25 december
— Да, Робин… Да… Вот так… Хорошо… Ещё… Сладкие стоны наполняли комнату наравне с прерывистым дыханием и характерными шлепками. Пальцами одной руки она сжимала простынь, задыхаясь от удовольствия, другой — ласкала собственную грудь, теребила возбуждённый сосок, пропускала его сквозь пальцы. Её глаза распахнулись, когда она почувствовала, что Робин тянется к её свободной груди. Вена на его лбу вздулась, но глаза счастливо блестели, изучая каждый милиметр бесстыдно раскрытой перед ним женщины. Реджина соблазнительно закусила нижнюю губу и задрожала от очередной серии глубоких толчков, посылая мужчине мимолётную улыбку. Одухотворённый и по уши влюблённый Робин ощутил потребность быть к ней ещё ближе — он наклонился вперёд, целуя открытую шею с бьющейся жилкой, не останавливая движений бёдрами. — Боже… Боже, Робин… По его телу будто разряд тока проходил каждый раз, когда она надрывно шептала его имя, словно молитву. Он зарычал ей в шею и начал спускаться ниже, прямиком к очерченной ключице, оставляя влажный след. На любое его прикосновение Реджина реагировала сразу — притягивала к себе, зарывалась длинными пальцами в соломенные волосы, задыхалась от переизбытка чувств. — Глубже… Пожалуйста, Робин, ещё… Он оторвался от её кожи, чтобы найти коньячные глаза в приглушённом свете горящих вокруг свечей. Ему хотелось видеть её лицо, видеть её томный взгляд из-под опущенных ресниц, когда её накрывала очередная волна удовольствия. — Дорогая, ты близко? — его вопрос скорее был похож на рёв зверя, однако Реджину он не напугал. Касаясь его могучих плеч, она обняла его за шею, выдохнув прямо в его губы: — Да… Я… Ещё… «Моя ненасытная», — мелькнуло в голове мужчины, и он улыбнулся мысли. Ему нравилось думать о Реджине, как о своей женщине. С влажным звуком он вновь вошёл в неё во всю длину, заставляя Реджину биться в конвульсиях в его крепких руках и беспрерывно стонать от наслаждения. Наращивая темп, который был комфортен для них обоих и доводил до исступления, он дотронулся до клитора брюнетки, помогая ей скорее кончить. — Реджина, посмотри на меня. Она послушно открыла глаза, прошлась взглядом по взъерошенным волосам, пересохшим губам и вернулась к его потемневшим глазам. Если раньше они были цвета морской волны и лёгкого бриза, то сейчас, когда в них плескалась страсть, оттенок углубился, стал ближе к чёрному. — Я хочу видеть твои глаза, когда ты кончишь. Его откровенность и растирающие её клитор пальцы сделали своё дело — Реджина выгнула спину, поддаваясь ощущениям, едва почувствовала приближение разрядки. Робин, не отводя от неё глаз, переместил ладони на аппетитные ягодицы. Он сжал мягкую плоть, а затем ещё раз, слушая её хныканье, эти отчаянные и умоляющие звуки… А затем она кончила с его именем на губах, глядя прямо на него, и это было такое яркое зрелище, такое возбуждающее, что Робин понял: он тоже близко. Реджина двигалась ему навстречу, продлевая свой экстаз, царапая ногтями его крепкую спину. Она облизывала свои губы, требующие влаги, и Робин решил ей в этом помочь. Впился в пухлые губы жадным поцелуем, терзая их, пробуя на вкус; в перерывах она шептала его имя, зная, что это заводило его как ничто иное. Не сдерживая громкий стон Локсли сделал ещё несколько резких толчков и кончил следом за своей партнёршей. Его голова упала на её обнажённое плечо, целуя его; он вдыхал её естественный запах и восстанавливал силы прежде, чем перекатиться на пустое место рядом с ней. — Это было великолепно, красавчик, — нежно пробормотала Реджина, переплетая их пальцы между собой. Она была рада, что Робин не спешил отодвинуться от неё. — Ты такая горячая, — ответил Робин, приподнимаясь, чтобы видеть её лицо. — Такая красивая, — продолжил он, касаясь её губ мягким чувственным поцелуем. — Такая умная, — ещё один сладкий поцелуй. — Мне так хорошо с тобой, Реджина. — Я чувствую то же самое, — прикусив нижнюю губу, призналась женщина. Ей нелегко было говорить об эмоциях, которые она испытывала, но с Робином она не ощущала смущения или стыда. Ей действительно было очень комфортно. — Ты говорила, что «живёшь на чемоданах», часто ездишь по командировкам в другие страны. Как часто ты бываешь по работе в Лондоне? — внимательно всматриваясь в её черты, задал волнующий его вопрос Локсли. — Никогда, — расстроенно сообщила она. — Часто бываю в Канаде, реже в Мексике или Аргентине, иногда в Китае… Робин, у нас есть ещё неделя… — Девочка моя, мне не хватит недели с тобой, — заправляя выбившиеся пряди ей за ухо, твёрдо сказал блондин, оценивая её реакцию. — Я хочу вечность с тобой и собираюсь искать выход из ситуации прямо сейчас. Её сердце забилось чаще, а в душе сразу стало невероятно тепло, словно её наполнили чем-то горячим и вязким вроде сиропа. Она никогда прежде не была влюблена и только сейчас, кажется, осознала это чувство. Феерия сильных будоражащих эмоций накрывала с головой, и виной всему — Робин Локсли, который смотрел на неё так, будто она весь его мир. — А ты… Ты бывал в Лос-Анджелесе? — без всякой надежды спросила женщина, уткнувшись подбородком в его плечо, когда он перевернулся на спину и притянул её к себе, чтобы согреть. — По молодости, — кивнул Робин. В глазах зажглись искры воспоминаний. — До этого Рождества у меня не было причин туда летать. — Ты… Вы с Роландом не хотите переехать ко мне? — затаив дыхание, предложила Реджина, замечая, как мужчина вздрогнул. Он явно не ожидал такого поворота событий. — Я надеялся, что ты захочешь остаться с нами, — вернул ей мягкую улыбку Робин, поглаживая по обнажённому плечу. — Здесь, в Англии. Ты же говорила, что не любишь свою работу и редко видишься с семьёй, потому что у вас плохие отношения… — И поэтому я должна бросить всю свою жизнь и переехать к мужчине, которого едва знаю? — резко отодвигаясь от него, высказалась брюнетка. Её голос внезапно стал холодным как лёд. Как тогда, когда она выгнала из своей постели. Лишь бы сейчас не выгнала из его собственного дома. Она села на кровати, осматривая комнату в поисках своих вещей, чтобы как-то прикрыться, но в итоге использовала протянутое Робином одеяло. Он же сам встал на ноги, надел боксёры и справился с внутренними бесами одновременно. — Я не хотел тебя обидеть, — нарушил он повисшее молчание, когда тишина стала слишком невыносимой. Локсли был уверен, что Реджина будет избегать его взгляда, но она смотрела на него в упор… испепеляюще. — Принуждать я тебя тоже не собирался. Это было лишь предложение, и мы его больше не рассматриваем, хорошо? Мы найдём другой выход. — Мы можем не говорить об этом сейчас? — сдавленно спросила Миллс, опуская глаза в пол. Она выглядела такой маленькой под пуховым одеялом огромного размера. — Конечно, детка, — понимающе отозвался Робин, предприняв попытку подойти к ней. Она не отреагировала. — Я просто хочу найти для нас решение как можно скорее, вот и всё. — А если для нас нет решения? — пожала плечами женщина, расслышав его слова. Когда он тяжело вздохнул рядом с ней, она рискнула поднять на него полные солёной влаги глаза. — Что, если мы как Уилл и Анастасия? Сейчас нам хорошо и весело, но пройдёт немного времени, и мы поймём, что не подходим друг другу. Эта женщина сведёт его в могилу. Это официальное заявление. — Нет, милая, — покачал головой блондин, делая ещё шаг к своей женщине. — Мы совсем не такие, слышишь? И у нас есть целая неделя, чтобы в этом убедиться. Давай не будем расстраиваться раньше времени, что скажешь? — Боже… Хорошо, — всхлипнула Реджина и быстро смахнула слёзы. Робин посчитал это призывом к действию: немедленно подлетел к ней и заключил в крепкие объятия, успокаивающе поглаживая по спине. Какое-то время они просидели так, не говоря ни слова, а после вернулись к тому, с чего начали: долгие разговоры сменялись страстным сексом и наоборот. Рождественская ночь для них обоих удалась на славу.26 december
Впервые со смерти Мэриан Робин чувствовал себя легко, отпустившим все те мёртвые чувства, которые тянули его вниз, на самое дно. Гармония теплом разливалась по его телу, и он действительно наслаждался каждой минутой, пока мог. Ему не хотелось думать о покинувшей его жене как о тяжёлом воспоминании, он старался помнить её жизнерадостной и мягкой, но годы без неё сделали его чёрствым сухарём, который не помнил, что такое покой. Реджина ворвалась в его жизнь как птица не его полёта. Красивая, успешная, саркастичная и очень сложная, она могла бы сделать его жизнь невыносимой по щелчку пальцев, но он чувствовал лишь притяжение и зарождающуюся глубокую симпатию. Он был окрылён и не мог побороть широкую улыбку, которая то и дело возвращалась на его лицо. Эта неприступная женщина осталась в его доме на Рождество и провела в нём весь следующий день, снова осталась на ночь и лишь спустя почти двое суток собралась к себе — за сменным бельём и прочими женскими штучками. Обещала вернуться, но отпустить её было всё равно тяжело. Робин решил дать ей время на себя. Их отношения разворачивались так быстро и стремительно, что она, должно быть, чувствует себя неуверенной и хочет немного поразмыслить об этом. Он должен дождаться её; за эти дни он понял, что Реджина влюблена в него не меньше, чем он в неё. Или, скорее, в его сына… Эти двое подружились с первых минут и были неразлучны после. Стоило Робину на миг отвернуться и оставить свою Королеву без присмотра, как его собственный сын, маленький разбойник, уводил её в свою комнату слушать невыдуманные истории об их с Сейдж похождениях и играть во всевозможные игры. Реджина совсем не возражала, потакая всем его идеям и посылая Робину извиняющийся взгляд. Ему ничего не оставалось, как присоединяться к ним. Её нерастраченный материнский инстинкт был таким сильным, что его было не сдержать. Роланд купался в лучах её абсолютной любви и дарил ей всё своё внимание в ответ, позволял играть самыми любимыми игрушками и слушал каждое её слово с открытым ртом. Таким образом, можно было сказать, что Реджина Миллс покорила всё семейство Локсли сразу. Его друзьям тоже понравилась ослепительная брюнетка из Америки. Руби звала её акцент очень сексуальным, Джон отметил, что её редкая улыбка на вес золота, а Мулан ничего не говорила, но заметно пялилась на изгибы аппетитного тела, и все они были правы в своих суждениях. Все оценили её старания: яблочный штрудель таял на языке, и с подарками детям она попала в точку. Некоторые посчитали её немного закрытой, но в целом Реджина сразила всех наповал, особенно детей, которые после знакомства с ней ни с кем больше не разговаривали. Робин думал об этом, неспешно прогуливаясь по городку и приветствуя всех знакомых с улыбкой, что излучала радость. Он никогда не был общительным соседом, как его дружелюбная сестра, но в этот день ему хотелось поделиться своим счастьем с прохожими. Он держал путь в закусочную вдовы Лукас, бабушки Руби. Он ещё ни разу не видел её после Рождества и хотел заглянуть в гости, развеять слухи, которые наверняка распустила её внучка, и захватить обед на вынос — пора было познакомить Реджину с кухней бабушки; только ради этого она могла бы согласиться переехать в Англию. Однако возле закусочной ему пришлось остановиться. Крёстный его сына, один из его лучших друзей Уилл Скарлетт загораживал ему путь, болтая при этом с незнакомой шатенкой, которая оглядывалась по сторонам и явно спешила. Незаинтересованная. — О, Роб, — сухо поприветствовал его Уилл, едва кивнув в сторону мужчины. Девушка воспользовалась моментом и исчезла за поворотом, словно её и не было. — Ого. У тебя есть суперспособность, о которой мы и не догадывались? Ты теперь от меня девушек отпугиваешь? — Не понял, — добродушно усмехнулся Робин. Тон друга ему не понравился, однако Уиллу было свойственно винить в своих любовных неудачах других людей или случайные события. — Я всё знаю, — мрачно заявил Скарлетт. Актёрская игра его была на уровне — ещё бы немного, и на слезу бы точно прошибло. — Можешь ничего не говорить, Роб. Я знаю. — Может, поделишься, чтобы мы знали вместе, — предложил Локсли, всё ещё не понимая претензии товарища. После празднования Рождества они расстались друзьями, а теперь в воздухе искрило напряжение. — Реджина, — горько выдавил Уилл; Робина аж передёрнуло от того, как звучало её королевское имя в чужих устах. — Ты знал, что она мне понравилась, и когда я начал за ней ухаживать, ты увёл её у меня. — Она никогда не была с тобой, — стараясь держать себя в руках, заключил светловолосый, однако руки непроизвольно сжались в кулаки. Дышать. Вдох-выдох. — Конечно, у неё даже не было возможности, ведь ты… — А ну разошлись! — раздался громогласный бас со стороны, когда Робин уже готов был броситься с кулаками на своего лучшего друга. Мужчины синхронно посмотрели на источник звука в домашнем фартуке; бабуля Лукас стояла со скалкой в руках и осуждающе переводила взгляд с одного на другого. — Что же там за цаца такая, что друзей стравливает?! С ума сошли?! Ну-ка живо зашли в закусочную, я с вами там разберусь, здесь холодно. Товарищи растерянно взглянули друг на друга, тяжело выдохнули, но всё же послушались — выбора им никто не давал. В закусочной было тепло и уютно, как дома. Посетителей было не слишком много, но Локсли успел заметить Анастасию с подругой в дальней кабинке. Стало ясно, почему Уилл тёрся возле кафе и не давал проходу другим девушкам. — Неужели такая красивая, как Руби расписала? — подозрительно спросила бабушка, как только мужчины, будто нашкодившие мальчики, уселись за барную стойку. Она поставила перед ними ароматные плюшки и принялась наливать кофе в стаканчики. — Ну, она хорошенькая, — согласился Скарлетт, понуро рассматривая запястья. — Она неземная, — поправил обоих Локсли. Воспоминания об этой чудесной женщине в миг согрели его душу. — И дело не только в красоте. — Мне всё понятно, — с улыбкой кивнула ему бабушка, замечая, как лицо Робина преобразилось после вопроса о Реджине. — А ты, Уилл, порадовался бы за друга! Осознавая своё неправильное и глупое поведение, Уилл Скарлетт резко выдохнул и повернулся к другу. У него был очень виноватый вид, а потому Роб его простил до того, как он попросил прощения. — Конечно, после всего, что ты пережил… — С губ Уилла сорвался тяжёлый вздох. — Если она делает тебя счастливым, то я рад за тебя, дружище. Мне жаль, что я так остро реагировал, обидеть тебя — последнее, что я хотел сделать. — Всё в порядке, — снисходительно кивнул Робин. — Она мне действительно очень нравится. Ни у кого, кто мог бы его видеть в ту минуту, не оставалось сомнений в правдивости его слов. Бабушка Лукас хозяйничала за стойкой, доставая ягодный джем собственного производства, чтобы ароматные горячие ватрушки казались гостям ещё вкуснее, и исподлобья разглядывала светловолосого мужчину. Она давно знала его семью и помнила, какое горе ему пришлось пережить в своей жизни, однако сейчас ничто в нём не напоминало ей того самого Локсли, который опустил руки после смерти любимой жены. — Не хочу надоедать, но когда ты уже представишь мне эту женщину? — пристально изучая его лицо, смутила вопросом бабушка. До того, как он попытался неловко ответить, она добавила: — Такой товар кому попало не отдам, сначала проверить надо. — Бабуля, думаю, что Реджина там всё уже проверила, — вмешалась Руби, внезапно появляясь из-за спины Уилла Скарлетта, который, к слову, ухмылялся как озабоченный школьник. Щёки её горели от холода, но глаза счастливо блестели, впрочем, как и всегда. — Робби, надеюсь, вы здорово повеселились с мисс Совершенство в Рождественскую ночь? — Да, и я должен сказать тебе «спасибо» за это, — застенчиво избегая колючих взглядов вдовы Лукас, улыбнулся девушке блондин. — Не знаю, как ты догадалась, но всё это было очень кстати. — О, я просто переживала за детей, — махнула рукой Руби и приняла от своей бабушки фартук, собираясь немного помочь ей на кухне. — Вы так раздевали друг друга глазами, что я решила, что однажды вы просто не сдержитесь. — Я даже не знал, что они знакомы, — застонал Уилл рядом с приятелем, убеждаясь, что он был слеп как крот, когда дело касалось других людей. — Я не помню, чтобы они разговаривали друг с другом на вечеринке, не говоря уже о большем. — Ну, теперь я должен забрать детей на Новый год, — поделился планами Робин, вспоминая утро после Рождества, когда Мулан и Аврора привезли Роланда домой. Очевидно, они хотели провести ночь наедине, но обе, казалось, были вне себя от радости за налаживающуюся личную жизнь Робина. — Если, конечно, никто из вас не хочет присмотреть за этими сорванцами. Беглый взгляд по участникам беседы — никто из них не был сильно воодушевлён этой идеей. Уилл утопил взгляд на дне стаканчика с кофе, Руби завертелась у духового шкафа, проверяя выпечку, и только бабушка лукаво смотрела ему в глаза. — Я в общем-то не против, — протянула она, и всем стало понятно, что за этим последует «но». — Знать бы ещё, ради кого я собираюсь сделать это. — Обещаю, я приведу сюда Реджину на днях, — дал слово Локсли, подмигивая пожилой даме, явно удовлетворённой его ответом. — А теперь можно мне меню? Я обещал Реджине и Роланду накормить их великолепным домашним ужином от бабули. — Ну всё, не подлизывайся, мальчишка, — заарделась женщина, закатывая глаза. — И не думай, что я забуду твоё обещание! Под весёлые смешки Руби и Уилла она протянула Робину меню и удалилась на кухню, оставив молодёжь без присмотра на несколько минут, чтобы вся троица могла бегло обсудить новые отношения друга.27 december
— Послушай, я правда не думаю, что это хорошая идея… Робин, пожалуйста, я сейчас упаду… Всё началось с команды мечты Роланда и Лолы и их гениального плана совместного времяпровождения вне территории Локсли. Обоим надоело сидеть дома или играть во дворе, хотелось вырваться из этой домашней клетки навстречу приключениям. Хитрый Роланд окружил вниманием Реджину, глядя на неё своими большими умоляющими глазами, которым невозможно было отказать, а Лола виляла хвостом возле Робина, нарезая круги вокруг него, жалобно скуля при этом. — Тебя используют, — одновременно заявили друг другу блондин и брюнетка и обменялись понимающими улыбками. Конечно, всё было спланировано с самого начала. В конце концов дети одержали победу в неравной схватке. Взрослые и сами были рады выбраться на романтическую прогулку по заснеженным улочкам маленького городка: Робину не терпелось влюбить свою красивую девушку в английскую провинцию, а ей не терпелось влюбиться, чтобы остаться здесь навсегда. Роланд отказался от помощи отца в выборе одежды и кружился около Реджины, надеясь, что она сможет уделить ему минутку. Конечно, едва женщина натянула самые удобные джинсы в своём гардеробе и вязаный красный свитер, она беспрекословно пошла на зов ребёнка, покорившего её сердца, оставив Робина наедине со своими масштабными мыслями. Это не обсуждалось вслух, но они были похожи на маленькую семью, и его сердце пропускало удар каждый раз, когда он задумывался об этом. Реджина по своему желанию перевезла несколько своих вещей в дом Локсли, и когда её молодой человек заметил это с привычной ухмылкой, она лишь отмахнулась. «Не обольщайся, это чтобы не тратить бензин лишний раз», — так она ему сказала, сдерживая мимолётную бессмысленную улыбку, которую он успел полюбить. Счастью Роланда не было предела: он чуть ли не больше всех радовался гостям на такой долгий срок. Ему нравилось проводить время с Лолой (мальчик всегда мечтал о собаке, и это было похоже на сбывшуюся мечту), но ещё интереснее ему была компания мисс Миллс. Он всегда первым вызывался помочь ей на кухне, когда Реджине вздумывалось испечь печенье к чаю. Он крал её у отца, чтобы они могли поиграть перед сном, и даже умолял её прочитать ему сказку, чтобы скорее уснуть. Всё, чем интересовалась Реджина, вызывало и его неподдельный восторг, и скоро мальчик стал её незаметным «хвостиком». Признаться, это осложняло личную жизнь Робина, однако то, что его сын принял Реджину как родную, стало приятным окрытием. Лицезреть их вместе такими очаровательными и дружными — всё, что ему хотелось до конца его дней. Вот и сейчас, стоя в дверях комнаты сына, Локсли наблюдал за тем, как его красивая девушка помогает его ребёнку одеться по погоде. И если Роланд настаивает на обычных утеплённых джинсах, Миллс мягко, по-матерински уговаривает его надеть балоневые штаны. Лола изнывает от нетерпения оказаться за пределами дома, поэтому поторапливает всех жителей своим истошным лаем. Робин торопится её успокоить до того, как Реджина замечает его внимательный взгляд. Он не хочет её смущать. Кажется, что проходит вечность прежде, чем их маленькая компания оказывается на улице, но на самом деле всего минут десять. Брюнетка доверяет Лоле, но не доверяет миру, поэтому извиняется перед своей девочкой, когда приходится ограничить её движения поводком. Поводок не задерживается в её руках, его моментально перехватывает Робин. — Куда мы направляемся? — с любопытством спрашивает Реджина, держа за руку младшего Локсли, но он только сверхсекретно улыбается и качает головой. — Это сюрприз от Роланда, — поднимает руки в знак капитуляции его отец — мол, идея не моя, но раскрывать её я всё равно не буду. — Тебе понравится, миледи, обещаю, — он тянет её руку, обтянутую кожаной перчаткой, к своим губам и медленно целует, продолжая улыбаться. — Надеюсь, вы не закопаете меня в сугробах в отместку за все действия Лолы, — поджимает губы женщина, но Робин рядом с ней, целует её, отвлекает её, и она не может жаловаться и напрягаться. Зато его мальчику очень нравится идея поваляться в снегу, чем он и занимается, внезапно падая на спину и вызывая неподдельный ужас у мисс Миллс. Она единственная, кто держит его за руку в этот момент, и она умудряется уронить его, однако малыш заливисто смеётся и водит руками вверх и вниз, чтобы из его силуэта на снегу получился ангел. Они немного играют в снежки по дороге из уединённого леса в небольшой город, усыпанный гирляндами и огнями фонарных столбов. На улице морозно, и если мужчины к такой погоде привыкли, то Реджине требуется минутка в тепле. Робин заботливо тянет её за собой к ближайшей кофейне, чтобы угостить её напитком. Даже в перчатках её пальцы замёрзли, и блондин отогревает их своим горячим дыханием, пока Реджина лениво просматривает скудное меню. — Капучино без сахара, — выбирает она и предлагает Роланду тоже что-нибудь выбрать. — Нет, — со смехом отказывается мальчик, обнимая её в знак большой благодарности за то, что она о нём не забывает. — Я плотно поел, Реджина. Я съел все пирожные, которые ты приготовила! Кофейня Реджине не нравится, и кофе — тоже. Персонал не особо заинтересован в хорошем обслуживании, десерты на полках выглядят, мягко говоря, не слишком презентабельно, а само место навевает тоску по великолепным кофейням Лос-Анджелеса. Реджина поднимает эту тему в разговоре с Робином, и он соглашается. Говорит, что единственное место в их глуши, заслуживающее внимание, — закусочная вдовы Лукас. Это звучит довольно грустно, и Реджина думает об этом какое-то время, пока не слышит счастливый возглас Роланда, дёргающего её за руку. — Джина, мы пришли! — вопит он от нетерпения и радости и бросается вперёд, но далеко не убегает, чтобы не волновать взрослых. Его настроение передаётся и Лоле. — Чёрт, — выдыхает Миллс и слышит, как над ней посмеивается её молодой человек, приобнимая возлюбленную за талию. Это, должно быть, шутка. Они пришли на каток. Гладкую ледяную поверхность режут острые коньки редких любителей катка, к которым Реджина себя не относит. Боже, да она даже не умеет держаться на коньках. — Всё хорошо, любовь моя, — поспешно успокаивает её Робин, замечая отчаянный взгляд карих глаз. — Я буду с тобой каждую минуту. Я не отпущу тебя, пока ты не попросишь. — Нет-нет, я не собираюсь туда идти, — отрицательно качает головой брюнетка, настойчиво вырываясь из рук Локсли. — Мы с Лолой вас здесь подождём, ладно? Робин хмурится, и Реджине жаль, что её слова его расстроили. Однако дальше он делает ход конём. — Где моя храбрая девочка и что ты с ней сделала? — подозрительно щурится он, и в глазах его пляшут черти. Он знает её достаточно хорошо, чтобы понимать, что это может сработать. — Робин, я... — Ты мне доверяешь? — Добивает. Женщина хлопает глазами и медленно оглядывается, словно ждёт, что кто-то спасёт её от катания на коньках. Этого не происходит, и она чувствует, как её желудок сжимается, когда она кивает в ответ на его вопрос. — Идём за твоими дурацкими коньками, — обречённо говорит Миллс, вызывая у Роба очередной весёлый смешок. Королева драмы, думает он прежде, чем она наклоняется к нему ближе и горячо шепчет в ухо: — Рано радуешься, дорогой. Если мне не понравится, тебе придётся ублажать меня по-другому. — Я намерен доставить вам удовольствие всеми возможными способами, миледи, — заверяет он её, оставляя на пухлых губах быстрый нежный поцелуй. Она ловит его глупую ухмылку, которая моментально топит лёд в её сердце. «Бессмысленная трата денег», — эта мысль не оставляет в покое американку, когда Робин оставляет её на несколько минут, чтобы подобрать коньки для всех них и заплатить за вход. Эшли, хорошенькая блондинка, весьма любезна с ним, хихикает над его шутками и предлагает присмотреть за Лолой, пока они не закончат кататься. Робин говорит ей, что польщён, и кладёт руку на грудь в области сердца. Реджина закатывает глаза, едва видит это. «Позёр». Она заставит его забыть о лёгком, не имеющем смысла флирте, когда они окажутся дома. В смысле, у него дома. Возможно, всё дело в милой непринуждённой беседе Робина с Эшли из проката, но Реджине достаются очень даже неплохие коньки. Почти новые, всё ещё белоснежные, с острыми лезвиями. «Что ж, отличная работа, Робин». Он помогает восторженному сыну натянуть детские коньки с героями Marvel на его крошечные ножки, а затем по-джентльменски встаёт на колени перед Реджиной, чтобы помочь ей завязать шнурки. От его заботы у неё перехватывает дыхание, и она не может сдержать себя, когда её пальцы зарываются в его волосы. Эшли всё это время бысстыдно наблюдает за ними, и Реджина чуть скалится, демонстрируя своё негодование. Блондинка краснеет и переключает внимание на свои ногти. — Надо было Сейдж позвать с нами, — тяжело вздыхает Роланд, когда они все тихонько направляются в сторону подсвеченного огнями катка. Он не видел свою подругу несколько дней и уже соскучился; брюнетка находит это очаровательным. — Если честно, я рада, что народу не так много, — делится впечатлениями она, оглядывая каток снова. Несколько парочек кружатся возле ёлки в самом центре льда, но и они слишком заняты друг другом. — Потому что я наверняка буду падать слишком часто, и это будет величайший позор, мальчики. — Не говори так, — мягко обрывает её Локсли, глядя на женщину в его руках с нежным трепетом. — Я скорее упаду сам, чем позволю тебе упасть. — Я тоже, — соглашается с отцом Роланд, перебирая своими ножками, чтобы скорее оказаться на льду. — А Сейдж всё-таки надо было позвать. В течение следующих десяти минут мисс Миллс учится стоять на коньках, привыкая к новым ощущениям. В конце концов ей становится скучно просто стоять, цепляясь за бортик, пока Робин отвлекается на своего сына всего на минуту, и она решает немного проехаться. Адреналин кружит ей голову — как же мало ей нужно, чтобы это чувство птицей билось внутри неё. Она отталкивается на своих коньках, неумело передвигая ногами, и каким-то образом умудряется отклониться назад, теряя равновесие. — Какая ты непослушная, любовь моя, — раздаётся весёлый шёпот над её ухом, когда сильные мужские руки оказываются у неё за спиной очень вовремя, помогая ей избежать падения. — Я же просил ничего не предпринимать без меня. — Ну, ты обещал, что поймаешь меня в любом случае, и мне нужно было это проверить. Кажется, мне придётся отблагодарить тебя за это позже, — подмигивает ему женщина в то время, как её голос звучит очень низко и очень греховно. Робин поспешно сглатывает и перемещает свои руки на её аппетитные бёдра. Он помогает ей освоиться на катке, подчиняя себе лёд и собственные коньки, обучая её основам, которые она легко запоминает и повторяет. Ей требуется немного времени, чтобы привыкнуть к её новому положению (и она понимает, что может привыкнуть к чему угодно, если ей это нравится). Спустя ещё какое-то время она держится на коньках самостоятельно, нарезает осторожные круги вокруг ёлки и счастливо смеётся, словно маленькая девочка. Роданд показывает ей, насколько он хорош в катании, объясняя это тем, что тётя Аврора часто водит их с Сейдж на каток (при упоминании девочки с его губ вновь слетает грустный вздох, и Робин многозначительно смотрит в сторону Реджины). Робин, красивый и статный, играет с сыном в догонялки к ужасу Реджины, которая переживает за безопасность на катке, но все остаются целы, невредимы и довольны. Затем мальчики Локсли переключают внимание на единственную девушку в их компании и одаривают её вниманием. Они втроём катаются, держась за руки, и брюнетка в какой-то момент чувствует себя частью их семьи. — Я рад, что ты попробовала, — говорит ей Робин, когда они остаются наедине, наблюдая за Роландом издалека. Он знакомится с каким-то новым мальчиком на катке, потому что ему надоели взрослые. — Так и думал, что прежде ты не каталась на коньках. Хотел, чтобы ты знала, каково это... И вспоминала меня. Да, он снова напомнил ей, что она скоро уезжает далеко от него. Это было опасно близко к тому, чтобы они оба снова расстроились. — Робин, — его имя звучит как предупреждение. Она понимает, что это слишком грозно, поэтому дальше говорит мягче. — Я доверяю тебе, а ты мне? — Да, — его ответ последовал незамедлительно. Реджина улыбнулась. Он даже не задумывался. — Тогда верь мне, хорошо? — Я бы хотел обсудить, — высказывается Локсли, наблюдая за спутницей. Она не очень довольна его словами, и он ласково проводит рукой по её щеке, замечая, как она реагирует на прикосновение. — Не сейчас, но когда ты будешь готова. «Если ты уедешь и оставишь меня, ты разобьёшь мне сердце», — признание висит в воздухе, оставаясь неозвученным. Она словно читает его как открытую книгу. — Хочу, чтобы ты знал: ты мне очень дорог, — Реджина приближает своё лицо к его, обдавая мятным дыханием его губы. — И пока мы чувствуем эту связь, мы никуда друг от друга не денемся, да? Он выдыхает положительный ответ ей в рот, сладко целуя её губы, притягивая к себе эту женщину ещё ближе. Проезжающий на коньках мимо них Роланд издаёт протяжное «фу-у-у» прежде, чем они со смехом отрываются друг от друга.28 december
«Я хочу поговорить с тобой по видеосвязи». Коротко. Лаконично. Никаких весёлых рожиц и прочих смайликов. Она всё знает. Белль знает про их с Реджиной отношения и наверняка злится, что в курс дела её поставил не собственный брат, а кто?... Руби? Аврора? Уилл? Реджина? Робин сообщает о полученном ранним утром сообщении от сестры в то время, когда его девушка максимально отвлечена и не станет лгать — прямо перед её оргазмом. Его голова между её бёдер, а её пальцы в его волосах, неумолимо тянут на себя и царапают ногтями кожу, и это удивительно приятно для них обоих. Он хорошо владеет своим языком, умело доводит её до оргазма, а то и двух, когда делает ей куни. Реджина почти любит его за это и кричит об этой любви в подушку, чтобы не разбудить Роланда сладкими стонами с утра пораньше. — Нет, детка, это не я, — хрипит она, когда Робин спрашивает её о том, рассказывала ли она его сестре подробности их личной жизни. Признаться, он в ней не сомневался: из Реджины клешнями не вытащишь подобную информацию, она не любит о себе шептаться. — Я бы сказала тебе... Если бы это была я... О Боже, Робин, ещё... Позже в этот день Локсли собирает своего мальчика в гости к его лучшей подруге Сейдж. По словам всех родителей, дети изнывают друг без друга, и проще их держать вместе, чем по отдельности. Аврора говорит, что у Мулан смена до конца дня, а потому она может посидеть с детьми, чтобы Робин, как она сказала, «исследовал свои отношения с Реджиной». Робин не может не спросить, говорила ли Аврора его сестре о его увлечении американкой, и девушка даже обижается, отрицая это. — Это не моё дело! — важно добавляет она, и Локсли извиняется. Маленький Роланд не выпускает свою Королеву из крепких объятий до приезда Авроры и Сейдж. Он берёт с Реджины обещание, что она никуда не денется к тому времени, как он вернётся, и сообщает, что будет очень по ней скучать. Реджина едва сдерживается, чтобы не забрать его из чужих рук и не запереть до конца жизни в доме вместе с ней, Робином и Лолой. — Он обожает тебя, — целуя костяшки её пальцев, нежно твердит он, когда она поворачивается лицом к нему. — Ты так легко ладишь с ним. Я не перестаю восхищаться этим. — Ты воспитал замечательного мальчика, которого невозможно не любить, — сладко шепчет она ему в губы, раздвигая их для страстного поцелуя, но их прерывает звук уведомления. Несколько раз. Это телефон Робина, и мисс Миллс собирается сжечь его в камине или смыть в унитазе — ещё не решила, — когда блондин откашливается и упоминает свою сестру. — Подождёшь меня в спальне, пока я с ней говорю? — обнимая свою девушку за талию, задаёт вопрос Локсли, зарываясь лицом в её шелковистые волосы и чувствуя сумасшедшее биение её сердца. Она отчаянно стонет, думая о том, что могла бы быть рядом с ним, пока он общается с Белль. Могла бы стоять на коленях перед ним в кружевном неглиже и ласкать его член своим ртом, например. Но Реджина соглашается дать родственникам время для уединённого разговора и на время воздержаться от секса. Но только на время. Белль не такая немногословная, как в утреннем сообщении; едва связь налаживается, и они видят друг друга, как девушка начинает рассказывать обо всём подряд. Она влюблена в Лос-Анджелес, влюблена в жаркую погоду зимой, влюблена в Роберта Голда, её любимого писателя и нового друга. Она говорит-говорит-говорит, и ничего из сказанного не является обвинением в грязной лжи и запретных отношениях за спиной. Белль ни черта не знает. И это внезапно становится ещё большей проблемой, потому что к такому развитию событий он не был готов. Он ждёт, когда она закончит свою восторженную речь, чтобы сообщить ей новости, но Белль, кажется, может часами обсуждать одно и то же, не успевая соскочить с темы прежде, чем вернуться к ней вновь. Шатенка смотрит прямо в камеру и внезапно предлагает ему провести экскурсию по месту своего обитания. По дому Реджины. Она улыбается и расхваливает её хоромы, открывая дверь в каждую комнату и показывая её брату, который с интересом рассматривает предметы интерьера, отмечая про себя, что весь этот дом — олицетворение его возлюбленной. Огромный дом, красивый белоснежный коттедж за высокими воротами с сигнализацией и домофоном. Преобладание белого и чёрного цветов, минимализм в каждой комнате, идеальный порядок там, где Белль, по её словам, не бывает. Этот дом — сбывшаяся мечта, богатый дворец для Королевы, и есть смысл в том, что она не хочет менять свою стабильную роскошную жизнь на непримечательную английскую провинцию. — Кстати, Роб, как прошла вечеринка по случаю Рождества? — невзначай спросила шатенка, и Робин снова задался вопросом, не темнит ли она, делая вид, что ей ничего не известно. — Реджина составила вам компанию? — Да, она была очень милой, привезла подарки детям и яблочный штрудель к столу, — вспоминая ту самую ночь, мягко улыбнулся Робин. — Все были от неё в восторге. — О, это меня не удивляет, — махнула рукой Белль — мол, обычное дело. — Держу пари, Уилл уже собрался жениться на ней. — Он полвечера пытался за ней приударить, — засмеялся её брат, вызывая у девушки приступ беззаботного смеха. — Однако Реджина совсем не была заинтересована, и даже Уилл это понял. — Я рада! Я, конечно, люблю Уилла, но Реджина заслуживает гораздо большего, — с уверенностью прощебетала Френч. — Она мне очень нравится, такая сильная и независимая, такая умная и эффектная. Хотелось бы мне подружиться с ней... Он должен ей сказать, что женщина, которая стала кумиром его сестры, сейчас лежит обнажённая в его кровати наверху и ждёт его, но вместо этого он просит у Белль минутку молчания, чтобы поставить чайник и собраться с мыслями. Сестра не издаёт ни звука, возможно, отключила микрофон на время, и Робин выдыхает, понимая, что чем дольше он хранит от неё тайны, тем хуже будет потом, когда правда выплывет наружу. — Мне стало скучно, и я решила принять душ, — слышит он знойный голос Реджины за спиной, и меж его лопаток холодеет, когда он поворачивается. — Не хочешь присоединиться ко мне? Махровое полотенце (подарок Белль), которое обтягивало её фигуру, упало к ногам женщины, оставляя её полностью обнажённой. Она уперлась одной рукой о дверной косяк, а другой провела по своему аппетитному телу. Глаза Робина расширяются. — Реджина?! — крик его сестры эхом раздаётся по кухне, заставляя всех участников представления замереть от страха и нерешительности. — Боже, что ты там делаешь голая?! Что происходит?! — Чёрт, — надув губы, выдохнула Миллс, подбирая полотенце, которое покоилось у её ног. — Было так тихо, и я решила, что вы закончили. — Робин?! Робин, живо иди сюда, я хочу видеть твоё глупое лицо! — Белль просто вне себя, она так сильно злится, и Реджина растерянно переводит взгляд с телефона на своего парня и обратно, чувствуя свою вину. «Мне так жаль», — произносит она одними губами, когда он идёт на зов сестры, взволнованный, но ни в коем случае её не обвиняющий. — Я всё объясню, — начал говорить Робин, присев обратно на стул, где сидел ранее. Реджина не знала, куда себя деть, ощущая себя лишней, но Локсли протянул ей руку, предлагая подойти ближе и разделить с ним гнев его сестры. — Ты спишь с Реджиной?! — завопила Белль, и кухня в английской глуши задрожала от звука её голоса. — Я только что говорила тебе, что она заслуживает лучшего, чем это всё! Она скоро уедет домой и... Боже, о чём вы думали?! — Мы не думали, — просто ответил Робин, пожимая плечами. — И мы сами разберёмся в наших отношениях, пожалуйста, прими их и всё. — Белль, мне очень жаль, что ты узнала так, — смущённо произнесла брюнетка, прикрываясь теперь и полотенцем, и руками. — И мы очень уважаем твоё мнение, правда, но... — Дорогая, я не виню тебя, — ласково прощебетала шатенка, глядя прямо на неё через экран, — я сейчас злюсь на него, а не на тебя. Ты прекрасно выглядишь без полотенца, кстати. — Почему ты вообще злишься? — устало пробормотал Локсли, чувствуя, как рука Реджины ложится на его бедро. Она ободряюще ему улыбнулась, когда он переплёл их пальцы, чтобы вновь ощутить их неразрывную связь. — Потому что вам обоим нужны стабильные крепкие отношения, вам нужна настоящая семья, а не интрижка на неделю, — болезненно выдохнула Белль, сообщая им то, что они и так знали. — Я надеюсь, вы оба понимаете, что это скоро кончится и вы останетесь ни с чем. Реджина просила верить ей, но сердце Робина сжалось, когда его сестра озвучила его собственные мысли. Возможно, она была права. — Это закончится, когда мы пожелаем, — упрямо сказала брюнетка, очевидно, разозлившись на эти слова. — Мы найдём выход, чего бы нам это ни стоило. От неё веяло возбуждением и уверенностью, и эти же эмоции с головой захлестнули Робина, когда он перебирал её тоненькие пальчики в своих руках. Кажется, и Белль почувствовала то же самое, быстро распрощавшись с парочкой. Она обещала переварить всю полученную информацию и перезвонить им позже. Повисло неловкое молчание, которое прервал Робин. Он больше не мог сдерживаться и смеялся как ненормальный. Его веселье передалось и его девушке, которая тоже хихикала, поправляя полотенце на обнажённом теле. — Ну, вроде прошло неплохо, — изрекла она, вызывая новый приступ хохота у Робина. Он дрожал от смеха, притягивая женщину к себе, обнимая её за талию и целуя в шею. — Главное, что прошло, — мудро ответил ей Локсли, когда смеяться уже не было сил и настроение вернулось к игривому. — А вообще ты мне кое-что предлагала, если помнишь. — Да, а твоя вопящая сестра чуть не испортила настроение, — усмехнулась Реджина, подставляя всё своё тело для жадных мужских поцелуев. Казалось, Роб как и всегда не мог ей насытиться. — Сейчас я тебе его подниму, любовь моя. А потом мы серьёзно поговорим.29 december
Реджина была ранней пташкой. Она просыпалась вместе с лучами солнца, если не раньше, и начинала свой день с проверки Роланда и похода в ванную комнату. Ей отчаянно хотелось поприставать к Робину каждый раз, однако она знала, что её молодой человек — сова, и даже если он проснётся рано, то будет умирать весь оставшийся день. Она начинала готовить завтрак, осознавая, что живёт в доме с голодными мужчинами. И если старшего она могла отвлечь от приёма пищи как-нибудь по-другому, с младшим никакие фокусы не пройдут. В этот день, двадцать девятого декабря, за пару дней до Нового года, Робин обещал познакомить её с бабушкой. Фактически, как поняла Миллс, эта пожилая женщина была только бабушкой Руби Лукас, однако все остальные жители городка звали её так ласково и тепло, потому что она кормила и пускала переночевать в свой небольшой отель всех заблудших, голодных и несчастных. Итак, Робин был в восторге от бабушки и даже называл её членом своей семьи, поэтому Реджина собиралась сделать всё, чтобы покорить вдову Лукас. Всё, а именно домашнее печенье с малиной, которое так щедро осыпал комплиментами Роланд, и целый противень райского наслаждения, по словам Робина, — слойки с шоколадно-ванильным кремом и свежими ягодами. — Нам вовсе не обязательно нести всё это бабушке, — пожирая глазами румяные плюшки, убеждает её Робин, поедая свой омлет с беконом. Его волосы всё ещё были взъерошены после сна, отчего он выглядел таким же невинным, как Роланд, бегающий от одной корзинки со слойками к другой. — Она управляет целой закусочной, дорогая, я уверен, что нам это нужно больше, чем ей. — У бабушки много еды, — активно кивает младший из Локсли, поддакивая отцу. — Но твоя выпечка лучше, Реджина. Миллс ухмыляется, довольная искренней похвалой, и протягивает ещё одно печенье самому милому мальчику на свете. Роланд бросается ей в ноги, обнимая, и возвращается за стол уже с лакомством. — Так нечестно, — констатирует Робин, обиженно поглядывая на сына и свою девушку, пробующих малиновое печенье. — Я тоже хочу. — Ты ж мой обделённый, — с улыбкой подходит к мужчине брюнетка и, пока не видит ребёнок, нежно целует его. Её губы на вкус как сладкая малина, и Робин стонет ей в рот от наслаждения. — Я удовлетворила твои потребности? — Теперь у меня появились другие, чёрт возьми, — многозначительно шепчет он и приподнимает бровь, чтобы намёк был понят. — Тебе всегда мало, — закатывает глаза Реджина якобы от возмущения, но её улыбка говорит сама за себя. — Тебя — да. Я всегда буду хотеть большего с тобой, любовь моя. Это мило, и это отдаёт вибрацией в её грудине. Она оглядывается на светлую кухню, замечая, что Роланд уже переключился на Лолу и играет с ней, а её саму со спины обнимают крепкие мужские руки человека, который смотрит на неё с обожанием. Это и есть её идеальное утро. Они собираются к бабушке после полудня, когда Робин сообщает своей благоверной, что ему придётся отъехать по работе. «Мы можем перенести на другой день или время», — говорит он, извиняясь, но Реджина отказывается и просит подвезти их с Роландом до закусочной по дороге. Таким образом, они выезжают раньше, и Реджина уверена, что выглядит процентов на восемьдесят из ста, потому что не успела уложить волосы и покрутиться перед зеркалом, однако мальчики Локсли одобрительно улюлюкают, когда она выходит из дома, пока они играют в снежки в ожидании её. Лола решила поехать по важным делам с Робином, потому что невозможно решать важные дела без её присутствия. Роланд без раздумий выбрал Реджину и даже помог ей донести малиновое печенье в корзинке, предварительно украв несколько штук для своего растущего организма. — Я не опоздаю, — успокаивает её блондин, провожая до двери с виду непримечательной закусочной. — Я должен вас представить. Всё будет замечательно, она полюбит тебя, как и я. Они ещё не говорили друг другу о любви, но каждый раз, когда он зовёт её своей любовью и твердит о том, что все его друзья её любят, у Реджины захватывает дыхание. Для этого слишком рано — её мнение, но Робин, очевидно, считает по-другому. Он открывает перед ней дверь как истинный джентльмен и пропускает вперёд. У Реджины разбегаются глаза, и она чувствует волнение даже на кончиках пальцев, которыми держит красивую белоснежную тарелку, набитую ароматными слойками. Внутри нет ничего особенного, так она думает, пока не замечает владелицу. Она смеется над чем-то, стоя возле столика в углу и общаясь с парой, которая смотрит на неё с благоговением. Тогда Реджина понимает, что бабушка Лукас сама по себе особенность, и поэтому её бизнес процветает с каждым днём. Хозяйка заведения поднимает глаза на новоприбывших посетителей, когда слышит счастливые восклицания Роланда, несущегося к ней на всех парах. Однако она дарит ребёнку мимолётную улыбку и нежное поглаживание по голове, потому что слишком занята разглядыванием Реджины. Робин ласково сжимает её плечо, обнимая женщину одной рукой, и мягко направляет её к бабушке. Та с любопытством переводит взгляд с блондина на брюнетку, не произнося ни слова. — Ну здравствуй, бабушка, — тепло приветствует пожилую даму Локсли, наклоняясь, чтобы поцеловать её в щёку. Она не сводит глаз с Миллс, которая уже не знает, куда себя деть от смущения. — Познакомься, это моя Реджина. Она хотела встретиться с тобой не меньше, чем ты с ней. — Я принесла кое-что для вас, — неловко переминаясь с ноги на ногу, сообщает брюнетка, чувствуя, что не очень нравится вдове Лукас. Вот чёрт. Кажется, все замерли, ожидая вердикт бабули. Даже Роланд не двигался с места. — Робин, ты ненормальный? — прищурившись, поворачивается к мужчине боевая старушка. — Я владею закусочной. Ты думал, у меня не найдётся еды? — О, это была моя инициатива, — смущённо признаётся Миллс, ощущая себя не в своей тарелке. — В последнее время я увлеклась выпечкой и хотела, чтобы вы попробовали и оценили. Мне жаль, если это произвело неправильное впечатление... — Аромат восхитительный, — одобрительно кивает бабушка. — Но тебе не нужно было так стараться ради меня, красавица, — мягко продолжает она и ухмыляется Робину. — И правда красавица, а? — Она просто чудо, — влюблённо отвечает ей Локсли, и его глаза горят, когда он смотрит на свою миледи, которая едва стоит на ногах от напряжения. — Мне очень нужно уехать по делам, но это ненадолго, я скоро вернусь. Надеюсь, вы не будете скучать без меня? Реджина, всё ещё не уверенная в том, понравилась ли она всеми любимой владелице закусочной, смотрит на него растерянно, безмолвно просит его остаться, но вдова Лукас нежно подталкивает Робина к двери. — Иди-иди, мы с твоей девочкой найдём, чем заняться, — говорит она и подмигивает мисс Миллс, отчего тяжесть на её сердце растворяется. — И я! — возбуждённо кричит Роланд, подавая бабуле тарелку с печеньем. Все хихикают, умиляясь беспрекословному альтруизму Роланда, и Робин на прощание мягко целует возлюбленную куда-то в волосы, вдыхая напоследок её запах и выдыхая «всё будет хорошо» уже ей на ушко. Они обмениваются невинными прикосновениями кожа к коже, не сводя глаз друг с друга, пока бабушка не прикрикивает на Робина, чтобы не опоздал на работу. Хотя на самом деле в её душе становится тепло от того, как сильно эти двое влюблены друг в друга. Едва за Робином закрывается дверь, как в закусочную врывается Руби. Первым делом она бежит обнимать Роланда, а затем повизгивает при виде Реджины, в конце концов обнимая и её тоже. Бабушка возмущённо смотрит на это безобразие и делает внучке выговор. Когда с её языка слетает «нам нужно приготовить к вечеру три сотни пельменей помимо других заказов», Реджина впервые чувствует себя уверенной. — Я помогу, — с готовностью сообщает она, и Роланд повторяет за ней, хлопая в ладоши. — Хорошая мысль, — кивает ей Руби, игриво толкая её бедром. — Мои гости не готовят на моей кухне, — сердито вмешивается бабушка, и Руби закатывает глаза. — Это исключено, я не позволю тебе марать руки... — Но я не Золушка, — стойко борется с праведным гневом женщины Миллс. — И я обещала Роланду научить его лепить пельмени, так почему не совместить приятное с полезным, пока мы ждём Робина и общаемся? Обе женщины Лукас внимательно оглядывают брюнетку с ног до головы, обмениваясь говорящими взглядами. Она снова чувствует себя идиоткой, которая лезет не в своё дело, но, видимо, зря. — Сейчас выдам вам фартуки, — мягко соглашается пожилая дама, приглашая маленького Локсли и его новую подругу следовать за ней. — Никому не позволяю заходить на мою кухню, так что не трепитесь об этом. Вы мои особенные гости. Следующий час прошёл незаметно. Бабуля работала с тестом: резала на кусочки, превращала их в шарики и раскатывала в лепёшки. Руби и сидящий на её коленях Роланд зачерпывали ложкой фарш и клали его на лепёшки — тяжёлый труд, которым оба очень гордились, о чём-то хихикая в процессе. Реджина плотно склеивала края лепёшки, превращая её в пельмень. Команда мечты, не иначе. Они немного говорили: о жизни Реджины в Америке, о давнем процветающем бизнесе бабушки, о планах Руби на ближайшее будущее. Разговор проходил легко, со смехом и шутками, и вскоре все расслабились в приятной компании. Роланд был очарован вниманием Руби, которая по красноречивым взглядам пожилой родственницы поняла, что пора ретироваться. Она убедила малыша, что работа в зале не менее важна, чем работа на кухне, и что только он может помочь держать всё в порядке. Гордый ребёнок удалился с самым важным видом, следуя за девушкой принимать заказы и болтать с посетителями. — Что между вами? — не давая Реджине и минутки на осознание, в лоб спрашивает бабушка, наблюдая за реакцией. — Вы с Робином хорошо смотритесь вместе, но кроется ли за этим что-то серьёзное? — Я... Я думаю, что да, — прочищая горло, отвечает брюнетка, чувствуя, как краска заливает её лицо. — Мы чувствуем связь и хотим сохранить отношения. — На расстоянии? — хмыкает бабушка. Очевидно, она не верит в возможность этого. — Робин просил вас поговорить со мной? — Реджина злится, но изо всех сил старается сдержаться и не нагрубить, однако тон её голоса приобретает нотки раздражения. — Мальчик здесь не при чём, — качает головой бабушка и накрывает руку брюнетки своей. Очень нежный и трепетный жест моментально успокаивает взбесившихся демонов внутри Миллс. — Расскажи мне, что тебя сдерживает. Если ты не можешь поделиться с Робином, я здесь, чтобы выслушать тебя. Реджина выдыхает. Кажется, что к глазам подступают слёзы, а в горле образовывается ком размером с воздушный шар. — Вы оба заслуживаете лучшего, — добавляет вдова Лукас спустя некоторое время, замечая, как брюнетка борется с собой. — Надеюсь, что вы и есть лучшее друг для друга. — Это не совсем так, — обрывает её Миллс, отчаянно вставая со своего места и прохаживаясь по кухне, успокаивая оголённые нервы. — Я разбитая вдребезги, понимаете? У меня такой багаж за плечами, и я не уверена, что Робин заслуживает этого. — У Робина тоже есть прошлое, — настаивает бабушка, откладывая лепку пельменей и вставая рядом с Реджиной. — Не только светлое, слышишь? — Я чувствую себя ужасным человеком каждый день, — на выдохе произносит Реджина, ощущая дрожь во всём теле, когда пожилая дама кладёт руку ей на лопатки, молча слушая исповедь. — Моя мама... Она... Она не любит меня. Она не гордится мной. Я работаю адвокатом в крупной фирме, защищаю мерзких людей с толстыми кошельками каждый день, как она и хотела, но она всё равно мной недовольна. Мама требует большего, сравнивает меня с Зеленой, моей сестрой, которая удачно выскочила замуж и приручила мужа, и это давление убивает меня. Я столько работала для того, чтобы стать партнёром и заслужить её уважение, я столько вечеринок посетила, чтобы завязать связи в Лос-Анджелесе и стать успешной, и я просто... Я не могу переехать, бросить всё, когда я так близко... Моя мама... — Твоя мать — настоящий тиран, дочка, — сквозь зубы цедит бабушка, поворачивая к себе женщину, которая кажется совсем ребёнком, брошенным и нелюбимым. — Ты не должна так стараться, чтобы порадовать её. Ты не должна терпеть такое отношение. Ты не должна ходить на работу, которую ненавидишь. Ты можешь прожить жизнь, которую сама выберешь, и плевать, что там думает эта заносчивая сука. — Не говорите так, — устало просит Реджина, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, пачкая щёки в муке. — Чего ты хочешь, Реджина? — твёрдо произносит вдова Лукас, буравя её взглядом. — Ты и только ты. Скажи это. — Я хочу остаться здесь, — тихо признаётся Миллс, словно говорит о преступлении, которое совершила. — Я хочу быть свободной. Но... — Никаких «но», — обнимает дрожащую брюнетку владелица закусочной, поглаживая её по спине. — Ты свободна. Здесь ты свободна, и мы не дадим тебя в обиду. — У меня ничего нет, — разводит руками Реджина и усмехается своей же беспомощности. — Если у нас с Робином ничего не выйдет, я останусь одна в незнакомой стране, в городе, где меня никто не знает, без работы и дома, одинокая, глупая... — Реджина, — мягко зовёт её бабушка. — Робин смотрит на тебя так, будто мир вертится вокруг тебя. У вас всё получится, если вы оба будете работать над вашими отношениями, если будете делиться переживаниями и строить совместные планы. Но ты права в том, что тебе нужна цель. — Я... О Боже, у меня есть мысль, но она глупая, и... — Скажи мне, — настаивает бабушка. — Я хочу открыть пекарню, — закусив нижнюю губу, сообщает Миллс, и её глаза светятся уже вовсе не от слёз. — Да, это затратно, и мне понадобится какое-то время на реализацию, и, возможно, бизнес себя не окупит, но... — Я могу помочь с арендой помещения, — прерывает её пожилая дама с тёплой улыбкой. — Твои слойки выше всяких похвал, даже я никогда не пекла лучше, а я считала себя гуру до сегодняшнего дня. — Вы не обязаны так говорить, — смеётся Реджина. — Моя мама точно не одобрит эту затею, скажет, что женщины Миллс куда более утонченные, чем это. — И почему ты позволяешь ей решать твою судьбу? — Негодование слышится в этом вопросе. — Тебе разве нравится быть несчастной загнанной в угол ланью? — У меня никогда особо не было выбора, — пожимает плечами американка. — Однажды я отказалась выходить замуж за её престарелого друга, и она превратила мою жизнь в ад на весь следующий год. Боюсь представить, что она сделает, если узнает, что я хочу переехать в Англию к малознакомому мужчине и его сыну, которые не купаются в деньгах, и бросить успешную карьеру ради бизнеса, который может прогореть. — Ты дорожишь отношениями с матерью? Реджина задумчиво качает головой в ответ. — Тебе следует посетить психолога, дорогая, чтобы обсудить ваши с матерью токсичные отношения. Это должно помочь тебе справиться с чувством вины. И будет замечательно, если ты поговоришь с Робином обо всём, что тебя тревожит. — Я бы хотела ему открыться, но если он решит, что я слишком сложная и не достойна его времени? — Тогда ты плохо знаешь Робина, моя хорошая, — хихикает бабушка, возвращаясь к пельменям, которые ждали своего часа. Реджина наскоро приводит себя в порядок и присоединяется к бабушке на кухне, рассказывая о своей маленькой секретной бизнес-идее, когда слышит голос возлюбленного в зале закусочной. Он быстро проверяет Роланда, хвалит его за помощь Руби и выдаёт несколько шуток прежде, чем появиться в дверях кухни с обеспокоенным лицом. Реджина уверена, что он не заметит её красных глаз, но от мужчины ничего не скроешь. Он настороженно смотрит в сторону притихшей бабушки, которая отчего-то ждала вместо того, чтобы прогнать посетителя со своей кухни, и в три шага преодолевает расстояние, разделяющее его с брюнеткой. — Что случилось, любовь моя? — Робин крепко прижимает её к себе, одной рукой обвивая талию, а другой придерживая голову. — С тобой всё в порядке? — Всё хорошо, правда, это не то, о чём ты думаешь, — принимает попытку успокоить его Реджина, проводя пальчиками по крепкой спине. — Мы отлично провели время, просто я немного расчувствовалась. — О чём вы говорили? — Подозрительность Робина растёт с каждой секундой. — Даже не думай на меня так смотреть, когда ты находишься на моей кухне, мальчик, — фыркает бабуля, когда мужчина, которого она знала ещё ребёнком, прожигает её взглядом из-за состояния его девушки. Мальчик определённо вырос. — Это вообще-то запретная зона, так что кыш отсюда. Давай на выход, говорю, отпущу твою ненаглядную, как закончим эту партию, — кивнув на пельмени, она выгоняет Роба, который идёт с неохотой, не желая бросать Реджину в стрессе. — Поговорим позже, — обещает брюнетка, медленно чмокая его в щёку, чувствуя на себе его дыхание, расслабляясь в его руках. И отпуская его, чтобы не злить вдову Лукас. Роб неуверенно покидает помещение, в чём бабушка несомненно решает удостовериться и хитро улыбается Реджине, отчего та вновь смущённо отводит взгляд. — Какое кому дело до того, что скажет твоя мать про твою утончённость, когда мужчина, которого ты любишь, смотрит на тебя как на сокровище, а ведь ты только что выплакала все глаза и обмазалась мукой с головы до ног, — заявляет пожилая женщина на одном дыхании, выглядя очень довольной из-за того, свидетельницей чего она случайно стала. Затем подмигивает американке. — Подумай об этом, девочка, и обо всём, о чём сегодня зашла речь. — Спасибо, бабушка, — искренне выдаёт Реджина, подходя ближе к хозяйке заведения и обнимая её в знак благодарности. — Я рада, что доверилась вам, и, поверьте, я услышала каждое слово. Маленькая семья Локсли не задерживается в закусочной надолго. Они разделяют трапезу с бабушкой, Руби и подоспевшей к обеду Дороти, пока Реджина греется в объятиях Робина, спиной прижимаясь к его груди и чувствуя, как он оставляет маленькие невинные поцелуи в её тёмных кудрях. Роланд отвлекается на карандаши и бумагу, желая изобразить Лолу во всей красе, а та пробует все угощения, приготовленные для неё бабушкой. Это уютно. В Лос-Анджелесе никогда не было так, и это одна из многих причин, почему Реджина не любит свой дом. Зато она любит Англию и людей, живущих в маленькой английской провинции. И когда на прощание вдова Лукас тянет Робина за рукав, заставляя его остановиться и послушать её, Реджина слышит краем уха, как бабушка угрожает мужчине. — Эта девочка — огонь. Очень хорошая, очень мне нравится, — твердит она, серьёзно глядя Локсли в глаза. Когда он улыбается, она демонстрирует ему свой кулак. — Если ты разобьёшь ей сердце, ты будешь следующим, из чего мы будем лепить пельмени. Ты меня понял? Роб тушуется, обещает быть джентльменом и спешит ретироваться, а Реджина не может скрыть счастливую улыбку. Её родные люди обычно закатывают глаза, когда она делится своими успехами, требуют от неё невозможного и смешивают с грязью в целях воспитания. И Реджина понимает, что они родные лишь по крови и это родство не даёт им права так с ней обращаться. А совершенно чужие люди оказываются очень близкими, пытаются ей помочь найти выход и защищают её при любых обстоятельствах. Вот что такое семья.