***
— Вот и все, я точно провалюсь, — говорит Т/и, бросая блокнот на колени. Она делала заметки почти четыре часа, пока Питер работал над своими шутерами, которые вышли из строя в одной из его драк во время ночного патрулирования. — Питер? — она зовет его, когда он не отвечает, — Питер?! — Хм? — Наушник выпадает из одного его уха, когда он поворачивается к ней, — Прости, — Он качает головой, испытывая немного вины, — Я просто действительно пытаюсь починить это, чтобы я снова мог помогать людям. — Я понимаю. — Хорошо. Так... э–э... что это? — спрашивает он, почесывая затылок. — О, просто... — Она замечает, что его внимание снова сосредоточено на своем устройстве, — Ничего, — Она прочищает горло, — Могу я посмотреть? Она откладывает ручку и заметки в сторону, нуждаясь в перерыве. — Э-э, это довольно сложная технология, — говорит он. — Ничего же плохого в том, что я просто посмотрю на это? — спрашивает она. Ее глаза прищуриваются при виде технологии, размытое пятно заволакивает ее зрение. — Ты в порядке? — Он начинает массировать ее руку, которая была ближе всего к нему. — Да, — лжет она с убедительной улыбкой на лице, — Могу я... — Она не заканчивает вопрос, хватая маленький инструмент, которым раньше пользовался Питер. — А… — Он морщится, сдерживая желание схватить инструмент обратно, — Будь осторожна, пожалуйста. — Что самое худшее, что может случиться? Он не отвечает, одаривая ее улыбкой тонкими губами, которая выглядела почти болезненной для него. Как только она ткнула в устройство пальцем, он загорелся. — Господи! — вскрикивает она, когда электрический разряд проходит по ее руке. Питер едва заметил это из-за того, что его веб-шутеры производили дым. — Нет, нет, нет... — Он паникует, пытаясь сдуть дым, чтобы увидеть ущерб, выражение его лица меняется, как только появляется шанс разглядеть его. Т/и чувствует, как сжимается ее сердце. — Это так плохо? — осторожно спрашивает она. Он вдыхает через нос. — Просто иди готовься к своему тесту, хорошо? — В его тоне слышались раздражение и напряжение. — Мне так жаль, Питер, я просто хотела посмотреть. — Все в порядке, — уверяет он, но это звучит неубедительно. — Я действительно хотела помочь... — В том-то и дело! — огрызается он, — Ты не можешь. Боль мелькает на лице Т/и. — Я... мне жаль, — хрипит она. Питер громко стонет, прикрывая глаза руками. — Я понимаю, ты хочешь помочь. — Он убирает руки, — Но, Т/и… Ты не Гвен, — он делает паузу, глядя ей прямо в глаза. — Ты не была лучшим учеником на уроках точных наук, ты не сильна в математике, ты буквально несколько раз говорила мне, как сильно ненавидишь химию и физику. — Я читала оксфордскую книгу о современной научной литературе, очень увлекательную, — говорит она, пытаясь поднять настроение, отвлечься от боли, которую она испытывала из-за его слов. Ты не Гвен. — Ты не ученый, Т/и! — спокойно восклицает он, — Просто оставайся с тем, в чем ты хороша. Мне не нужны твои попытки помочь мне, — Он бросает взгляд в сторону кровати, — Иди занимайся дальше. Он снова вставляет наушники и с громким вздохом поворачивается к обгоревшему куску металла. Глаза Т/и наполняются слезами, когда она сдерживает рыдания. Она сидит на кровати, тупо уставившись ему в затылок. Ты не Гвен. С невольным вздохом она собирает свои вещи, запихивает их в сумку, прежде чем выскользнуть через окно с ощущением, что чувствует себя ненужной… нежелательный. Неудивительно, что Питер не заметил ее ухода, сосредоточившись на своем проекте. Кем она была, чтобы думать, что она достаточно умна, чтобы действительно чем-то помочь Питеру? Она не была такой. Он был прав. Она почти провалила все занятия по естествознанию, на которых училась, и едва могла вспомнить какие-либо формулы или то, что нельзя смешивать вместе, а что нет. Черт возьми, она даже не могла решить простую математическую задачу. Оставайся с тем, в чем ты хороша. То, о чем Т/и продолжала думать про себя, было... в чем она была хороша? — Наконец-то, да! — Питер ликует, когда паутина пролетает там, куда она указывала, прилипая к стене. Он смеется с облегчением, — Т/и! Я все исправил! Он вытаскивает наушники, ожидая ее похвалы, но вместо этого получает тишину. — Т/и? — Его брови хмурятся, когда он снова ни с чем не встречается, — Т… — он обрывает себя, видя, что ее там нет, она не сидит на его кровати. Почему она не сказала ему, что уходит? — Черт, — выдыхает он, вспоминая все, что было до его успеха. Он поспешно хватает свой телефон, щелкая по ее контакту. — Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку… блять. Голосовая почта. — Эй, Т/и, послушай... насчет того, что было раньше, я-я не это имел в виду. Ты помогаешь мне больше, чем можешь себе представить, и я... просто... боже... пожалуйста, перезвони мне. Он заканчивает это, тоже отправляя ей текстовое сообщение. Он смотрит на время. — Может быть, она спит, — подумал он. Один взгляд не повредит. Итак, теперь он мотается по городу, чтобы добраться до квартиры Т/и. В его голове роятся уверяющие мысли о том, что она дома и в безопасности. — Т/и, — Он открывает окно, которое всегда остается незапертым, ради него самого, — Привет? Первое, что он заметил, были ее вещи, брошенные на кровать. Его шаги отдаются эхом, когда он проверяет каждую маленькую комнату. Нетрудно было заметить, что там ничего не было. Питер хватает свой телефон, звонит снова, и снова, и снова, и снова, и в какой-то момент он теряет счет тому, сколько голосовых сообщений и текстовых сообщений он оставил. Он почти безжизненно сидит на диване, терпеливо ожидая какого-нибудь знака, что с ней все в порядке, когда входная дверь распахивается, входит Т/и, которая опустила голову и подняла капюшон. Питер немедленно встает. — Где ты была? — Его маска была снята, глаза покраснели и опухли. Голос заставил ее отшатнуться. — Я… Я пошла прогуляться, — она кашляет, не встречая его прямого взгляда. — Я звонил тебе. — Он заглядывает в свой телефон, — Гребаные двадцать семь раз! — Он в отчаянии вскидывает руку, — Ты не можешь так поступать со мной, — кричит он. Его дыхание становится прерывистым. — Насколько я знаю, ты была... — Он даже не мог подумать о возможности, которая пришла ему в голову. Она скрещивает руки на груди. — Я вижу, ты починил свои шутеры, — замечает она, меняя тему. — Кого это волнует? — спрашивает он, его голос звучит резко. — Ну... я имею в виду... ты сделал это, — робко шепчет она. Питер одной рукой вытирает слезы. — Ты не можешь — Боже! Т/и неловко отодвигается как раз в тот момент, когда внезапно включается паучье чутье Питера. — Т/и? — Хм? — она шмыгает носом. — Посмотри на меня, — приказывает он. Она отнекивается от этого, качая головой, — Посмотри на меня, — повторяет он, на этот раз более строго, — Почему ты не брала трубку? — Мой телефон разрядился, — отвечает она слишком быстро. — О, правда? — Питер почти издевается над ней приглушенным тоном, бросаясь к ее сумке, — Или это здесь? Он роется в ней и наконец вытаскивает маленький гаджет, у которого был отключен звонок. Гнев охватывает его, когда он пристально смотрит на нее, но ее глаза продолжают оставаться прикованными к полу. — Посмотри на меня! — кричит он. У нее не было времени протестовать, следующее, что она помнила, это как он откинул с нее капюшон. — Питер! — закричала она, пряча свое окровавленное лицо, которое только что было открыто. Питер увидел это. Он хватает ее за запястья, притягивая к себе. Она боролась с этим, но это было бесполезно. У него не было слов, но он кое-как сумел выдавить: — Кто это сделал? — Я не знаю, — честно отвечает она. — Как далеко это произошло отсюда? Как давно это было? — У него начинает кружиться голова, — Что все они еще сделали? — Только то, что ты видишь, — Говоря это, она избегала его взгляда. — Ты лжешь. Она начинает рыдать. — Я должна была просто остаться с тобой! — рыдает она, — Это все моя вина. Его гнев начал пропадать, когда он осознал, что происходит. — Т/и, — спокойно начинает он, нежно держа ее лицо в своих руках, так что у нее не было выбора, кроме как смотреть на него. Она заметила явные слезы, которые катились по его розовым щекам. Она не хотела ничего больше, кроме как поцеловать их и забыть всю эту ночь. — Я не... я не... — Дыши, — проговаривает он, — Вдох, — Он ждет, пока она вдохнет,— И выдох. Она выдыхает. — А теперь скажи мне, прежде чем я сделаю какие–либо предположения и запаникую больше, чем я уже паникую, что они с тобой сделали? — Они ударили меня, — слёзно признается она, — Когда они увидели, что у меня ничего нет, — добавляет она, подумав, — В какой-то момент им, должно быть, стало скучно, и они оставили меня там. — Их было больше, чем один человек?” Она кивает: — Да. Его голова опускается ей на плечо, чтобы скрыть боль, которую он испытывал. — Почему ты не осталась? — спрашивает он, и в его голосе слышится страдание. — Я не думала, что я тебе нужна. Он отстраняется. — Нет. Ты.. хорошо… слушай меня очень внимательно.... Ты мне нужна, — говорит он ей, — Ты нужна мне каждый день моей жизни, ты нужна мне, чтобы дышать, и прямо сейчас я не могу, это кошмар, я сплю, это нереально, это мой разум играет со мной злые шутки, это мое наказание за то, что я недостаточно хорош для тебя. — Питер. — Нет! Ты должна выслушать меня. Я не сожалею о том, что сказал тебе раньше, я сожалею о том, как я это сформулировал, — Он кладет руки ей на плечи, чтобы удержать ее внимание на нем, как будто она могла сосредоточиться на чем-то другом в данный момент, — Ты не Гвен, никто никогда не сможет заменить ее, точно так же, как никто никогда не сможет заменить тебя. Ты, прямо сейчас, и то, что я однажды создам навсегда — это мой мир, а сейчас мой мир рушится. — Это не твоя вина, — уверяет она, уже зная, что он винит себя. — Нет, моя! — Если в этом и была чья-то вина, то только моя! Я не осталась с тобой, я не взяла с собой свой телефон, и я вышла прогуляться одна, ночью, в Нью-Йорке. Он закрыл глаза, чтобы успокоиться, даже если это займет меньше секунды. — Хорошо, я собираюсь расстегнуть молнию на твоей толстовке и посмотреть на остальные повреждения. — Ты уверен? Питер, я не хочу, чтобы ты... Его глаза распахиваются. — Не надо. Просто... Он мысленно подготавливает себя к тому, что может увидеть, оказывается… все хуже, чем он себе представлял. — О Боже, о Боже, о Боже, — бормочет он на повторе, прижимая ее к себе. Она думала, что просто расстроит его, но реакция Питера превосходит любую форму физической боли, которую она испытала за этот день. — Я в порядке, Питер, я здесь, и я жива, вот что важно. Ты должен перестать думать о ”что, если". — Пожалуйста, расскажи мне все, что произошло, ты должна сказать мне, как они выглядели, где вы были, в какое время, я должен понять все, я должен их найти. — Хорошо, — сдается она, — Я расскажу тебе все, — обещает она. Проходит минута тишины. — Сначала мне нужно принять душ и снять эту одежду, — Поняв это, Питер отстраняется. — Никогда не прекращай пытаться помочь мне, — умоляет он, — Я бы сто раз занялся починкой своих шутеров из-за этого. Может быть, я тебя научу и покажу как разработан мой костюм и все технологии.. если тебе не скучно будет. Т/и качает головой, еще больше слез течёт по лицу, но не грустные, а счастливые. — Я была бы рада. — Правда? — Да, — соглашается она, — Я могу слушать, как ты говоришь о науке часами и более, — Она слабо улыбается, — Я не могу сделать достаточно того, что делает тебя.. тебя Питером Паркером… Я бы ничего не поменяла. — Единственную вещь, которую я не поменял бы, это ты.***