Дьявол и его тень

      Я выполз из могилы, как из гроба господнего — с тем же выщербленным на лице Спасителя оскалом торжества, настолько миленьким на его смазливой мордашке, что мое — ни в какое сравнение. Но ведь и он танцевал, выйдя из своей берлоги живым? Иначе откуда эта искрами разящая насмешка над одержимой? Не прикасайся ко мне. Каков шутник.       Тихо рассмеявшись, я отер губы от грязи, что еще несколько мгновений назад влажным комом забивала мне рот. Возможно, стоило бы произнести имя, которое большей горечью жгло язык, чем вкус погребальной земли. Но оно висельником болталось в голове, медленно качнувшись то в одну сторону, то в другую.       Если верить писанию, неподалеку от Голгофы на камешке упоенно грелся ангел. Я же помню только тень, денно и нощно дрожавшую над моим телом. У нее нет лица. Как нет теперь и у меня, ибо я отчаялся в попытке зацепиться за свое отражение в дурно-зеленоватой утвари, заполнившей душной затхлостью и без того убогую церковь. Сожгу ее, как только покину. Или сожгу ее, оставшись.       Я бессильно стягиваю со лба остро-серебряный венец, металлом прожигающий кожу. Волосы грязны и спутаны. И мысли тоже. Бьющая в висок жажда, сродни похоти. Кажется, у тени все же была плоть, раз я думаю о ней? По опустошенному от страстей телу бежит дрожь. Хочу крови, хочу жить, хочу без слов и сожалений... Но вместо этого поглощающая нутро, зудящая, рвущая сухожилия боль.       Устало опадая, ложусь щекой на холодный пол и прислушиваюсь, наблюдая как рыскают отблески по стенам - то ли приходские ангелы мечутся всполохом свечей, то ли ветер сквозь щели загнал местную нечисть. Но снаружи идет дождь. И я не слышу, в какой стороне света теперь моя тень.       - Я найду тебя, - шепчу исступленно. - И заберу свое кольцо.       И тут же смеюсь во весь голос. Не стану.       Из мелочного любопытства осеняю тело крестом. Лоб, живот, правое плечо, левое. Охватившая кости ломота и слёзы, хлынувшие из глаз. Скрежетом старого церковного дерева спину мгновенно распарывают два крыла, превратив в лоскуты мое одеяние. Я наг. И был бы слаб перед любым врагом, да только под кожей прорастает неопалимая броня, которая шипами неспешно вырезает из сердца любовь, радость и раскаяние.       Сын бога вышел из гробницы богом, я же, достойный своего Отца-антихриста, покидаю могильную колыбель новым дьяволом. И у дьявола есть тень, что исчезла в дождливом затмении. Имя ее словно с оборванной веревки срывается с уст:       - Гэбриэль...       Тень вернется, когда поймет, где ее место.