Джейсон сдается

Они зажимают его в душе – Джейсон спереди, Натан сзади, и это так охуенно и так правильно, будто всегда только так и было. У Джоуи мозг плавится, а ноги подкашиваются от воспоминаний о том, чем они уже занимались, и от мыслей о том, чем займутся еще. Блядь, да он самый счастливый сукин сын на всей иракской земле, видела бы мама! Джейсон тянется к нему зацелованным красным ртом и скользит ладонями по груди, несильно зажимает и трет соски, и Джоуи простреливает от этого не меньше, чем от пальцев Натана в заднице. Ему хочется опять как вчера, черт, это было лучшее, что с ним вообще когда-нибудь случалось. – Крошка, – выдыхает Натан ему в ухо и вынимает пальцы, и Джоуи разочарованно стонет. – Повернись-ка. Разрывать поцелуй с Джейсоном не хочется, но он послушно приваливается к нему спиной, и тот обхватывает его руками, притирается к заднице, опять гладит по соскам и лижет шею, как поплывший. А Натан вдруг опускается на колени – и от этого Джоуи резко перетряхивает, потому что вообще-то Нат раньше никогда так не делал. Он чувствует, как кровь приливает к лицу, и не сразу решается посмотреть вниз. Блядь, это так волнительно… Натан не тянет – прихватывает его член у основания и забирает головку в рот, заводит за щеку, потом за другую, прижимает языком. От остроты ощущений аж яйца поджимаются, и Джоуи стонет почти отчаянно, мечтая не кончить вот прямо сейчас, господи, блядь, пожалуйста. Потому что это охуенно, просто охуительно до полного охуевания – как и все, что с ним вообще делает Нат. Он начинает отсасывать ему методично и вдумчиво, ритмично двигая головой и пальцами у основания, как по какому-нибудь учебнику по минетам, подмывает оборжать, но Джоуи сдерживается. Да и придумать сейчас шутку он все равно не сможет, а уж пошутить ее – тем более, потому что его душит рвущимися стонами. – Блядь, Нат… Тот мычит на его члене и поднимает взгляд, и у Джоуи с этого просто мозги вышибает. Он откидывает голову на плечо Джейсону, задницей чувствуя его охуенно твердый член, и это почти так же охуенно, как рот Натана на его собственном. А потом он понимает, что можно сделать себе еще лучше. – Джейсон, – зовет он, и тот прикусывает ему ухо. – Вставь мне. Джейсон пока не такой расторопный, как Нат, но справляется все равно быстро – вгоняет на всю длину одним плавным толчком, и Джоуи снова захлебывается стоном. Теперь он просто на седьмом небе, в блядских облаках. Он вцепляется Джейсону в руки и подмахивает ему, Натан фиксируется на месте и позволяет двигаться самому, и вот теперь от полноты ощущений башню начинает срывать совсем. Он чувствует нарастающее давление в яйцах и начинает двигаться быстрее и размашистее, поднимает руку к шее Джейсона и тянет в неудобный поцелуй, чтобы быть заполненным и заласканным вообще со всех сторон сразу. Натан удивительно глубоко для своего первого в жизни минета принимает его член, плотно сжимает губами, полизывает внутри своего охуительно горячего рта, Джейсон стонет в поцелуй, трахает языком и членом, рукой снова гладит по груди, и черт, господи, как же, блядь, хорошо, мамочка… А потом Натан оглаживает ему поджавшиеся яйца, проскальзывает под ними, проталкивает в него один палец – и давит прямо на блядскую простату, изнутри и снаружи. И это уже, блядь, все. Джоуи подбрасывает, перетряхивает, перекручивает и вообще выносит нахуй этим оргазмом, он чуть не прикусывает язык Джейсона и стонет, стонет, стонет, чувствуя себя так, будто сейчас откинется. Ноги подгибаются, если б не Джейсон – он бы упал и точно сдох. Чёрт, блядь, как же охуенно, как это все охуенно, какие они охуенные, ну просто… – Охуеть, – выдает за него почти такой же охуевший Джейсон и перехватывает покрепче. – Ты жив? – А это не рай?.. – логично спрашивает он и обнимает поднявшегося с колен Натана одной рукой, второй все так же держась за Джейсона. И мысленно сам себе отвечает – он самый.