Семнадцать мгновений весны Гермионы Грейнджер и профессора Северуса Снейпа.

      После неудачного побега Гермионы и на её счастье удачного целительства Снейпа, их сосуществование как-то неуловимо изменилось. Гермиона всё так же мечтала оказаться за пределами директорских покоев и вернуть себе человеческий облик, но действия Снейпа убедили её в серьёзности его намерений удержать свою пленницу во чтобы то ни стало, правда с весьма непонятной целью. Размышления о том, что в случае чего она может стать козырем Снейпа, неумолимо порождали вопрос — а не выйдет ли ему это боком? Чем больше времени она не видела Гарри, тем меньше она могла сообщить о его возможном местоположении, и тем меньше была её ценность. А в том, что стоит Воландеморту лично заняться расспросами, и она всё расскажет, Гермиона не сомневалась. Он — не Беллатриса и не будет тратить время на игры, а сразу вытащит всю информацию у неё из головы. Сам же Снейп, казалось, и вовсе перестал обращать на неё внимание. Домовик всё так же приносил ей еду, ей дозволялось беспрепятственно перемещаться по библиотеке и знакомиться с «Тёмномагическими проклятиями и способами их исцеления», оставленными в кресле. Снейп с ней не заговаривал. Даже не здоровался. Утром молча выходил из спальни, следовал в кабинет, а вечером проделывал всё то же самое в обратном порядке.       Однажды вечером Снейп не пришёл. Гермиона и не думала волноваться. Просто отметила тот факт, что директор не вернулся, должно быть, со встречи со своим хозяином — наверное, тот остался чем-то недоволен и замучил своего слугу до смерти. Подобное предположение не вызвало ни злорадства, ни облегчения, только смутное ощущение тревоги, порождённое неизвестно чем. Вспомнилось его появление после двух дней отсутствия в бытность её жизни в доме в Коукворте, и то, как выглядел тогда профессор.       Снейп явился под утро. Распахнув дверь кабинета, он окинул быстрым взглядом библиотеку и тут же увидел Гермиону, свернувшуюся клубком в кресле.       — Не скучали, Леди Мона? — глухо проронил он, криво усмехнувшись.       Гермиона молчала. До её ноздрей донёсся отчётливый запах свежей крови, а глаза выхватили неестественную даже для него бледность, лёгкое подрагивание левой руки и алые пятна на всегда белом воротничке рубашки.       Снейп, так и не дождавшись ответа, прошествовал в сторону спальни, припадая на левую ногу. До Гермионы донеслись его неровные шаги, какой-то глухой удар и едва различимое бормотание, похожее на ругательство. Звуки открывающейся двери, скрип крана и следом вода, бьющаяся по стенкам душевой. Затем всё стихло — похоже, Снейп закрыл дверь в ванную.       Очередная глава подходила к концу, а из соседней комнаты не раздавалось ни звука. Гермиона могла бы сказать, что ей было всё равно, но от чего-то она прислушивалась к тому, что происходило в профессорской спальне. Профессор был ранен, и с ним могло случиться всё, что угодно. Он мог упасть, поскользнуться в ванной, потерять сознание, наконец, неизвестное проклятие могло иметь отсроченное действие.       Решительно спрыгнув с кресла, Гермиона направилась в спальню.       В спальне было тихо. Как и в ванной. Тонкая плоска света и вырывавшийся сквозь небольшую щель пар, говорили о том, что там совсем недавно кто-то был. Или до сих пор есть.       Не особо довольная собой, Гермиона просунула лапу и открыла дверь. Ей не хотелось что-то предпринимать для спасения Снейпа, но и оставить всё так, как есть она не могла. Он же человек. Раненый человек, который совсем недавно возился с ней, леча её раны, а она не Пожиратель Смерти, чтобы вот так, запросто оставаться в стороне.       Снейп стоял у зеркала, босой, в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер. В глаза Гермионе бросилось множество шрамов, покрывавших его спину, плечи, бок, ноги. Старые, едва заметные, и свежие, выдававшиеся багровыми рубцами, они заставили её замереть — так не должно быть… Это противоестественно. Это неправильно. Человек не должен пережить такое. Он — учитель, а не наёмник. Нет… Он, как раз и есть наёмник. Убийца. Слуга своего хозяина. Взгляд её упал на чёрную метку, отвратительным клеймом впечатанную в левое предплечье.       Словно почувствовав её присутствие, Снейп обернулся. Их глаза на мгновение встретились. От полыхнувшей в них ярости Гермионе стало не по себе.       — Вон.., — едва разжимая губы прошипел Снейп. Рука его дрогнула и наносимая им мазь капнула на столик.       Пискнув, Гермиона попятилась назад, стараясь не пялиться на полуголого Снейпа. Взгляд её зацепился за бесконечный ряд флаконов, отражавшийся в зеркале. Следующее, что она увидела, это была дверь, едва не хлопнувшая её по носу, закрытая невербальным, беспалочковым заклинанием…       День прошёл без происшествий. Снейп из спальни не выходил, а Гермиона несколько сконфуженно пыталась читать «Тёмномагические проклятия и способы их исцеления» — в её планы вовсе не входило подсматривать за бывшим учителем в интимный момент. Но, следуя всем известному закону подлости — стоит запретить себе о чём-то думать, как именно эти мысли сами собой начинают лезть тебе в голову. Так было и с образом Снейпа — его бледного, болезненного худого тела со следами пережитых испытаний.       А потом в один миг всё изменилось. Ближе к вечеру Снейп прошёл в кабинет — сделав вид, что увлечена чтением, Гермиона скосила глаза, отметив, что в этот раз дверь осталась открытой — директор что-то взял в ящике стола и уже намеревался вернуться обратно, как к нему ворвался Амикус Кэрроу с сообщением:       — Гарри Поттер в Хогвартсе!       Гермиона подскочила, как ужаленная — признаться, этого она ожидала меньше всего. Судя по всему, как и Снейп.       — Общий сбор в Большом зале, — проронил Снейп и вышел следом до Кэрроу.       И только тут до Гермионы дошло, что её никто не запер.       Сорвавшись с места, она ворвалась в кабинет и закружила, мечась от стены к камину, от камина к двери и снова к стене.       — О, Мерлин, она ещё здесь? — раздалось от куда-то сверху.       Подняв голову, Гермиона увидела бывших директоров с любопытством смотревших на кошку, бегающую по кабинету.       — Она случайно не бешеная? — проронил седовласый старец, чем-то похожий на Дамблдора.       — Вряд ли. Зачем бы тогда её держал Снейп?       — Я не бешеная! — разозлилась Гермиона.       — Самая неуравновешенная кошка из всех, что я видела, — пожала плечами бывшая директрисса. — А вы, я погляжу, не согласны со мной, Найджелус? — обратилась она к предку Блэка.       — Ещё как согласен, — кивнул Блэк.       — Я — волшебница Гермиона Грейнджер, и вы обязаны мне помочь! — отчеканила Гермиона, вскочив на стол и обозревая все портреты разом.       — Ого, какой темперамент! — хмыкнул Блэк.       — Мне кажется, она что-то хочет нам сообщить, — нахмурился предшественник Дамблдора.       — Да бросьте вы, Диппет! — легкомысленно махнула рукой директриса. — Это просто кошка!       — Я — Гермиона Грейнджер! — ещё раз оповестила всех Гермиона.       И ни чего не случилось. Бывшие директора разом утратили к ней интерес.       А потом раздался он. Голос. Он возник из ниоткуда и рвал на части мозг:       — Я знаю, что вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу убивать вас. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам время до полуночи.       Гермиону словно придавило плитой — Гарри здесь! Грядёт битва! А она совершенно беспомощна!       Не обращая внимание на кудахтанье портретов, Гермиона заметалась по комнатам. Обыскав кабинет и так ничего и не найдя, она вернулась в библиотеку, потом заглянула в спальню, ванную — Снейп ничего не запечатал заклинаниями — явно не намеревался долго отсутствовать. Но отсутствовал. Долго.       Часы пробили полночь. Битва началась. Без неё, без Гермионы.       Вскочив на подоконник и уперевшись лапами в стекло, она видела, как лопается и тает защитный купол, похожий на огромный мыльный пузырь. Как что-то невообразимо чёрное, своим мельтешением напоминающее полчище муравьёв, двигается к школе. Ощущала, как содрогнулись древние стены. Ещё и ещё. Видела вспышки заклятий, слышала отдалённые крики, гул и грохот.       В её глазах вскипали слёзы злости и отчаяния. Но она ничего не могла поделать. Ничего. Все её планы обратились в пепел…       Пепел… Пепел?! Пепел!!!       Подскочив, Гермиона кинулась к камину. Там, в кабинете, на полке стоял летучий порох. Сбив его в прыжке, она судорожно начала выводить послание.       — Безобразие!       — Что это такое?!       — Какая… невоспитанность! — вопили портреты.       — Постойте-ка… Это, что — буквы?       Дописывала Гермиона уже в полной тишине, нарушаемой звуками далёкой битвы.       — Мисс, Грейнджер, так это вы?       Вздрогнув, Гермиона обернулась — впервые за всё это время крайний левый портрет обрёл хозяина — на неё смотрел Дамблдор.       — Я… Помогите мне…       — Мисс Грейнджер, вы оказались в непростой ситуации — я, конечно, догадываюсь, что вы хотите мне сказать, но догадываться и знать — разные вещи, — нахмурился Дамблдор. — Кивните, если это так — вы подверглись какому-то редкому тёмно-магическому проклятию?       — Кто вас проклял? — подала голос неизвестная директрисса из прошлого.       — Снейп! — прошипела Гермиона.       — Это я понял, — неожиданно улыбнулся Дамболдор. — И теперь вы здесь, а снять заклятие может только он?       Гермиона кивнула.       — Снейпа призвал Волдеморт, — неожиданно сообщил Найджелус Блэк. — Они в Визжащей хижине.       — Откуда это известно, Найджелус? — нахмурился Дамблдор.       — Мальчишка снова влез к нему в голову, — усмехнулся бывший директор. — Уизли везде такает сумочку своей подружки — какая сентиментальность! И вечно забывает её закрывать — так что я в курсе всех их дел, — хмыкнул Блэк: — очень практичная вещь получилась мисс, — это он уже сказал Гермионе, отвесив шутовской поклон-комплимент.— Сейчас они с Поттером сидят и спорят стоит идти и смотреть чем дело закончится для Снейпа, или нет.       — Дело для него, увы, закончится плохо, — покачал головой Дамблдор.       — Увы?! — не удержалась Гермиона. — Но он убил вас!       — Даже не зная кошачьего, я понял ваш праведный гнев, мисс Грейнджер, — мягко улыбнулся Дамболдор. — И, как и всегда, повторю — я Северусу всецело доверяю.       — Что..?       — Он всегда был на нашей стороне и, думаю, вас он тоже спасал из лучших побуждений. А что касается меня… У маглов это называется эфтаназия — я бы всё равно умер через два-три месяца, а Северус избавил меня от мучений и заслужил абсолютное доверие Воландеморта.       — Но… Но.., — неожиданно у Гермионы закончились слова.       — Северус боролся до конца, — тихо и твёрдо продолжил Дамболдор. — Не позволил Кэрроу превратить школу в пыточный лагерь, помог вывезти Гарри от Дурслей, контролируя действия Пожирателей, и передал ему меч Гриффиндора.       Поражённая, Гермиона молчала.       — И, думаю, даже сейчас, он не упустил возможности поделиться с вами кое-какой информацией, мисс Грейнджер, — грустно улыбнулся Дамболдор.       Информацией?       — Пойду, посмотрю, как там дети, — буркнул Блэк и исчез с портрета.       А Гермиона судорожно продолжала думать. Конечно, информацией! Профессор всё это время не случайно оставлял книги по тёмной магии и целительству. А ещё та, где она читала про змей, а Снейп что-то там отметил про хрусталь…       — Воландеморт убил Снейпа! — внезапно сообщил появившейся на портрете Блэк.       — Нет! — вскрикнула Гермиона. — Это невозможно, ведь я всё ещё кошка!       — Что случилось, Найджелус? — нахмурился Дамболдор под общий гул портретов.       — Он натравил на него свою змею. Снейп умер от её яда.       — Что Гарри? Он успел…       Блэк не дал Дамблдору договорить, грубо прервав его:       — Успел! Снейп передал ему воспоминания, а потом Уизли опомнился и застегнул сумку — больше я ничего не слышал.       Змея… Яд… Хрусталь… Флаконы в ванной… Визжащая хижина…       Мысли в голове Гермионы летели галопом.       — Мисс Грейнджер, из спальни ведёт тайный ход — нужно надавить на второй кирпич камина в первом ряду — надо сильно пожелать.., — донеслись ей спину слова Дамболдора.       Успеть… Успеть… Успеть…       Сердце колотилось, как бешеное — она ещё кошка, значит, Снейп жив. Жив…       В три прыжка Гермиона пересекла библиотеку, ворвалась в спальню, от туда в ванную, роняя всё подряд вскочила на тумбочку, перепрыгнула на шкафчик, повисла на дверке и открыла Снейповские запасы зелий. Хрусталь. Вот он. Один. Всего один флакон.       Аккуратно потянувшись, она взяла зубами бутылёк. О, Мерлин! Какой хрупкий! Только не разбить…       Каминный кирпич не подвёл, а желания открыть у неё было хоть отбавляй.       Бешеный бег по тёмному туннелю, запахи земли и травы, ударившие в нос, а потом пожарища и крови, и уже мёртвых тел… Гермиона старалась не видеть, не слышать, не чувствовать. Она кошка — значит Снейп жив. И она не даст ему умереть. Он столько раз почти умирал за них и в этот раз не умрёт.       Она бежала, перескакивая через трупы, лежавшие под полной луной, освещавшей знакомые и незнакомые лица. Не сейчас. Потом, всё потом. Сейчас она ни чем не может им помочь.       Хогвартс с его плуразрушенными башнями, рухнувшим мостом, копотью и гарью остался позади. Визжащая хижина была всё ближе и ближе.       Дверь. Ступени. Поворот.       У стены лежало распростёртое тело в чёрной мантии. На бледном, с желтизной лице не было ни кровинки. Вся кровь была на шее. На мантии. На досчатом полу.       Замерев, Гермиона на мгновении встала, как вкопанная.       Словно почувствовав её присутствие, Снейп открыл глаза. Угольную черноту подёрнула первая муть — предвестник скорого конца.       — А.., моя… Леди.., — тихо прошелестел он. — Вы пришли ко мне…       Судорожно вздохнув, Гермиона сделал пару шагов, вытягивая шею и стараясь показать, что у неё в зубах. Но Снейп этого не видел. Его глаза снова были закрыты. Рука профессора дрогнула, а от движения, стоившего неимоверных сил, кровь из ран потекла быстрее.       — Алла-вулен-даланте.., — вместе с направленной на неё палочкой до Гермионы донёсся едва слышный шёпот. Тело её напряглось, и всё вдруг стало меняться, уменьшаясь и приобретая более привычные размеры. Не удержавшись, зубы клацнули, и в рот полилась горьковатая жидкость…       «Не-е-е-е-т!!!» — от осознания, что она наделала, Гермионе показалось, что сердце её сейчас остановится и никогда не будет биться снова.       Прямо у её ног лежал умирающий Снейп, а у неё во рту противоядие смешивалось кровью, сочившейся от порезов, нанесённых хрусталём.       Она не помнила, как очутилась на коленях подле него, не помнила, как склонилась, как зажала одной рукой ужасную рану на шее, а другой коснулась головы. И припала к его губам. Жадно, неловко, стараясь отдать те капли его жизни, что так по-глупому растратила. Она целовала его, терзала губами губы, проникала языком в рот, пытаясь отдать ему хоть что-то, хоть что-то… По лицу её струились слёзы, руки были в чём-то липком, и осознание в чём именно рвало душу на части. Вкус собственной крови смешивался с его кровью, со вкусом зелья и яда. С болью, горечью, и отчаянием, с ощущением плена чужого рта и мягкости чужих губ, которых должны были касаться совсем не такими поцелуями…       На мгновение прерываясь, чтобы вдохнуть, Гермиона шептала, как мантру, как молитву:       — Живи, только живи… Живи…       Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем чужие губы под её губами дрогнули и прошептали:       — I Will Survive…* *Я буду жить…