав, что происходит. - Привет, сладкая, – с улыбкой на лице и с нежностью в голосе произносит Доктор, глядя на нее. «Привет, сладкий!» – фраза, которую Ривер Сонг столько раз произносила при встрече с Доктором. Каждый раз. На протяжении стольких лет, снова и снова. «Привет, сладкая!» – и вот наконец Доктору представилась возможность вернуть эту фразу обратно. На лице Ривер отразилось изумление. Она не узнала его в новом облике, и фактически призналась в любви, выложив всё, что ее тяготило. Не имея понятия о том, что он был рядом с ней все это время, ловил каждое ее слово и каждую эмоцию на ее лице. Ошеломленная женщина пораженно смотрела на своего мужчину, не в силах сделать вдох. А он стоял рядом и тепло ей улыбался. Раздался неприятный звук: Харли, чье лицо было красным от слез, громко высморкалась в платок. - Я всегда плачу на этом моменте, – призналась она, смахнув пальцем слезинку. - Да, ты всегда была чересчур сентиментальна, – послышался скрипучий голос позади. Харли и Джой вздрогнули от неожиданности. Резко повернулись. Рядом стоял Джокер. На его рубашке виднелись пятна свежей крови, ей же частично были испачканы и руки. Опираясь на спинку дивана, маньяк начал барабанить длинными пальцами по обивке, оставляя тем самым бордовые следы. Он хитро глянул на Харли, а потом бросил насмешливый взгляд на экран. - Никогда не понимал твоей увлеченности фантастикой, – признался Джокер, обращаясь к Харли. - А я никогда не понимала твоей увлеченности комедиями, – колко проговорила Квинн, вытирая последний намек на слезы у глаз и гордо вздергивая подбородок. - Лука-а-авишь, тыковка, – промурлыкал Джокер с неестественно широкой улыбкой и наклонил голову к своей женщине. Он коснулся окровавленным пальцем ее подбородка и приподнял его еще выше, заставляя Харли откинуть голову назад. Женщина поддалась, словно послушная марионетка, и Джокер подарил ей легкий поцелуй в губы. Джой улыбнулась такой сцене и тактично «нырнула» в соцсети в телефоне, оставляя родителям этот интимный момент нежности. В подростковом возрасте она относилась к этому с презрением, однако сейчас презрение сменило понимание. Понимание того, насколько важны такие маленькие моменты привязанности и любви. И пока родители не рушили всё вокруг и не ломали психику и жизнь своим детям, Джой готова была мириться с такими проявлениями их ненормальных чувств. Спустя пару мгновений Джокер отстранился от своей женщины и провел пальцем по ее шее, оставляя за собой кровавый след. Вид у него был крайне довольный. - А теперь, девочки, займитесь чем-нибудь менее шумным, чем просмотр телика, – сказал он спокойным тоном, который, тем не менее, не терпел возражений. – Папочке нужно еще немного поработать перед завтрашним шоу. - Уже, пап! – подняла руку Джой, не отрываясь от набора текста на телефоне. - Умница, пироженка! – похвалил дочь Джокер и даже взъерошил ее волосы, пока обходил диван. Харли не отрывала от него взгляда, пока он поднимался по лестнице. И лишь когда мужчина исчез в районе второго этажа, Квинн поставила фильм на паузу, а потом и вовсе выключила телевизор. Посмотрела на дочь, которая уже вовсю бегала глазами по строчкам на экране телефона. - Что читаешь? – спросила ее мать. - Да ничего такого. Всякие сериальные штуки, – передернула плечами Джой. - Не поделишься? - Да ты всё равно не поймешь, мам... Осознав, что от нее отмахнулись, Харли хмыкнула и взяла в руки газету, делая вид, что ей так же интересно чтение статьи о произошедшем в баре, как и дочери интересны записи в интернете. Джой же как раз поставила лайк небольшой заметке, что выложила в группе Барбара. «Если говорить о Небесном и Адском трибунале, то все сводится к следующему: речь идет не о Кроули и Азирафаэле. Точнее не совсем о них. Речь здесь о том, как их смерти повлияют на Небеса и Ад. Вельзевул знает, что демоны не повинуются. Они же демоны, самые настоящие мятежники. Так как же подавить непослушание в Аду? Запугиванием. Кроули должен стать примером для остальных. Им нужно показать демонам, что непослушание недопустимо. Вся сцена раздута и театральна, у нее куча зрителей. Ожидается, что демоны начнут плеваться в предателя, одновременно с этим дрожа от страха: если начнете придумывать странные идеи, то станете следующими. Кроули использует этот же метод по отношению к своим растениям: иногда он "избавляется" от одного из них, устраивая из этого больше шоу, показывая другим растениям пустой горшок. Дело не в плохом растении, а в том, чтобы держать в узде все остальные. Я убеждена, что все это просто спектакль, и Кроули на самом деле не уничтожает растение, и самым важным элементом во всем этом является то, что другие растения верят, что плохое растение погибает. Небеса же, с другой стороны, берут за основу подавление и газлайтинг. Все плохие ангелы уже пали. Это очевидно. Остались только хорошие ребята. Так что если станет известно, что среди них есть предатель, ангелы забеспокоятся. Возможно, начнут задавать вопросы. У некоторых ангелов даже могут появиться опасные мысли. Было бы куда лучше, если бы никто не узнал о произошедшем. Придумайте для ангелов убедительную речь о том, почему не наступил конец света, и незаметно избавьтесь от Азирафаэля. Так ни у кого не возникнет вопросов. Наверх никогда не ступала нога грязного демона. Ситуация и так сложная, так что нет нужды еще больше усложнять ее глупым судебным процессом с заранее предрешенным исходом. Все давно выяснено, нет причин устраивать шоу. Обе эти сцены ничего не говорят нам о том, как Небеса и Ад вершат правосудие, но они многое говорят об их методах подавления». [оригинал: https://vk.com/omensy?w=wall-183251889_46922] Крайне довольная новой публикацией, Джой начала набирать небольшой комментарий под ангельско-демоническим постом. Мать украдкой поглядывала на нее из-за газеты. - Переписываешься с Дэйвом? – спросила дочку Харли. - Нет, мам, пишу комментарий к посту. - Хороший комментарий? - Угу. - О чем пост? - Да всё о том же, мам, – ответила Джой и сжала губы, недовольная материнским вниманием. Еще с пару секунд она чувствовала на себе мамин взгляд, а потом не выдержала, встала и пошла по лестнице наверх. – Если уж шуметь нельзя, то я пойду и вздремну немного, ты ведь не против? - Вообще-то... - Я ушла! – сказала Джой, исчезая в районе второго этажа. Харли тяжело вздохнула и кинула газету на другой конец дивана. - Чтоб тебя! – прошипела она. Женщина взобралась на диван с ногами и обиженно обхватила пухлую подушку. Очередной ее план по выстраиванию доверительных отношений с дочерью провалился. Как ни крути, а точек пересечения с Джой у нее становится всё меньше и меньше. Ее малышка сейчас проводит почти всё свободное время в интернете, общается с виртуальными друзьями, смотрит новые фильмы и сериалы, вон даже парня себе завела! И на самом деле это неплохо, но не лучше ли было бы делиться всем этим с матерью?! Но нет, Джой это даже в голову не придет! Она скорее оградится и уйдет в себя, чем поделится чем-то важным! Поэтому и получается, что единственная «приманка» для дочери – это совместный просмотр телевизора. Благо, Джой любит кинематограф и верна сериалам, которые смотрела в детстве. И всё же этого недостаточно... Между ними пропасть. И эта пропасть растет с каждым днем, черт бы ее побрал! А ведь сейчас у малышки очень опасный период! Джой может впутаться в неприятности, сама того не подозревая! И что тогда делать?! Что делать, если Джой никому ничего не рассказывает?! Как предупредить беду, если не знаешь, откуда она придет?! Харли сильнее сжала подушку и горько вздохнула в нее. А ведь Джой думает, что она лезет к ней из любопытства, а вовсе не потому что беспокоится. Но и это для Джой не аргумент! Как будто беспокойство матери ничего не значит! Как будто от этого можно отмахнуться, как от пустой болтовни! А то что у матери которую неделю сердце не на месте – это, конечно же, никого не волнует! Материнское сердце снова сжалось в нехорошем предчувствии. Мысли, которые она отгоняла столько времени, начали возвращаться. Что-то здесь было не так. Что-то не давало ей покоя. Как бы она ни старалась принять сторону дочери и вести себя, как понимающая мать, а выработанное годами чутье подсказывало ей, что в этой истории с парнем Джой стоит покопаться. Джой что-то недоговаривает. Знать бы только что именно. - Ну уж нет! – женщина сжала губы и замотала головой, выбрасывая оттуда тревожные мысли. – У моей малышки всё в порядке! Она в полной безопасности, под нашим с Джеем присмотром! Волноваться не о чем! Вообще! Ах! И в самом деле, какая глупость! С чего она взяла, что что-то не так? Джой сама говорила, что у них с Дэйвом всё прекрасно! Он хороший мальчик, из приличной семьи. Без заморочек в голове и проблем с законом. Сын пекаря. Ну правда, какой вред может быть от сына пекаря?! Что он сделает Джой? Закормит булочками?! Не смешите! В конце концов, то, что он до сих пор не сдал ее копам, уже говорит в его пользу. Другой сразу бы побежал в участок, а Гордон мигом бы подсуетился, чтобы сцапать их дочь! Так что нет! С ним Джой ничего не угрожает. И намерения у него самые что ни на есть благородные! Может быть, он даже женится на Джой. Лицо матери озарила улыбка. Мечты о свадьбе ее дочери затмили собой все тревожные мысли. В своих фантазиях Харли уже представила себе Джой у алтаря в красивом подвенечном платье, белом и сияющем. Красавец-жених рядом с ней. Обручальные кольца. Друзья и родные, поздравляющие молодоженов. Джей гордо пожимающий жениху руку (в коем то веке без летального исхода). И плачущая Харли с Эйсом на руках, которую так тепло обнимает дочь-невеста. А потом у них будет свой дом, своя семья. Двое ребятишек. Нет, трое! Четверо! Ох, да чем больше, тем лучше! Харли настолько погрузилась в свои мечты, что чуть не уснула на подушке, но тут же спохватилась. Ей еще нужно было приготовить ужин. Хотя... ужин подождет. С мечтательной улыбкой на лице, женщина достала телефон и начала в нем копаться, чтобы еще немного побыть в своих грезах. Ей в голову даже пришла идея посмотреть свадебные платья из последних коллекций известных модельеров. Вдруг там будет что-нибудь подходящее для Джой? Без каких-либо негативных мыслей она зашла на видео-хостинг, чтобы посмотреть записи с модных показов, как вдруг... ее взгляд зацепился за предложенный ролик из подборки под поисковой строкой. Любительское видео с названием «ПОЦЕЛУЙ РОБИНА И ХАРЛИ КВИНН». Недолго думая, Харли нажала на ролик. На фоне вечернего неба и огней танцплощадки, под восторженный гул толпы, целовались парень и девушка. «Целуй ее, Робин!» – кричал снимающий за кадром. Он приблизил камеру. Яркий экран танцпола смазывал фигуры, делая их нечеткими, но свой костюм на девушке Харли узнала бы где угодно и в каком угодно качестве. Как и костюм парня, что ее целовал. Сердце женщины тревожно забилось. Она перевела взгляд на ряд других предложенных видео. Боже! Да их тут десятки, наверное, сотни... Она нажала на то, которое было более четким и снималось с относительно близкого расстояния. Каштановые волосы с двумя фиолетовыми хвостами, почти полностью смазанный грим, старый костюм Харли. И до боли знакомая броня Робина. Зеленые перчатки с шипами и зеленые армейские ботинки, черный плащ с капюшоном и желтым подбоем. Зеленая маска с белыми линзами. Дыхание Харли стало обрывочным, но учащенным. Сердце колотилось, отдавая болью за грудиной. Зрачки сузились, зубы сомкнулись до скрежета. Наконец Харли Квинн яростно взревела и швырнула телефон в стену. Дорогостоящий аксессуар ударился о бетон и раскололся на две части. Крышка отлетела в сторону, а экран треснул. Несколько секунд женщина смотрела на бесполезный кусок железа. На экран, что покрылся уродливой паутиной из трещин. И когда осознание настигло ее, на глазах матери навернулись слезы...