Принц Х Царевич - 3

Первым делом царевич сбегал в трактир. Нужно было прихватить с собой хотя бы самое необходимое: веревку, что ли, какое-нибудь оружие, запасную одежду на всякий случай, вдруг в подземное озеро свалятся… Ну, скатерть-самобранку обязательно, неизвестно ведь, насколько поиски растянутся?.. По счастливой случайности, перед входом в трактир маялся коротышка-шахтер. Бедняге приспичило выпить — да в долг больше не наливали. Гному ничего не оставалось, как только приставать к прохожим с предложением купить у него по сходной цене подержанный скарб. Пересвет не прошел мимо — и правильно сделал. Вещички оказались полезными, да еще и волшебными. Шахтерский гномий фонарик! Кирка-самобойка! Со слов обрадованного хозяина выходило, что стоит ей только приказать — мигом завал в шахте разберет по камушку. А в добавок за тот же червонец — дал еще клубок бечёвки. С виду обыкновенных грязный моток — на деле ценнейшая штука! По желанию владельца клубочек мог вывести куда угодно и к кому угодно, самым ближайшим маршрутом. Царевич не пожалел прибавить за клубочек еще серебряную монетку. Довольный нибелунг не пожелал остаться в долгу — повременил с кабаком, лично провел щедрого покупателя к входу в подземелье, чтобы не заплутал в ночной столице. Вход в шахты никто не охранял. Пусть внизу, по слухам, лежали груды самородков — да кто ж за ними полезет, к чудовищу-то в гости? Нибелунг вон тоже не полез. Пожелал счастливого похода, слезу пустил: «Хороший ты парень, аж жалко!» — и смылся поскорей пропивать имущество. Пересвет зажег фонарик, перекрестился — и в путь пустился. То бишь — спустился под землю, в неведомую тьму, где уже полдня плутал его непутёвый супруг… Несмотря на поздний час, чудовище не дремало. Подземелье тряслось и рокотало от его пробежек по шахтам и туннелям. Пересвет первое время подпрыгивал, оглядывался, боязливо голову в плечи втягивал. Но спустя пару часов к шуму и сыплющимся сверху камнепадам попривык, шагу прибавил. Клубочек катился уверенно, на поворотах коридоров царевича терпеливо поджидал. Из видимости, очерченной неярким светом фонарика, не убегал. Один раз только Пересвета напугал — укатился вперед, а там яма! Едва успел царевич клубочек за кончик размотавшейся бечёвки ухватить — назад из провала выдернул… Пока шел, гадая, скоро ли увидится с принцем, пришлось и с чудовищем повстречаться. Да не раз. Чуть заикаться не начал. Да ничего, водички из фляжки походной хлебнул, сердце унял. Дальше за клубочком двинулся… Чудовище оказалось действительно чудовищным! После его пробежек оставались оплавленные стены в коридорах, спеченные комья земли. Шлейф неприятного запаха повисал в неподвижном воздухе — смесь горелой овечьей шерсти, пережженных копченостей и немного серы. Пересвет разглядел, что у чудовища есть крылья, которые оно держало сложенными и плотно прижатыми. Длинное тело, заполняющее собой весь тоннель поперек и по высоте. И черная глянцевая чешуя с золотинками. А на кончике хвоста — игольчатая кисточка, почти как у огненных змеев. Кстати, те тоже ведь умеют рыть норы и плавить камни — не родней ли им этот чудище выходит? Если бы не жуткие размеры, перед которыми царевич ощущал себя тараканом — может и осмелился бы дать волю любопытству… Но какое может быть любопытство, при таких-то встречах? Первый раз царевич чуть язык не прикусил от ужаса. Шел себе по широкому коридору — и вдруг справа стена взорвалась! Камни, осколки, комья земли — всё в разные стороны полетело! Он присел, за валуном схоронился — просто ноги подкосились, так и плюхнулся. А из стены вылетело — и в момент стену напротив разворотило и туда влетело — нечто длинное, черное, рычащее на низких нотах, от чего сердце в груди трепыхалось, как рыбка в сети… Прикрываясь руками от летящих камней, Пересвет из-за валуна выглянул. А уж подземного чудо-юды след простыл. Остался новопроделанный перекресток двух тоннелей… Второй раз царевич едва не наступил на игольчатую кисточку хвоста. Клубочек путеводный перескочил через разложенный вдоль коридора хвост — и дальше себе покатился. А Пересвет зазевался на искрящиеся золотые жилы в стенах и на потолке — уж больно ветвились красиво! — и чуть на хвост чудовищу не наступил. Кисточка била по полу в нетерпении. От тонкого кончика хвост набирал толщину — и уходил далеко во тьму. Царевич, затаив дыхание, осторожно поднял посох с фонариком, посветил — вдалеке весь проем туннеля перегораживал зад чудища. Похоже, притаился в засаде, точно мышкующий в траве кот, выжидает удобный момент, чтобы напасть на жертву. Пересвет судьбу испытывать не стал — на цыпочках ушел, пока не заметили. В третий раз, спустя еще несколько часов томительных плутаний, царевичу довелось столкнуться с чудищем почти что лицом к лицу. То есть, к морде. Шел за клубочком — и вдруг замер, спиной ощутив нечеловеческий взгляд. Оглянулся — из тьмы ответвляющейся шахты на него светящиеся глаза уставились. Не мигают. Переливаются золотом и пламенем, отсвечивая радужным зеркалом огонёк фонаря. Пересвет разглядывать чудище не захотел. Подхватил с земли клубочек, опасливо к сапогам прижавшийся — и дёрнул бегом за поворот, как укушенный заяц. Чудище взревело обиженно, зарокотало — и следом рыпнулось. Но поворот оказался для него слишком крут. Застрял — только лапу по локоть просунул, пошарил вслепую. Хорошо, царевич подальше отбежал, к стене спиной прижался. А совсем уйти не получится: еще шаг — и провал под ногами, черно, дна не видно. Если чудище не соизволит уйти — надолго застрять в этой норе придется. Убрав лапу, чудовище к проёму мордой подтянулось. Извернувшись, одним глазом заглянуло в убежище. Пересвет догадался фонарик под одежду сунуть. Замер, дыхание срывающееся задержал. От шкуры чудища исходило слабое золотистое мерцание. Почти как у огненных змеев. Только там были яркие всполохи пламени, здесь же — искры угасающих углей на черноте. Переливчатый глаз обвёл внимательным взглядом тупик, скользнул по обмершему царевичу… Пересвет уж собрался молиться перед смертью. Но тут что-то другое привлекло внимание чудища. Взрыкнув азартно, оно встрепенулось. С грохотом врезалось в соседний коридор, развернулось, сделав круг — и унеслось прочь. Царевич сполз по стеночке. От пробежки чудища вдалеке и близко зашумели камнепады. Но у Пересвета громче в ушах стучало собственное сердце… С облегчением выдохнув, он поднялся. Коленки дрожали. Случайно наступил на округлый камешек, тот выскочил из-под подошвы — ударился о соседние камни, те покатились вниз, срываясь в дыру провала, задевая новые камни, вызывая целый поток. Пересвета ударило под коленку, он потерял равновесие, сел — получил в спину… И сорвался следом за камнепадом в тьму провала. К счастью, шахта оказалась не отвесной, а покатой и скользкой, как ледяная горка. Камни пролетели вперед, Пересвет же пытался тормозить, упираясь в гладкие оплавленные стенки. Пытался подняться, удавалось замедлить скольжение, даже встать на четвереньки — но толком удержаться всё равно не получилось. Сорвавшись в последний раз, он понял, что легче сдаться и докатиться до конца «горки», а там уж... — Кссо-о!! Выскочив из шахты в очередной тоннель, Пересвет столкнулся в полете с чем-то угловато-нежестким. Схватился за эту податливую преграду, уцепился руками и ногами — и, повалив с разгона на землю, покатился кубарем. Затормозил, больно приложившись лбом о противоположную стену. — Уй, как больно-то!.. — У царевича из глаз искры, кажется, брызнули. Нечто, на что он взгромоздился в итоге кульбитов, толкающееся, отбивающееся и шипящее страшные матюги — затихло в мгновение. Всхлипнуло — обняло, прижало к груди. Целоваться, правда, не полезло. — Головой, да? — встревожился найденный принц. Запустил пальцы в кудри, стал сам ощупывать на предмет целостности. Пересвет перехватил его ладонь, приложил к ушибленному лбу. Выдохнул блаженно: — У тебя руки ледяные… Ты сам-то цел? — Я в полном порядке, — улыбнулся Кириамэ. — Но лучше всё-таки с меня слезь, пожалуйста. Пересвет не засуетился. Усмехнувшись, подтащил поближе один из двух посохов-фонарей, подсветил лицо лежащего под ним мужа. Вроде бы вправду в порядке — вон, губы покусывает, чтобы не улыбаться, как дурак. — У тебя глаза красные, — заметил царевич. — Ревел тут, да? В одиночестве? — С чего бы это? — обиженно взлетели брови. — Здесь просто воздух такой, пыльный и едкий. Разве не заметил? Принц спихнул с себя нахального мужа. Поднявшись, отряхнул одежду от пыли, нашел свой фонарь, отлетевший от падения к дальней стене. — Как ты меня тут вообще нашел? — спросил Ёж, деловито вынимая из сетки фонаря затухающие шарики, чтобы заменить новыми, взятыми из сумки. — Ну как? — пожал плечами Пересвет. Ушибы отозвались по всему телу. — По зову сердца шел! Мы ж венчанные супруги, на расстоянии друг друга должны чуять… Кириамэ весело фыркнул. Царевич отыскал среди камней клубочек — повезло! Пробурчал приказание вывести к выходу из подземелья. Хватит, поиграли — и будет… Вот тут не повезло: клубочек, как убитый, не шелохнулся. Пересвет замотал распустившийся кончик, подкинул в ладони, бросил на землю. Клубочек упал, откатился… И всё равно решительно не желал показывать признаков жизни. Похоже, волшебство в нем было одноразовое. — Кссо-о… — вздохнул царевич. — Кссо-о!.. — ругнулся и принц. — Он возвращается. — Кто? — тупо спросил Пересвет. Хотя кого еще им тут ждать? — Бежим!! Ёж схватил его за руку — потащил за собой. — А ты не пробовал его усыпить лютней? — отрывисто, на бегу полюбопытствовал Пересвет. Ёширо пихнул его за угол, в ответвление коридора, а сам отстал на шаг — бросил по основному тоннелю пару шариков. Шарики со стуком прокатились вперед, ярко загорелись — и сгинули в дыре отвесной шахты, осветив широкий колодец. — Тугоухое чудовище!! — заорал в противоположный конец тоннеля принц. Тут же схватил Пересвета, зажал ему рот, оттащил подальше за угол. И посохи на землю положил — сверху сели, свет перекрыв. Тоннель наполнил грохот — чудище неслось со всех лап на вызов. Пересвет зажмурился, отвернулся, себя и принца с головами плащом прикрыл. Из тоннеля дохнуло шквальным ветром, жаром обдало спину. Уши от рёва и шума заложило… Чудовище пронеслось мимо. Соблазнилось отсветом кинутых для приманки шариков — не раздумывая, охотно нырнуло в шахту. — Я пробовал лютню, — сказал Ёж. — Чхать он хотел на колыбельные. Видимо, отоспался на пару веков вперед. Он махнул рукой царевичу следовать за ним, приложил палец к губам, сделав знак, чтобы не шумел и не поднимал голос громче едва слышного шепота. — Сколько я уже тут, не знаешь? Я сбился со счета, — признался Кириамэ. — День? Всего лишь? Мне показалось, уж двое суток! Забавно, как тут течет время. Медитировать одно удовольствие!.. Жаль, у меня времени не было для этого. Хотел измотать чудище, заставить побегать. Но черт его знает, когда он спать захочет! А если захочет — не уйдет ли на глубину? Не пришлось бы еще искать и его берлогу… Они продолжили путешествие по подземелью, теперь вдвоем. Пересвет вздохнул с долей облегчения. Да, вокруг рыщет страшное чудище. Но зато они вместе! Что-нибудь да придумают. Главное, Ёжик в порядке. Устал — но не испуган и не отчаивается. Наоборот, похоже, азарт охоты придал бодрости духа. Однако соскучиться всё же успел — руку царевича не отпускает, сжимает своими ледяными пальцами. И говорить готов о чем угодно. Как утверждали провожавшие принца нибелунги, чудовище провело под землей в спячке лет триста, никак не меньше. Пробиваясь сквозь толщу земли к золотоносной жиле, гномы случайно его откопали. Вернее — его нос. А на носу у чудища… Нет, принц сам разглядеть так и не успел, пересказывает со слов провожатых — мол, на носу у него растут золотые рога. Вот гном, узревший сии рога в земле, обрадовался — долбанул по самому кончику киркой. Разумеется, чудовище от своего векового сна тут же очнулось. С тех пор и не спало. Во всяком случае, как уверяли нибелунги, они пытались подобраться к нему сами, без помощи рыцарей — да спящим ни разу не застали. — Не собираешься же ты на него с катаной идти? — с сомнением спросил царевич. — С ума сошел? Нет, конечно, — усмехнулся Ёж. Вздохнул: — Понятия не имею, что с ним делать. И какой-то он… игривый слишком? Подозрительно. Пересвет поежился: вспомнилось, как лапа, вооруженная трехаршинными когтями, пыталась его выцарапать из темноты. Очень игривый, угу. Но, в общем, царевич логически размышлял таким образом: по большому счету у них есть только два пути. Первое: отступиться, сдаться — и начать искать выход из подземелья. Второе: не сдаваться и искать встреч с чудовищем, попутно обдумывая, каким образом его можно одолеть. В том и другом случае им придется наугад плутать по лабиринту подземелья. Таким образом, только судьба решит, к чему они придут: смогут ли победить или отступят. Спасутся или погибнут тут геройски… Издалека опять стал нарастать рокот. — Легок на помине, — рассмеялся принц. Велев Пересвету оставаться на месте — возле очередной развилки, — Кириамэ пробежал вперед, к зияющей дыре отвесно уходящей шахты. Снова два светящихся шарика полетели приманкой: — Кис-кис!! Играем дальше?! — Ёж выкрикнул это, едва ли не по пояс свесившись в пропасть. Эхо подхватило голос — и разнесло по нижним тоннелям и шахтам. Быстро вернулся к царевичу — снова понеслись прочь, взявшись за руки. Земля прямо под ногами вспучивалась, вздыбленная загривком движущегося внизу чудища. Пересвет споткнулся о вывернувшийся осколок скалы, невольно вскрикнул. Слишком громко! Услышав вскрик, чудище рвануло сквозь толщу земли и камней — к ним, наверх. Не дожидаясь встречи, Кириамэ утянул царевича в подвернувшийся лаз. По оплавленной «трубе» скатились, кубарем вылетели в тоннель, наполненный жаром и палёным запахом чудища, только что бывшего тут — кинулись в противоположную сторону. Свернули в пещеру… Оказавшуюся тупиком. Над головой грохотало — чудище устроило бешеную разочарованную пляску. Со сводов сыпались камни, всё трещало и тряслось. Зря они сюда свернули! Нужно скорее выбираться… Но камнепад не давал шанса проскочить… Спустя минуту всё стихло. Чудовище, недовольно ворча, удалилось восвояси. Они же оказались засыпаны. Запечатаны обвалом в пещере. Без выхода. — Ушел? — шепотом спросил царевич. — Похоже, — вздохнул Ёж, мягко высвобождаясь из объятий испуганного супруга. Кириамэ, не теряя времени, забрался на откос завала. Камни осыпались, он то и дело съезжал вниз, рискуя поломать ноги. Но всё же влез — под самый свод пещеры. — Ну что? — шепотом крикнул ему Пересвет. Кричать шепотом казалось глупо — но кто ж знает? Вон, один раз ойкнул — и что вышло! — Ничего, — мрачно откликнулся Ёж. — Ни единой щели. У царевича мурашки пробежали. Оказаться заваленными — всё равно что заживо быть запертыми в склепе… Но отчаиваться рано — у него же есть кирка-самобойка! …Кирка вправду стучала сама собой: очень громко, но не долго. Принц, с самого начала смотревший на инструмент с подозрением, только развел руками. Древко расщепилось на двадцатый удар, навершие слетело к чертовой бабушке, ударилось в потолок — вызвав еще один камнепад. — Ну, значит, придется немножко отдохнуть, — сказал в оправдание царевич. — Переведем дух, позавтракаем — и что-нибудь обязательно придумаем! Во всяком случае, смерть от голода при скатерти-самобранке им не грозила вправду. Запас светящихся шариков у Кириамэ тоже остался порядочный. И от холода вдвоем не околеют — подремать в обнимку можно, так теплее… На предложение перекусить Ёж отказался. Заявил, что слишком устал. Пересвет заподозрил, не в посте ли пресловутом дело — но упорствовать не решился. Подставил плечо, чтобы сел рядом, и укрыл половиной своего плаща. — В конце концов, если сами не выберемся, нибелунги нас отыщут, — неуверенно предположил царевич. — Никто нас не станет искать, — отрезал Ёж. Глаза устало закрыл, к плечу притулился. Обняв, Пересвет ощутил, насколько тот замерз. — Думаешь? — расстроился царевич. — Как же так? Немного развернулся, сел поудобнее — и осторожно принца к себе на колени уложил. Тот вздохнул, но противиться не было сил. Глаза тоже не открывал. — Даже если бы нам удалось усыпить чудище игрой на лютне… — негромко произнес Ёж. — При этом нас могло бы точно так же завалить, пока мы искали бы путь назад… Уверен, тогда Мейнхард объявил бы, что чудище само собой утомилось и залегло в спячку. А мы тут совершенно не при чем. Нас не стали бы искать и откапывать в любом случае. Объявили бы самоуверенными дураками, никак не героями… — Поэтому ты хотел, чтобы я остался наверху? — догадался Пересвет. — Я готов был здесь погибнуть, — ровно откликнулся Ёж. — Бака на! — возмутился, запыхтел царевич. — Что за бабские предчувствия? [прим: глупости!] Кириамэ улыбнулся. Не стал занудно повторять о своем желании освободить царевича от нелепых брачных уз, или напоминать о бесчестии, лишившем права быть вместе с ним. Также он не может сказать, что воздуха в пещере хватит всего на два-три дня, вряд ли больше. Впрочем, поднимающиеся сквозь узкие щели в полу ядовитые испарения убьют их гораздо раньше. А если будут пытаться разобрать камни — надышатся еще скорее. Поистине не повезло, что завал настиг их именно здесь… Он не признается в этом. По крайней мере, не сейчас. — С тех пор, как я тебя встретил… — Голос принца зазвучал мечтательно. — …я понял, как именно хочу покинуть это мир. Умереть у тебя на руках! Что может быть прекраснее? — Кошмар какой, — невольно передернул плечами царевич. Даже думать о таком не хотелось! А этот — мечтает о собственной смерти? Вот жуткая нихонская натура! — Я хотел уйти первым, из нас двоих, — продолжал Кириамэ. — И не от старости или дряхлости. Хочу умереть красиво, достойно, не успев вкусить печальную пору увядания. Чтобы потом ты всю оставшуюся жизнь оплакивал мою смерть, много-много лет! — Угу, свечки за упокой ставить? — хмыкнул Пересвет. Осторожно пригладил волосы. Из черных они стали казаться серыми, поседевшими — от пыли. — Но если мы умрем здесь вместе, — вздохнул Ёж с горечью, — это будет невозможно. Не хочу так… Пересвет засмотрелся на густые ресницы, такие яркие по сравнению с бледностью кожи. На побелевшие губы, казавшиеся в свете гномьих фонариков мраморными. Интересно, они так же холодны на вкус, какими кажутся на взгляд? Так же холодны, как его пальцы, которые так приятно было приложить к шишке на лбу? Прижать бы сейчас его ладони к своим пылающим щекам… Вот бы он прекратил нести околесицу и задремал хоть на пару минуток. Интересно, у царевича хватит смелости поцеловать его спящего? Насколько Ёж устал? Почувствует, если поцеловать очень осторожно? Подумает, что ему приснилось?.. Пересвет понятия не имел о вредных подземных испарениях. Он вообразил, что жарко ему стало от неправильных мыслей, роившихся в голове. Он уверил себя, что Ёж успел уже задремать и ничего не ощутит… Царевич медленно нагнулся. Прислушался к ровному тихому дыханию. Облизнулся. Потянулся губами, приоткрыл рот… Отпрянул. За стеной обвала почудился шум. Как будто кто-то робко скрёбся с той стороны. Пересвет был готов заскрипеть зубами от досады. После того, как Ёж накинулся на него в постели Зигурда, царевичу до боли в животе хотелось повторить поцелуй, хотя бы украдкой, хотя бы без ответа, хотя бы… Хоть как-нибудь бы! Думать ни о чем другом не мог! Как очумелый столько времени ходил, как пьяный! И опять — мешают уединиться?! Принц поднялся, потянулся за мечами. Наверху завала образовалась дыра. Кто-то отгребал камни на ту сторону. Дыра расширилась. В проём просунулась голова. Черная, с мерцающими немигающими глазами. По чешуе искрились золотинки. Голову венчала корона растущих назад рогов. На носу чудовища рогов или шипов не было. Просто умеренно длинный, умеренно курносый, с четко очерченными выступающими ноздрями сверху. Под носом, под клювообразной губой — клыкастая пасть, рельефная нижняя челюсть с чешуйчатой острой бородкой. — Нашел! — оскалилось чудище всеми клыками. Они отошли подальше, к противоположной стене. Пересвет выставил оба фонаря, Кириамэ настороженно не отпускал рукояти мечей. Однако обнажать клинки было рано… Да, и бесполезно, честно признать. — Как здесь душно, — пророкотал «спасатель». Забрался на завал, ударил головой о потолок — пробил дыру. Потом принялся камни дальше расшвыривать, всеми четырьмя лапами, точь-в-точь копающийся в грядке пёс! — Он… говорящий? — промямлил Пересвет. — Как… это?.. Что… это?.. Вопрос услышало чудовище. Разгребать закончило, улеглось сверху на значительно осевшую груду камней. Сложило лапы вместе, положило поверх лап голову. В таком положении смотреть на людишек было удобнее. — Что есть Я? — умерил голос до терпимого. — Сам не знаю. Не у кого спросить. Мелкие человечки зовут меня Уж. — Уж? — изумленно распахнул глаза Пересвет. На его взгляд для ужа новый знакомый был великоват. — Или уважительно — Уж-ж-жо-о-ос-с-с! — протянул тот с шипением, попытавшись передать заикание. — Ужас, — кивнул принц, усмехнувшись. — Но это единственное, что они могут сказать, когда я поймаю кого-то из них. Они падают ниц из уважения ко мне, едва завидев. Или убегают, чтобы рассказать о моем величии другим, которые не успели меня рассмотреть. Казалось, такое поведение гномов одновременно и смешило, и умиляло, и несколько раздражало чудовище, которому хотелось простого общения, разговора. — Мне кажется, что вы дракон, — сказал Пересвет, пытаясь держаться смело, но уважительно. — Дракон? — Чудище подняло голову, задумчиво почесало рога о потолочные своды. — Возможно. Я не помню. — Он не помнит? — переспросил царевич, обернулся к Ёширо. Тот отпустил рукоятки мечей, сложил руки на груди — взирал на дракона с любопытством и без особой настороженности. Пересвет зашептал с непониманием: — Он не выглядит только что вылупившимся из яйца! Наверное, камнем по голове стукнуло и отшибло память? Дракон прекрасно расслышал шепот и потрогал голову когтистой лапой: — Шишки нет, — констатировал он. — Голова не болит. Наверное, я просто слишком долго спал. — А что вы вообще помните? — спросил Кириамэ, подойдя ближе. Дракон осторожно поднял лапу, протянул к нему, выставив один палец. Ёж взялся за коготь рукой, подержал, ощутив исходящее от дракона тепло — как от хорошо прогретой печки. Царевич сглотнул. Это не похоже на рукопожатие, но оно им определенно было. — Очень смутно… — подумав, признался дракон. — Помню существо, похожее на тебя. Когтем он поддел пряди, ниспадавшие на спину принца из-под посеревшего берета. — У того существа тоже были такие же… — Это называется волосы, — подсказал забытое слово Ёж. Дракон склонил голову к чешуйчатому плечу. Продолжил вспоминать: — Но волосы были другие… Еще длиннее. Еще красивей. Цвета этих камушков… Он завернул лапу назад, поскреб у себя под крылом — и рассыпал перед принцем горсточку самородков, эдак ведра на три. — Эти камушки напоминают мне о том существе, — с некоторой застенчивостью пророкотал дракон. — Мелкие человечки постоянно хотят утащить мои камушки, но я не позволяю. Такие надоеды… Я собираю эти камушки, потому что, глядя на них, мне кажется, что я вспоминаю чуть больше… — Он провел лапой с растопыренными когтями над мерцающими на земле самородками. — Тот человечек был мне почему-то дорог. Такой же тоненький, хрупкий, как ты. Но чешуя была светлая, мягкая, рыхлая… — Это одежда, — пояснил Ёширо. — И впереди вот тут две выпуклости, — кончик когтя осторожно указал на грудь. — А ты плоский. Еще более плоский, чем те мелкие человечки. У них хотя бы есть одна выпуклость, вот тут. — Коготь опустился к поясам. — Это была женщина, — улыбнулся Кириамэ. — Женщина? — эхом повторил дракон. — Возможно. — Помните, что она вам говорила? — продолжал расспрашивать искренне заинтересованный принц. Робко протянул руку, чтобы коснуться горячей чешуи, и Уж подставил шею, разрешая погладить. Пересвет поглядел на него пристально и с подозрением. То со змеями огненными его тянет обниматься! Теперь с драконом подружился, да? Царевич, право, понятия не имел, то ли смеяться в голос, то ли убегать в ужасе! Беседуют с драконом? Ну и что ж тут такого особенного, честное слово!.. Кошмар… Дракон поморщился: — Она кричала. Проклинала меня. — За что? — Не помню, — сухо отрезал Ужос. — Похитил принцессу, как положено драконам, а она оказалась ведьмой? — со смешком предположил Пересвет. — Может быть, это была одна из принцесс династии Вельф? — пожал плечами Кириамэ. — Там такие уж принцессы! — горячо согласился царевич. — Вельф? — повторил тихо дракон. — Знакомое имя? — Не могу вспомнить… — покачал головой Уж. — Мне кажется, вас превратили в дракона, — решил принц. — Раньше вы были похожи на нас? Вы были человеком? — Не помню, — вздохнул Уж. — Какая теперь уже разница? — Верно, — Пересвет даже сам немного огорчился. Печально ничего не помнить о прошлой жизни. — Что вы собираетесь делать дальше? — спросил Кириамэ у дракона. — Так и станете жить в подземелье? — Точно! — оживился и царевич. — Не хотите наверх? — Наверх? — удивился Ужос. — Что мне там делать? — Ну, у вас же есть крылья! — сказал Пересвет. — Вы можете летать! — Летать? — заинтересовался дракон. — Как это? Такой вопрос привел царевича в легкое замешательство: — Ну… Это значит, махать крыльями — и подниматься высоко в воздух. Летать в небе, в облаках, как птица. Это очень приятно. Мы летали на золотых змеях — это захватывающее занятие. Попробуйте! — Небо? Что это такое? Еще один простой вопрос! Но Пересвет уже не терялся: — Оно синее, просторное! Красивое! Там легко дышать и весело махать крыльями и хвостом! — Хм, — задумался Уж. — Мне и правда тесно здесь. Непросто бывает развернуться в этих норах. Бывало, застряну после обеда на поворотах и полдня сижу, пока не переварю эти блеющие кудрявые комки шерсти. Они мне ужасно надоели! — Это называется «овцы». Если вы улетите в другие края, то сможете питаться, чем захотите: оленями или кабанами, например, — поддержал мужа Кириамэ, тоже взялся уговаривать. — А если улетите далеко-далеко на запад, пересечете огромное море-океан, — воодушевился царевич, замахал руками, — то окажетесь в стране, где полным-полно золота! Гораздо больше, чем тут! Дракон издал рык, вероятно, выражающий недоверие. — Я слышал, тамошние люди боготворят летающих змеев вроде вас, — не тушевался Пересвет. — Они будут просто счастливы, когда вы почтите их своим вниманием. Они будут приносить вам много вкусностей, танцевать для вас, играть красивую музыку. Прекрасные девы будут натирать вашу чешую до зеркального блеска! — Откуда ты это знаешь? — засмеялся принц. Пересвет подмигнул мужу, заявил бессовестно: — Мне рассказывали заморские купцы! — Эти людишки… Они будут со мной разговаривать? — уточнил Уж. — Конечно же! Вы будете их уж-жасно уваж-жаемым богом и идолом! Как же иначе! — заверил царевич. — Я бы хотел говорить с людьми, — произнес дракон. Почесал когтем лоб, что, вероятно, выражало крайнюю степень задумчивости. — Вот с вами поговорить приятно, не то что с мелкими человечками. Теперь я хотя бы знаю, что я дракон. Я хотел бы еще узнать побольше о себе, кто я такой… Кстати, спасибо, что ты играл со мной весь день, — повернулся он к Ёширо. Тот вежливо поклонился, и дракон в ответ склонил голову. — Я не помню, когда в последний раз так веселился. Благодарю! Дракон поднялся на лапы. Впрочем, высота потолка пещеры не позволяла выпрямиться в полный рост и гордо держать голову. — Спасибо, человечки, — пророкотал дракон, обнажив клыки. Похоже, этот оскал должен был обозначать открытую улыбку. — Я собираюсь проверить, так ли хорошо небо, о котором вы мне рассказали. Если оно действительно просторно и красиво — я, так и быть, отправлюсь в далекую страну, полную блестящих камушков и разговорчивых людишек. Он явно собрался расширить дыру в потолке! Потом, похоже, сделает еще дыру, и еще, и еще — пока не выберется на поверхность. — Э… — засуетился царевич. — В благодарность, не сочтите за наглость, не могли бы вы и нас захватить наверх? Раз уж всё равно собираетесь туда. Если вам не трудно? — Пожалуйста, — дернул хвостом Ужос. — Если только вы сумеете на мне удержаться. Я, право, никогда не катал на себе никого. — У нас есть веревки! — обрадовался Пересвет. Продемонстрировал путеводный клубок бечевки и моток шнура. Дракон снова дернул хвостом, что, похоже, было равнозначно пожатию плечами. Веревки показались ему тоненькими паутинками, такая хилая узда нисколько не оскорбляла его достоинства. Поднявшийся из подземелий дракон оставил зияющую дыру в центре площади перед королевским дворцом. Народ испуганными волнами отхлынул к стенам зданий. Дракон поглядел в сине-белое небо. Вдохнул свежий воздух полной грудью. Распахнул крылья, с блаженным рычанием потянулся. Из-под крыльев на булыжную мостовую спустились на веревках Пересвет и Кириамэ. Вежливо поклонились дракону, тот в ответ низко наклонил голову. И замахав изо всех сил крыльями, разбежавшись — поднялся в воздух. Сперва Ужос летел не очень уверенно. Пару раз задел хвостом соборную колокольню, сбросив черепицу. Но сделав круг над площадью, догадался поджать лапы, понял, как нужно рулить хвостом. Огласил небо над городом радостным рокотом, сравнимым с весенним громом. И взял курс на запад. — А если за океаном он не найдет обещанной страны золота? — спросил супруга Кириамэ. Пересвет пожал плечами: — Ну, в таком случае, облетит вокруг земной тверди. Повидает трех слонов, черепаху, прошмыгнет под брюхом кита… Что там еще книжники пишут про мироустройство? Ну, в общем, я думаю, он в итоге всё-таки вылетит с другой стороны, прямо к Кадаю. А там, как я слыхал, к драконам питают благочестивое уважение, верно? Пусть твой дедушка примет дорогого гостя! Будет кормить его юными принцессами. В Кадае ведь полно принцесс? Не то что у нас в Тридевятом. Зазевавшийся народ проводил дракона выпученными глазами. Потом переглянулись между собой. И кинулись наперегонки подбирать с мостовой самородки, которые высыпались у чудища из-под крыльев. ***