Постоялец с видом на жительство

– Да открой ты уже эти чертовы шторы! Чонгук проснулся от отчетливого возгласа. Он опять прозанимался до самого рассвета и, видимо, задремал прямо над учебником. Гук потянулся всем телом, разминая затекшие мышцы и вздрогнул, услышав: – Сорок минут инсоляции в день убивают всех микробов и любую депрессию! Голос звучал очень близко и совсем не был похож на Хосока, хотя со знакомым тематическим посылом. Прогоняя остатки сна, Чонгук потряс головой и прислушался к гвалту за окном. Потянув за шнур плотной римской шторы, по мере поднятия которой открывался впечатляющий вид на уже залитый солнцем пляж, он стал свидетелем какого-то ажиотажа у береговой линии. Гук выскочил в одних шортах и увидел, что вокруг лежащего на песке паренька в изодранном спасательном жилете и крутятся креолы. Мужчины положили его на импровизированные носилки из покрывала и понесли к мотокузову. Приняв ношу, допотопное транспортное средство уехало, обдав чистые волны и свежее утро бензиновым смрадом. Мальчишки, улюлюкая, побежали следом – в этом захолустье в ходу были любые развлечения. Чон продолжал пристально всматриваться в слияние голубого и иссиня-черного на безмятежном горизонте, вспоминая бездвижное тело на покрывале, голова которого, венчаемая роскошной копной темных кудрей, безвольно моталась при каждом шаге носильщиков, а рука безжизненно свисала, касаясь песка длинными, тонкими пальцами с ногтями идеально-миндалевидной формы. – Чё застыл, романтик! – вдруг опять пронеслось в голове. – Пошли обратно. Сгоришь. Солнце набирало высоту и готовилось дать жару. Чон опять помотал головой и даже постучал по ушам, пытаясь стряхнуть наваждение. А потом увидел, как в песке что-то ярко блеснуло. Наклонившись, он нашел подвеску в форме латинской буквы «V». «Виктория. Победа», – подсказала ассоциацию услужливая эрудиция. Изящное украшение из белого металла, выполненное готической вязью, прихотливо изгибалось, закручиваясь на концах в колечки для цепочки, а по всему периметру было усыпано блестящей мелкой крошкой, похожей на бриллиантовую. В основании буквы нестерпимо сверкал на солнце камушек покрупнее. Гук, конечно, не разбирался в этом, но, скорее всего, находка было дорогостоящей. – Оригинальная вещица… И вроде бы знакомая… – опять прозвучало в голове. Чон отчаянно вздохнул и беспомощно огляделся по сторонам. И будто, предвосхищая его вопросы, внутренний голос начал монолог: – Нет, ты не сошел с ума. Наверное. И нет, я тоже, не знаю, что происходит. И как я оказался в твоей голове, тоже не знаю. И мне очень страшно… И поверь, мне это нравится еще меньше, чем тебе. У тебя хотя бы тело есть. Кстати, очень красивое тело, как я успел заметить. И ты можешь им распоряжаться. А я вот лишен и такой вот малости. Внутренний голос помнил только своё имя – Тэхён. На этом его познания о себе исчерпывались.