Семнадцать мгновений весны Гермионы Грейнджер и профессора Северуса Снейпа.

      Ночь Гермиона провела в осмыслении. Адреналин, взорвавший мозг при виде пожирательской маски, выветрился, уступив место напряжённой работе мысли. Итог её размышлений был неутешителен — в побеге она могла рассчитывать только на ошибку Снейпа, а в возвращении себе человеческого облика — на его милость или смерть. И всё это было почти в равной степени маловероятно. Меньше всего приходилось уповать на то, что профессор вдруг по каким-то соображениям решит её отпустить. Шансов на то, что он погибнет в одной из стычек с Орденом было гораздо больше. Но тогда, в случае его гибели, Гермиона окажется запертой в директорских покоях, пока сюда не войдёт новый директор, и вряд ли это будет МакГонаглл. Бежать. Её единственным путём к спасению был побег, а там уж, как получится — либо она сможет сама или с чьей-то помощью вернуть себе облик, либо… либо это в любом случае случится после смерти Снейпа. Поэтому, начиная с сегодняшней ночи она будет вести себя тихо, не провоцируя своего тюремщика на крайние меры.       Утром следующего дня Снейп выпустил Гермиону из переноски со словами:       — Ну и что вы решили мисс?       — Разумное принятие сложившихся обстоятельств не означает признание собственного поражения. Если вы думаете, что вам удалось сломить меня, то вы глубоко ошибаетесь, сэр. Я презираю вас и неприемлю ту идеологию, которой вы следуете. Чтобы вы не делали, я всё равно обрету свободу, присоединюсь к друзьям и мы победим, а ваш хозяин падёт. Моё молчание…       — Фи, — прервав, скривился Снейп. — Какая многословность! Хотя я ничего и не понял из вашего мяуканья, но, зная вас, смысл яснен — вы словно отвечаете на уроке — столько текста, хотя, по сути, можно ограничится парой слов — «Я принимаю ваши условия».       — Вы..! — взвилась Гермиона, вскинув голову.       — «И всё так же ненавижу вас», — прищурившись, закончил якобы слова Гермионы Снейп. — Сидите тихо, и ничего плохого с вами не случится.       — Да, — буркнула Гермиона, отходя к камину.       — Вот и хорошо, — усмехнулся Снейп и скрылся за дверьми кабинета.       Весь день, как и обещала Гермиона, прошёл в тишине. Она ела, дремала, свернувшись калачиком на ковре, изучала корешки фолиантов, сокрушаясь от того, что она не может их почитать. Вечером, уже после ужина, Снейп зашёл в библиотеку, взял какую-то книгу и уселся за столом, делая заметки в толстой тетради. Позвав домовика, он велел принести чай и печенье. Домовик повиновался. Вскоре на столе перед Снейпом возник пузатый чайник, чашка и вазочка. Хлебнув чаю, Снейп поморщился — похоже то, что принесли с кухни оставляло желать лучшего. Подавив смешок, Гермиона отвернулась к камину — судя по всему хогвартские эльфы объявили свою собственную войну новому режиму и старательно портили еду убийце Дамболдора. Впрочем, как и его кошке, иначе чем было объяснить отвратительный вкус всего, что ей давали?       — Не радуйтесь. Меня не отравят, — раздался сверху холодный голос.       — Я не радуюсь, — не поворачивая головы, фыркнула Гермиона.       — Эльфы не могут навредить хозяину.       — Вы им не хозяин, а работодатель! — возмутилась Гермиона.       — Директор школы — хозяин Хогвартса в их понимании, — как на уроке, с изрядной долей раздражения, разъяснил Снейп словно понял, что она сказала.       — Да, сэр, — съязвила Гермиона.       Поскольку Снейп молчал, она обернулась.       Позабыв про неё, или сделав вид, что позабыв, нынешний «директор и хозяин Хогвартса» что-то записывал в тетрадь — перо летало по странице, то и дело окунаясь в чернильницу. Толстенный фолиант, лежавший перед Снейпом, был раскрыт ровно по середине, и, судя по всему, он вносил кое-какие правки в текст. «Зельеварение, — сделала вывод Гериона. — Или что-то из тёмных искусств».       Закончив писать, Снейп закрыл книгу, уменьшил тетрадь и сунул её в карман сюртука.       — Надеюсь, вчерашнее не повторится. Я скоро приду, — сообщил он Гермионе и вышел через кабинет.       Гермиона, сгорая от любопытства, тут же запрыгнула на стол. «Тёмномагические проклятия — их последствия и способы исцеления» — прочитала она. Что ж, она почти угадал. Только зачем это Снейпу? В Ордене Феникса тёмной магией не увлекались, и вряд ли кто-то запустит в него круциатус, разве что его собственный хозяин.       Снейп, как и обещал, вернулся где-то через час. От него пахло чабрецом, лавандой, полынью, гноем бубонтюберов, чем-то сладким и чем-то, сильно похожим на кровь. «Варил зелье,» — сделала вывод Гермиона. Несмотря на всю дикость и абсурдность ситуации, ей было до жути интересно, что именно вычитал Снейп и с чем экспериментировал в лаборатории, а в том, что это был именно эксперимент, она не сомневалась.       Похоже, Снейп поверил в её благоразумие. Как итог — на ночь он не запер её в переноске, а весь следующий день позволил вольно разгуливать по библиотеке, занимаясь созерцательством. И даже не убрал со стола журнал «Зельеварение сегодня», чем Гермиона не преминула воспользоваться, прочитав всё, что смогла. Так она узнала об экспериментах с антиликантропным зельем, ведущимися в Италии, целью которых было полностью избавить оборотней от трансформации, об открытии нового способа хранить драконью кровь без утраты её свойств и о влиянии Луны на моллюсков залива Акирото острова Хоккайдо — единственном подвиде, чья вытяжка была способна нейтрализовать отсроченные последствия многократного применения круциатуса.       Снейп несколько раз заглядывал в библиотеку, брал книги или проходил в спальню и возвращался в кабинет — похоже, он работал там весь день. Всякий раз, накладывая чары, он не позволял Гермионе услышать и увидеть, что происходило за дверью, как и его посетителям узнать что-то о его личном пространстве. Впрочем, однажды эти границы личного были нарушены — в распахнутую дверь стремительным шагом ворвался Снейп, роняя на ходу:       — Вы зря уповаете на классическое средство — оно снимает жар, подавляет боль, но не решает проблему.       — Северус, — устало возразила мадам Помфри, заходя следом. — Мне хорошо известен ваш скепсис относительно разработок Голсуорси, но то, что вы имеете к нему личные претензии ни коим образом не занижает эффективность его зелий. Тем более, за не имением лучшего…       — Вот именно, за не имением лучшего! — перебил её Снейп. — Взгляните на это, — пробежав глазами по полке, он уверенно вытащил тоненькую книжку в чёрной обложке. — Смотрите! — протянул он целительнице, указывая на раскрытую страницу.       — Надо же.., — вчитавшись, задумчиво протянула мадам Помфри. — Я и не подозревала, что эта тема интересовала Гатчека. Какой интересный подход.       — Вот именно! — воодушевился Снейп. Склонившись над книгой, он ткнул пальцем в текст: — Обратите внимание на то, что он не использует лягушачью икру, а вместо луковиц лилейника берёт пыльцу его тычинок.       — Но это так… просто! — удивлённо воззрилась на Снейпа мадам Помфри. — Почему об этой модификации зелья никто не знает? Что это за издание? — тут же поинтересовалась она, разглядывая обложку.       — Очень редкое. Его выпустили ограниченным тиражом, а потом на Балканах объявился Гриндевальд, автор рецепта погиб, и про эту его работу все забыли.       — Всё это время книга была здесь?! И никто ведь даже не догадывался, — покачала головой целительница.       — Здесь. Старику до неё не было никакого дела, думаю, он был не в курсе, какое сокровище у него перед носом! — скривился Снейп.       — Выбирайте выражения.., господин директор! — тут же подобралась мадам Помфри, а от её заинтересованного дружелюбия не осталось и следа.       — … Разумеется, — холодно проронил Снейп, чей блеск в глазах мгновенно угас, сменившись привычной отстранённостью. — Я уже проработал текст и составил своё впечатление. Осталось только испробовать, но случая пока не было. Разве что на кошках, поскольку они тоже подвержены этой болезни.       — Уж не собираетесь ли вы.., — мадам Помфри, не закончив предложения, уставилась на Гермиону, смотревшую на них двоих во все глаза.       — Как вы могли такое подумать обо мне? — скривился Снейп. — Эксперименты на кошках — никогда!       — Рада это слышать, — проронила мадам Помфри, пристально разглядывая Гермиону.       У самой Гермионы сердце ушло в пятки или что там было у кошек.       — Идёмте, обсудим больничные дела, — всем своим видом показывая, что время дискуссий окончено, Снейп указал на выход. Направляясь следом за целительницей в кабинет, он на мгновение задержался, одарив Гермиону холодным взглядом.       — Да не тряситесь вы так! — тихо проронил он. — Вас никто не собирается использовать в качестве лабораторного животного.       Когда Снейп и целительница ушли, из Гермионы непроизвольно вырвался облегчённый выдох — не сказать, что она подозревала зельевара в чём-то таком, но после того, как он обозначил свою пожирательскую сущность…       В тот день Гермионе ещё раз посчастливилось стать свидетельницей директорских будней профессора Снейпа. Это случилось во второй половине дня. Она мирно дремала, свернувшись калачиком на ковре, когда дверь внезапно распахнулась, впустив Снейпа — рванув на свою личную половину, он почти сразу вернулся обратно, не удостоив Гермиону и взглядом. А минут через десять появился снова. Директор явно был зол. Что-то достав из ящика письменного стола, он тут же выскочил вон. До Гермионы долетело:       — Ваши жалкий лепет, мистер Долгопупс — смешон!       Не поверив собственным ушам, Гермиона кинулась к двери.       Дверь была не зачарована. И даже не закрыта. Слегка упёршись в неё лбом, Гермиона подалась вперёд и, о чудо, образовалась вполне себе широкая щель.       Просунув голову, Гермиона уставилась на отвратительную картину. Перед Снейпом, восседавшим за столом Дамболдора, рядком выстроились Невилл, Джинни и сёстры Патил. Чуть поодаль стоял Амикус Кэрроу. Его лицо подёргивалось от едва сдерживаемых эмоций, а палочка в сведённых за спиной руках, искрила, готовая выпустить проклятие.       — И так, повторяю, что вы делали в моём кабинете? — ровно прошелестел Снейп.       — Мы…       — Мы пришли за другом! — звонко ответила Джинни, вздёрнув подбородок.       — И именно поэтому мисс Парвати осталась стоять снаружи, а мисс Падма оказалась с вами внутри? — вкрадчиво произнёс Снейп, подаваясь вперёд.       — Что за ерунда! — не вытерпел Кэрроу. — Одна явно стояла на шухере, а вторая что-то хотела помочь стащить! Что вы собирались украсть?! — прорычал он, наставляя палочку на Падму.       — Н-ничего, — пролепетала Падма.       — Амикус, опусти палочку, — не повышая голоса, приказал Снейп.       — Они лгут! А ты их слушаешь!       — Мы не лжём! — упрямо возразила Джинни. — Невилла долго не было, и мы забеспокоились, поэтому и пришли за ним.       — А как вы попали внутрь? — прошипел Кэрроу.       — Вы сами меня приводили сюда утром — пароль не поменялся! — стояла на своём Джинни.       — А как сюда попал Долгопупс? — шёпот пожирателя опустился почти до змеиного.       — Я… Я…       — Разумеется, я его впустил, — скривился Снейп.       — Впустил? — глупо разинул рот Амикус.       — Конечно, впустил. Не мог же я не узнать с чего это мистер Долгопупс набрался такой храбрости, что сам ко мне явился.       — И с чего? — обернувшись, Кэрроу вперил бешеный взгляд в Невилла, от чего тот стал ещё белее.       — Я… Я…       — Лаванда заболела! Как и остальные! И мадам Стебль! Невилл мог бы помочь с мандрагорой в теплицах — без неё не будет зелья, и никто не поправится! — вновь подала голос Джинни.       — А ты у нас тут всеобщая защитница, я погляжу! — не выдержал Кэрроу.       — Хорошо хоть кто-то из… этих способен изъясняться, — скривился Снейп. — Почему вы не пришли с мистером Долгопупсом, мисс Уизли? Ваше присутствие избавило бы нас от этой… глупости. В следующий раз, когда решитесь на подвиг, мистер Долгопупс, прихватите кого похрабрее — будет говорить за вас, да и подхватит, когда вы снова решите упасть в обморок.       — В обморок? — презрительно переспросил Амикус. — Сопляк!       — Я… Я.., — вновь начал бедный Невилл.       — Довольно! — впервые повысил голос Снейп. — За эти годы я вдоволь наслушался вашего блеяния. За устроенный вами переполох — всем наказание. И уж коли так вышло, что нам действительно нужны мандрогоры, вы и сёстры Патил отправляетесь в теплицы под присмотр Хагрида, а мисс Уизли помогать мадам Помфри.       — Но.., — начал Кэрроу.       — В Хогвартсе эпидемия, Амикус, — несколько раздражённо оборвал пожиртеля Снейп. — И она должна прекратиться. Все свободны.       Гермиона видела, как облегчённо опустились плечи Невилла, и как недовольно поджала губы Джинни. Интересно, что на самом деле они искали в кабинете Снейпа? Но сейчас не это было важно. Важно было то, что к выходу направилось целых пять человек, с которыми могла и она пробраться наружу! Но стоило ей просочиться сквозь щель, как она тут же попалась в поле зрения Невилла, сосредоточенно рассматривавшего пол под ногами. На его лице отразилось столь явное удивление, которое не могли не заметить.       Кэрроу, проследив взгляд Долгопупса, удивлённо воскликнул:       — Так это правда — у тебя кошка?       — Не понимаю, почему у меня не может её быть? — с абсолютно непроницаемым лицом проронил Снейп, поднимаясь из-за стола.       — Ну.., — не нашёл, что ответить пожиратель.       — У вас, надеюсь, нет вопросов, мисс Уизли? — неожиданно обратился к Джинни директор. — Я хотел бы подчеркнуть, что я жду от всех… всех студентов благоразумия. Это, и только это позволит избежать никому не нужных жертв.       Джинни, вскинув голову, поджала губы.       — Да, сэр, — пролепетал Невилл.       — Да, сэр, — хором пискнули сёстры Патил.       — Вот и хорошо, — кивнул Снейп, неспешно приблизившись к Гермионе и беря её на руки. Вся сжавшись, она едва сдержалась, чтобы не цапнуть профессорский палец, оказавшийся в опасной близости от её клыков. Но, нет. «Благоразумие от всех студентов» — она услышала Снейпа, и не станет причиной проблем своих друзей.       — Я рад, что все меня услышали, — тихо проговорил Снейп.       От его слов Гермионе захотелось плакать. А ещё от взгляда, которым наградила Джинни «питомицу директора» — полным ненависти и призрения. «Но я всего лишь — кошка. Зачем вы так?» — хотелось сказать Гермионе друзьям, один за другим исчезавшим в дверном проёме.